понедельник, 8 сентября 2014 г.

Григорий Шаргородский. Укротитель. Поводырь чудовищ

Григорий Шаргородский. Укротитель. Поводырь чудовищ
О чем может мечтать сын известного циркового укротителя? Только о том, чтобы быть достойным славы отца и добиться еще большего. Но как это сделать? Проще простого: нужно лишь попасть в смертельную передрягу, которая закинет неопытного путешественника в другой мир. После этого суметь выжить в королевстве, где обычные люди живут рядом с нелюдями, магами и магическими существами. А в довершение всего стать поводырем и наездником чудовищ, вид которых заставил бы умереть от страха самого свирепого льва.

Отрывок из книги:

Утро переставало быть ранним в тот момент, когда огромный Ярило поднимался над горизонтом, разгоняя сонную дымку и пробуждая медлительную Дольгу. Нет, река не начинала бежать быстрее, но жизнь на ее берегах становилась активнее. Птицы громко решали какие-то свои вопросы, а им вторили качающиеся на ветру камыши и вербы — ну как минимум эти растения были очень похожи на камыш и вербы.

Природа отрешалась ото сна, но стоило к этой дикой идиллии приблизиться веренице из двух десятков дракаров, как все снова замирало, но уже не в сонном, а в напряженном ожидании. Я вполне понимал реакцию пернатых обитателей реки — сам такое пережил при впервой встрече с викингами.

Несмотря на все свое уважение к о ни, воины в рогатых шлемах быстрому буксиру предпочитали надежное весло и крепкие мускулы. Хорошо хоть меня не заставили грести, а взяли «прицепом» к самому большому дракару. «Могучий Тур» тысячника Эйда Железная Палица вмещал в себя семь десятков воинов, которые с легкостью могли дать фору любому угрю-акаяси. Честно говоря, за две недели общения с викингами у меня начал развиваться комплекс неполноценности. А о чем еще думать, если Эйд ввиду моей субтильности — причем высказался он о своих мотивах вслух — прикрепил ко мне троих телохранителей.


Конечно, я сомневаюсь, что тысячник заботился о моих чувствах, но в охрану он определил не самых высоких викингов. Старший охранник и переводчик по имени Скули Говорун в принципе был моего телосложения, но с гораздо более развитой мускулатурой. А вот его коллеги хоть и не были выше меня, но обладали такой шириной, что казались квадратными.

Скули отличался от своих сородичей еще и тем, что вместо бороды его подбородок украшала лишь короткая щетина. Свои длинные волосы он, как и все викинги, частично заплетал в косички, а вот традиционная бородища его не просто не устраивала, а даже раздражала.

По мере общения Скули оказался неплохим парнем. Поначалу меня немного настораживало его имя, ведь для русского человека это сочетание звуков не самое приятное, но, после того как викинг разъяснил его значение, мое мнение изменилось. На языке викингов это слово означало «защитник».

Несмотря на то что мы были очень разными, у нас нашлось много тем для обсуждения. Скули было интересно все, что можно узнать об о ни, а меня интересовала история острова Вальхалла. На сравнительно небольшой территории когда-то имелась пара десятков переселенческих колодцев, так что заселение проходило активно. В новый мир попадали пленники земных викингов, которых в силу общности корней никому не удавалось сделать рабами. «Переселенцы» считали, что они оказались в гостях у Одина, так что название острова напрашивалось само собой. Затем, конечно, разобрались, но ничего менять не стали.

Культура местных викингов с веками претерпела большие изменения. Женщин в колодцы попало очень мало, так что все они стали жрицами богини плодородия Фрейи. На Вальхалле только у самых великих воинов и вождей были жены. Остальные за утолением страсти бегали в храм, где безотказные жрицы ударными темпами увеличивали население полуострова. К тому же передача храму Фрейи нескольких женщин была основной статьей любого договора найма викингов.

— А ты знаешь свою мать?

— Нет, Владислав, как и отца. Тем, кто родился в храме, это знание запрещено. Даже Эйд не знает имени той, кто его родила, хотя сейчас у него есть жена и трое сыновей, но зачали его простой воин и жрица, — совершенно спокойно сказал Скули, внимательно наблюдая за деревянным стаканчиком в руках у Элбана.

— А дочерей у вашего командира не было?

— Почему не было? Три дочки, но их стразу, как бросили грудь, матери отправили в храм.

— Дочерей вождя?

— У вождя могут быть только сыновья. Дочери принадлежат богам. Им даже имен до храма не дают.

— А ты никогда не хотел узнать свою семью?

— Я знаю свою семью, — пожал плечами викинг. — У меня пятьдесят братьев моего детского хирда. А в будущем, надеюсь, будет жена и сыновья. Да что же это такое! Старик, а не маг ли ты, случаем?!

Скули заорал так неожиданно, что я вздрогнул. Его раздражение было вполне понятно. Элбан в который раз обыграл импульсивного викинга. Они играли в самую незамысловатую игру всех времен и народов — в деревянный стакан складывалось равное количество монет от обоих игроков, затем они выбрасывались на ровную поверхность, как кости. То, что выпадало оговоренной стороной вверх, заразу забиралось бросающим, и стакан с оставшимися монетами переходил к сопернику. Хорошо, что я на правах старшего на судне — два матроса и телохранители тоже попадали под мою команду — приказал использовать в игре только бронзовые монеты.

— Говорю в сотый раз, — с улыбкой пожал плечами Элбан. — Я не маг, а если не доверяешь, не играй.

— Владислав, разреши сыграть на серебро. Уверен, мне повезет, — вновь начал старую песню викинг.

— Нет, и менять серебро тоже нельзя, — уточнил я, заметив взгляд Скули, направленный в сторону буксирующего нас судна. Что такое игромания и какие могут быть последствия таких игрищ, я знал не понаслышке. А викинги вообще не отличались сдержанностью. Хорошо хоть молчаливые товарищи Говоруна не лезли в эту не совсем здоровую игру.

Скули обиделся и ушел на корму, но я знал, как его развеселить. Тихонечко, чтобы не потревожить Дубка, я потянулся к Биму. Хах-ковай, конечно, тоже проснулся, но он уже привык к подобным ситуациям, так что мне легко удалось вновь вернуть здоровяка в спячку. Очень удобная в содержании животина — за две недели пути Элбан с Воганом лишь дважды кормили Дубка странной смесью из сухого мяса и таких же пересушенных корнеплодов. Поить приходилось чаще, но ненамного.

Отозвавшийся на мой зов Бим легкой тенью выскользнул из малого люка на палубу и, тихо подкравшись, ткнул Скули головой в мягкое место. На лобных гребнях ковая имелись коротенькие шипы, так что викинг с воплем подскочил на месте.

— Ах ты, сволочь! — Сняв с пояса меч вместе с ножнами, он начал гоняться за коваем по всей палубе.

Весело было всем. Заулыбались даже молчуны-телохранители. Да и сам Говорун злился больше для вида. Как и все викинги, он обожал о ни и был счастлив, что может подойти к коваю без риска лишиться головы и других выступающих участков тела. Я даже позволял Скули гладить Бима, плотно контролируя эмоциональное состояние своего питомца. Кстати, с Бомом такой номер не прошел бы. Братья-коваи имели диаметрально противоположные характеры.

Наши развлечения были прерваны криком с головного дракара. Я быстро загнал Бима в трюм и подбежал к борту. Похоже, мы прибыли. Сейчас наш караван находился у поворота Дольги, который отклонял течение в сторону Аравии. Участок реки, проходивший недалеко от границы, тянулся всего на пару десятков километров. Дальше Дольга снова уходила на северо-запад. Небольшой участок земли являлся вечным раздражителем для арабов. Они уже не раз пытались откусить этот шмат брадарской территории, чтобы перекрыть главную артерию королевства. А наш король конечно же всеми силами старался этому помешать.

В неспокойные времена купцам приходилось преодолевать этот отрезок по суше. По той же причине вся близлежащая местность была малообжитой.

И все же активность на судах повысилась не потому, что впереди показался порт. Переполох случился из-за патрульного дракара королевской речной гвардии. «Могучий Тур» приблизился к патрульному судну, и капитаны о чем-то быстро переговорили. После этого хриплый рог викингов издал непонятный мне сигнал. Дракары вильнули носом к правому берегу, похоже, мы будем сходить прямо здесь.

Высадку нам тут же попытались испоганить. В этот день мне впервые удалось увидеть водную битву, и она очень сильно отличалась от того, что было написано в учебниках. Когда буксирующий нас дракар ткнулся в песчаный берег, позади послышались гневные крики. Все пассажиры баржи тут же перебежали на корму. Сначала я не мог ничего понять. Двигавшийся параллельно берегу патрульный дракар странно вздрогнул и тут же накренился на правый борт. На палубе началась суматоха. Уже отцепивший нас «Могучий Тур» тут же рванулся назад, с легкостью превратив корму в нос посредством простой пересадки гребцов.

Хоть что-то начало вырисовываться, когда над гладью воды мелькнула человеческая голова, а вокруг нее вспух уже знакомый мне водный бурун.

А это что такое? Какой-то водный поводырь на акаяси. Бешеный енот! О таком я даже не слышал.

«Могучий Тур» летел в направлении патрульного дракара, а вспучившийся на глади Дольги бурун тут же направился в его сторону.

Акаяси как-то сумели проломить борт патрульного судна, поэтому наверняка смогут проделать то же с дракаром островитян. Так что у нас появился серьезный повод для беспокойства. Водный бурун заходил на корабль викингов спереди, под острым углом. С носа дракара в живую торпеду полетели дротики. Внезапно бурун разошелся по водной глади, — похоже, пловец увел своего питомца на глубину. И только после этого я заметил след движения еще одного акаяси, шедшего на «Могучего Тура» сбоку и чуть сзади. Викинги на дракаре смотрели вперед, поэтому я и все пассажиры баржи заорали благим матом. Не знаю, помогли наши крики или нет, но за пару секунд до удара над бортом судна мелькнула могучая фигура с поднятым над головой топором.

— Клепп Медная Голова, — выдохнул Скули.

Обтянутая кольчугой и мехом фигура Клеппа приводнилась как раз на острие буруна. Ноги викинга вошли в воду едва ли не позже топора. Водная гладь вздыбилась от бешеных ударов раненого акаяси. «Могучий Тур» вспенил воду веслами и тут же качнулся назад. В воду посыпались викинги.
Они точно чокнутые.

— Клепп что, берсеркер?

— Один из самых яростных, — улыбнулся Скули.

— Кто бы сомневался.

Действительно, только совсем больной на голову человек прыгнет в воду к боевому акаяси. Впрочем, среди викингов Клепп был не самым ненормальным — они все здесь немного чокнутые.

Через полчаса я имел удовольствие лицезреть вытащенное на берег тело акаяси. Причем впервые я видел его полностью. Если гравюры в учебниках не врали, это была какая-то модификация. Почти десятиметровое тело угреподобного существа венчала голова барракуды с большими зубами. У гражданских акаяси зубы были намного меньших размеров. Мало того что на спине водного о ни было закреплено седло, так еще и на голове имелась конструкция из металлических прутьев, сходящихся в острый таран. Причем эта конструкция совершенно не мешала акаяси применять свои зубы. Следом за акаяси из воды выловили наездника. Субтильный человек имел явно арабское происхождение. Он был одет в обтягивающий комбинезон из кожи какого-то водного животного. На разрубленной ударом топора голове виднелись остатки капюшона из того же материала. Лицо пловца если раньше и прикрывала какая-то маска, то сейчас ее не было.

Глядя на это зрелище, я лишь вздохнул: если у наших речников нет таких же пловцов, то аравийцы преподнесли королевскому флоту очень неприятный сюрприз.

Похоже, наша водная прогулка была остановлена именно по этой причине. Довольно разумное решение. Если бы не отмороженный на всю голову Клепп, одной пробоиной в борту патрульного судна не закончилось бы. А так напуганные смертью товарища пловцы отступили к середине реки.

Пока мы разглядывали тушки «водоплавающих», патрульный корабль на скорую руку заделал пробоину и быстро ушел вниз по течению.

— Кнюк! — громогласно позвал Эйд. Затем последовала тирада на непонятном языке.

— Тысячник приказал выгружаться, — тихо пояснил мне Скули. — На дракарах оставят рулевых и охрану из двух хирдов. Они спустят корабли до ближайшего форта, а мы пойдем дальше пешком, так что выводи своих зверушек.

Два хирда — это экипажи двух кораблей. Не знаю, как было у земных викингов, но здесь хирдом являлся экипаж одного дракара. Главным был херсир — один из братьев. Хирды формировались еще с рождения — викингов-малюток разбивали на группы по пятьдесят человек. Впоследствии они вместе ходили по морю на одном судне. Конечно, со временем многие погибали, и тогда два хирда объединялись посредством кровной клятвы.

Эйд был тысячником по назначению военного ведомства Брадара. До этого каждый херсир был сам за себя и свой хирд. До назначения Железная Палица являлся лишь херсиром «Могучего Тура». Этот корабль нес на себе остатки трех хирдов разных поколений — Скули являлся представителем последнего и был младше Эйда на двенадцать лет.

Викинги посыпались с дракаров на речной песок, и буквально через пару минут огромные корабли начали отползать от берега. Мне пришлось спешно будить своих питомцев.

«Могучий Тур» подхватил баржу буквально через секунду после того, как Дубка удалось свести по трапу на землю. Угол наклона сходен не понравился хах-коваю, так что он немного покапризничал.

По большому счету мы уже находились на захваченной врагом территории, так что мои помощники сразу начали «одевать» Дубка. На костяные «треугольники» хах-ковая насадили острые пластины, превращая голову Дубка в огромный топор. Впереди торчал солидный металлический кол под условным названием «носорог удавится от зависти». Но самой колоритной деталью в новом прикиде моего питомца был тяжеленный шестопер, который с глухим клацаньем обхватил массивный хвост.

Ага, теперь понятно, что будет с врагами, когда мы применим к ним прием, который лишь раскачивал тренажеры на учебной площадке.

Солидно.

А вот коваям из обновок достались только четыре насадки на клыки. По уверениям Элбана, Бим с Бомом этими «коронками» могут с легкостью прокусить кольчугу. Обхвата чудовищного зева хватит, чтобы захватить не только ногу или руку, но и туловище не очень толстого воина. В моих глазах мощь нашей маленькой группы росла не по часам, а по секундам.

Глядя на своих подопечных, пришлось «упаковываться» и мне. В броне жарко, но что поделаешь — война, а жить-то хочется.

Пока мы «прихорашивались», гигантская змея походного строя викингов уже втянулась в негустой лесок. На пляже остались лишь два хирда арьергарда, дожидавшиеся нашего выхода.

Напросившегося Скули пришлось взять на спину хах-ковая. Продвигаться задом наперед викингу был неудобно, но поездка на о ни нивелировала все недостатки. Оба его товарища нашли себе место на телеге обслуги. Так что группа поводыря свои ноги не утруждала.

Мерное покачивание мягкой поступи Дубка убаюкивало, так разговор постепенно увял. Да и общаться, сидя спиной к собеседнику, было сложно.

Чувствуя, что засыпаю, я стряхнул дрему и начал осматривать окрестности. По бокам возвышались заросли леса, время от времени прерываемые обширными полянами, а впереди петляла стальная «змея» бронированных воинов. Конечно, снаряжение викингов не так впечатляло, как «упаковка» тяжелой королевской пехоты, но тоже смотрелось солидно.

Мне было с чем сравнивать — однажды довелось видеть королевского пехотинца, так сказать, во всей красе. Впечатляющее зрелище, скажу я вам. Тяжелая кираса вместе с наручами и ножными щитками надежно прикрывала тело, а то, что оставалось, заплетала тяжелая кольчуга. Все это имело серый цвет с черными полосами. Для меня вообще оставалось загадкой, как в этом можно двигаться. А ведь, по слухам, королевские пехотинцы в атаку даже бегали, причем очень шустро.

Т-образные прорези в яйцеподобном шлеме давали такой слабый обзор, что зарождалось сомнение — человек ли находится в этой скорлупе?

При первом знакомстве охраняющий стелу на главной площади пехотинец надавил мне на психику своим весом и монолитностью, а вот викинги подавляли мощью и подвижностью. Хотелось бы увидеть, как они сойдутся в бою. Хотя нет, не хотелось бы, пусть и те и другие находятся на одной стороне — там же, где и я.

Размышления о силе и мощи свернули на боеготовность. Сейчас мы двигались по широкой торговой дороге в направлении центра «полуострова», образованного гигантским изгибом Дольги. Если судить по отрывочным данным, полученным нами еще в последнем форте, арабы форсировали реку и уже «откусили» изрядный кусок брадарской территории. Закрыв проход по Дольге, дальше они не пошли — смысла не было, и теперь нам предстоит выбивать их из этого речного «мешка». Теоретически мы уже двигались по вражеской территории, особенно учитывая, как нагло вели себя водные всадники на акаяси.

Викинги шли напряженным шагом, словно в каждую секунду ожидали нападения.

Они что, не высылают охранения?

На первом же привале я решил прояснить этот вопрос у Эйда, потому что Скули ответил что-то сонно-неопределенное.

— Нет, — качнул косичками в волосах и бороде тысячник викингов. Он тут же повторил мои недавние мысли. — А зачем? Мы готовы к бою в каждую секунду.

Не, ребята, так не пойдет. Что-то мне не хочется быть готовым в каждую секунду получить в голову стрелу или болт из самострела.

Так, что в этом случае предписывалось учебниками? Я напряг память и вспомнил, что в походном ордере корпуса поводырей функция разведки и охранения возлагалась на наездников верховых коваев. Это была более крупная и автономная модификация обычных коваев. Если Бим и Бом питались исключительно кровью Дубка, то верховые звери ели мясо, и довольно много.

Ну и где мне взять верхового ковая? С другой стороны, выход есть из любой ситуации — так что за неимением гербовой будем писать на простой.

Повинуясь мысленной команде, Дубок приподнял правый боковой щиток, и на дорогу буквально выпал Бим. Он был спокойнее и послушнее брата, так что лучше начать именно с него. Контролируя ковая через мозг Дубка, я направил Бима в лес. Тут же на практике выяснилось, что управлять коваем напрямую действительно сложнее, особенно на большом расстоянии. Бим отошел в лес всего-то на полсотни метров, но непосредственно я его уже не чувствовал, а вот через Дубка — легко.

Что же, Бимка, поищем людей. Мысленный приказ был понят, и я почувствовал, как ковай начал с азартом рыскать по лесу.

Через полчаса была первая «поклевка». Увы, узнать, кого именно он там нашел и в каком количестве, так и не удалось, потому что добиться от Бима точной информации оказалось невозможно. Я тут же отозвал ковая обратно.

Мы решили не тревожить тысячника, и Скули вместе с помощниками отправился на проверку. Кстати, никакой дедовщины у викингов не было. Оба помощника молодого викинга были сверстниками Эйда, но при этом все являлись членами одной семьи, и если Скули доказал, что умнее, значит, ему и командовать — все просто и рационально.

Уловом моей первой «рыбалки» был спрятавшийся от идущего войска славянин-охотник. Так что тревога оказалась ложной. После остановки на ночевку Эйд похвалил меня за бдительность и всыпал по первое число Говоруну за самодеятельность — его ведь назначали мне в охрану, а не в патруль колонны.

Так, теперь нужно обучить ковая не только отличать своих от чужих, но и как-то определять количество найденных людей.

Для начала на первом же привале я отправил Скули с подчиненными в лес. Через пару минут туда же побежал Бим. Мне же оставалось только удобно развалиться на траве и, прислонившись к боку вздремнувшего Дубка, прикрыть глаза и «слушать». Даже в дремлющем состоянии хах-ковай прекрасно транслировал чувства своего питомца.

Бим быстро нашел троицу викингов и констатировал, что они свои. Чтобы установить этот факт, он почти час шатался вдоль марширующей колонны и обнюхивал улыбающихся воинов.

Так, теперь количество. Ментальный запрос немного озадачил ковая. Не похоже, что предыдущий поводырь о чем-то спрашивал своих зверей, ограничиваясь только приказами.

Ну, Бим, сколько их?

Зверь оказался смышленее, чем я боялся, но глупее, чем надеялся. Он быстро определил, что «своих» не один. Хорошо, пусть малая группу будет «не один». Поманив ковая, я заставил его «найти» лагерь викингов. Бим тут же выдал некий ряд ощущений-образов, которые были интерпретированы и закреплены в памяти ковая как «очень много». Затем была попытка внушить Биму промежуточное понятие «много».

За этот день я вымотался больше, чем марширующие викинги. Попытки добиться от Бима большего, чем простой ряд: один, не один, много и очень много, оказались бессмысленными. Зато очень порадовал обмен информацией в тройственной связке моих о ни. Выпущенный на свободу Бом практически с первой же попытки повторил все, чему научился брат. Я уже воспарил в надежде, что Бом умнее, но прогресс застрял точно там же, где и у Бима.

Третий день нашего похода прошел без происшествий, хотя по расчетам мы приближались к «линии фронта». А вот на следующий день, на рассвете, когда, в ожидании завтрака, я выпустил Бима размяться и немного потренироваться, он практически сразу выдал сигнал: «чужой, один».

— Скули, — стараясь не перейти на крик от нетерпения, позвал я. — Там, в лесу, бродит кто-то чужой.

Воспоминания о недавней взбучке были свежи, поэтому мой телохранитель кликнул ближайший дозор. Здоровенные викинги растворились в лесу, как тени, но, похоже, бесшумно они двигались только в моем понимании — моряки все же. Бим, которого я сдерживал на месте жестким приказом, передал, что «чужой» убегает, а «свои» отстают.

Ну что ж, тогда фас! Надеюсь, что смогу удержать ковая от убийства.

На этот раз мне повезло дважды. Бим лишь чуток «пожевал» добычу, а «чужой» действительно оказался аравийским лазутчиком.

Ничего внятного викинги от него не добились, и Эйд собственноручно перерезал бедняге глотку — какие времена, такие и нравы. Стоит учесть, что нравы здесь не так уж дики. В другой ситуации араб наверняка стал бы рабом — товар довольно дорогой, да и ценили здесь человеческий ресурс. Но, увы, Бим все же попортил бегуну ноги, так что идти самостоятельно он не мог и становился обузой.

Никто так и не сказал спасибо за поимку лазутчика, что меня немного задело, но обида продлилась не дольше пары часов.

Григорий Шаргородский. Укротитель. Поводырь чудовищГригорий Шаргородский. Укротитель. Поводырь чудовищ