У нас была веселая свадьба - всем бы такую. Мы встали в шесть, поехали через весь город в ЗАГС, шел дождь. Жена промочила ноги. Я кое-как перенес пафос регистрации. Наконец зазвучала легкая музыка, мы решили, что можно поздравлять друг друга, громко петь и задорно плясать. Но нас быстро уняли: оказывается, играл гимн Петербурга. В целом, приятные воспоминания. Главное - никаких обрядов.
Нет в мире большего зла, чем свадебные ритуалы - все эти выкупы, поезда, ряженые, кража туфель и катание тещи. Все придумано ради того, чтобы испортить праздник, поссорить молодых. Точно говорю. Я был на трех обрядовых женитьбах, и ни одна не обошлась без приключений.
На первой муж отказался выкупать невесту у друзей. "Друзья, - заявил он, - невест не крадут". Они поняли, что напортачили, заперли молодую в подсобке и пошли мириться. Вспомнили про нее часа через два. Был скандал.
Окончательно сформировала мои взгляды на брачную церемонию третья свадьба. Бракосочетались Алена и Миша - молодые преподаватели университета, люди широких взглядов, ценители свобод. Они давно жили вместе, презирая формальности. Пожениться их попросили мамы - тем наивно казалось: от этого заводятся внуки. Мамам хотелось, "чтобы как у людей". Мамы наняли лучшую свадебную ведущую в городке. Они собрались втроем и придумали сценарий, согласно которому на выходе из ЗАГСа молодых ждал каравай...
- Кусайте, - сказала ведущая, - и помните: кто больше откусит, тот и будет в доме хозяин.
Миша и Алена улыбнулись друг другу: чушь да предрассудки...
- Кусайте, - повторила ведущая, и было в ее строгости что-то от дуэльного "сходитесь".
Миша взял каравай в руки, повертел его, понюхал печеные вензеля, цокнул языком, вздохнул и вдруг неожиданно резво накинулся, стал вгрызаться в самую середину, роняя под ноги крошки и вензеля. Алена смотрела на мужа, ошарашенная, и часто моргала.
Наконец она очнулась, побагровела, сдула со лба локон и прохрипела:
- Теперь моя очередь.
Миша протянул ей потрепанный каравай. Казалось, его покусала лошадь.
- Вот так ты, значит, - бормотала Алена. - Это такты решил.Ты у нас главный, да? Диктатор херов! Поруководить захотелось? А я что? Я покорная, я дома сиди, детей рожай, посуду мой? А он, значит, хочу с друзьями в баню, хочу - на рыбалку, да? Главный, мать твою! Я, значит, подчиняйся, я, значит, второй сорт... А вот хрен тебе!
На этих словах молодая супруга склонилась над караваем и медленно стала открывать рот. Он становился все шире, в челюстях что-то щелкало, и, когда рот занял пол-лица, а глаза оказались так крепко зажмурены, что выступили слезы, - она нырнула в каравай и быстро вынырнула. В нем зияла огромная дыра.
- Херассе! - восхищенно выразился баянист.
Миша понял, что проиграл.
- Не-не-не! - закричал он, вырывая каравай из рук жены. - Не считается! Это была тренировка. Теперь по-настоящему.
Мишино подсознание, подгоняемое злостью, меняло его речь, как раскладку на клавиатуре.
- Хочешь мне предъявить, что ты у нас типа главная? Ты попутала, марамойка. Если бы у бабушки был член, она была бы дедушкой, слыхала такое? Я буду все решать, всекла?
- Я че-то не понял, - зашептал рядом свежеиспеченный тесть своему брату. - Он че, наезжает?
Тот неуверенно пожал плечами.
- Успокойтесь, вы оба будете главные, - предприняла примирительную попытку ведущая. - Пойдемте прыгать через веревку. Ну его, этот каравай.
- Не-ет, - Миша вошел в раж. - Я буду главный!
Он посмотрел на хлеб с ненавистью и начал демонстративно его жрать, глотая куски - как голодная дворняжка. Страшное зрелище.
Ну и, само собой, был скандал.
(с) Евгений Крузенштерн