У Тани была большая семья, но ни с кем из родственников она не общалась: родители давно умерли, а братья-сестры после интерната разъехались кто куда. И вдруг в городе появился старший брат Илья, а следом и остальные – средний брат Ромка и близнецы Мэри и Дэн, которых когда-то усыновили американцы. Однако вместо радостной встречи случилось нечто невообразимое…
Дэн не сразу понял, что произошло с лицом женщины. Оно напоминало ритуальную маску, испещренную линиями. Но это оказались порезы. И в них прослеживалась система. Вроде бы они складывались в буквы. Он помнил русский алфавит и с трудом прочел: П Р О С Т И… На лице вырезано слово «прости»! И только тут до Дэна дошло – женщина мертва…
Отрывок из книги:
Он не был влюбчивым. За всю жизнь всерьез увлекался только двумя девушками: в четырнадцать и двадцать. Первая любовь была старше на три года. Разница в возрасте считалась бы ерундовой, если бы Роме и его избраннице Саше было за тридцать. Или хоть бы за двадцать. Но ученик восьмого класса и выпускница – это люди хоть и одного поколения, но как будто из разных миров. Поэтому Рома не мечтал о взаимности. Хотя нет… мечтал! Но как о чем-то несбыточном. Все равно что о Дженнифер Энистон. Она очень ему нравилась. Почти так же, как Саша. И когда вечером Ромка смотрел сериал «Друзья», ночью он фантазировал, что произошло бы, если бы он был постарше, жил в Голливуде, снимался в фильмах и встретился на съемочной площадке с Дженнифер…
Когда Рома влюбился в Сашу, она вытеснила из его грез американскую кинодиву. Он представлял себя ее одноклассником, приглашал на выпускном балу на танец и целовал. А если воображение разыгрывалось не на шутку, видел себя двадцатипятилетним богачом на шикарной машине, подъезжал на ней к школе, сажал в нее Сашу, вез в ресторан, а после… целовал! Он был в том возрасте, когда почти все мысли сводились к сексу. Он, наверное, и Сашу полюбил потому, что она была самой аппетитной девушкой в школе. Грудь, попка, ножки – все налитое, подтянутое. А какие юбочки она носила! Не юбочки – широкие пояса. Рома в нее в мае влюбился, когда девочки уже без колготок ходили. Поднимался по лестнице, поднял голову и тут увидел ножки, попку, трусики… И только потом милое личико. Волнистые каштановые волосы. Подумал: ух какая! И стал искать ее на переменах. Бегал по коридорам, но чаще на лестнице дежурил. Саша любила ходить туда-сюда. Дразнить мальчишек своими ножками, попочкой, фривольными трусиками. Рома был, конечно же, не единственной ее жертвой. Многих Саша зацепила. Особенно ребят-старшеклассников. Но Рома в нее именно влюбился. И сохранил свое чувство надолго. Даже когда Саша окончила школу и поступила в техникум, Рома все равно продолжал о ней грезить.
Самое удивительное, что их встреча состоялась спустя годы почти по Роминому сценарию. То есть он был уже хорошо обеспечен, ехал на приличной машине и тут увидел ее, свою первую любовь. Он сразу узнал Сашу. Хотя она изменила цвет волос и поправилась немного. А вот юбки длиннее носить не стала. Когда Рома притормозил и предложил ее подвезти, Саша впорхнула к нему в машину, сверкнув своими трусиками.
Она, конечно же, не узнала его. Да и забыла наверняка мальчишку, который в школе ходил за ней по пятам. Сколько их было, таких, как Ромка!
Он пригласил ее в ресторан. Поужинали. Поболтали. Рома сделал вывод, что Саша кривляка и дурочка. Но это не помешало ему заняться с ней сексом. Потом девушка звонила ему, предлагала встретиться еще раз, но у Ромы постоянно находились неотложные дела. Она его больше не интересовала.
Вторая пассия оказалась прямой противоположностью первой. Строгая, неприступная, одевающаяся скромно, если не сказать – асексуально. У нее было имя Ксения, но все ее звали Монашкой. Из-за имиджа. Юбки в пол, волосы заплетены в косу, на лице ни грамма косметики. И все равно красивая невероятно. По крайней мере, Рома ее считал таковой. Любовался ею. Ксюша жила по соседству. И вечерами гуляла с собакой. Рома знал, во сколько она это обычно делает, и тоже выходил. Сидел на лавке, мимо которой она проходила. Смотрел. Не заговаривал – робел. Так бы и не познакомились, если бы не случай.
Ксюшина собака сорвалась с поводка и помчалась куда-то. Девушка за ней. Но никак не могла догнать пса. А Роме это удалось. Поймал, схватил, вернул хозяйке.
– Спасибо вам огромное! – поблагодарила его Ксюша.
– Не за что.
– Я вас, кажется, знаю. Вы в соседнем доме живете, да?
– Точно.
– Вечерами воздухом дышать любите, это правильно. Только вы зря сидите на одном месте, лучше ходить.
– Можно я с вами… пройдусь?
– Я не против.
Они погуляли по парку минут двадцать, потом Рома проводил Ксюшу до подъезда.
– А давайте завтра опять вместе погуляем? – предложил он.
Ксюша согласно кивнула и улыбнулась лучисто.
На следующий день они гуляли дольше. Много разговаривали. Перешли на «ты». Будь на месте Ксюши другая, Рома поцеловал бы ее на прощание. Но Монашку не решился.
И так все последующие дни. Дождался, что она сама его поцеловала. Правда, в щеку. Чмокнула, в общем. Но тут уж Рома не растерялся, прижал девушку к себе и припал к ее губам. Ксюша сначала напряглась, руки ему в грудь уперла, но через несколько секунд обмякла и на поцелуй ответила.
Тогда и начался их роман. По крайней мере, Рома считал тот поцелуй точкой отсчета.
Ксюша работала преподавателем в музыкальной школе. Учила детишек игре на фортепьяно. Играла она здорово. С душой. Рома любил слушать ее исполнение и при этом вглядываться в ее лицо. Оно становилось таким одухотворенным!
Новый год молодые люди планировали отметить вместе. Да не дома, а в кафе – Ксюша выиграла пригласительные билеты в какой-то лотерее. Рома ломал голову, в чем пойти. А его девушка, что называется, не заморачивалась. Когда Рома спросил, что она наденет, пожала плечами и сказала:
– В этом платье пойду, наверное.
Рома окинул взглядом наряд Ксюши и тяжело вздохнул.
– Что, плохое платье, да? – огорчилась она.
– Нет, хорошее, но…
– Да ты говори, я не обижусь.
– Ксюш, а почему ты так одеваешься?
– Как – так?
– У тебя фигура, как у модели. Бедра, грудь, ноги… А ты все это прячешь. Зачем? Не лучше ли подчеркнуть свою красоту?
– И ты туда же? Хочешь видеть только сиськи и задницу? – Впервые она употребляла столь грубые выражения. – А я думала, ты другой. Не такой, как все!
И, расплакавшись, убежала.
Рома недоумевал. Что это с ней? Всегда такая спокойная… И тут вдруг истерика на ровном месте!
Он зашел в комнату, где плакала Ксюша.
– Уйди! – крикнула она.
Но Рома не ушел. Сел на кровать, обнял, стал ее успокаивать.
Наревевшись, Ксюша рассказала свою историю.
Она не всегда была «монашкой». Любила себя показать, красилась, завивала волосы, носила мини. Но однажды двое парней, которые пялились на нее постоянно, затащили ее в подвал и изнасиловали. Ксюша сразу пошла в милицию, написала заявление. Парней посадили. Но через что пришлось пройти ей, пока шло следствие! «Сучка не захочет, кобель не вскочит!» – это самое корректное, что она слышала в свой адрес. Бывало и хуже. Но когда мать одного из насильников выкрикнула на суде: «Выглядишь как шлюха, так не удивляйся, что с тобой соответственно обращаются!» – Ксюша решила стать другой. Подумала, может, эта женщина права и над ней надругались, потому что она выглядела слишком доступной?
Когда ее семья переехала на другой конец города (не могли оставаться в том же районе, после изнасилования все показывали на нее пальцем), Ксюша уже выглядела совсем иначе – как монашка.
– Ты меня бросишь теперь, да? – спросила она, подняв на Рому заплаканные глаза. – Узнав, что меня… что я…
– Я люблю тебя, – мягко проговорил Рома, поцеловав ее сначала в одно мокрое веко, затем в другое. – И никогда не брошу.
– Но ты всегда будешь вспоминать о том, что меня… – И снова она не смогла договорить.
– Я уже забыл. Забудь и ты. И перестань себя винить. Дело не в тебе. В них. В этих уродах. – Он прижал Ксюшу к себе, стянул резинку с ее волос, распустил их. – Давай договоримся, что ты не будешь больше прятать свою красоту. И ничего не бойся. Теперь я с тобой, я смогу защитить тебя. Ты мне веришь?
Она робко кивнула.
На Новый год Ксюша пошла в платье до колена, с макияжем и с красивой прической. На взгляд Ромы, она была самой обворожительной из всех присутствующих дам. В ту же ночь они впервые занялись любовью. И это было прекрасно. Хотя и целомудренно.
Как изменилась Ксюша, все заметили. Пусть она и ходила в той же длинной дубленке и натянутой до глаз шапке. А что под ними уже не монашеские одеяния, знали немногие. И все равно ни от кого не укрылось, что Ксюша стала милее, очаровательнее, приветливее. Светилась вся изнутри.
Ксюша была старше Ромы. На те же три года, что и Саша. Поэтому неудивительно, что она хотела замуж. Рома не прочь был жениться, но попозже. Хотя бы через пару лет. Ксюша согласилась подождать. Понимала, что ему еще рано.
Они встречались почти полтора года. Все рухнуло в одночасье. Рома в последнее время был очень занят – налаживал бизнес. Если он надумал в скором времени жениться, нужно как-то улучшать свое благосостояние. Он пропадал на работе, невесту видел редко. Ксюше это, естественно, не нравилось. Но истерик Роме она не закатывала. Понимала, что он для их общего блага старается.
Чтоб не отставать от него и занять себя чем-то, Ксюша взялась заниматься с одной девочкой на дому. Ездила к ней вечерами. И как-то, когда она возвращалась от нее, на Ксюшу напал наркоман. Он дважды ударил ее и отнял сумку. Изнасиловать не пытался, не за тем нападал, да и не в том был состоянии. Но в Ксюше ожили страшные воспоминания сразу, как только он схватил ее за руку. Она начала дико кричать. За это и получила по лицу.
Когда наркоман убежал, унося добычу, Ксюша, вместо того чтобы подняться с земли, заползла под куст, обхватила колени руками и стала скулить. Люди, прибежавшие на ее крик, сначала подумали, что эти звуки издает собака. Вызвали «Скорую». Она приехала быстро. Врач сделал укол, и Ксюша более-менее успокоилась. Но только внешне. В душе у нее все так и клокотало.
– Помнишь, что ты обещал мне? – выпалила она в лицо Роме, когда он, сам не свой от беспокойства, примчался к ней. – Что не дашь меня в обиду! И что же?
– Мне безумно жаль, что меня не оказалось там в тот момент, но… я не могу находиться рядом с тобой двадцать четыре часа в сутки.
– Двадцать четыре и не надо! Но тебя нет именно тогда, когда ты нужен!
– Но я же не мог знать…
– Оставь меня, пожалуйста, сейчас. Я не в себе.
Роме ничего не оставалось, как удалиться. Он видел, что Ксюша на самом деле не в себе от стресса.
Но в себя она не пришла и на следующий день. Прогнала Рому. И через неделю говорила с ним как-то сухо, словно с чужим. А потом исчезла. Взяла и уехала к бабке в деревню. Как раз лето было, отпуск. Рома хотел ехать за ней, да не смог. Пока дела разгреб, десять дней прошло. А тут и Ксюша вернулась, чтобы с работы уволиться. Решила в деревню переехать. Рома пытался ее отговорить, да без толку. Сказала: хочешь – со мной поехали. А тут я не останусь. В городе одно зло. Но что делать Роме в деревне? Тем более такой глухой, куда отправлялась Ксюша? Выращивать капусту, морковь и картошку? Разводить кур и свиней? Тогда как в городе у него налаживается бизнес, отличные перспективы вырисовываются, а главное – интерес. Роману нравилось то, чем он занимался…
Но Ксюша нравилась не меньше. Более того, он ее любил. Однако ж бросить все и поехать за ней был не готов. Поэтому остался в городе, надеясь, что любимая одумается и вернется, но…
Она вышла замуж за сорокалетнего вдовца с ребенком. Вскоре родила дочку. Об этом Рома узнал от несостоявшейся свекрови. Ксюша так в город и не вернулась. Вернее… она приехала на похороны отца спустя три года. Внешне она ничем не отличалась от той, какой Рома увидел ее и полюбил. Монашка! Платье в пол, хвостик, лицо без косметики. Не поправилась, не обабилась, ни морщин, ни седины, вроде такая же… Но другая. И не трогает совсем!
Рома не знал, что она приехала. Подкатил к дому после работы на новой спортивной «Ауди», и тут Ксюша из подъезда выходит с псом. Пес все тот же. Только уже не такой резвый.
– Рома, привет! – радостно воскликнула Ксюша.
– Здравствуй, – гораздо сдержаннее приветствовал ее Роман.
– А мы вот гулять… как раньше. Не составишь компанию?
Ответил Рома не сразу. Сначала думал сказать «да». Просто из вежливости. Потому что не осталось у него к Ксюше ничего, даже обычной симпатии. Перегорело все. Хотя первый год он страдал, только работой и спасался. Наверное, поэтому многого добился. Горел на ней…
– Извини, Ксюша, мне некогда, надо сделать кучу звонков, – сказал он и скрылся в подъезде.
Больше он не влюблялся. Хотя женщин у него много было, что естественно. Молодой здоровый мужчина не может их не иметь. А у такого обеспеченного, как он, еще и выбор огромный. Хоть каждый день меняй, что Рома некоторое время и делал. Потом подустал, завел двух любовниц, к которым наведывался в удобное для себя время. Когда одной такое положение дел надоедало, Рома расставался с ней и находил себе другую барышню. Благо сделать это было несложно. Рома просто подъезжал к понравившейся девушке на своей иномарке и предлагал ее подвезти. Мало кто отказывался. И тачка хороша, и водитель очень мил. Некоторые робели. Им Рома сразу права показывал, с именем, фамилией, чтоб не боялись к незнакомцу садиться. «Если опасаешься меня, позвони своей подруге, скажи номер машины и мои данные!» – говорил он особо осторожным леди, и те сразу проникались к нему доверием.
Кто-то из них ему нравился, кто-то не очень. С последними он встречался разок, от силы два. А иной раз вообще не встречался, если за время пути барышня успевала своей глупостью или жеманством (терпеть не мог кривляк) его разочаровать. Телефон он все же брал. Но тут же выкидывал.
Роман уже не надеялся на то, что его кто-то зацепит так сильно, как Саша и Ксюша. А хотелось. Увидеть и пропасть! Но все как-то не получалось. Рома даже порой из себя восторг выжимал. Когда видел фантастически красивую девушку, говорил себе: вот она, принцесса, – млей! И он млел… От ее глаз, волос, ног, бедер. Но не от нее самой. Рома решил, что его время любви прошло. Он повзрослел и, что греха таить, избаловался. Вот и смотрел на женщин как потребитель. Сравнивал их с автомобилями. К машинам он был так же неравнодушен, как и к женщинам, но любимой тачки не имел. Нравилась – покупал. Ездил какое-то время, но вскоре продавал. А чаще ограничивался тестдрайвом.
Один раз увидел тачку своей мечты в Женеве. Новинка от «Ниссан». Красавица, напичканная электроникой. А слон какой! Рома, посидев в ней, решил, что, как только авто начнут продавать, он его приобретет, невзирая на цену. Год о «Ниссане» мечтал. Приобрел. Сел, поехал и… разлюбил. Потом полтора года сбагривал. Машина дорогущая, желающих на такую немного. А вот женщина – ни одна – его так и не зацепила до сих пор.
* * *
Эта женщина произвела на Рому впечатление сразу. Вот только не самое положительное. Подумалось, что она стерва, а ему такие никогда не нравились. Высокая, худощавая, прямая, как струна, она могла бы сойти за манекенщицу, если бы не лицо. У модельных барышень таких не бывает. Слишком суровое, напряженное, с подобранным ртом и цепким взглядом. И все же она была красива, эта женщина. Черты правильные, классические. Темные волосы густы и чуть волнисты, отрастить бы их подлиннее, получились бы чудесные локоны, но она очень коротко стриглась, особенно спереди. Боевые челки, не доходящие до бровей, казались Роме воинственными. Возможно, из-за Жанны д’Арк, у которой в кино была именно такая.
– Вы кто? – первое, что спросила она у Романа.
– Человек, – ответил он сурово. Ему не понравился тон, которым был задан вопрос. Когда-то давно, когда Роман был неблагополучным подростком, именно в таком тоне с ним общались представители закона. Но времена изменились, и теперь он взрослый, обеспеченный человек и требует к себе более уважительного обращения.
– Оригинальничаете?
– Давите?
– Пытаюсь выяснить, кто вы. Имя, фамилия, степень родства?
– Роман Евгеньевич Никитин. А вас как зовут?
– Василиса Геннадьевна Милова. Старший следователь прокуратуры.
– Надо же…
– Что?
– Милова.
– И?..
– Вам не идет эта фамилия. Да и имя тоже. – Он, можно сказать, хамил. Хотел ее задеть. Стереть с ее лица бесстрастное выражение. Но его усилия пропали даром.
– Вы не первый, кто мне это говорит, – спокойно сказала она. – А теперь ответьте, пожалуйста, на мой второй вопрос.
– А как он звучал, напомните?
– Вы кем покойной доводитесь?
– Никем. Сегодня увидел ее впервые. Это девушка моего старшего брата.
– И как она вам?
– Никак, – пожал плечами Роман.
– Так не бывает. Человек неизменно производит на окружающих какое-то впечатление.
– Ерунда. Есть люди, которые никакого впечатления на других не производят. Девушка Ильи из их числа.
– Вы даже не помните, как ее звали?
– То ли Света, то ли Оля, – пожал он плечами.
– Лена.
– Точно, Лена.
– А вы артист, Роман Евгеньевич.
– Я бизнесмен.
– Одно другому не мешает, – заметила Василиса флегматично.
– И в чем, позвольте узнать, проявляется мой артистизм?
– В вашем вранье. Имя девушки вашего брата вы отлично помните. И впечатление она на вас произвела. Причем отрицательное. О чем вы ей сказали в лицо. Если дословно, то прозвучало это так: «Ты дура, Лена!»
– Не знал, что кто-то подслушивает наш разговор.
– Конечно, не знали. Иначе выдали бы мне другую ложь. А теперь ответьте: чем Елена вызвала вашу неприязнь?
– Никакой неприязни она у меня не вызвала, – раздраженно парировал Рома. – Скорее, девушка произвела очень приятное впечатление.
– За это вы ее так ласково… Дурой?
– Именно.
– Оригинально, – хмыкнула она. – Страшно представить, какими словами вы называете людей, которые вам неприятны.
– С такими я вообще не общаюсь. Но Лена мне понравилась. Она настоящая. Поэтому, когда она начала со мной разговор на волнующую ее тему, я поддержал его.
– И какая же тема ее волновала?
– Совместная жизнь с моим братом. Она, видите ли, очень любила его. Причем давно. И вот ее мечта сбылась – Илюша изволил позвать ее замуж. Лена от этого пребывала в диком восторге. Как подпила, начала изливать его, восторг то есть, на меня.
– Вам это не понравилось?
– Мне не понравилось не это. А то, как слепо она любит моего брата.
– Вам завидно?
Роман нахмурился. Он терпеть не мог, когда его провоцировали, а Василиса делала это на протяжении всей беседы. Он хотел сказать ей что-нибудь резкое, но вместо этого выпалил:
– Госпожа Милова, а вы случайно не втюрились в меня с первого взгляда?
О, как вспыхнуло ее лицо! Не только порозовело, нет. Глаза засверкали, даже губы как будто ярче стали. Это кое-что ему напомнило. Роман был как-то в гостях у одного крупного чиновника. Жил тот, естественно, в огромном доме с садом. В саду – статуи. Много. Сплошь красивые женщины из разных эпох. Тут и Нефертити была, и Клеопатра, и балерина Кшесинская, и Мерилин Монро в платьице, взметнувшемся вверх. Хозяин дома восхищался красотой гипсовых женщин, а Рома его не понимал. Неживые лица его не привлекали. Пусть каждое из них и было безупречным.
«Не впечатлили? – заметил проницательный чиновник. – А если вот так?»
И с хитрой улыбкой подошел к Монро, залез ей под юбочку и… по всей видимости, нажал на скрытую кнопку, включающую подсветку. Лицо Мерилин (впрочем, как и остальных красавиц) осветилось изнутри и стало более живым. Статуи оказались не из гипса, а из пластмассы. И внутри них были спрятаны светодиоды.
Глядя на Василису сейчас, Рома вспомнил те статуи. Особенно одну – Клеопатры. Пожалуй, госпожа Милова на нее чем-то похожа.
– Вы что себе позволяете? – процедила она, продолжая сверкать глазами.
– А что я такое…
– Не смейте фамильярничать со мной, – перебила его она.
– Хорошо, не буду, – покладисто согласился Рома. – Но тогда уж и вы перестаньте меня подковыривать.
Она поджала губы. Лицо вновь стало непроницаемым.
– Итак, вернемся к вашему с Еленой разговору.
– Вернемся.
– Вы ее дурой обозвали за что? За то, что она вашего брата любит?
– За то, что не понимает, какой подарочек ей достался. Ей же не шестнадцать, а тридцать! Должна уже соображать, что к чему. А она предстоящему браку с уголовником без специальности, жилплощади, денег, связей… да без много чего еще радуется так, будто ее принц замуж позвал.
– А вы считаете, что счастья достойны только такие, как вы, образованные и успешные?
Роман застонал:
– Вы опять неправильно меня поняли. Счастья заслуживают все! В том числе те, кто связывает свою судьбу с такими, как Илья. То есть Лена. Она не отдавала себе отчета в том, с какими трудностями столкнется. Вся жизнь их будет борьбой. И большинство раундов в этой борьбе будут ею проиграны. Я пытался не то что отговорить Лену от решительного шага, нет. Я хотел, чтоб она осознала, на что идет. Меня ее оптимизм беспочвенный раздражал. Это плохо, знаю. Но уж такой я циничный. И непримиримый…
– Любите навязывать свое мнение?
– Возможно, со стороны это так выглядит, но мне важно не настоять на своем, а открыть человеку глаза. Нет, даже не так. Чтоб он посмотрел на ситуацию под другим углом. Причем перед теми, кто мне не нравится, я не распинаюсь. Но Лена мне нравилась, поэтому… – Роман сделал паузу и выпил воды. – Только она меня как будто не слышала. И продолжала захлебываться восторгом. Представляла их огромный дом (откуда ему взяться, если она живет с родителями, а у Ильи даже на квартиру денег нет) и трех ребятишек. Обязательно мальчиков. С ними в ее мечтах папа ходил на рыбалку и играл в футбол. При том, что Илья ненавидит запах рыбы, а командные игры считает идиотизмом.
– И вы не выдержали и высказали все, что о ней думаете?
– Да.
– То есть назвали дурой.
– Именно.
– Все влюбленные люди – дураки. В большей или меньшей степени. Но вам, видимо, этого не понять.
О да, он ошибся! Никакая она не стерва. И не железная, не холодная. Это рабочая маска, как форма, что сейчас на ней надета. В обычной жизни Василиса наверняка другая. Роман представил ее бегущей по полю в тонком сарафане. Волосы растрепаны ветром, за ухом ромашка. Василиса хохочет, оборачивается, смотрит игриво…
– Вы замужем? – ни с того ни с сего спросил Роман.
– Не ваше… дело! – Слово «собачье» она пропустила, но было ясно, что употребить его Василисе хотелось.
– Значит, не замужем, – сделал вывод Рома. Он давно заметил, что «окольцованные» женщины в девяноста девяти процентах случаев отвечают на сей вопрос утвердительно, да обычно с гордостью, как будто речь идет о каком-то почетном звании или награде. Врут только те, кто имеет шкурный интерес.
Она никак не прореагировала на его комментарий, как будто не слышала его. Черкнув что-то в своем блокноте, спросила:
– Своего старшего брата вы так сильно ненавидите?
Рома опешил:
– С чего вы решили, что я его ненавижу?
– Это очевидно.
– Я ровно к нему отношусь.
– Бросьте! Если бы это было так, женщину, готовую выйти за вашего непутевого, как вы считаете, брата, вы превозносили бы до небес, поддерживали, одобряли ее выбор, сулили помощь, а не обзывали дурой.
– У вас ко мне еще есть вопросы? – холодно спросил Роман.
– История есть, которую я вам рассказать хочу. В прошлом году я вела расследование по факту насильственной смерти женщины. Убили ее выстрелом из охотничьего ружья. Двустволка принадлежала жениху покойной, отпечатки на ней были только его. Он же стал главным подозреваемым. Но убийцей оказался младший брат (как это выяснилось, рассказывать не буду – долго). Парень так люто ненавидел старшего, что не мог позволить ему жить счастливо.
– Почему тогда он убил не его самого, а невесту?
– Я задала ему тот же вопрос. И в ответ услышала – это было бы слишком просто, а мне хотелось видеть, как он страдает.
– Я так понимаю, вы и меня причислили к категории братоненавистников-душегубов?
Она пожала плечами.
– Но вы не правы. Я не имею никакого отношения к смерти Елены. Даже если в порядке бреда предположить, что я – копия вашего убийцы… Кстати, сколько ему дали? – спросил Роман.
– Десять лет.
– Ага. Так вот, как будет страдать мой брат, я все равно не увижу. Завтра вечером мы с мамой уезжаем. А Илья остается тут. Я только трейлер посмотрю, а самого фильма не увижу. – Роман встал со стула: – Я могу быть свободным?
– Прочтите протокол, распишитесь.
Он сделал то, что требовалось.
– А теперь тут поставьте автограф.
– Это еще что?
– Подписка о невыезде.
– А если я не поставлю… автограф?
– Я заключу вас под стражу на сорок восемь часов. Имею право.
– Знаю, – криво усмехнулся Роман, расписавшись на бланке.
– До свидания, Роман Евгеньевич.
– До свидания, Василиса Геннадьевна.
Он пошел к выходу, но его остановил голос Миловой:
– На орудии убийства отпечатки пальцев вашего брата.
– Ильи?
– Да. Ильи. Лену зарезали ножом, который он держал в руках, когда ел мясо.
– Как быстро вы проверили отпечатки!
– Они есть в базе.
– Не верю, что Лену убил Илья.
– И я. Потому что уголовник никогда бы не оставил на орудии убийства отпечатки своих пальцев.
Роман постоял немного, глядя на Милову туманным взглядом (обычно под ним скрывалась заинтересованность), после чего, не сказав ни слова, вышел.
 | Ольга Володарская. Две половинки темной души |