5 марта 2012 года в полицейский участок Малибу позвонили встревоженные соседи Майкла Мэдсена. Они утверждали что из дома актера доносятся грохот и истошный детский визг. Возможно, там происходит драка или что-то в этом духе. Соседи настоятельно потребовали незамедлительно выслать наряд, пропустив мимо ушей шутку оператора: «Слушайте, может, они там кино снимают?»
Действительно, какая должна быть реакция на Мэдсена, за которым прочно укрепилась репутация невменяемого парня. В своих ролях он с ироничным прищуром и очаровательной ухмылкой реже уши обидчикам и превращает их тела в кровавое месиво?
Тем не менее через считанные минуты к дому актера подъехала патрульная грунта. По уставу они предварительно постучали, позвонили, громко представились и, не получив ответа, были вынуждены высадить дверь и ворваться внутрь. Картина, которую застали крепкие парни, напоминала сцену из триллера класса «Б». Стоя посреди поваленных стульев, обломков платяного шкафа, осколков разбитой посуды и в клочья порванных тряпок, Мэдсен от души лупил своего сына-подростка. Сразу было заметно, что именитый актер пьян в стельку. Выкрашенные в светлый тон волосы стояли торчком, зеленоватые глаза блестели недобрым огнем. Он держал мальчишку за шиворот, орал и от души раздавал ему пинки и пощечины, приговаривая: «Вот урод! Я тебе не позволю, никогда не позволю!..» Чем именно досадил отцу паренек, понять с первого взгляда было сложно. На Майкла наставили пушки, приказав лечь на пол и завести руки за спину — как в крутых боевиках. Наверное, самому Майклу тоже на короткое мгновение показалось, что он на съемочной площадке, а происходящее — не более чем лихо отрепетированная сцепа. Ой, как же ему хотелось в это верить! Но увы — все происходило на самом деле. Много позже его адвокат Перри Уандер сделает официальное заявление для прессы, в котором сообщит, что неприятный инцидент случился из-за того, что Мэдсен, вернувшись домой раньше обычного, застал сына за курением марихуаны. Будучи уставшим (слово «выпившим », конечно, не употреблялось), актер пришел в неописуемую ярость и бросился отнимать у ребенка косяк. Завязалась потасовка, во время которой непослушный оболтус получил пару увесистых оплеух и ссадин. Когда врачи предложили ему отправиться в клинику для оказания помощи, тот отказался — травмы были незначительными. Мэдсену тем не менее грозило обвинение в жестоком обращении с ребенком и светил срок.
Он был арестован и отправлен в камеру предварительного заключения, где в общей сложности провел несколько часов, после чего был отпущен под залог в 100 000 долларов. Все обошлось, когда адвокату удалось смягчить ситуацию, доказав, что это была обычная бытовая семейная ссора, и только лишь случайное внимание соседей и громкий статут: самого виновника всеобщего беспокойства придало этой банальной по сути семейной сцене ненужный резонанс. Уандер демократично общался с журналистами: «Неужели всех нас надо сажать в тюрьму всякий раз, когда мы отвешиваем подзатыльник поздно вернувшейся дочери или шлепаем нерадивого сынка за очередную глупость? Наверное, нет... Вот и мой клиент имеет полное право воспитывать своих отпрысков как ему заблагорассудится! Прошу не забывать, что он хороший отец и к тому же многодетный, а держать под контролем табун подростков, то и дело бьющих копытом, скажу я вам честно, дело очень непростое».
Подкарауленный на выходе из застенков, Мэдсен бросил кому-то в микрофон: «Слушайте, я еще мало наподдал этому щенку! Я из этих сволочей дурь-то выбью, будьте уверены! Никто не пойдет по стопам отца, уверяю вас. Никто!»
Сев в машину своего адвоката, Мэдсен, покидая полицейский участок, прекрасно понимал, что история надолго станет хедлайнером для всех бульварных изданий, и не только в Америке.
В машине по пути домой он наконец-то смог дать волю своим чувствам — несколько раз тяжело ударил кулаком по спинке переднего кресла, выругался, закурил и, откинувшись назад, закрыл глаза, переводя дух.
Уандер специально делал вид, что не замечает состояния своего подопечного. Он скороговоркой докладывал о делах, рабочих мелочах, стараясь отвлечь Майкла от черных мыслей. Но в зеркальце заднего вида было видно, как тому плохо. Мэдсен курил, уставившись в одну точку. Наверное, он еще не скоро сумеет взять себя в руки и успокоиться...
Нескольких часов, проведенных в камере, да короткой перепалки с журналистами оказалось вполне достаточно, чтобы вспомнить неприятные моменты собственной биографии, о которых он мало кому рассказывал.
...Когда Майклу было 14, он хипповал и был членом уличной банды своего района, которую сам же и организовал. Врывался с мальчишками в квартиры, хватая первое, что попадалось на глаза, чтобы потом сбыть за любые деньги. Угонял машины, устраивал мордобойные разборки с неприятелями из других районов, дегустировал наркоту, пил, воровал в супермаркетах, отвратно учился в школе — в общем, отрабатывал образ трудного подростка из семьи разведенных родителей. И хотя отец, бросивший семью, когда Майклу только исполнилось девять лет, всегда его поддерживал и стремился к тесному общению, мальчишка чувствовал себя одиноким и независимым. Перед матерью особо не отчитывался и отчаянно ей врал.
Он появился на свет в 1957 году в Чикаго, в семье пожарного Калвина Мэдсена и драматурга Элейн Мелсон. Любимой ремаркой актера надолго станет фраза о том, что он — продукт парадоксального союза мужчины и женщины. От отца он унаследовал кипение разрушительных страстей, от матери — благоразумие, творческую фантазию и силу воли, чтобы все эти чувства в себе гасить. Хотя бы па время.
По настоянию матери отец неоднократно пугал непутевого сына тем, что сдаст его в интернат или отправит в колонию для особо трудных детей, если тот не обуздает свой нрав и не прекратит ввязываться в сомнительные аферы. Но Майкл, изображая раскаяние, не спешил ни пугаться, ни тем более слушаться. Ему правилась его жизнь, что бы там ни говорил отец. И вообще, какое, собственно, он имеет право читать ему мораль, когда сам в свое время так мерзко поступил со своей семьей, уйдя от жены и бросив троих детей (у Майкла имелись две сестры)? Конечно, он регулярно высылал им деньги, помогал решать бытовые проблемы и исправно навещал по праздникам. Но знал ли отец, каково было им жить без него — неприкаянным, никому по сути не нужным? Мама, конечно, бежала от своей печали, создавая сценарии, новеллы... но Майкл видел, как тяжело ей приходится. Она была еще красивой женщиной и наверняка мечтала устроить свою жизнь, но бытовые проблемы, трое вечно голодных ртов, да еще эти девчонки, которым постоянно нужны новые шмотки и косметика, — как в таких условиях задержать внимание на себе и попытаться построить любовь па стороне? Майкл навсегда запомнил бесценный совет матери, которому позже не раз следовал: «Малыш, помяни мое слово. В жизни тебе не раз придется ох как несладко. И самое лучшее спасение от хандры — это творчество. Жаль, что ты такой лентяй, не развиваешь в себе таланты... А то ведь мог бы, например, писать, свою тоску в тексты переводить. Это еще Моэм советовал. Вот мне помогает».
Майкл до сих пор не уверен — было ли это влияние чудодейственного совета матери или дар свыше, по однажды он начал сочинять стихи. Для себя. Обо всем, что его взволновало, тронуло. И сработало! Тоска не казалась уже такой безысходной, он выплескивал ее в своих неисчислимых четверостишиях, поэмах или дневниковой прозе. Как потом он признается журналистам — ни одно из его стихотворений не было выдумкой, авторской фантазией. «Я никогда не придумывал, всегда писал только о том, что лично пережил, — говорил он в интервью . — Поэтому если вы хотите узнать детали моей биографии, смело читайте между строк. Интерпретируйте написанное. Это мой дневник, облаченный в поэтическую форму».
Журналисты мгновенно последовали его совету и открыли немало интересного и трогательного. Узнали, например, что в юности Майкл сидел в тюрьме за мелкое преступление. И, судя по всему, взаперти ему досталось. Например, должность уборщика туалетов. Каждую ночь парень чистил унитазы после 22 крепких головорезов. Он регулярно подвергался избиениям, но, к счастью, никогда — сексуальному насилию. С ним в тюрьме работал психолог, пытаясь разобраться, по какой причине в юноше бурлят отрицательные энергетические потоки, хотел обуздать его агрессию. Но молодой человек поддержку не принимал, влиянию не поддавался. Хотя и согласился с мнением психолога, что своими выходками неосознанно пытался привлечь внимание ушедшего из дома отца. «Впрочем, если бы он вернулся после хотя бы одного моего скандала, меня это все равно не устроило бы, — говорил Майкл. — Мы уже давно жили без него, а разрушенную семью не склеить заново. Нам с матерью и сестрами и без него нормально».
Выйдя из тюрьмы, Майкл не изменил своим привычкам. Стал более аккуратным и нарушал закон с маниакальной осторожностью, чтобы ни в коем случае не попасть на глаза правоохранительным органам. Воровал с опаской, на домушные наскоки всегда надевал резиновые перчатки, чтобы случайно не оставить отпечатков. Он кое-как окончил школу, потерял множество друзей (кто-то умер от передоза, кто-то попал под машину или сел надолго), неудачно женился-развелся... Пытался зарабатывать себе на кусок хлеба, выезжал с отцом по тревоге на пожар, служил маляром, автомехаником, санитаром «скорой помощи », рабочим на автозаправке и ночным сторожем в зоопарке. И непременно в тихие свободные ночи писал стихи обо всем, что с ним произошло, чтобы хоть как-то сохранять душевное равновесие.
Однажды он надолго загремел в больницу, повредив во время мотоциклетной аварии ногу. Здесь ему попался на глаза истрепанный журнал «Досуг в Чикаго». Ради интереса он листал его, пробегая глазами замысловатые рекламные текстики, зазывающие публику то на новый фильм, то на концерт. Его внимание привлекла статья о театре Steppenwolf, в котором только что выпустили спектакль по Стейнбеку «О мышах и людях». Майклу очень понравился сюжет: история двух братьев, один из которых — невменяемый верзила, как бы против своей воли творящий зло. Даже влюбившись в девушку, он слишком сильно обнял ее и задушил, наверное так и не осознав содеянного. Майкл был настолько впечатлен пересказом спектакля, что дал себе зарок отправиться в театр в первый же свободный день после больницы.
...И вот он сидит в театре, сжимая в руках программку, где в главных партиях значатся Гэри Синиз и Джон Малкович. Именно Джон играл роль того самого Ленни, в котором Майкл без труда узнал себя. Разве не таким он выглядит со стороны? Огромный детина большой физической силы, все губящий на своем шли и никому не приносящий радости?
Он посмотрел спектакль пять раз, плакал, а как-то вечером сел и зачем-то написал исповедальное письмо Малковичу, в котором рассказал о своей несуразной жизни, неприкаянности, одиночестве и своих сочинениях, которые хоть как-то спасают. Он также высказал почти фантастическое предположение, что, будь он актером, «...вот, как вы, например, я обрел бы равновесие. Я бы оставлял своих демонов на сцене, а в жизни якшался лишь с ангелами».
И через две недели... от Малковича пришел ответ! Даже не распечатав конверт, Майкл расплакался как маленький. Будучи уже взрослым и состоявшимся артистом, он признается в своем интервью: «Понимаете, он мне ответил! Этот незнакомый мне человек, которому по фигу были такие вот мямли. Сколько он получал подобных писем! Но мне ответил! Я даже не мог дочитать до конца, строчки прыгали и съезжали в кушу. И я до сих пор не могу точно процитировать слова Джона. В душе осталось лишь воспоминание о поддержке, которую он мне высказал. Он ни в чем меня не упрекнул, ни в чем. Согласился лишь с тем, что актерство помогает нам прятаться от самих себя, и мы порой проживаем нашу жизнь, играя лучших себя, тех, кем мы могли бы стать, но по разным причинам нам это не удалось ». После этого письма Майкл Мэдсен безудержно захотел стать актером...
...Переехав в Калифорнию в 1977 году, он завел знакомства, стал посещать курсы драматического мастерства и вскоре уже получал эпизодические роли в небольших проектах. Одно время он выступал под псевдонимом Майкл Гуд. По знакомый режиссер Мартин Брест настоятельно порекомендовал ему вернуть старое имя: «У тебя амплуа злодея. Оторвы. Психопата. Это же суперкласс! Просто дождись своего часа». По время шло, а Майкл кочевал из одного фильма в другой совсем незаметно. Даже у величайших режиссеров, доверивших ему небольшое появление («Дорз» Оливера Стоуна, «Тельма и Луиза» Ридли Скотта), прорыва не случалось. И лишь в 1992 году, когда ему было уже 35 лет, Майкл попал на кастинг к Тарантино, отсматривавшему актеров для своего фильма «Бешеные псы». Заядлый видеоман, Тарантино приветствовал Мэдсена радостным возгласом:
— Чувак, ты такой классный! Я тебя полюбил еще по картине «Убей меня снова», ты там играл психа-маньяка. Ух ты, подумал я, за чуваком будущее! Чувак всех порвет, когда придет время!
Так что едва Майкл переступил порог офиса, где проходил кастинг, Тарантино без проб сразу же утвердил его.
— А чего церемониться-то?! Беру, сразу беру! Ты будешь моим самым страшным чуваком!..
«Бешеные псы» сделали его не только настоящей звездой, но и близким другом Тарантино, отныне зазывавшего Мэдсена практически в каждый свой новый проект. (На деле их случилось всего три.) Майкл постоянно номинировался на разного рода престижные награды, а его «мистер Блондин» стал культовым персонажем. Мэдсен обосновался в самых странных рейтингах, в каких только может появиться драматический артист. Например, в списке 200 главных злодеев всех времен и народов Американского института кино. Отныне практически все режиссеры Голливуда приглашали Майкла на стандартную роль плохого парня в темных очках с маниакально-садистскими наклонностями, которым он отдается со своей фирменной полуулыбочкой.
Удивительно, но при этом он успел стать кумиром у ребятни — ведь Майкл был тем самым «папой» из детского блокбастера «Освободите Вилли»! «Если мне навстречу шла семья, у всех без исключения ребятишек срабатывал инстинкт незамедлительно подбежать ко мне за автографом после «Вилли», а вот их родители тотчас же их удерживали — для них я оставался мистером Блондином. «Отойдите от него! Это Блондин!». Не поверите, сам слышал! Так и расходились в разные стороны. Господи, наверное, это моя судьба — вечно играть парней, которые вынуждены покидать город на рассвете».
Сам Мэдсен из длинной череды своих фильмов выделяет всего шесть: среди них «Донни Браско» с Пачино и Деппом, «Город грехов» Родригеса, «Умри, но не сейчас» (из цикла про Бонда), две части тарантиновской саги «Убить Билла».
Впрочем, от Тарантино он ждет еще кое-чего — «Криминального чтива» нового поколения, в котором Мэдсен сыграет главную роль. Ведь герой первого «Чтива» Винсент Вега в исполнении Джона Траволты не кто иной, как брат того самого Блондина из «Бешеных псов». Тарантино уже прикинул вариант сценария, где братья Вега летят в самолете в Калифорнию, только-только освободившись из тюрьмы, чтобы отомстить всем тем, кто их туда засадил. Оказавшись на месте, они открывают свой клуб и счет жестоким убийствам... Правда, режиссер никак не может определить временной отрезок для сюжета: ведь в «Псах» убивают Мэдсена, а в «Чтиве» — Траволту. Для приквела дядьки староваты, сиквел невозможен. «Ничего, Квентин башковитый, он выкрутится», — шутит Майкл.
Журналисты разузнали о Майкле немало интересных подробностей — он, например, верит в реинкарнацию, поэтому ждет не дождется, когда к нему зайдут пропустить стаканчик кумиры его юности — киноактеры Роберт Митчум и Джеймс Кэгни, писатели Джек Керуак, Чарльз Буковски и Эрнест Хемингуэй, а также президент Авраам Линкольн. Во всех своих фильмах трюки он всегда исполняет сам, без дублера. За что, собственно, и получает: указательный палец на правой руке утратил чувствительность после драк на съемках «Убей меня снова», на фильме «Особь» было вывихнуто плечо, на «Человеке с пистолетом» — сломана лодыжка. Список увечий можно продолжить... Роли Мэдсену обычно дают без проб. Он никогда не выдвигает никаких требований, не затевает интриг и всегда держит свое слово. Честный и прямой парень, к тому же очень добрый и щедрый. В Голливуде долго обсуждался его широкий жест — подарок старому другу Бруно автомобиля марки «Порш».
Автомобили — его страсть, и, разбогатев, Майкл принялся их коллекционировать. В редкие часы досуга он любит полностью разбирать, а затем старательно собирать моторы своих любимых машин. Он также заполнил свой первый дом живностью, к которой всегда питал особую любовь, — у Майкла поселились попугай, псы, коты и птички. «Скотиной я был в детстве, обижал их. Моя сегодняшняя забота о них — знак вечного покаяния перед ними». Снимаясь как-то в Румынии, Майкл привязался там к дворовой истощенной собачонке, случайно прибившейся к столовой киногруппы фильма «Последняя высадка» (2005 г.), придумал ей имя Бафти, сделал полный комплект прививок, откормил, а затем увез с собой в Америку.
Его женами всегда были обычные женщины, не из мира шоу-бизнеса. Первый брак с Джорджанной Да Пьер, сводной сестрой певицы Шер, оказался спешным и коротким — Майкл увлекся случайной красоткой, встреченной им в голливудском баре. При разводе она пригрозила выставить ему серьезный счет, но он не стал его дожидаться — погрузил зверей в машину, взял старые картонные коробки с личными бумагами, сменные джинсы, белье, немного выпивки и, оставив жене дом с мебелью, машинами, велосипедами и книжками любимых Керуака и Хемингуэя, укатил куда глаза глядят. А глядели они почему-то в Нью-Мехико.
О том грустном времени Майкл вспоминал так: «Ох и холодная зима выдалась тогда в тех местах! Я снял насквозь выстуженный дом и бросился сразу же топить там печь. Вышел на улицу за дровами и заметил, что мои соседи уже давным-давно все подчистили — все кусты вырубили, все ветки собрали, даже в мусорных контейнерах валялись только жестянки с пластмассовой трухой. Делать было нечего, открыл свои картонные коробки и стал выуживать оттуда по одному листочки из своих дневников, тетрадей со стихами. Тогда со мной рядом была подруга, которая бросила взгляд на строки, стала вчитываться, а потом сказала: «Что делаешь! Это прекрасные стихи! Пожалуйста, пошли в какое-нибудь издательство, не глупи! » Ну, я почему-то растаял от комплимента и послал...»
Результат не заставил себя ждать — стихотворения Майкла были сразу опубликованы, за первой книжкой последовало еще 7, за одну из которых он даже получил награду Firecracker Award как за лучшее произведение независимого творчества. Это была предельно искренняя исповедальность, облаченная в нехитрые рифмы под многозначительными названиями: «Сгоревший в раю», «Когда убивают зверей», «Благословение собак»»... — к разным книгам вступительное слово писали его близкие друзья, актеры Дэвид Кэррадайн и Деннис Хоппер. Причем последний считал творчество Мэдсена более остроумным и интересным, нежели литературу так почитаемого им Керуака.
Разлукой закончился и второй короткий брак Мэдсена с Дженнин Бисиньяно, от которой у него осталось два сына. И только с третьей женой Дианной Мэдсен обрел настоящее счастье. Молодая женщина, бывшая супруга музыканта из Stray Cats Брайана Сетцера привела к нему на воспитание своего сына от предыдущего брака и родила Майклу еще троих сыновей. Так что официально Майкл получил титул многодетного отца, на попечении которого оказалось шестеро мальчуганов. В последующее время все его интервью так или иначе касались трудной темы отцовства. По этому поводу Майкл всегда шутил: «Я похож на фермера. У меня большое стадо, которое надо кормить и на ноги ставить!» Теперь он не имел права ни на какие эксперименты в творчестве, сожаления и неудачи. И если еще вчера он позволял себе строить кислые мины и отказываться семь раз из десяти, получая очередную роль преступника, отныне запретил себе подобное: «Все, я свыкся с непреложной истиной — мне это на роду написано. И я готов. Безропотно. А то кто же будет мальчишек растить? Это дело такое, слабым не по плечу. По себе знаю».
Несмотря на свое загульно-отвязное взросление, Майкл строго следил за своими сыновьями — за их одеждой, едой, чтением книг и поведением. Он не спускал ничего, ни единого мелкого просчета, и наказывал, если у тех случались стычки в школе. Он настаивал, чтобы они как можно раньше шли работать — мыть тарелки, подметать улицы... Главное — набираться опыта, он ведь не всегда будет сторожить их, стоя в сторонке с дубинкой. Они должны сами осваивать реальную жизнь, а не рассчитывать на отцовские гонорары. Майкл мечтал видеть их в будущем юристами или врачами, но все шло к тому, что парни упорно влюблялись в кино...
Мальчишки жаловались сверстникам в школе, что отец установил в доме военную диктатуру. Конечно, они его обманывали, подворовывали деньги и часто решали насущные проблемы в обход, с более мягкой матерью. Понятно, что когда Майкл застал отпрыска за курением марихуаны, он с пол-оборота завелся и вышел из себя.
Нет, он не мог, да и не хотел признаваться сыну, что сам прошел через это. Не хотел показаться ему слабым, чтобы тот знал: и отец когда-то стоял на сомнительной дорожке. Он старался быть безупречным для своих сыновей, непоколебимым монолитом, в котором нет места сомнениям, грешкам и соблазнам. Его мальчишки росли в полной семье, в достатке, оранжерейной обстановке, были мягкими, ласковыми. В таких условиях они запросто могли пойти вразнос, но вот только Майкл этого не допустит категорически. И если надо будет — выбьет из них дурь, как положено. И никакие полицейские, юристы и угрозы тюремного заключения за плохое обращение с подростками его точно не остановят. Не наподдаст он — жизнь их попросту убьет.
Сегодня он считает себя счастливым семейным человеком. Майкл постоянно проживает в Малибу и свою дружную семью пополнил компанией домашних питомцев: у него есть лошадь, две собаки, две змеи, попугай, тарашулы и, по его собственному утверждению, «мини-дракончик». И хотя увидевший своими глазами сей раритет журналист признал в дракончике обыкновенную ящерицу, Майкл от своего убеждения не отступает. Репортер явно забыл надеть очки, только и всего...
Он великолепно выглядит, возраст практически никак не затронул его физически, заставив разве что регулярно закрашивать седину краской оттенка «жгучий брюнет». Как артист он по-прежнему в седле, по-прежнему востребован. За 25 лет карьеры он снялся более чем в 170 картинах. Только в 2014 году у него вышло 22 фильма, пусть и сомнительного уровня. Майкл с удовольствием экспериментирует: озвучивает видеоигры (его голосом вещает Уильям Карвер из Walking Dead-season 2) и серьезно занимается художественной фотографией (выпустил альбом снимков). Он осознает, что в его 56 лет смотреться убедительно в роли непобедимого крутого парня наивно, но на его попечении семья, поэтому он не имеет права останавливаться, вертеть носом и отказываться. Даже зная заранее, что картина, куда его зовут, минуя прокат, сразу выйдет на видео. Прошли времена, когда он позволял себе непростительные жесты, о которых сожалеет по сей день. Например, отказался от главной роли в «Крепком орешке», «От заката до рассвета» и «Криминальном чтиве» (которую впоследствии сыграл Траволта), «Секретах Лос-Анджелеса» (роль, отданная потом Расселу Кроу). В прошлом ему еще казалось, что можно что-то изменить, попробовать себя в настоящей драме, сменить одноплановое амплуа. Но не сложилось... Недавно ему позвонила мать, большая любительница кроссвордов, и заявила: «Слушай, сынок, ты представляешь, твое имя было зашифровано в воскресном выпуске! Так ты у меня настоящая знаменитость? Попал в кроссворд!» В эту минуту Майкл понял, что народная любовь от него точно никуда не уйдет, а значит, и работа всегда будет. И парней своих ему будет на что поднимать, какие бы глупости они пи вытворяли.
Газета New York Times как-то написала: «Вы знаете его как плохого пария с хриплым голосом, колечком в ухе и хитренькой ухмылочкой, пария, который кажется вам в десять раз холоднее любого самого жестокого психа. Типа, создающего проблемы. Но в реальной жизни он трогательный и сердечный, готовый расплакаться за просмотром старой мелодрамы или припомнив случай из своего прошлого. Все его фирменные черти, которых мы знаем по фильмам, просыпаются лишь изредка — например, когда его сыновья начинают валять дурака».
(с) Ронни Роккет