Макс и ее пятеро друзей — не совсем обычные дети. Это дети-птицы, умеющие летать, ставшие такими в результате безумных экспериментов ученых-преступников.
С тех пор как ребята сбежали из лаборатории, покой им только снится. На этот раз им предстоит отправиться на морское дно, чтобы спасти доктора Мартинез и найти источник радиоактивного заражения Мирового океана. Испытания окажутся еще жестче, чем предполагалось…
Отрывок из книги:
Мгновенно мои романтические мечтания сменяются душераздирающим страхом и чувством вины. С кем-то из наших случилось что-то ужасное, а я в это время с Клыком всякой ерундой в пустыне занималась. Идиотка! Вот еще одна из причин, по которой нельзя целоваться.
Стремительно снижаемся и резко тормозим, поднимая столб пыли. Передняя дверь широко распахивается, и из дома выбегает Газ.
Хватаю его за руку:
— Что? Что случилось?
— Макс! Клык! — вопит Газзи. — Я думал, вы пропали. Я думал, они вас украли!
— Нет, нет, мой мальчик. Вот же мы, мы здесь. Мы просто полетать решили, — бормочу я все еще заплетающимся языком. — Что происходит? Почему все проснулись?
Во дворе появляются Игги и Надж. А где Ангел? Я вздыхаю с облегчением, видя, как она выходит из дома. Позади нее плетется недовольный Тотал. Слава богу, все на месте.
Вдруг наступает мертвая тишина. Какая бывает только в полночь в пустыне, когда все вокруг внезапно одновременно замолкают. Надж, Игги, Ангел, Тотал и Газзи пристально смотрят на нас с Клыком. Лица у всех тоскливые.
Перевожу взгляд с одного на другого. Похоже, они все здорово напуганы. Но они ни от кого не убегают. Ни на одном их них нет ни царапины, ни капли крови. Значит, в последние двадцать минут они ни с кем не дрались.
— Что происходит? — Я внимательно заглядываю каждому из них в глаза.
— Ммм… Они… — начинает Надж, но принимается задушенно кашлять. Потом смотрит на остальных и начинает сызнова, храбро поднимая на меня взгляд. — Макс. С твоей мамой беда. Похищена доктор Мартинез. Она пропала.
* * *
Я в стае лидер. Я быстрая. Я выносливая. Я могу на бегу соображать, а могу в полете. Не сосчитать, сколько раз мои стремительные и неожиданные решения спасали нам жизнь. Так и сейчас, мозг мой заработал на полные обороты.
— Аааа! — вырывается у меня, как будто мне только что хорошенько вмазали под дых.
— Нам по телефону сказали, — объясняет Игги.
— Элла звонила, — добавляет Надж. — Она белугой ревет. Твоя мама сегодня пропала в аэропорту. Они делали пересадку. Твоя мама пошла в туалет и не вернулась. Элла сейчас у тети. Не думаю, что Джеб знает. После нас Элла собиралась ему позвонить.
Надж переводит дыхание. В кои веки я не возражаю против ее красноречия — сейчас каждая деталь важна. Чем их больше, тем лучше.
— А в полицию они заявили? Или в ФБР? — Я спрашиваю, а про себя уже вычисляю, сколько у меня займет долететь до моей сводной сестры.
— Мы не знаем, — успевает ответить Надж, и в это время в доме раздается телефонный звонок. Несусь к аппарату и хватаю трубку.
— Макс? Макс! Але! Это Доктор Абейт, коллега твоей мамы по КППБ. Макс, вы в порядке? Все живы?
— Да, живы, — отвечаю я в трубку и жестом показываю нашим, чтобы заперли двери и погасили всюду свет. Мы вполне можем оказаться следующей мишенью. — Вы знаете, что произошло с мамой?
— В офис КППБ только что пришел факс, — говорит доктор Абейт. — Обычно в это время здесь никого нет. Но сегодня как раз пара человек составляла отчет для прессы. Короче, в факсе сказано, что доктор Мартинез похищена.
— Я знаю, мне Элла звонила. — Я хожу из угла в угол и кусаю ногти. — А факс от кого?
— В том-то и дело, что мы не знаем. Похоже, что номер отправителя оказался отрезанным в распечатке. Но в факсе написано, что доктор Мартинез похищена и будет оставаться в заключении, пока КППБ не прекратит давление на крупный бизнес.
У меня помутилось в глазах. Вспоминаю, как мистер Чу говорил мне, что он найдет способ заставить меня перестать сотрудничать с КППБ. Кажись, он уже осуществил свой план.
— А что-нибудь еще там есть?
— Да, есть. Пока мы с тобой разговариваем, пришел новый факс. В нем фотография Валенсии. Когда ее снимали, она была жива. Но непонятно, когда сделана фотография. Ее прямо сейчас у меня на глазах увеличили. Знаешь, что странно? Там на заднем плане — море. Валенсию, кажется, держат на корабле.
— На корабле?
Я ничего не пойму. Хотя подождите, подождите… Когда робиоты доставили меня к Чу-дищу, они приволокли меня на корабль. Я помню, как пол качало. Вот черт!
— Мы, конечно, позвонили в ФБР, — говорит Джон. — Они уже начали расследование. Сотрудник отправлен к Элле в Аризону — она, возможно, помнит какие-нибудь важные подробности. Но я хотел убедиться, что с вами все в порядке.
— Не волнуйтесь. С нами все о'кей, — кричу я в трубку. Если, конечно, «о'кей» означает, что из груди вырвали и растоптали твое сердце.
Насколько же было проще жить, когда нас было всего шестеро и у меня было всего пять членов стаи-семьи, о которых надо было волноваться, заботиться и защищать. Сначала прибавился Тотал — даже не помню, как он к нам прибился и как я, будучи в здравом уме, могла согласиться взять собаку. Теперь еще мама и Элла. Круг мой растет, и защитить всех я не в состоянии. С мамой я точно дров наломала. Это все я виновата. Надо было всех сразу предупредить про мистера Чу. А я никому ничего не сказала. Теперь маме это жизни может стоить.
— Макс, ты меня слышишь? — кричит в трубку доктор Абейт.
— Слышу.
— Здесь ФБР звонит. Я должен им ответить. Они, наверное, и с тобой потом поговорить захотят. Ты видела Валенсию одной из последних. Так что вы сидите на месте и ждите звонка. Договорились?
Это как раз то, чего мне бы очень не хотелось ему обещать.
— Вы там окопайтесь хорошенько и носа никуда не суйте. Дайте я сначала хоть что-то проясню, прежде чем вы очертя головы рванете.
— Я никогда очертя голову ничего не делаю, — обиженно цежу ему сквозь зубы.
— Делаешь! — отрезал Джон на другом конце провода ровно в тот момент, когда моя стая хором говорит то же самое у меня под носом.
— Делаешь-делаешь-делаешь, — шипит Тотал, к счастью для себя находящийся вне досягаемости от моей ноги.
— Ну все, мне пора, — прощается Джон. — Мы постараемся по фотографии вычислить, где находится этот корабль. Будут какие-нибудь известия — я тебе сразу позвоню. Жди у телефона.
— Ладно.
Я вешаю трубку. Клык поворачивается ко мне от окна:
— Должен вам сказать, что мы окружены. Теми же самыми существами, что и в Мехико.
* * *
Сидеть смирно? Дожидаться ответов? Ничего не предпринимать?
Это все то, в чем я особенно не сильна.
А вот готовить массированную атаку на робиотов — пожалуйста. Особенно если меня и так уже распирает от ярости и руки чешутся размозжить кому-нибудь голову.
Поднимаю голову и вижу, что на меня устремлены пять пар глаз. Взгляд Игги направлен инчей на пять выше моих бровей. Чутье его все-таки иногда подводит.
— Что? — Я вопросительно поднимаю брови.
— Доктор Абейт сказал сидеть и ничего не предпринимать, — говорит Надж.
— Не кажется ли тебе, что доктор Абейт не знает, что нас посланы уничтожить роботы-убийцы?
— Они нас пока не атакуют, — констатирует Игги.
— Ну раз пока не атакуют, значит, они на экскурсию сюда приехали. Кстати, Клык, сколько их там?
— Я бы сказал, штук… восемьдесят. — Клык прикинул расклад сил и кивнул. — Думаю, справимся.
Начинаю придумывать план атаки.
— Махимум Райд! — доносится снаружи металлический громкий голос. Который к тому же неправильно произносит мое имя: Махимум. Вот долдоны.
Газзи сидит на корточках под окном. Проделал щелку в складках занавески и ведет наблюдение:
— Вот это да! Похоже, у них УЗИ в руки встроены. Знаете, УЗИ, автоматы такие израильские?
Он смотрит на меня, проверяя, дошло ли до меня, что нас ждет отнюдь не рукопашный бой. Да-а-а! Восемьдесят с хвостом автоматов, поливающих огнем шестерых детей-мутантов, — такое удовольствие ни в какое сравнение не идет с нарисованной было мной картинкой разбитых кулаком железных черепушек и перебитых пинком щиколоток.
— Охо-хо… — ошарашенно чешу я в затылке.
— Махимум Райд, — продолжает гундеть голос из-за окна.
Я выдыхаю и командую стае:
— Немедленно все наверх, туда, где нет никаких окон. Сидите тихо, на лестницу не высовывайтесь. Но будьте готовы делать ноги, если услышите звон разбитого стекла.
Смотрю на Клыка. Не верится, что с тех пор, как мы целовались в пустыне, прошло не больше часа. Сейчас мне кажется, что это было в прошлой жизни. Или даже в позапрошлой.
— Что, ты думаешь, мне ему ответить?
— Я думаю, тебе стоит на него глянуть.
Что-то в голосе Клыка заставляет меня нахмуриться.
Стая уже сиганула наверх. Сажусь на корточки и подползаю к окну. Хоть Газзи и канючит беспрестанно и просит купить бинокль ночного видения, он нам совершенно не нужен — мы и сами прекрасно видим в темноте. Так что рассмотреть стоящего впереди и выкрикивающего мое имя командира мне раз плюнуть.
Когда я в него вгляделась, на меня как будто ушат холодной воды вылили.
Смотрю, как Клык в темноте сел на корточки и ждет.
— Но он же умер… — говорю я дрожащим голосом. — Умер уже во второй раз.
— Они просто сделали его похожим, чтобы тебя напугать.
Я медленно киваю:
— Им это удалось.
Головной робиот был очень похож на человека. Но самое главное, он был точь-в-точь Ари, мой кровный брат, которого я однажды сама убила, который потом во второй раз умер у меня на руках и которого мы совсем недавно похоронили.
* * *
Это дело рук Джеба — вот первое, что пришло мне в голову. Он один раз уже создал Ари. У него вполне могла остаться его ДНК, чтобы сотворить его заново. Но я тут же вспоминаю его горестное лицо на похоронах Ари. Нет, это не Джеб.
Пригляделась повнимательней.
Изгиб бровей, волосы. Видно, все же генетический код у него не Ари. Тот, за окном, — другой. Клык прав: эти гады сделали копию, чтобы нагнать на меня страху.
— Что это за боевики такие? — Клык сидит на полу рядом со мной. — Сначала в Мехико, теперь здесь… Есть у тебя какие-то мысли на эту тему? Что им от нас надо?
— Они хотят, чтобы я, мы все, перестали сотрудничать с КППБ. Помнишь, я вернулась домой с простреленным крылом? Это их рук дело. Они меня тогда изловили и отволокли к чуваку по имени мистер Чу. Он, по-моему, китаец. И важная шишка в бизнесе. Мистер Чу пригрозил мне, что найдет способ заставить меня бросить работать с КППБ.
— А ты что?
— Не думаю, что ему понравился мой ответ.
Снова выглядываю из окна. Боевики подошли еще ближе. До дома им осталось всего ярдов двадцать. Командир по-прежнему впереди, и я чувствую, что он готовится снова выкрикнуть мое имя.
— И ты никому ничего не сказала, потому что?.. — У Клыка всегда бывает такой терпеливый спокойный голос, когда он хочет дать мне понять, что знает: я сваляла большого дурака.
— Я хотела сначала проверить. — Я начинаю оправдываться, из чего он сразу понимает: я осознала, что выбрала не самое лучшее решение проблемы. А наоборот, самое худшее. — Я потом сказала об этом Джебу, и он побелел, как будто из него сразу всю кровь откачали. А затем сказал, что ничего ни о каком мистере Чу не слыхал. Будто я тупарь какой безмозглый и ему поверю.
В ответ Клык молчит. Значит, думает. Он вообще мало говорит и много думает.
— Махимум Райд! — кричит со двора двойник Ари.
— Трудно, что ли, было запрограммировать его правильно произносить мое имя? — злобно шиплю я.
— Приказываю вам покинуть территорию здания, — продолжает псевдо-Ари.
Высовываю нос из-за занавески. Он стоит совсем близко, ярко освещенный большой, полной, низкой луной. Рассматриваю его повнимательней и от того, что я вижу, кровь у меня холодеет. И не потому, что он похож на Ари.
— Клык, посмотри. Кажется, это не робиот.
Клык слегка приподнялся и внимательно поглядел в щель:
— Хммм…
Считайте, что за его «хммм» стоит целый параграф, да еще кое-что между строк прочесть можно.
Снова смотрю наружу. Бойцоботы стоят друг к другу плечом к плечу. Их плотный строй образовал правильный круг вокруг дома. Колени полусогнуты, руки подняты на уровень груди и «Узи» на взводе. Они в любую секунду готовы к действию.
Но их главный не просто стоит на отшибе. Он совершенно не такой, как остальные, и, несмотря на механические резкие движения, несмотря на металлический монотонный голос, он странно и болезненно напоминает человека.
Меня вдруг осеняет:
— Эй, Клык! Помнишь, в ИТЕКСе на роботов натягивали кожу, чтоб они были похожи на ирейзеров или просто на гуманоидов. С этим, кажись, все наоборот: понимаешь, не просто механику прикрыли, а будто настоящего человека взяли и встроили ему внутрь робота. Вот мерзость!
Клык несколько секунд молча на меня смотрит.
— Тяжело быть Максимум Райд.
— В этом я полностью с тобой согласна. Так и запиши. А то потом будешь говорить, что я всегда с тобой про все спорю. Но ты мне скажи: ты считаешь, что то, о чем я говорю, невозможно? Считаешь, что никто не расценит это как извращение, что в живого человека врастили кибера? Я и сама не могу в это поверить. Это почти так же невероятно, как и подсадка птичьей ДНК на человеческую. Это все из области научной фантастики, а в реальной жизни такого не бывает!
— Ты чего так орешь? — шепчет Газзи, спустившись с лестницы.
— Я не ору, — говорю я, понижая голос. — Я просто оцениваю врага.
— Ну-ну, продолжай оценивать. Пока они не взорвались.
* * *
Запри Газмана в одиночестве, дай ему пачку зубочисток и миску желе — он, как не фиг делать, сочинит вам из них взрывчатку.
От окна меня как ветром сдуло, и я стремительно закатилась за диван.
— Взорвались? — переспрашиваю его. С нашим Газзи всегда так. Сначала меры предосторожности принимай, а потом уж задавай вопросы.
— Когда вы покинете территорию дома, вы будете ликвидированы по всем правилам военных действий, — талдычит снаружи голос командира.
Газзи хихикнул:
— Вот долдон! Подожди, сейчас увидишь у меня в действии свои «правила военных действий».
Я глянула на Клыка, который быстро заполз под стол.
— Ты куда положил пламясбивающие одеяла?
Он пожимает плечами:
— Не помню.
Темнота в комнате вдруг сгустилась до предела. Исчез падавший из-за занавески отблеск луны. Потом откуда-то издалека донеслись громовые раскаты. Откуда бы здесь быть грозе? Мы в середине пустыни. Не больно-то здесь часто грозы случаются.
— Господи боже мой! Газ что, грозой управлять может? — обеспокоенно справляюсь я у Клыка.
Он в ответ только стонет, уронив голову в ладони.
— Махимум Райд!
— Максимум, болван, Максимум! — не выдержав, огрызаюсь я. Клык втянул голову в плечи.
Новые раскаты грома. Окна дрожат. Из-за спинки дивана выглядываю в приоткрытую занавеску. У командира такое же недоуменное лицо, какое было у Ари.
— Сейчас, сейчас начнется, — доносится с лестницы голос Газзи.
— Это ты подстроил? — спрашивает его Игги.
— Я.
— А ты не можешь направить ЭТО в сторону, подальше ОТ нашего дома?
«Да, да, пожалуйста. Что бы ЭТО ни было, пусть оно „действует“ в другую сторону», — лихорадочно думаю я про себя.
Газзи только хихикает:
— Сейчас начнется!
Внезапно всю округу освещает здоровенная молния. Невзирая на ставни и занавески, в комнате становится светло как днем. Одновременно раздается зловещий шипящий, свистящий звук, и в доме полностью вырубается все электричество. Потом громыхает адский раскат грома, и внутри у меня холодеет.
Воздух содрогается, барабанные перепонки чуть не лопаются от мощного взрыва. И все мгновенно стихает.
Наступает гробовая тишина.
— Классно! Классно все получилось! — возбужденно орет сверху Газман.
Слышу, как наверху наши ему аплодируют.
— Расскажи, ну-ка говори, как там все получилось! — просит Игги. — Ну что вы молчите! Ладно, я даже отсюда горелый запах чую.
— Я же говорю, класс! Вершина наших пиротехнических достижений! — Газ никак не может угомониться и вприпрыжку врывается в комнату.
Мы с Клыком осторожно поднимаемся на ноги.
— Макс, послушай. — Газзи подбегает ко мне. — Мы увидели в отдалении грозовые тучи. Зуб даю, здесь это первая гроза за сто лет. Смотри, что дальше было. На крыше дома — громоотвод, металлический прут, посылающий разряд молнии в землю. Мы его отсоединили, нацелили на боевиков, ну и, само собой, немного над ним поколдовали, чтобы разряд чуток усилить. Какая у нас логика была? Ты же знаешь: они а) хрупкие, б) металлические. А самое важное, они так близко друг к другу стояли, что заряд от одного к другому передался и всех по цепочке их и поджарил.
Он подпрыгивает на месте, торжествующе размахивая руками:
— Я гений! Я герой! Я могу весь мир взорвать!
Брови у меня ползут вверх.
— Но мир взрывать я, конечно, не хочу. — Газ смущенно закашлялся.
— А давайте наружу глянем. — Тотала, очевидно, мучает любопытство, но первому ему высовываться неохота.
Клык уже стоит у окна, отодвигая пальцем занавеску:
— Ага, здорово ты их поджарил. Расплавились как миленькие. Металла даже на консервную открывашку не хватит.
Игги счастливо дубасит Газзи по спине:
— Молоток!
Трах!
— Ас!
Трах!
Как он только сослепу не промахнется и кого другого не пристукнет!
Медленно открываю парадную дверь. Вокруг дома очерчен четкий черный круг — обгорелые, расплавленные, дымящиеся боевики-робиоты, где стояли, там и полегли.
— Посмотрите, можно ли сохранить какое-нибудь оружие, — командую я стае.
Тело командира, двойника Ари, лежит внутри круга, почти что у самой двери.
Подхожу к нему ближе и содрогаюсь. Смотреть на его лежащие на земле останки тяжело. Одна рука оторвана, нога почернела, но глаза открыты и он медленно поводит ими из стороны в сторону, следя за моим приближением. Вблизи я теперь хорошо вижу — он ужасно похож на Ари, но это только слабая копия.
Я могу прикончить сотню роботов и глазом не моргнуть. Перешагну через них и дальше пойду, посвистывая. Но этот — совсем другое дело. Этот больше похож на жертву, и у меня просыпается к нему жалость.
Но потом вспоминаю, что его главное предназначение ликвидировать мою семью-стаю, вспоминаю, что только что похищена моя мама, что его бойцы только что держали ребят под дулами восьмидесяти нацеленных на них «Узи». Я наклоняюсь, чтобы ему было лучше слышно, и говорю:
— Ну, как поживает это г… мистер Чу?
Его голова дернулась, и свет в глазах погас.
— Передавай ему привет, если, конечно, тебя здесь подберут.
Поворачиваюсь к стае и отдаю приказ:
— Собирайтесь. Вещей брать по минимуму. Сматываемся.
 | Джеймс Паттерсон. Макс |