Книга Сары Лейси посвящена предпринимательству новой волны — стартапам в развивающихся странах. Эта книга написана на основе собственных впечатлений автора от поездок в далеко не самые безопасные и благоустроенные уголки планеты. Но за политическими и социальными проблемами ей удалось разглядеть формирующийся слой предпринимателей, обладающих теми же универсальными качествами, как и у стартаперов Кремниевой долины, ставших символом «нового информационного мира». Какими качествами должен обладать настоящий предприниматель? В какой стране лучше начинать бизнес? Где взять средства для создания компании? Вы найдете ответы на эти вопросы в этой книге. И кроме того, получите огромное удовольствие от чтения историй успеха, рассказанных самими предпринимателями.
Глава из книги:
Месть подражателей
Я сижу с группой студентов в желто-зеленой аудитории университета в Сиане. На мне металлический купальник, и я режу кроликов длинным, художественно оформленным китайским ножом. Ну, честно говоря, это вовсе не я, а мой виртуальный образ. В реальности я чувствую на себе столько изумленных взглядов, как будто действительно облачилась в металлический купальник и режу кроликов. Очевидно, несколько не говорящих на китайском американских студентов пришли поиграть в компьютерные игры. Я не добилась больших успехов в уничтожении кроликов. Другие охотники в бикини меня существенно опережают. У меня недостаточно сил, чтобы охотиться на стаи волков или крокодилов, поэтому я стараюсь проскользнуть мимо них незаметно, высматривая, где еще остались кролики. Но не будем слишком строго относиться к моему виртуальному образу, в конце концов, он лишь пытается выжить в полном туземцами мире и при этом ни слова не знает по-китайски. В реальности я сталкиваюсь с аналогичными проблемами во «всего лишь» девятимиллионном Сиане, в самой средине Китая.
Этот зал продемонстрирует вам все, что нужно знать о китайской интернет-революции. Он расположен на верхнем этаже офисного комплекса экономкласса; грязные лестничные проемы здесь сплошь заклеены рекламой компьютерных игр. На каждом квадратном метре стены красуется либо реклама Intel, либо слова «Игра окончена». Зал на верхнем этаже разительно отличается от интернет-кафе в Африке, Индии или Южной Америке. В подавляющем большинстве они напоминают замшелые офисы: устаревшие компьютеры, столы и стулья. Это же помещение оформлено как уютная гостиная: удобные стулья, мягкие кресла, огромные мониторы с веб-камерами, оборудованные сверхмощными видеокартами компьютеры. Я ввожу пароль доступа, и во весь экран вспыхивает реклама игры. Китайский Интернет отнюдь не славится своей утонченностью. Я щелкаю по рабочему столу и вижу ссылки на самых разных сотни игр — от интерактивных стрелялок для коллективного участия до самых обычных, которые можно найти на сайтах Yahoo! или AOL. Люди приходят сюда не для того, чтобы проверить электронную почту или отослать резюме, они ищут здесь развлечений. Смотрят пиратские копии голливудских фильмов, играют во всевозможные игры или общаются в QQ — китайский вариант социальной сети. Я сижу в ВИП-секторе клуба, где каждому посетителю полагается отдельный стол. Местные китайские предприниматели никогда не упустят случая предложить подобный бонус, часто сводящийся к взиманию более высокой платы за возможность уединения, очень редкую и ценную в китайских городах. Сидящий неподалеку парень невозмутимо просматривает порносайты. Он совсем не кажется заинтересованным или возбужденным, похоже, он просто убивает время, не испытывая никакого волнения от проникновения в мир обнаженных женщин и сексуальных актов, появляющихся на мониторе по первому щелчку мыши. Я пытаюсь дипломатично выяснить у моего гида, часто ли подобное встречается в китайских интернет-кафе. Гид отвечает, что это типичная картина и правительство не накладывает на это никаких ограничений — просто не обращает на это внимания. Китайский Интернет, леди и джентльмены!
Бизнесменам западных стран следует обратить внимание на китайскую интернет-аудиторию, поскольку уже сейчас она крупнейшая в мире, а ведь в данный момент лишь 20 процентов китайцев имеют доступ в Интернет.
В США Интернет начинался в исследовательских лабораториях и распространялся через школы и офисы. Он был прежде всего инструментом исследований и использовался учеными для обмена данными. Но истинную популярность Всемирная сеть приобрела, когда, благодаря первому файлообменнику Napster, появилась возможность бесплатно скачивать музыку и другой контент. Еще больше времени потребовалось на то, чтобы Интернет стал главным направлением развития индустрии развлечений на Западе. Предприниматели Кремниевой долины до сих пор пытаются найти наилучший способ заработать на этом. Взимание платы за скачивание контента непросто организовать в стране, где ежегодно выпускаются сотни кинофильмов, телевизионных постановок, видеоигр, транслируются сотни спортивных событий — и все для того, чтобы чем-то занять скучающих тинейджеров. Большинство онлайновых медиакомпаний борются за время потребителя и надеются больше зарабатывать на рекламе в случае перехода в виртуальную реальность.
Поскольку развитие массмедиа всячески ограничивалось во времена господства коммунистической партии, подросткам в Сиане особенно нечем заняться. В результате китайский Интернет ориентирован преимущественно на молодежь и носит развлекательный характер. В нем совершаются миллионы трансакций на небольшие суммы. Представители западных стран преимущественно обращают внимание на скандалы, например, цензура китайского правительства запросов в поисковиках, но подростки в Сиане по этому поводу не слишком переживают. Они выходят в Интернет не за информацией, а за развлечениями, просмотром телепередач, общением в социальных сетях.
В США основной контингент пользователей Сети старше 30 лет, а крупнейшие интернет-компании — Amazon, eBay, Google и Yahoo! — специализируются на торговых операциях и предоставлении информации. В Китае большинство пользователей Интернета моложе 30 лет, а крупнейшие интернет-компании занимаются продажей онлайн-видеоигр.
Удивительно, какими же разными путями развивалось в США и Китае онлайн-видео. В США YouTube приобрел колоссальную популярность по трем причинам: простота применения, просмотр клипов непосредственно в браузере, отсутствие необходимости загрузок. Он стал лидером сайтов с контентом, сформированным самими пользователями. Именно такие ресурсы были непосредственными предшественниками реалити-шоу, мгновенно принося своим авторам популярность и славу. Их распространению весьма способствовало оснащение большинства моделей ноутбуков и мобильных телефонов встроенными цифровыми камерами; теперь каждый мог снимать любые сюжеты, давая фору в оперативности даже телевидению.
Таким образом это привело к многочисленным правовым последствиям, что побудило компанию принять ошеломляющее предложение о поглощении на сумму 1,65 миллиарда долларов от Google. YouTube с того момента существенно увеличила масштаб бизнеса, но ее модель и основной продукт не претерпели особых изменений. Трудно предположить, чем стала бы YouTube, оставаясь независимой медиакомпанией, хотя, честно говоря, влиятельные должностные лица в США вряд ли позволили бы этому случиться. Онлайновая радиостанция Pandora пока остается единственным стартапом, избежавшим политического давления со стороны Американской ассоциации звукозаписи и сохранившим независимость. В Китае десятки интернет-ресурсов старались повторить успех YouTube, но их направленность и характер были принципиально иными. Два крупнейших из них — YouKu из Пекина и его шанхайский конкурент Tudou. Другие разорились, и не столько из-за конкуренции с традиционными массмедиа или юридических ограничений, сколько из-за давления одной из трех роковых сил китайского Интернета: затраты, цензура, конкуренция.
Затраты на широкополосную связь при передаче видео сотням миллионов пользователей колоссальны. И YouKu, и Tudou привлекли более 100 миллионов долларов венчурного капитала, но, возможно, все еще нуждаются в дополнительном капитале. Следующая проблема — цензура. Все видеопередающие компании, за исключением YouKu, на определенном этапе закрывались правительством. После этого многообещающие проекты вроде 56.com, несмотря на финансовую поддержку Disney и Sequoia Capital, так и не смогли оправиться. Что касается конкуренции, даже Китай недостаточно велик для десятков игроков на этом рынке, а могущественные китайские интернет-порталы и контролируемое правительством Центральное телевидение запускают собственные онлайновые видеосервисы.
Мне приходилось брать интервью у менеджеров YouKu и Tudou; эти компании единственные действительно старались сдержать темпы роста в отдельные периоды, когда их буквально атаковали китайские подростки. На других крупных развивающихся рынках это, определенно, не проблема; несмотря на сравнимое по численности население, в Индии доступ в Интернет имеют около 40 миллионов человек, причем большинство из них делают это на работе.
Эти цифры с трудом поддаются пониманию: ежемесячно YouKu и Tudou посещают около 250 миллионов пользователей, то есть примерно половина тех, кто заходит на главную страницу Yahoo! — крупнейшей онлайновой компании в мире. И обе китайские компании вполне могли бы увеличить поток, повысив расходы на широкополосную связь. По словам CEO и основателя компании Гэри Вонга, летом 2009 года Tudou удвоила пропускную способность своей широкополосной сети. YouKu и Tudou развивались совершенно по-иному, чем YouTube, например. Они не доминируют в китайском медиапространстве, но стараются по мере возможности заполнить существующий вакуум. Они заключают контракты на телевизионные шоу и кинофильмы, разрабатывают оригинальные сценарии, реалити- и ток-шоу. YouKu никогда не увлекалась любительскими онлайн-играми, предпочитая привлекать известных звезд, способных создать настоящий хит. «Китайцы не слишком любят сниматься», — говорит основатель YouKu Виктор Ку. Даже Tudou в большей мере фокусируется на производстве профессиональных футуристических клипов, а не на результатах съемок самодеятельных веб-эксгибиционистов.
Впрочем, это не объясняет стремительного роста популярности этих ресурсов. Множество постоянных их пользователей — завсегдатаи интернет-кафе, а поскольку все они сидят в одной комнате, то игры и видеоклипы распространяются так же быстро, как вирусы в реальном мире. Это позволило китайским веб-компаниям продвигать игры и сайты через ключевые слова в популярных поисковиках, приобретающих все большее распространение. Нашелся человек, который лучше других сумел использовать этот простой инструмент интернет-маркетинга, — Ши Ючжи из компании Giant Interactive по разработке видеоигр.
О Ючжи я знаю наверняка только две вещи: он очень богат и ни при каких обстоятельствах не согласится дать интервью американскому репортеру, неважно, сколько раз я или общие друзья будут просить его об этом. Я пыталась договориться с ним на протяжении 18 месяцев, и в конце концов добилась встречи с финансовым директором Giant Interactive Эриком Хе. В течение нескольких часов он рассказывал мне историю жизни Ючжи. Как единственный англоговорящий член топ-менеджмента, Хе обычно играет роль посредника между компанией и Уолл-стрит, а также прессой. От него я узнала много интересного. Ючжи вырос в маленьком городке в семье с очень скромным достатком в настоящем коммунистическом Китае, а не в том, который сейчас лишь называется коммунистическим. Поработав в скучном государственном учреждении, он переехал в Шэньчжэнь, уже тогда бывший местным Эльдорадо. Ши хотел основать компанию, неплохо разбирался в математике и любил программирование. Он написал программу, позволявшую переводить преимущественно англоязычные в тот момент интернет-сайты на китайский, но понятия не имел, как найти покупателя. Полустраничная реклама в Shenzhen Daily стоила 8 юаней, ровно в два раза больше, чем Ши удалось наскрести по друзьям и родственникам. Он заплатил авансом 4 юаня и поместил объявление, надеясь, что остальную сумму выплатит, если найдется покупатель. Два дня никто не звонил, и Ши уже начал впадать в панику. Но потом заказы посыпались как из ведра. Ши понял, что если сумеет привлечь внимание прессы, то его бизнес будет расти. Лучший способ попасть в то время на страницы газет — «засветиться» в компании видных партийных чиновников, так как китайские СМИ постоянно освещали эту тему. Ши всеми способами попытался привлечь кого-то из партийных функционеров в свой тогда еще скромный магазин, и чем больше их приходило, тем лучше шли дела. Ослепленный успехом, Ши совершил поступок, который впоследствии считал самой большой своей ошибкой, — расширил бизнес за пределы первоначальной отрасли, инвестировав в фармацевтическую компанию и операции с недвижимостью. Немедленно возникли финансовые трудности, но бизнес продолжал расти, и пресса по-прежнему уделяла ему повышенное внимание. Пик славы (и самоуверенности) Ши пришелся на момент, когда премьер-министр Китая Ли Пен решил посетить его компанию. Ши планировал построить новую 14-этажную штаб-квартиру для своего диверсифицированного бизнеса, но все официальные лица, посещавшие компанию, дружно настаивали на том, что этажей должно быть больше. Наконец Ли заявил, что их будет не меньше семидесяти двух, тогда здание станет самым высоким в Китае и его назовут Гигантской башней. Каллиграфическим почерком он написал это название на листе бумаги и подтолкнул его по столу к Ши, подкрепив предложение своим авторитетом. Кем был Ши, чтобы отказываться? Кроме того, как и весь Китай в середине 1990-х годов, он стремился к роскоши и великолепию, к сожалению, недостаточно подкрепленными финансами.
Именно в тот момент, когда бизнес Ши был отягощен огромными долгами, разразился Азиатский финансовый кризис конца 1990-х. Прощай, мечта о гигантской башне. Прощай, мечта о гигантской компании. Ши продал все, что у него было, и лично вел «Мерседес» — свой последний актив — из Шэньчжэня в Шанхай, чтобы продать его как можно дороже. Это все равно пришлось бы сделать, так как запасов бензина у него не было, а купить его было не на что. В результате он выручил 250 миллионов юаней и погасил долги, считая это делом чести. Чтобы окончательно рассчитаться с долгами, потребовалось пять лет, и произошло это отнюдь не за счет разработки программного обеспечения. Ши продавал ребрендированный мелатонин пожилым леди в провинции, назвав его Brain Platinum. Поскольку него не было средств на создание фирмы в крупном городе вроде Шанхая, он решил продавать Brain Platinum там, куда шел отток денег из богатых городов, — родственникам в маленькие городки и деревни. Ши объехал около пяти тысяч аптек по всей стране, рекламируя снадобье как чудодейственный эликсир из старого голливудского фильма и шаг за шагом формируя свою сбытовую сеть. К 2003 году Brain Platinum помог погасить долги, и Ши снова оказался в седле.
Теперь он мог себе позволить немного расслабиться и целиком погрузился в онлайн-игры западного производства, продававшиеся в Китае компанией Shanda Interactive. Его любимой игрой стала Age of Hero. За участие в ней пользователи ежемесячно платят определенную сумму, но старшинство определяется в зависимости от количества сыгранных часов. Ши терпеть не мог проигрывать, но из-за бизнеса он не мог проводить за игрой столько же времени, сколько подростки из ближайшего интернет-кафе. Тогда он нанял человека, чтобы тот играл вместо него, и платил ему чуть больше, чем месячный взнос Shanda. Его поражало, как много денег теряет компания. Если бы люди вроде него могли платить, чтобы приобрести навыки игры и продвинуться на более высокий уровень, то компания получала бы гораздо больше прибыли. Торговцы онлайн-играми в Китае этого не понимали. Он договорился о встрече с CEO Shanda Чен Тяньгао и предложил бесплатно предоставлять игру тем, кто будет платить за обучение. Чен вежливо выслушал его, но все предложения пропустил мимо ушей. Тогда Ши нанял нескольких особенно раздраженных проигрышами участников Age of Него и попытался реализовать идею самостоятельно. (Прежде чем он перешел к ее осуществлению, Shanda тоже начала предлагать бесплатные игры, а некоторое время спустя и остальные представители отрасли).
Ши переключил внимание с продажи Brain Platinum на новый проект в сфере видеоигр — Giant Interactive. Ощущая большой душевный подъем, он рискнул всеми своими сбережениями, не зная точно, во что превратится эта затея. Большинство топ-менеджеров компаний в сфере видеоигр были не игроками, а предпринимателями. Их скорее можно представить в роли голливудских медиамагнатов, покупающих сценарии и подписывающих договоры, а не как участников творческого процесса. В отличие от них Ши был увлеченным геймером, проводившим в Сети по много часов, непрерывно курил и болтал в онлайн-чатах параллельно игре. За это время он проникся странной симпатией к спортивным костюмам. «Честно говоря, ничего не знаю об истории со спортивными костюмами», — говорит финансовый директор Хе. Возможно, дело в том, что Ши уже за пятьдесят, а в молодые годы он вынужден был носить почти исключительно строгие костюмы с галстуками. В интервью China Daily он сказал: «Это просто помогает мне расслабиться». Годы спустя, когда Giant акционировалась на Нью-Йоркской фондовой бирже, Ши получал специальное разрешение надеть спортивный костюм на церемонию открытия торгов.
Первая игра компании Giant ZT Online имела громкий успех по двум причинам. Во-первых, Ши решил, что, хотя графика, безусловно, важна, сюжет все же важнее, поэтому не стоит гнаться за высочайшим разрешением. Когда аналитики и конкуренты оценивали проект, они отнюдь не приходили в восторг от его дизайна, но сюжет держал их в напряжении до конца.
Во-вторых, сыграло свою роль врожденное чутье Ши в креативном маркетинге. Он выбрал ту же стратегию, что и с Brain Platinum, заменив провинциальные аптеки на такие же провинциальные интернет-кафе. Тысячи сотрудников компании должны были ежедневно посещать эти заведения, чтобы удостовериться, что игра загружена на все компьютеры и ее версия своевременно обновляется. Они предлагали консультации, обучающие курсы, а время от времени просто подсаживались к кому-то и рассказывали об игре. Вы начинаете игру, а уже потом платите. Примечательно, что Ши создал бизнес дважды по одной и той же технологии, меняя лишь продукты и поставщиков. Giant акционировалась на Нью-Йоркской фондовой бирже немногим более чем через год после запуска ZT Online.
Ши упорно старается учиться на собственных ошибках или победах — неважно. Он выработал маркетинговую и сбытовую стратегию, которая действительно может принести результат в китайской уникальной интернет-культуре. Все еще находясь под впечатлением собственного краха конца 1990-х, он сопротивляется типичному китайскому стремлению расширять свой бизнес за пределы страны. Поэтому компанию часто критикуют как акционерное общество: ее выручка слишком зависит от одного продукта — ZT Online. Ши определенно не относится к числу, фигурально выражаясь, авторов одной книги, но это не означает, что Giant не может быть компанией одного продукта. Хе говорит, что было очень трудно убедить Ши выпустить несколько меньших по масштабам проектов для блага инвесторов. Но Ши отбрасывает подобные аргументы, поскольку целиком сосредоточен на следующем проекте, который, по его убеждению, тоже станет судьбоносным. Его выпуск ожидается самое раннее в конце 2011 года, и он либо укрепит Giant в статусе акционерной компании, либо приведет ее к краху. Такие проекты не обходятся без колоссального давления, но Ши приходилось преодолевать его и раньше. К тому же в современном Китае всегда можно найти новый рынок, если не удастся добиться успеха на нынешнем.
К концу 2010 года все инновации в китайском Интернете стали давать результат. Четверть всех акционировавшихся компаний в США были резидентами Китая, в том числе Tudou и YouKu. Инвесторы, казалось, относились к этому крайне благосклонно. Внезапно выяснилось, что некоторые венчурные фонды из Кремниевой долины успешнее действуют в Китае, чем в США, по крайней мере в краткосрочном периоде.
Самое удивительное, несмотря на показатели YouKu, Tudou, Giant и даже более крупных китайских компаний вроде Baidu или Alibaba Group, не они стали крупнейшим открытием в веб-секторе экономики Китая. Все их достижения померкли перед успехом компании под названием Tencent, которая занимается разработкой популярных платформ для службы мгновенного обмена сообщениями QQ. Она генерирует выручку за счет мелких платежей — по 10 центов, — которые затем суммируются, в результате чего годовой объем продаж составляет более миллиарда долларов, что выводит ее на первое место среди китайских интернет-компаний по критериям выручки и прибыли. Что касается рыночной капитализации, то Tencent входит в тройку крупнейших интернет-компаний в мире по состоянию на момент написания этой книги, уступая только Google и Amazon. Имея почти 400 миллионов активных пользователей — только вдумайтесь, это на 100 миллионов человек больше, чем жителей США! — и 40 миллиардов долларов рыночной капитализации, Tencent, вполне возможно, самая крупная интернет-компания, о которой вы никогда ничего не слышали.
Впрочем, едва ли она останется безвестной в следующее десятилетие. Сегмент онлайновых игр расширяется на 20–40 процентов в год, и, по данным Carret & Co., компания удерживает его невероятную долю — 70 процентов. Ее талисман — маленький симпатичный пингвинчик — украшает почти каждый мобильный телефон или компьютер в Китае. В штаб-квартире компании его можно увидеть практически повсюду: на подносах в столовой, беджах персонала, стенах лифтов и кофейных чашках. Иногда пингвин демонстрирует приемы боевых искусств, иногда фехтует, иногда просто куда-то направляется, но при этом всегда подмигивает, как будто говоря: «Не завидуй чужому успеху!» Когда я спросила главного технолога Tencent Джеффа Хионга, может ли он вообразить их покупающими какую-то из ведущих компаний Кремниевой долины в будущем, тот, не моргнув глазом, ответил: «Конечно!» Стартап вел переговоры с Google и Facebook о совместном финансировании некоторых проектов, хотя они и не увенчались успехом. Tencent принадлежит 10 процентов акций российской компании Mail.ru Group, которая, в свою очередь, владеет пакетами акций таких ведущих американских компаний, как Facebook, общественный игровой сайт Zynga, интернет-магазин Groupon. Одно время Tencent даже собиралась приобрести YouTube. Переговоров о различных поглощениях и слияниях проведено много, но далеко не все они оказались результативными, отчасти из опасения утратить корпоративную культуру в результате слияния с крупной компанией. Тем не менее Хионг ежегодно проводит пару недель в Кремниевой долине, подыскивая подходящие объекты для поглощения. Он говорит, что главным преимуществом Tencent является терпение.
Ну и что же, если такая сделка не состоится? Учитывая, что доступ в Интернет на текущий момент есть лишь у 20 процентов населения Китая, Хионг уверен, что Tencent все равно станет крупнейшей интернет-компанией в мире. Инвесторы тоже в этом убеждены. Значение коэффициента цена/прибыль компании в шесть раз превышает аналогичный показатель Google, а курс акций в последние годы рос быстрее, чем у Apple. Проще всего заявить, что акции Tencent переоценены, однако понятно, что ни одна другая интернет-компания в отдельности не доминирует на крупнейшем рынке онлайн-услуг подобным образом.
У Tencent есть еще одно завидное преимущество. Сердцевина ее бизнеса — сервис мгновенного обмена сообщениями — продукт, на котором так и не удалось заработать AOL, Google, Yahoo! Microsoft или Facebook. Многие называют поисковик Baidu китайским Google, но, по сути, именно Tencent добилась в Китае того же, чего. Google — в США.
До появления Google поисковик считался непременным атрибутом почти каждого портала, но ни один из них не пользовался особой популярностью. Поисковые окна уводили пользователей далеко от сайтов Yahoo! или AOL, считавших себя чем-то вроде универсального магазина: они зарабатывали, только если посетители оставались внутри их виртуальных стен. В конце 1990-х CEO Yahoo! Тим Кугл имел обыкновение на совещаниях аналитиков хвастаться тем, что количество поисковых запросов уменьшается, ведь это означало, что все меньше посетителей покидают сайт. Отношение к IM было примерно таким же. Компания использовала пропускную способность своей сети и технические возможности с очень небольшой отдачей. Рекламные объявления отличались неэффективностью и не были тем инструментом маркетинга, за который пользователи соглашались бы платить, тем более что на рынке было множество других заманчивых предложений. Но Google сумела превратить поисковик из обременительного дополнения в крупнейший интернет-бизнес в мире. Tencent сделала то же самое со службой мгновенного обмена сообщениями.
Нелегкая задача, поскольку основатель Tencent отнюдь не входил в число искушенных топ-менеджеров вроде Робина Ли из Baidu или Джека Ма из Alibaba Group, много времени проводящих на Западе. Компанию создал молодой предприниматель Ма Хуатен по прозвищу Пони Ма (Ма на китайском означает лошадь). О нем регулярно пишет китайская пресса, но Ма почти никогда не дает интервью. В то время как большинство интернет-компаний базируются в Пекине или Шанхае, Tencent обосновалась далеко на юге, в промышленном Шэньчжэне. В Китае не стремятся стать новыми марками цукербергерами — все предприниматели в сфере ИТ мечтают стать как Пони Ма. Фирменный магазин компании называется Image Cafe, и в этом есть скрытый смысл: в китайском звук «I» означает «любовь», Ма — фамилия Пони Ма, a «ge» — «брат». Таким образом, получается кафе «Я люблю брата Пони». У компании своеобразный фамильярный облик виртуальной очаровательницы, никогда не допускающей ошибок. Этот вид энергии отталкивает и одновременно притягивает. «Не завидуй чужому успеху! Лучше присоединяйся к нам!» (Подмигивает.) В 2000 году Ма отнюдь не был столь обожаем. Tencent сворачивала службу мгновенного обмена сообщениями QQ, прекратила переговоры по поводу израильского ICQ и выложила программное обеспечение в открытый доступ. Миллионы китайцев пользовались им, но никто не собирался за это платить, а рынок онлайн-рекламы в Китае был небольшим. Tencent ухитрилась найти двух инвесторов, но вложенные ими 1,1 миллиона долларов очень быстро растаяли, и оба стремились продать принадлежавшие им акции и выйти из весьма сомнительного сектора веб-экономики. Компанию можно было купить примерно за ту же цену, что и любой китайский портал, тем не менее никто не желал выбрасывать деньги на ветер, приобретая ее. По большому счету объем продаж и прибыль, а не пользователи, значили в веб-экономике все, и если могущественная AOL не смогла заработать на подобном сервисе, то кому бы это удалось?
Как и многие великие интернет-предприниматели, Ма был удачлив. China Mobile решила потратить часть своей выручки на поддержку третьеразрядных компаний, которые способствовали бы увеличению количества покупателей их услуг. По мнению Ма, мгновенный обмен сообщениями с друзьями мог бы стать изюминкой их телефонов. Наконец, установив плату за услугу в размере 6 центов в месяц с каждого пользователя, Tencent начала приносить прибыль. Ма значительно увеличил ее, используя службу для продвижения любых услуг, за которые пользователь готов был платить: закачки рингтонов, обоев, гороскопов и т. п. Американские компании догадались брать за это деньги несколькими годами позже.
В 2001 году, когда интернет-компании во всем мире переживали тяжелые времена, пенни, зарабатываемые Tencent на мобильных услугах, оборачивались почти 6 миллионами долларов продаж в год и 1,2 миллион долларов прибыли[25]. Ма начал предлагать аналогичные видеопродукты — аватары, клипы, изображения животных, — и пользователи с удовольствием платили за них. Целевым сегментом Tencent стали главным образом дети. Из-за китайской политики «одна семья — один ребенок» они росли в одиночестве, и многие воображали несуществующих друзей и несуществующие миры. Поэтому идея завести виртуального друга казалась оригинальной и привлекательной и получила широкое распространение. Каждый ребенок имел двух родителей и четырех дедушек-бабушек, еженедельно совавших ему в карман мелочь. Поскольку дети часами просиживали в интернет-кафе, Ма одним из первых предложил им нечто привлекательное в обмен на эту мелочь. Пока он развивал эти идеи, медиакомпания из Южной Африки Naspers, проявив проницательность, поняла, к чему все идет, и вложила около 30 миллионов долларов в 50-процентный пакет акций Tencent, выкупив их у прежних акционеров и учредителей. Сейчас он стоит уже более 20 миллиардов долларов, что делает его самой выгодной инвестицией во всем китайском сегменте Всемирной сети. Еще более удивительно, что генерирующая достаточный денежный поток Tencent так и не потратила эти деньги; по словам Хионга, они по-прежнему лежат в банке.
Большинство американцев уверено в истинности двух утверждений о китайском Интернете: там полно подражателей и цензуры. И то и другое верно лишь наполовину; но поговорим о подражателях.
Один из самых удачных продуктов компании — QQ — почти точная копия ICQ, вначале он даже назывался OICQ. Проиграв дело в суде о нарушении патентных прав, Tencent решила сменить название на QQ, и ее собственные патенты на этот продукт заняли почетное место в рамочках на стене в штаб-квартире. Но хотя чат сам по себе был старой идеей с точки зрения перспектив получения дохода, Ма все же сумел на 5–10 лет опередить американские стартапы. Он рассматривал чат не с точки зрения использования в бизнесе, а как развлечение для скучающих подростков, сидящих в Интернете; своего рода предшественник онлайнового супермаркета MySpace. Друзья могли постоянно оставаться на связи благодаря пакетам СМС не длиннее 140 знаков, которые можно было отправлять в QQ задолго до возникновения Twitter. Хотя американские компании сегодня очень увлеклись идеей продажи виртуальных услуг за вполне реальные доллары, Tencent делала это еще в 2001 году. Если она подражатель, то компанию ей составят многие интернет-гиганты: Google — далеко не первый поисковик, Facebook — не первая социальная сеть, Microsoft многое позаимствовала у Apple при создании Windows, да и та, в свою очередь, воспользовалась наработками Исследовательского центра компании Xerox из Пало-Альто. iPod вышел на рынок mp3-плееров так же поздно, как и iPhone — на рынок смартфонов. Компания-первопроходец часто терпит поражение, но зато прокладывает дорогу более удачливым конкурентам. Как многие стартапы во времена рецессии, китайские вебкомпании только выиграли от необходимости действовать в условиях жестких ограничений. Интернет-магазин Taobao, принадлежащий Alibaba Group, достиг успеха там, где это не удалось eBay, додумавшись организовать курьерскую сеть на велосипедах, обеспечивающую быструю доставку заказов за наличные. eBay успешно работала в США, так как американцы имели длительный опыт покупки товаров по каталогам, а развитая банковская система и почтовая служба гарантировали бесперебойные операции. Такие условия позволяли eBay сосредоточиться только на функциях виртуальной торговой площади. В отличие от нее Taobao пришлось сначала создать инфраструктуру, необходимую для работы в стране огромных размеров, причем каждую ее составляющую нужно было тщательно продумывать. Очень часто именно это укрепляло бизнес, хотя в интернет-экономике входные барьеры очень низки. Попросту говоря, основная идея звучала так: реализация — вот что главное. Возможно, Sina чем-то напоминает Yahoo! Ctrip — Expedia, Taobao — eBay, a Baidu выглядит как Google, но каждая из этих компаний сумела отвоевать свою часть многочисленной китайской интернет-аудитории, причем отнюдь не благодаря государственной поддержке. Правительство страны закрыло немало стартапов. Большинство интернет-компаний в Китае побеждают в конкурентной борьбе не за счет инновационности продукта, а за счет инновационного сервиса и поиска новых путей заработка в Сети. Именно в этом китайские предприниматели особенно сильны, и, как ни странно, именно это — самое слабое место их коллег из Кремниевой долины. Рой Хо, говоря о китайских конкурентных войнах, подчеркивает, что в них важнее всего оставаться в хорошей форме и бежать к цели быстрее всех; то же касается и интернет-бизнеса.
Среди китайских предпринимателей Сонга Ли можно считать одним из самых откровенных подражателей западным идеям. Он ежедневно просматривает блоги обитателей Кремниевой долины, выискивая идеи, которые можно позаимствовать. Сонг не любит слово «украсть», предпочитая говорить об «инновационном обмене». Ли инвестировал деньги в создание стены объявлений о поиске работы под названием ChinaHR, которую впоследствии купила Monster.com за 200 миллионов долларов, и таким образом сколотил свой первый капитал. Затем Ли разработал мобильную версию сайта знакомств, назвав его Sina.com; со временем этот портал стал одним из крупнейших в Китае. Решив, что напал на золотую жилу, Сонг Ли учредил венчурный фонд SinoFriends, основавший три стартапа, находящихся под управлением его заместителей. Все они работают на основе «инновационного обмена» с западными предпринимателями. Но как в случае с eBay и Taobao, отличия от оригинала достаточно велики. В настоящее время Ли курирует сайт знакомств Zhenai. отличающийся практичностью, эффективностью и предельной честностью, что во многом отвечает характеру его клиентов-китайцев. При той активной миграции населения в города, которая сейчас происходит в Китае, чувство одиночества, изоляции испытывают миллионы людей. Многие стремятся найти себе пару до тридцати лет, но, поскольку китайские мигранты работают по меньшей мере 10 часов в день, у них не слишком много времени на посещение сайтов знакомств, так что чем проще последние устроены, тем популярнее. Повысить эффективность пользования сайтом очень помогает сведение столь эфемерной, романтической и таинственной материи как любовь к простым цифрам и вероятностям. Здесь нет никаких сентиментальных посланий вроде «как прекрасна ваша душа», столь характерных для американских аналогов. В современном Китае ценятся не чувства, а результаты.
Для повышения эффективности работы ресурса Ли анализирует предпочтения клиентов, чтобы выдать на этой основе оптимальные рекомендации. Например, он выяснил, что 60 процентов женщин с длинными прямыми волосами получают приглашения на второе свидание. В наихудшем положении оказываются женщины с короткими кудрявыми волосами: им назначают второе свидание всего в 5 процентах случаев. Мужчины предпочитают женщин в черных колготках с ярким блестящим маникюром и с соотношением объема талии и бедер 0,7. Ли вообще убежден в том, что такое соотношение генетически заложено в женщине для обеспечения наилучших репродуктивных качеств. «Мы не указываем посетителям, что им делать, а просто сообщаем информацию, — констатирует Ли. — Я ведь не могу заставить женщину похудеть, но могу посоветовать надеть платье, которое подчеркнет ее талию». Сонг Ли найдет мужчину вашей мечты, но сначала вы должны отрастить длинные волосы или надеть пояс с подвязками. Женщины, например, предпочитают мужчин в костюмах, которые выглядят способными обеспечить семью. Ли говорит, что может математически подсчитать, насколько привлекательнее становится мужчина в глазах женщины с каждой очередной прибавкой к зарплате в размере 1000 юаней. «Это математический факт, — говорит он. — Могу в подтверждение построить математическую модель». Очень по-китайски! Как-то я присутствовала на ужине, и соседка по столу спросила своего спутника, с которым довольно долго не виделась, кого из их детей больше любит его жена. К моему удивлению, он ответил: «Думаю, старшую дочку». «Потому что она самая хорошенькая?» — со всей серьезностью поинтересовалась дама. «Нет, потому что она самая забавная», — ответил он. (Младшая дочь родилась всего несколько месяцев назад.)
В современном Китае найти мужа или получить хорошую работу легче всего тем, кто выделяется на общем фоне. Считается, что выделиться означает быть лучше других. Вы можете стать лучше. Как и в бизнесе, это вопрос качества исполнения.
Китай — страна с давними традициями сватовства, поэтому идея искать суженого в Интернете не слишком привлекательна для многих. Те, кто не видит в этом проблемы, могут воспользоваться социальными сетями; чат-форумы QQ переполнены посетителями, ищущими спутника жизни или просто партнера на один вечер. По сути дела, именно так Пони Ма познакомился со своей женой. Для более традиционно настроенных клиентов уже создано около 200 тысяч маленьких офлайновых бюро знакомств, которые берут от 2 до 60 тысяч юаней за шестимесячный контракт на поиск партнера. Даже в относительно недорогом Китае эти компании несут существенные издержки, поскольку должны содержать реальные, а не виртуальные офисы, оплачивать рекламные рубрики в газетах, чтобы успешно привлекать потенциальных женихов и невест.
Ли старается найти золотую середину: с одной стороны, поддерживать сайт знакомств, а с другой — содержать колл-центр с 350 телефонными операторами, генерирующий основную часть выручки. Если вам понравился кто-то на сайте, вы звоните оператору, чтобы назначить свидание. Этот сервис обходится около 3 тысяч юаней (около 430 долларов) за полугодовую подписку, не дороже, чем услуги недорогого бюро знакомств. Оператор выясняет, согласна ли на свидание вторая сторона, и в случае отказа предлагает другой вариант из 22 миллионов имеющихся анкет. Их численность ежедневно возрастает примерно на 40 тысяч. Если согласие обеих сторон получено, оператор договаривается о дате и времени свидания и курирует пару в будущем.
Однако оператор просто выполняет свою работу, поэтому обращает внимание прежде всего на результат, а не на чувства. Если ваши требования к партнерше явно завышены, оператор тут же постарается спустить вас с небес на землю. Если вы не понравитесь партнерше, то ее попросят подробно объяснить, что ее в вас не устроило. Затем оператор позвонит вам и расскажет, что вы сделали не так. По крайней мере впредь вы будете стараться не совершать подобных ошибок.
Стоя в комнате с оранжевыми стенами, где сидит примерно 20 операторов в наушниках, мы с Ли решаем в виде эксперимента принять первый попавшийся звонок клиента: «Наша методика позволила найти нескольких подходящих вам девушек. Одна из них зарабатывает 3 тысячи юаней в месяц, а вы — 5 тысяч юаней. Это имеет для вас значение?» Парень отвечает, что нет.
«Девушка по характеру очень общительна. Это вас не смущает?» Молодой человек говорит, что нет. Тот факт, что Ли счел необходимым обратить внимание на это качество характера, заставляет меня задуматься: неужели общительная девушка получает мало приглашений на второе свидание. Но он подчеркивает: «Она родилась в год Лошади, очень разговорчива. Вряд ли это можно исправить». Тем не менее парню и это нравится.
«Если вам неудобно о чем-то спросить девушку, скажите мне, и я постараюсь сама все выяснить», — говорит оператор, уточняет форму оплаты и сообщает о размере комиссионных.
Сайт Zhenai вполне конкурентоспособен. Организуйте больше свиданий в день, чем ваши конкуренты, и вы победите. Раз в месяц выплачиваются премиальные за хорошую работу. Когда я вошла в колл-центр утром, группы операторов собирались вместе в разных углах и скандировали что-то вроде «Начнем!» — весьма популярное в Китае восклицание. Затем они разбежались по рабочим местам. Может показаться, что это говорит об отсталости страны, обусловленной большим количеством ручного труда. Но это не так. Ли создал оригинальное прикладное обеспечение для управления потоками клиентов, а также нанял психолога, чтобы тот обучил операторов, какие вопросы задавать и как разговаривать с теми, кому отказали в свидании.
Ли страхует риски, связанные с сайтом, — трудно работать на рынке, где большинство потребителей не расположены тратить: больше нескольких центов за товар или услугу. У него есть магазин телефонных приложений и компания Digu, постоянно ищущая новинки, которые можно позаимствовать. Сначала она занималась организацией онлайнового обмена фотографиями. Потом вела твиттер. Затем открыла региональный микроблог для обмена информацией об играх. Все это очень напоминает копирование всех модных новинок, которые только появляются в Кремниевой долине. На его визитке с одной и с другой стороны логотипы сайтов Zhenhai и Digu. В определенном смысле Ли наркоман, а Интернет и огромная, постоянно растущая масса китайских пользователей, — его пристрастие, Он намерен акционировать все свои компании, чтобы выручить достаточно денег и заняться кинопроизводством. Но собирается инвестировать в киноиндустрию не так, как это делают гиганты интернет-бизнеса в США, а хочет самостоятельно писать сценарии и руководить процессом. Для начала Ли прошел обучение на курсах сценаристов и был поражен тем, какой это колоссальный труд. Он не уверен, что добьется успеха на этом поприще, поэтому надеется заработать достаточно денег с помощью своих стартапов, чтобы продержаться, если его фильмы никто не будет смотреть. Думал ли он об идее будущих кинолент? Конечно. Это же Сонг Ли — человек, который верит, что все происходит в соответствии с заранее предначертанной линией судьбы. Первый фильм будет посвящен семейным парам, разлученным в конце 1940-х, когда Тайвань отделился от материка. Об этом рассказывают множество историй, но авторами большинства из них являются жители материкового Китая. Подобно расширению Zhenhai и появлению Match.com фильм Сонга Ли осветит события тех лет через призму судеб трех семейных пар. По ходу дела они обмениваются партнерами: в конце концов, одна пара хорошо, а три — еще лучше, верно?
Подобно тому как китайская экономика развивается одновременно в нескольких направлениях, китайские предприниматели стремятся создавать одновременно несколько компаний. Такой подход позволяет опередить конкурентов, закрепить за собой лицензии, патенты и прочие виды интеллектуальной собственности, а также захватить территорию, пока кто-то другой этого не сделал. В Китае дешевая рабочая сила решает многое, поэтому Ли привлекает толковых молодых вундеркиндов. Ежегодно он проводит встречу с выпускниками отделения компьютерных технологий местного университета, приглашая их на работу в свою компанию. Приходят тысячи претендентов, из которых он отбирает 15 лучших. Затем, собрав их в аудитории, он дает им 15 минут на описание сайта, который они хотели бы создать при отсутствии проблем с финансированием. Студенты представляют свои идеи, обсуждают их, а затем проводится голосование. Они думают, что тест выявляет лучшие бизнес-идеи, но это не так. Сонг Ли сидит в соседней комнате, наблюдает и изучает манеру взаимодействия кандидатов друг с другом. Далеко не все студенты поступают на работу в компанию — Ли счастлив, если хотя бы некоторые это сделают — но те, кто поступает, позволяют процессу «обмена инновациями» крутиться дальше. Идеи — это всего лишь идеи. В Китае главное — процесс.
Китай считается самой закрытой, с кучей цензурных запретов, не склонной к самовыражению страной мира, но при том единственной страной помимо США, где появились несколько гигантских интернет-компаний со стоимостью активов в миллиарды долларов. Парадоксально — ведь люди считают Всемирную сеть изначально свободной и демократичной средой. Каким образом столь два противоположных подхода ухитряются мирно и взаимовыгодно сосуществовать в Китае, при том что на огромных и демократичных рынках Индии и Бразилии этого нет?
Одна из причин — население Китая получило более широкий доступ в Интернет в результате действий правительства страны, инвестирующего в создание инфраструктуры для «гармоничного общества». Взамен правительство желает, чтобы «гармоничное общество» играло по его правилам. По крайней мере, Китай заботится о нуждах своего растущего, хаотически мигрирующего и урбанизируемого населения с не меньшим тщанием, чем другие развивающиеся страны. Не все удается сразу, но в Китае вы не увидите трущоб, как в Индии, или уличного насилия, как в Бразилии. И это в том числе увеличивает возможности создания в стране по-настоящему крупного бизнеса.
Американцы любят общаться с интернет-предпринимателями, а те в тихой беседе за бокалом вина не прочь пожаловаться на гнет и давление. Удивительно, что китайцы жалуются меньше, чем представители любой другой страны мира, где мне доводилось бывать. И не из страха: многие знакомые китайские бизнесмены довольно жестко ведут дела. Они долго жили на Западе и надеются, что их страна идет к демократии. Они критически настроены по отношению к правительству и политике председателя Мао. Я знаю пятерых-шестерых человек, вышедших в 1989 году на площадь Тяньаньмень, а затем улетевших в США с мыслью о том, что больше никогда не вернутся на родину. Но многие из них говорят, что сегодня Китай стал более свободным, чем раньше. Возможно, страна движется к свободе по принципу «два шага вперед — один назад», но все-таки это шаг вперед. Виктор Ку из компании YouKu считает сотрудничество с правительством своей обязанностью CEO интернет-стартапа, работающего в столь динамично развивающейся стране. «Мы можем отличить черное от белого и серого, — говорит он, — и знаем, как вести дела с правительством, а если совершим ошибку, то достаточно одного звонка. Поэтому поддерживаем постоянный контакт». От большинства интернет-компаний требуют проводить цензуру, в основном материалов, касающихся разжигания ненависти, порнографии, соблюдения авторских прав и пропаганды нацизма. Весь вопрос в том, не переходит ли это разумные пределы. Ку говорит, что у каждого своя точка зрения по данному вопросу: «Что с того, что мы подвергаем цензуре сайты расистского содержания? Нас не будут за это критиковать. Мы хотим влиять на жизнь общества. Это эволюция, а не революция». Многие американцы считают такую точку зрения ужасной. Google особенно активно выступала против цензуры в Китае, постоянно ведя перечень запрещенных тем и сайтов и требуя снятия запретов. Многие в Кремниевой долине приветствовали принятое в 2010 году решение Google перенести офис из материкового Китая в Гонконг. Так или иначе, избежать этических проблем интернет-компаниям не удается: в 2005 году Yahoo! изрядно подмочила свою репутацию, раскрыв китайскому правительству личные данные одного из блогеров, в результате чего тот был арестован. Даже доморощенная Tencent подвергается критике за выдачу информации о пользователях по запросам правительства. Но такова цена ведения бизнеса в Китае. Многие китайцы считают, что Ку прав. У страны нет национального долга, и она продолжает вкладывать миллиарды долларов в национальную инфраструктуру. Хотя урбанизация идет невиданными темпами, порождая введение налогов на проезд по дорогам и рост стоимости жизни, Китай инвестирует миллиарды долларов в строительство городов-спутников, где жители имеют равные экономические возможности (с учетом стоимости жизни) с жителями Шанхая или Пекина, а также прокладывает скоростные железные дороги, чтобы облегчить связь между различными регионами страны.
По данным Всемирного банка, с 1970-х годовые темпы роста ВНП составляли в среднем 9,7 процента, стало быть, несколько сотен миллионов человек вырвались из оков бедности. Один только Китай снизил ее уровень на 75 процентов за последние два десятилетия. Возможно, вас не привлекает жизнь в общежитии промышленного предприятия, но, выбирая между индийскими трущобами и китайскими общежитиями, я предпочла бы последние.
События, происходящие в Китае, не имеют равных в мировой истории. Страна справляется с колоссальным экономическим ростом, фундаментальными структурными и экономическими сдвигами не хуже, чем это мог бы сделать кто угодно. Мнение большинства предпринимателей, с которыми мне доводилось беседовать (включая и переехавших в Китай из США), таково: «Демократия очень важна, но сейчас это роскошь. Сначала нужно построить эффективный капитализм». Рой Хо из Шанхая, заработавший миллиарды долларов на мобильной связи, говорит: «Именно благодаря Дэн Сяопину мы живем в современном Китае, а не в стране, подобной Северной Корее». Хо был на площади Тяньаньмень и видел страшные вещи. Даже сейчас, сидя в ресторане Pizza Hut в Шанхае, расположенном всего в нескольких кварталах от офиса своей компании с миллиардными оборотами, созданной всего за несколько лет с нуля, он говорит о своей благодарности Дэну. Вопрос только в том, что произойдет, когда эта процветающая экономика столкнется с кризисом? Этот страх, по словам представителей власти, лежит в основе необходимости контролировать народ. Однако сегодня контроль осуществляется уже не столько в форме откровенной «слежки за умами», сколько в виде постоянно проводимой политики мягкой силы. Власти уже не запрещают публиковать фотографии с площади Тяньаньмень, но ограничивают пропаганду западных ценностей, чтобы предотвратить повторение тех событий.
С учетом того что 400 миллионов человек используют Интернет как источник информации и развлечений, скорее всего, он и далее будет играть ведущую роль. Выросло новое поколение, которое готово изменить мир. «Я верю, что в любой стране рано или поздно появляется поколение, способное изменить страну, сделать ее тем, чем она хотела бы стать, — говорил один молодой специалист из Сучжоу. — Мы и есть это поколение. У меня есть друзья, которые думали, что никогда в жизни не вернутся в Китай, но сейчас они здесь, с нами».
Выпускники американских университетов Лиги плюща, переехавшие в Пекин, могли бы назвать себя потерянным американским поколением, в то время как их китайские сверстники, переехавшие в те же города в поисках аналогичных возможностей, считают себя великим китайским поколением. Однако пока остается открытым вопрос о том, к чему же оно стремится, если не считать материальных благ. Китайцы никогда не были очень религиозной нацией, а диктатура Коммунистической партии уничтожила в стране все моральные принципы, отличающееся от изложенных в маленькой красной книге председателя Мао. Лояльность по отношению к партии была главной жизненной добродетелью для всех, включая самых бедных крестьян из далекой провинции. Партия подавила религию, национальные чувства, стремление к знаниям и искусству. Когда коммунистические путы несколько ослабли, их место отчасти заняли вера в высокие технологии, потребительство и капиталистический образ мышления.
В 2010 году озабоченность общественности вызвало буквально засилье шоу вроде «Давай поженимся» на Центральном телевидении Китая. Причем все были построены по одному сценарию: на сцену приглашалось множество девушек, задававших вопросы потенциальному жениху, среди которых были и такие: «Пока не купишь собственный БМВ, даже не думай об этом», «Ты такой нахальный, что ты вообще здесь делаешь?» В ходе программы девушки выбывали из состава потенциальных невест, гася фонарики, которые держали в руках. В итоге бедный парень мог выбрать одну из тех, чьи фонарики все еще горели.
Эти шоу ознаменовали появление поколения молодых, образованных, финансово независимых женщин, претендующих на престижные рабочие места и отказывающихся выходить замуж только потому, что этого требуют традиции. В обществе таких девушек осмеивали и называли поколением оставленных, поэтому они воспринимали подобные шоу как способ подчеркнуть свою независимость. Но для старшего поколения они олицетворяли бездуховное общество, поклоняющееся золотому тельцу, пренебрегая традиционными китайскими ценностями дома и семьи. По иронии судьбы, капитализм точнее всего отражает суть коммунистического Китая наших дней. Поскольку страна быстро развивается и растет уровень жизни, именно экономический прогресс стал объединяющей идеей китайского общества.
У типичного предпринимателя в сфере интернет-бизнеса, как правило, нет времени заниматься подобными глобальными проблемами. Его собственный мир меняется слишком быстро. В законы постоянно вносятся изменения, способные за одну ночь лишить его бизнеса. Стремясь расширить бизнес-империю во все направления, Tencent или Sina способны в любой момент задавить его бизнес и лишить перспектив за счет колоссального потока пользователей, уже превышающих по численности население США.
Для иностранных инвесторов ставка на интернет-стартапы в Китае — это результат веры в страну и оптимизации инвестиционного портфеля. Кое-кого из инвесторов не раз обманывали, а порой целые компании бесследно исчезали за одну ночь. Многие теряются, столкнувшись с обычными методами ведения бизнеса в Китае, например со взяточничеством и обыкновением заключать сделки в караоке-барах, немногим отличающихся от обыкновенных борделей. В их мозге постоянно пульсирует мысль о том, а не выбрасывают ли они деньги на ветер; возможно, они и есть те самые тупые американцы, о которых в Китае ходит столько анекдотов. Но, несмотря на подобные переживания, почти никто не делает попыток вывести капитал из страны, напротив, в Китай вкладывается все больше денег. В том же квартале, когда Google переместила свой офис из материкового Китая, финансирование из американских венчурных фондов в китайскую экономику выросло на 30 процентов, и полдюжины компаний Web 2.0 из Кремниевой долины открыли здесь представительства. Блеск Китая и перспектива оказаться инвестором новой Tencent, и в не меньшей степени страх упустить возможность открыть новую Tencent, толкают инвесторов вперед. Как и для восторженных выпускников Лиги плюща в баре между Башней и Колокольней, Китай стал для инвесторов центром рисковой, но высокоприбыльной вселенной бизнеса.
 | Сара Лейси. Мечтай, создавай, изменяй! Как молодые предприниматели меняют мир и зарабатывают состояния |