В Мультиверсуме существует бесчисленное множество миров. Одни почти не отличаются от нашего, другие эфемерны, поскольку рождены сознанием сновидцев. Третьи представляют собой более-менее точный слепок нашего прошлого. В одной из таких, похожих на нашу, вселенных, получившей условное название «нуар», затерялся бывший штабс-капитан Гравицкий, он же - исследователь Ноосферы, человек двадцать первого века и гражданин независимой Украины Николай Гриневич.
В 1946 году французский кинокритик Нино франк предложил термин «нуар», чтобы объединить близкие по стилистике голливудские фильмы, которые начали появляться в США в сороковых годах. Внешние признаки «нуара» общеизвестны: изобилие ночных сцен, запутанная внутренняя хронология, размытость границ между героями и антигероями... В общем, раз увидишь - ни с одним другим киножанром не спутаешь. У Андрея Валентинова свой нуар — вернее, своё о нём представление. Близкое к классическому, но с некоторыми принципиальными оговорками. Например, к нуару редко относят «Касабланку», а новый роман харьковского писателя от начала до конца построен на многочисленных отсылках к этому киношедевру. Так же своеобразно Валентинов подходит и к другим общеизвестным терминам. Эвереттова квантовая теория параллельных миров, игра ума, не опровергнутая, но и не подтверждённая научным сообществом, превращается тут в мощную практическую дисциплину, а если бы академик Вернадский узнал, что здесь называют Ноосферой, старика хватил бы преждевременный удар.
Роман «Нуар» принадлежит к так называемому «ноосферному циклу» Валентинова. Опять альтернативна, опять попаданпы. опять попытка изменить чужое прошлое и подкорректировать собственное настоящее. Белые юнкера, красные комиссары, фашистские наймиты, шпионские страсти, «Лили Марлен» и лёгкий хруст французской булки. Главный герой «Нуара», ветеран двух войн штабс-капитан Родион Гравицкий, он же турецкоподданный Ричард Грай, успел посотрудничать с красными и белыми, втереться в доверие к нацистам и руководству французского Сопротивления... И неоднократно предать первых, вторых, третьих и четвёртых. Что делать, жанр обязывает: в нуаре никогда не знаешь, кто выстрелит в спину случайный прохожий или лучший друг, - приходится стрелять первым. Здесь можно положиться только на женщин: эти предадут непременно, без вариантов, каждая в свой срок. По крайней мере, так считает главный герой, — хотя сюжет его опровергает. С другой стороны, Родион спасает сотни евреев, приговорённых к депортации, с риском для жизни передаёт союзникам важнейшие разведданные, не даёт разработкам по пенициллину попасть в руки нацистам - то есть ведёт себя именно так, как надлежит настоящему герою. С точки зрения самого Гравицкого, он никого не предаёт: у бывшего штабс-капитана своя война, свои цели и свои приоритеты. И уж точно никого не предаёт оседлавший сознание Родиона попаданец, исследователь Ноосферы, человек 1957 года рождения. Он мало интересуется политикой и просто ставит эксперимент, малопонятный статистам, умирающим на фронтах Гражданской и Второй мировой, в застенках НКВД и газовых камерах Освенцима. Но изюминка в том, что Гравицкий не единственный попаданец в этом ответвлении Мультиверсума. И тот, второй, готов заплатить миллионами жизней за реализацию своих планов. Пути обоих героев неминуемо сойдутся в городке Эль-Джадира неподалёку от Касабланки, когда американцы выбьют нацистов из Французского Марокко, а до взятия Берлина останутся считаные месяцы...
Разумеется, автор не ограничивается многочисленными отсылками к культовому фильму Майкла Кёртиса. Во многом «Нуар» — антитеза «Капитану Филиберу» самого Валентинова, вплоть до цитаты из Священного Писания, прозвучавшей при схожих обстоятельствах в обеих книгах. Несёт ли попаданец ответственность перед людьми той эпохи, в которой оказался? Можно ли оставаться над схваткой, когда брат идёт на брата, а народ — на народ?..
Не обошлось и без игры для своих, «для тех, кто в теме»: некоторым героям Валентинов придаёт черты реальных людей, как правило — коллег-писателей. Вот Лев Гершинин, бывший белый офицер, поэт, болтун и провокатор, вот грек Деметриос, «маленький нелепый человечек с вечно виноватыми глазами», большой знаток экзотических и древних настольных игр... Оставив в стороне вопрос об этичности такой практики. скажу только, что развитие сюжета эти герои не тормозят, скорее наоборот — что уже неплохо.
В принципе, «Нуар» от начала до конца — роман «для своих». Для постоянных читателей Андpeя Валентинова, для тех, кто внимательно следит за «ноосферным циклом». Тот же, кто только начинает знакомство с этой серией, рискует уже на первых страницах запутаться в терминах и потерять нить повествования.