Его знают здесь под именем Ник-Сигариец. Он молод, дерзок и удачлив. Он не боится рисковать и ставить на карту все ради достижения своей цели. Судьба бьет его снова и снова, но он всякий раз упрямо встает и делает новый шаг. От трущоб — к звездам. От крохотного «мусорщика» — к огромному крейсеру, бороздящему неизведанные глубины космоса. От безвестности — к лидерству в клане гордых лузитанцев. И пусть он чужой в этом мире, но он заставит всех считаться с собой. Ведь он — землянин…
Отрывок из книги:
— Хы-ых, — шумно выдохнул Ник и открыл глаза. Несколько секунд он молча лежал, подслеповато хлопая глазами, но затем зрение наконец-то сфокусировалось и Ник обнаружил, что смотрит на потолок. Потолок был низкий, судя по всему, сделан из дерева и к тому же покрашен. Ник некоторое время лениво разглядывал потолок, пытаясь понять, почему он как-то выделил тот факт, что потолок оказался покрашен, а затем замер и шумно выдохнул. Крашеный деревянный потолок… ага, на тяжелом рейдере-то… Интересно, куда это он попал?
Ник повел головой и осмотрелся. Больше всего помещение, в котором он находился, напоминало стандартный садовый домик времен позднего СССР: четыре стены, обшитые вагонкой и выкрашенные в белый цвет, дощатые пол и потолок, легкая каркасная дверь, обитая фанерой, и большое окно с переплетенной рамой.
У родителей Ника дачи никогда не было, но близкий папин друг дядя Дима, работавший вместе с отцом, был счастливым обладателем оной. Все праздники, приходившиеся на, так сказать, весенне-летний сезон, дядя Дима предпочитал праздновать именно на своем участке в четыре с половиной сотки, на котором и был возведен подобный «дворец» стандартного для советских дачных домиков размера три на четыре метра — чуть побольше стандартной кухни…
Впрочем, внутри домика они обычно не сидели, поскольку компания у дяди Димы собиралась большая, и все они в такой маленькой комнатке просто не умещались. Для посиделок дядя Дима вкопал рядом с домиком шесть столбов и прибил на них здоровенную столешницу, за которой вполне вольготно умещалось персон двадцать разом, а в тесноте так и тридцать. Тем более что рядом со столом были вкопаны прочные лавки, так что насчет «потесниться» никаких проблем не было. Вот там и праздновали. Всё — от дней рождения всех собиравшихся за этим столом до Первомая и всяких других праздников типа Дня защиты детей, Ивана Купалы, Петра и Павла или Ильи-пророка. Причем пару последних праздников дядя Дима отчего-то любил привязывать к сокращению дня после летнего солнцестояния, громогласно заявляя во время очередного тоста нечто вроде: «Ну, Петр и Павел — час убавил» или «Илья-пророк — два уволок»…
Но откуда подобное помещение могло появиться на тяжелом рейдере? Или он уже не рейдере? Ответ на этот вопрос был получен довольно быстро. Ник только-только решил покинуть свое брач… то есть больничное ложе и заняться обследованием окружающего пространства, как вдруг дверь комнаты распахнулась и на пороге появился здоровенный тип, до сего момента Ником ни разу не виданный. Тип остановился на пороге, окинул комнату цепким взглядом, после чего сосредоточил взгляд на Нике и… сложил свою физиономию в классически-добродушной улыбке. Да-да, не улыбнулся, а именно вот так — сложил физиономию, никак иначе сие действо Ник обозвать не смог.
— Рад приветствовать тебя, Ник-Сигариец, на Тримпере, — произнес громила неожиданно хриплым голосом. Ник несколько мгновений смотрел ему за спину, где в ярком дверном проеме мерно покачивались ветки какого-то кустарника, а затем осторожно спросил:
— Как я сюда попал?
— В полевом регенераторе, — пояснил тип, снова вернув физиономию в, видимо, привычное для нее угрюмо-суровое выражение…
Значит, он на планете. Хм-м, интересно, с чего бы это?
* * *
Ник сумел-таки подловить Трона в атаке и, проведя классический «подток», выбить ему левый локоть из суставной сумки. Но этим дело не ограничилось: когда Трон взвыл и прянул назад, разрывая дистанцию, Ник прыгнул за ним и парой ударов по выбитой руке заставил лузитанца отступить намного дальше, чем тот первоначально собирался. А потом, не дав противнику опомниться, быстрым подкатом опрокинул… ну ладно, попытался опрокинуть своего противника на палубу ангара.
Прием не прошел. Почти. То есть противник не упал так, как Ник хотел, но все-таки не удержался на ногах и рухнул, плечом и головой выйдя за проведенную маркером прямо по поверхности ангарной палубы линию круга… Если бы бой шел по стандартным правилам, то Ник уже мог бы праздновать победу, но бой был до смерти.
Лузитанец поднялся, обхватил здоровой рукой поврежденную и резким рывком вправил выбитый сустав. После чего несколько раз с силой тряхнул восстановившей подвижность поврежденной рукой и… усмехнулся.
— А ты не такое уж полное дерьмо, как я раньше себе представлял, сигариец, — после чего спокойно шагнул в круг. И Ник с какой-то мимолетной тоской понял, что — все, его сейчас убьют. Впрочем…
— Эй, парни, — негромко позвал он, обращаясь к тем, кто довольно плотной толпой обступил их круг, — как там мои — прыгнуть успели?
Ему ответили не сразу. Может, связывались с рубкой, а может, просто раздумывали, стоит ли отвечать. Но все-таки ответили. Высокий лузитанец с очень жестким взглядом серо-голубых глаз, в отличие от большинства обступивших одетый не в стандартный космофлотовский комбез, а в некий вариант офицерского скафа, негромко ответил:
— Прыгнули. Две минуты назад. Можешь умирать спокойно.
Ник улыбнулся и умиротворенно произнес:
— Ну вот и ладушки…
А потом Трон его убил. Сразу. Первой же атакой. Несмотря на поврежденную руку. Ник даже не успел ничего сделать. Ну, совсем ничего. Вот просто стоял, а в следующее мгновение его голова резко повернулась вокруг позвоночного столба и в уши на мгновение ворвался треск рассыпающихся позвонков, а потом — все, темнота…
* * *
— А зачем меня засунули в полевой регенератор? — поинтересовался Ник. — Насколько я понимаю, меня собирались просто убить.
— Да, — кивнул головой тип и снова замолчал. Ник тоже молчал, ожидая объяснений, но оных не последовало. Поэтому, подождав несколько минут, Ник не выдержал и уточнил:
— И что?
— Так убили, — с ноткой удивления непонятливостью Ника пояснил тип.
— Ну убить-то убили, но зачем потом в регенератор засовывать? — разозлился Ник.
— Так убить хотели «Чистые». И убили, — пояснил тип. — А в регенератор тебя засунул Акрай. А он из «Нового Пути».
Ник несколько мгновений пытался понять, как эта информация может хоть что-то объяснить, а потом понял, что стоит отложить это действие на потом. На момент, когда он чуть больше разберется в обстановке, если ему дадут возможность в ней разобраться. С этих двинутых станется засунуть его в регенератор только для того, чтобы потом убить его еще раз, теперь уже этим, как бишь их там — «Новому Пути». Хотя появилась некоторая надежда на то, что этому самому «Новому Пути» нужно от него нечто другое, несмотря на то что никаких внятных обоснований для нее он пока не видел. Ладно, подождем…
— И что мне теперь делать? — поинтересовался он у типа.
— Жрать садиться, — с коммунистической прямотой рубанул тот, снова складывая физиономию в улыбку. — Готово все давно. Встать-то сам сможешь?
Ник несколько мгновений недоуменно смотрел на своего… тюремщика? Да вроде не похоже… Тогда кого? А затем вздохнул и пробормотал:
— Не знаю… Сейчас попробую… — после чего осторожно сел на кровати и откинул простыню, которой был укрыт.
На мгновение перехватило дыхание и сильно закололо шею. Он покачнулся, но, упершись ладонями в кровать, удержался от падения. После чего осторожно двинул ногой, опуская ее вниз. В ушах слегка зашумело, но никаких других отрицательных эффектов не появилось. Ник скинул с кровати вторую ногу и осторожно сполз вниз, замер на мгновение, собираясь с духом, а затем решительно… воздвигся на ноги — никак иначе это его движение обозвать было невозможно. Тип, все это время с интересом наблюдавший за его манипуляциями, удовлетворенно кивнул и сообщил:
— Так я накладываю, — после чего повернулся и вышел из домика.
Ник постоял еще некоторое время, держась за спинку кровати, а затем осторожно разжал пальцы и сделал шаг вперед. Шаг удался. Поэтому он подтянул другую ногу и сделал следующий шаг.
Стол впечатлял. Нет, до «взлетного поля» дяди Димы ему было далеко — за столом, вкопанным в палисаднике перед домиком, из которого Ник только что выбрался, могло разместиться максимум человек десять. Но зато форма и пропорции этого стола давали ему шанс претендовать на звание «произведение искусства». Нет, никакой искусной резьбы или иных, вычурных или не очень, украшений на нем не имелось — просто белая прямоугольная плита, возлежащая отчего-то не на привычных четырех, а всего на трех ножках. И пара… нет, до кресел эти сооружения не дотягивали, но и стулья уже вроде как переросли.
Ник постоял некоторое время, рассматривая великолепие столового гарнитура, а затем осторожно спустился по ступенькам и, подойдя к столу, аккуратно опустился на седалище так и не отнесенного им окончательно ни к одной из известных категорий предмета мебели. И тут же выяснилось, что в отсутствии четвертой ножки имелся великий смысл: сидеть за этим столом оказалось куда удобнее, чем за обычным, четырехногим.
Едой оказалась каша… вроде как. Ибо как еще иначе назвать то густое и комковатое варево, которое ему навалили в тарелку, Ник не придумал. Впрочем, несмотря на густоту и комковатость, на вкус каша оказалась вполне сносной, а прилагавшийся к ней напиток, похожий на сок с мякотью, вообще был выше всяческих похвал.
Быстро покончив с едой, Ник уставился на пристроившегося за тем же столом и увлеченно наворачивающего всю ту же кашу громилу, но пронять того взглядом не удалось. Тип спокойно поел, облизал ложку и, собрав тарелки, ушел куда-то за дом. Ник где-то минут десять продолжал сидеть за столом, ожидая того, что тот вернется и ему удастся задать пару вопросов, но никто так и не появился. Пришлось вставать и идти смотреть, куда пропал его тюремщик… ну, или кормилец.
Кормилец обнаружился там, где и предполагалось, — за домом. В шезлонге. В состоянии дремы. Ник несколько мгновений постоял, рассматривая расслабленное тело тюремщика-кормильца, а потом подошел и легонько стукнул его ногой по подошве ботинка.
— Ну чего еще? — не открывая глаз, буркнул кормилец.
— А если я сейчас убегу?
— Одежда и обувь в шкафу, рюкзак там же, еду можешь взять вон там. — Кормилец приоткрыл один глаз и ткнул рукой в сторону навеса, под которым угадывался горб полевого пищеблока серии «Сторк». Модификацию Ник отсюда определить не смог, да и не факт, что определил бы, подойдя поближе — полевые пищеблоки не были его специализацией.
Ник хмыкнул. Поня-ятно, значит, работаем на доверии.
— А почему тут нет сети?
— Почему это нет? — удивился кормилец. — Очень даже есть.
— Но…
— Так тебе же, парень, голову оторвали, — ухмыльнулся тип. — Ну, почти. Ты, почитай, месяц в регенераторе валялся. У тебя ж от наносети вообще ошметки остались, как минимум от шейного и верхнего позвоночного секторов, — пояснил он. Ник похолодел.
— Так… что… это… значит… — растерянно забормотал он.
— Да откуда я знаю, — пожал плечами тип, — я ж тебе не медик. Я штурм-капрал Трибой. Сейчас в отпуске по ранению. — Он хлопнул себя ладонью по шее. — Ну и заодно меня попросили присмотреть за тобой. Но нянькой тебе быть не собираюсь. Хочешь прогуляться — пожалуйста. Жрать захочешь — вернешься. А не вернешься — туда тебе и дорога. Понятно?
Ник судорожно дернул головой.
— Ну вот и ладушки. — Штурм-капрал Трибой удовлетворенно кивнул и, вновь смежив веки, откинулся на шезлонге, предоставив Нику самостоятельно нагонять на себя страх и ввергать себя в панику, чем тот занимался все оставшееся до сна время.
Впрочем, больше ему все равно заниматься было нечем: штурм-капрал вяло реагировал на вопросы и иные попытки вступить в хоть какую-то коммуникацию, предпочитая дремать в шезлонге, временами прерываясь только на душ. А когда снисходил до какого-то ответа — оный только еще больше запутывал и порождал новые вопросы в количестве на порядок большем, чем имевшиеся до получения ответа. В лес же, окружавший эту странную помесь позднесоветского дачного участка с новорусской лужайкой (которой явно недоставало бассейна), Ник пойти так и не решился, ибо со здоровьем пока не все было хорошо — время от времени стучало в висках…
А вот пробуждение на следующее утро порадовало: Ник, только продрав глаза, в очередной стопятьсотмиллионный раз попытался вызвать интерфейс сети — и тот тут же развернулся перед его мысленным взором. Как будто и не было вчера множества неудачных попыток. Ник несколько мгновений с недоверием смотрел на столь вожделенные значки привычного сетевого интерфейса, а затем шумно выдохнул. Значит в поря…
— Ну что, проснулся? — громогласно поинтересовался штурм-капрал, с грохотом отлетевшей двери ввалившись в домик, в котором заночевал Ник. — Поднимайся, и пошли жрать. И давай быстрее. Скоро уже Стакал прилетит.
Ник, уже собирающийся сообщить кормильцу о том, что у него реанимировалась сеть, запнулся, а потом осторожно спросил:
— А кто такой Стакал?
— Самый хитрожопый сукин сын, которого я только видел, — коротко охарактеризовал будущего гостя Трибой. — И я тебе очень не советую его сердить — если что, мало не покажется. Так что давай быстрее отрывай свою задницу от кровати и беги жрать. А то потом не успеешь, — после чего повернулся и вышел из домика.
Завтрак прошел в молчании. Торопливо поглощая все ту же кашу, Ник лихорадочно пытался связаться сначала со Страшилой, потом с Ваэрли, затем с гра Ниополом, Пинолли, да с кем-нибудь! Но на все запросы на связь большая Сеть реагировала стандартным ответом:
«Пользователь с данной регистрацией в сети не определяется. Проверьте свои данные регистрации».
Даже просто зайти на какой-нибудь сайт или новостной портал не удавалось, хотя внутренняя диагностика сети раз за разом сообщала, что «состояние сети удовлетворительное, идет плановое восстановление ограниченной функциональности». Поэтому Ник был даже рад, что не успел похвастаться перед штурм-капралом тем, что его сеть «проснулась».
Ожидаемый Стакал прилетел только через полтора часа после завтрака. Все это время Ник пытался что-то сделать со своей сетью. Он даже осторожно поинтересовался у Трибоя, нет ли у местной сети какой-нибудь особенности, ну там пароля или хитровывернутого протокола доступа. Тот неподдельно удивился и поинтересовался, а где это Ник встречался с такими уродами, которым вздумалось паролить общую сеть? Так что и вчерашний вечер и сегодняшнюю часть утра до появления этого самого Стакала Ник провел крайне непродуктивно. Ну как тот прапор из анекдота, который: «Чего тут думать — трясти надо».
Стакал оказался… стариком. Натуральным. Но о-очень колоритным.
Когда на лужайку за домиком приземлился весьма побитый жизнью спортивный одноместный глайдер, из которого выбралась дюжая фигура, Ник сначала решил, что этот самый Стакал — старший брат штурм-капрала, уж больно похожими они были. Но затем, когда вновь прибывший подошел к ним, с этой версией пришлось расстаться.
Во-первых, лицо гостя оказалось совершенно не похоже на лицо Трибоя. Физиономия штурм-капрала представляла собой типичную харю бравого вояки с выдающейся вперед челюстью, большими, слегка навыкате глазами и крупными, но когда-то поломанными ушами. Лицо Стакала же больше всего напоминало… череп. Но не такой, какой рисуют на каком-нибудь «Веселом Роджере», а какой-то более очеловеченный или, скорее, аристократичный. Ну и во-вторых, реакция Трибоя оказалась далека от той, которую обычно демонстрируют при появлении родственника — скорее она напоминала ту, которую изображают при появлении большого начальника. Во всяком случае, вся показная небрежность и пофигизм Трибоя мгновенно исчезли. Едва только Стакал стянул с головы шлем, как штурм-капрал вытянулся перед ним и, едва не брякая каблуками (интересно было бы посмотреть, как бы ему это удалось на траве), громко отрапортовал:
— Господин советник, на вверенном мне объекте никаких происшествий не произошло. Гарнизон накормлен и находится в удовлетворительном психологическом состоянии.
Стакал усмехнулся, отчего его лицо даже слегка перекосилось (видно, подобная гримаса была для него не очень привычна).
— Все ерничаешь…
— Никак нет, господин советник. Рад стараться, господин советник. Премного благодарен, господин советник, что пригнали мою птичку. Разрешите отбыть для продолжения лечения?
Прибывшее начальство милостиво махнуло рукой и… упало в освободившийся шезлонг. Ник, тоже поднявшийся на ноги после того, как вскочил штурм-сержанг, пару мгновений подождал и осторожно опустился на свое место.
— Ну-с, все ломаем голову, что происходит? — поинтересовался «господин советник», едва только глайдер с отпущенным «продолжать лечение» взрыкнул разрегулированным двигателем и прямо с места рванул вверх, едва не зацепив верхушки окружающих лужайку с домиком сосен… ну, или каких-то деревьев, очень похожих на вышеупомянутые.
Ник молча кивнул.
— И к каким выводам пришел?
Ник все также молча пожал плечами. Но отмолчаться ему не удалось. Советник слегка оскалился и коротко приказал:
— Отвечать.
Ник молча улыбнулся. Он мало что понимал во всем происходящем, но и превращаться в послушную, по команде хозяина гавкающую собачку не собирался. Нет, то, что его не добили, — это, вероятнее всего, хорошо, и этот самый Стакал, скорее всего, имеет к этому радостному факту какое-то отношение, но ни благодарности к «господину советнику», ни страха перед ним Ник не испытывал. Он уже умер. Тогда. Ну, когда поставил условием своего… своей, чего уж там, сдачи то, что его кораблю, его крейсеру, дадут возможность прыгнуть.
Было ли это гарантией спасения для остальных? Нет. «Искатель Терры» вполне мог просто развалиться при выходе из прыжка… да даже и при входе в него. После такого жесткого обстрела-то… Вслед крейсеру могла прыгнуть парочка вражеских кораблей и даже в системе «Триполья» устроить вынырнувшему там «Искателю» кровавую баню. Если бы они вывалились в обычное пространство примерно в одно время, чего вполне можно было добиться, максимально согласовав скорость и вектор входа в прыжок, эскадра «Триполья» просто не успела бы среагировать. Но дать в тот момент своим ребятам что-то большее, чем шанс, он был не способен. Такова была ситуация обмена — его враги гарантированно получали его в обмен на всего лишь шанс для его людей. И самым тяжелым для него сейчас было то, что он так и не смог узнать, получилось ли у Трис и остальных реализовать этот шанс. Выжили ли они? А то, что его снова могут убить, причем уже окончательно — да подумаешь, первый раз, что ли.
— Хорошо, — лицо «господина советника» снова перекосилось, хотя идентифицировать получившуюся гримасу именно как улыбку на этот раз Ник не решился бы, — тогда спрашивай.
— Почему вы не дали мне умереть? — после некоторого раздумья задал первый вопрос землянин. Не то чтобы это действительно интересовало его больше всего. Будь он уверен, что ему точно ответят, то первое, что он бы спросил, — как там его ребята. Но этот вопрос сразу ставил его в зависимое положение, и ответа на него можно было и не дождаться, либо ответ сразу стал бы обставлен некими условиями. А возможно, ему просто соврали бы. Более того, поскольку это был бы первый вопрос, Ник не успел бы накопить никакой информации, основываясь на которой он смог хотя бы с долей уверенности понять, что ему ответили — правду или ложь. Поэтому он начал с самого банального вопроса — того, который от него точно ждали.
— Вижу, в первую очередь ты хотел спросить не это. — Стакал покачал головой. — Можешь не волноваться. Твои удачно прыгнули к военной станции «Триполье». И сейчас все еще находятся там, с нетерпением ожидая, чем закончатся поисковые мероприятия их эскадры.
Ник легким кивком обозначил, что услышал и… благодарен за информацию.
— Не веришь? — «Господин советник» покачал головой. — Я, конечно, еще тот сукин сын, и твой кормилец и поилец штурм-капрал Трибой явно успел тебя об этом проинформировать. Но еще никто — ни друг, ни враг, ни раб — не могли обвинить меня в том, что я соврал. Заруби себе это на носу.
Ник снова молча наклонил голову, показывая, что и это услышал. «Господин советник» воткнул в него недобрый взгляд и около трех минут пытался просверлить им в Нике заметную дырку. А потом молча поднялся и двинулся в сторону домика.
Вернулся он только через двадцать минут. Голым. Ну не совсем, конечно, трусы на нем были, но все остальное Стакал, похоже, оставил в домике. Удобно устроившись на шезлонге, «господин советник» прикрыл глаза и замер, всем своим видом показывая, что собирается максимально расслабиться и получить кучу удовольствия от принятия воздушных и солнечных ванн. Ну или как тут называлась местная звезда…
Так прошло около часа. После чего Стакал поднялся, покосился на зависшее в зените местное светило, потом лениво произнес:
— Ну раз разговаривать ты не собираешься…
— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил Ник. Стакал вздохнул и очередной раз покачал головой.
— А ты упрямый… Хорошо. Давай пообщаемся на твоих условиях.
Ник изобразил, что устраивается поудобнее. Дело было отнюдь не в его упрямстве. Просто это был еще один из уроков Лакуны…
 | Роман Злотников. Землянин. На службе Великого дома |