Совсем недавно спецагент ФБР Карен Вейл была в шаге от гибели, и, чтобы оправиться от пережитого ужаса, она берет отпуск и едет в Калифорнию. Но в винном погребе, куда она отправилась на экскурсию, находят изуродованный труп. Вскоре полиция обнаруживает тело еще одной жертвы... Маньяк настолько уверен в своей безнаказанности, что пишет Карен жуткие сообщения. Неужели он следит за ней и ее сыном? Она должна во что бы то ни стало остановить преступника!
Отрывок из книги:
Кто-то толкал Вейл в плечо. Что? Кто?
Это оказался Робби, лежавший рядом с ней. Они были в комнате для гостей в квартире Роксаны Диксон. Матрас был очень узким, а Робби широкоплечим, так что они всю ночь невольно прижимались друг к другу. Вернее, не всю ночь, а после того, как Вейл перестала кашлять и наконец-то после полуночи уснула.
Робби протягивал ей мобильный.
— Босс вызывает.
— Я не слышала звонка.
Вейл приподнялась и тут же зашлась в новом приступе кашля. Спрыгнув с кровати, она опрометью бросилась в ванную, где выплюнула комок пропитанной сажей мокроты. Напившись из-под крана, она облокотилась на раковину, чтобы перевести дыхание, а когда оглянулась, то увидела в дверях Робби.
— Ты как? — спросил он.
— Великолепно. — Она взяла телефон и, еще раз откашлявшись, сказала: — Я вас слушаю.
— Голос у тебя, если честно, как у моего восьмидесятилетнего отца, — произнес Томас Гиффорд. — Пятьдесят лет курил по две пачки в день.
— Спасибо, сэр. Приятно слышать.
— Я получил твое сообщение. Спасибо, что держишь меня в курсе. Только лучше бы ты позвонила на домашний…
— Вы бы ничем не смогли мне помочь. А из-за разницы во времени я бы только понапрасну вас разбудила.
— Тоже верно. Тогда слушай. Арт сейчас в Лос-Анджелесе, дает показания по делу убийцы из Блу-Лэйк. Он должен был вернуться в Квонтико сегодня вечером, но я попросил его поменять билет и по пути домой он заглянет в Напу. Буквально на минуточку.
Арт Руни был специалистом высокого класса, Вейл очень его уважала. Гиффорд поручал ему большинство дел с серийными поджогами. Пожалуй, он и впрямь тут не помешает.
— Но это же не серийный поджигатель, — возразила Вейл.
— Ты в этом уверена?
По правде говоря, она не знала.
— Я не спрашивала. Обязательно наведу справки.
— Тебе нужна медицинская помощь? Как ты вообще себя чувствуешь?
— Мне оказали первую помощь. Я, наверное, еще схожу к местному врачу.
— Правильно. Дальше: я договорился, чтобы тебе дали новый телефон. Наш агент из Санта-Розы встретит Арта в аэропорту и передаст телефон ему, а он уже тебе. Жетон придет службой доставки. И тут возникает вопрос… — Выждав несколько секунд, он спросил: — Как ты считаешь, сжечь пытались именно тебя?
— Пока что трудно сказать. Подозреваемых нет.
— Ладно, если что — сообщи. И еще… Я, кажется, слишком часто это повторяю, но будь осторожна, ладно?
Как же так? И никаких, получается, шуток о «пожаромагните» рядом с «маньякомагнитом»?
— Хорошо. Постараюсь.
Потратив немало сил на то, чтобы выглядеть презентабельно в одежде Диксон (хозяйка уверяла, что подыщет нужный размер, но ошиблась), Вейл окинула свое отражение придирчивым взглядом и недовольно нахмурила брови. Любой женщине тяжело чувствовать себя привлекательной, когда носишь деловые костюмы каждый день. А уж когда надеваешь деловой костюм с чужого плеча — особенно с плеча человека, сложенного, как Роксана Диксон, — впору отчаяться по-настоящему.
Но ей следовало помнить: она выжила в пожаре. И это главное.
Робби, подкравшись сзади, чмокнул ее в шею и сказал, что она выглядит потрясающе. Сам он был в том же, что и вчера.
«И почему женщинам так нравится слушать эту чушь? Да потому, что настроение сразу улучшается». Она понимала, что выглядит далеко не потрясающе, но от его слов на душе стало легче. Как же все-таки странно устроена человеческая психика!
Диксон ожидала их в кухне. Позавтракав хлопьями с молоком, они разъехались в разные стороны. Робби отправился по магазинам — восстанавливать гардероб для них обоих. Вейл подробно проинструктировала его, где именно покупать одежду, каких размеров и фасонов. Перспектива шопинга вслепую, похоже, несколько удручала Робби, но Карен посоветовала ему найти продавщицу примерно ее возраста и обратиться к ней за советом. В сложившихся обстоятельствах ничего другого не оставалось. К тому же речь шла всего о нескольких вещах. А вдруг повезет и он сумеет подобрать пару блузок и брюк, которые на нее налезут? Ей обычно подходила практически любая одежда. Кроме той, что носила Барби Терминатор.
Вейл и Диксон поехали в управление, но Вейл хотела первым делом наведаться на пепелище и покопаться там уже при свете дня. Совещание было назначено на десять, так что время еще было.
Уже на подъезде к гостинице Вейл как бы между прочим обронила:
— А ты, похоже, знакома с этим Эдди Агбаяни.
Диксон улыбнулась в ответ.
— Ага, можно и так сказать. Мы год встречались. Потом начались проблемы. — Она свернула влево на гостиничную стоянку. — Все вроде шло нормально, но какое-то напряжение постоянно ощущалось. Но мы по-прежнему любим друг друга. Сложно это все… Наши отношения не выдерживают… скажем так, борьбы за лидерство.
«Борьбы за лидерство». Интересно, кто же в этой борьбе агрессор? По ее наблюдениям, проблема, скорее всего, коренилась в неуверенности Агбаяни. Тестостерон, мужское самолюбие — вечные враги счастливых союзов. Открыв дверцу автомобиля, Вейл вдруг подумала, что могла и ошибиться в своих оценках. На что она вообще опиралась? Ей, эксперту по психологическим портретам, было трудно удержаться от составления их в нерабочее время. Сложно все-таки наслаждаться непринужденной беседой, когда невольно анализируешь язык тела собеседника, перемены в его интонациях и выражении лица.
— А почему вы все же расстались? — спросила Вейл.
— Не мы расстались, а я его бросила. Я женщина не из простых, что бы это ни значило. Я упряма и сама это знаю. Вот мы с Эдди порой и цапались: ему ведь тоже хотелось проявлять инициативу. Какое-то время мы держали равновесие, но оно нарушилось, когда спортзалу я стала уделять больше внимания, чем ему. Так вышло, что… В общем, на работе было много стрессов, а спорт помогал мне собраться с мыслями, взглянуть на вещи объективно. Так что я сама отчасти была виновата. Но потом я поняла, что, чем ругаться каждый день, лучше сделать перерыв. — Они вышли из «форда» и пошли по дорожке. — Поначалу приходилось несладко. Я очень по нему скучала. Но время идет, расстояние между людьми увеличивается, и не успеешь опомниться, как… — Она покачала головой. — Прошло уж почти четыре месяца.
«Примерно в это же время ты перешла из полиции Валлехо в окружную прокуратуру. Совпадение?» От запаха горелой древесины и бензина, пронизывавшего воздух, как дешевые духи, у Вейл подрагивали ноздри.
— Интересно, сколько продержится эта вонь.
Диксон брезгливо поморщилась.
— Наверное, до тех пор, пока не вызовут бригаду демонтажников, которые снесут это все к чертям собачьим.
Благодаря оперативной работе пожарников примерно четверть здания уцелела. Остальные же три четверти представляли собой угольно-черную оболочку с обрывками цветастых обоев на фрагментах стен, принявших странные формы: чего не коснулся огонь, то залила вода.
Вейл прошлась там, осторожно ступая по слою пепла, как по дорогому ковру. Диксон носила обувь на полразмера меньше, поэтому ходить было неудобно, но все-таки возможно. Тем не менее Вейл чувствовала каждый шаг.
Она остановилась рядом с Диксон, которая внимательно изучала открывавшийся вид. Слева располагалось здание, некогда служившее гаражом, а теперь превращенное в более прибыльный номер «Каберне и трюфели» (об этом гласила нарисованная от руки вывеска над дверью). Еще одно здание побольше, в два этажа, тянулось перпендикулярно ему, углубляясь в посадку. В нем было еще четыре номера.
На земле валялась обугленная табличка «Страстное свидание», еще совсем недавно висевшая у них над дверью. Забавно, что краска на нарисованных языках пламени практически вся выгорела, — вместе с надеждами на приятный отдых.
Вейл подумала, как хорошо, что они заселились в единственный отдельный номер в отдельном же домике на отшибе. Если поджигатель действительно хотел ее убить, а они с Робби жили бы в «Каберне и трюфелях», погибнуть могли другие постояльцы.
Вейл решила даже не думать об этом. У нее снова начался кашель: в воздухе плавало еще слишком много едкого осадочного дыма. Она пошла обратно к машине, сотрясаясь в приступе, Диксон за ней.
Они проехали не больше мили, как пришлось остановиться у огромного виноградника. Вейл выбралась из машины и долго, надрывно кашляла, согнувшись пополам и держась за забор. Наконец приступ прошел. Она выпрямилась, осторожно вдохнула полной грудью и выдохнула через рот.
Когда она вернулась в машину, лоб ее был усеян капельками пота.
— М-да, веселуха.
Диксон тревожно покосилась на нее.
— Ты себя нормально чувствуешь?
— Лучше не бывает. — Вейл указала на дорогу: — Поехали.
Они вошли в конференц-зал. Из вчерашних гостей в комнате присутствовал лишь Тимоти Нанс. Он сидел боком, будто готовясь в любой момент сорваться с места. Вид у него был взволнованный, галстук завязан криво. Похоже, он провел плохую ночь. Вейл прекрасно его понимала.
Войдя в комнату, Брикс сразу направился к доске. Швырнув на стол папку, которая день ото дня становилась все толще, он скрестил руки на груди. Выглядел он неважно: наспех причесанные волосы, складки на всегда безупречной форме, темные мешки под глазами.
Он свистнул, привлекая к себе внимание.
— Что вам сказать? События прошлой ночи меня, признаюсь, взбесили. Кто-то начал за нами охоту, и я намерен найти этого человека во что бы то ни стало. Ни для кого не секрет, что у нас с агентом Вейл случались разногласия и меня не всегда устраивали ее… методы и поведение в целом. Но она — член нашей команды, а любить друг друга мы не обязаны. Главное — успешно сотрудничать. И когда кто-то наезжает на нее, он наезжает на всех нас. И этого ублюдка я решительно настроен поймать. Равно как и серийного убийцу, будь он неладен. И чем скорее мы их обоих поймаем, тем лучше. Я же не требую от вас невозможного, верно?
Он обвел присутствующих взглядом, останавливаясь на каждом в отдельности. Люго, Диксон, Фуллере, Вейл… На нее он посмотрел с особым значением, и она ответила ему слабой улыбкой. Последним он заглянул в глаза Тиму Нансу, после чего перевел взгляд на конверт и посылку, которые держал в руках.
— Карен, это тебе. Мне передала секретарша.
Он вручил все это Нансу, а тот передал их дальше, в сторону Карен.
— Я побеседовал с непосредственным начальником Вейл. К нам едет агент из Бюро по контролю за алкоголем, табачными изделиями и огнестрельным оружием, БКАТО. Карен, может быть, расскажешь, в чем, собственно, дело?
Вейл положила конверт перед собой и, мельком взглянув на накладную, приклеенную к посылке, объяснила:
— У ОПА есть два агента из БКАТО в специальном подразделении, которое было создано двадцать лет назад и получило название ПРПВ — подразделение по расследованию поджогов и взрывов. Эти люди — судебные психологи, в основном они работают на БКАТО, но дают консультации по любым серийным убийствам, потому что… просто потому, что они хорошие специалисты. — Разорвав упаковку посылки, она достала свой новый значок. — Человек, который приедет сюда сегодня, — это старший специальный агент Арт Руни. Я уверена, что он окажет нам неоценимую помощь.
— А он уже приехал, — ответил Брикс. — Они с детективом Гордоном выехали на место происшествия. — Он снял со стены трубку и набрал внутренний номер. — Да, это Брикс. Пришли-ка к нам Мэтта. — Вернув трубку на место, он сказал: — А пока Гордон с Руни не вернулись, прослушайте новую информацию. Во-первых, опознали труп, который мы выкопали из засыпанной винной пещеры.
В комнату вошел долговязый лысеющий мужчина в белом халате. Брикс представил его как Мэтью Аарона.
— Что вам сказать… — начал Аарон. — Дело было не из легких, поскольку тело успело основательно разложиться. Не помогли ни зубные снимки, ни сверка со списками пропавших без вести — не хватало особых примет. А поскольку тело не подготовили к погребению как следует, плоть большей частью давно истлела. Но! — Он назидательно поднял палец. — Кожа на одной руке частично сохранилась — почему, еще предстоит выяснить. Но я не мог сообразить, как снять отпечатки пальцев, чтобы ввести их в нашу систему. А потом вспомнил одно дело, о котором когда-то читал. В сорок восьмом году разбился военный самолет, и один из погибших много лет оставался неопознанным. Перепробовали все на свете, включая анализ ДНК, но ничего не помогало. И тогда профессор судебной медицины из университета Джорджа Вашингтона додумался погрузить руку этого мужчины в химикат, с помощью которого идентифицировали жертв урагана «Катрина». В итоге ему удалось полностью обезводить кожу и получить отпечаток с указательного пальца.
— И?.. — подстегнул его Брикс.
Аарон, улыбнувшись, откинулся на спинку кресла.
— Я сделал то же самое. И — вуаля! — мы опознали тело.
Брикс приподнял брови в немом вопросе.
— Ах да… Погибшую звали Урсула Роббинс. — Аарон вытащил из внутреннего кармана блокнот, перелистнул пару страниц и сообщил: — Пропала без вести два с лишним года назад, считалась мертвой. Пятьдесят с небольшим лет, детей нет. Я постараюсь достать для вас фотографию. Пока что известно только то, что она была каким-то большим начальником на винодельне в долине Джорджа.
— Понятно, — сказал Брикс. — Рэй, займешься этим.
— Погодите, я бы хотел еще кое-что добавить, — сказал Аарон. — Насчет ногтя на ноге… Очень интересная ситуация. Я такого еще не видел. На то, чтобы зарытое в землю тело, должным образом не подготовленное к погребению, превратилось в голый скелет, обычно уходит несколько лет. Я подчеркиваю, в голый скелет, абсолютно без мягких тканей. Ногти — это протеиновое, а точнее — роговое образование, равно как и волосы, поэтому разлагаются дольше. В данном случае ногти оберегал слой лака. Не накрась она ногти, кожа с рук и ног на первой же стадии разложения могла бы соскользнуть, как чехол. Это называется «упавшие перчатки».
— Клевое название, — прокомментировал Фуллер.
Аарон непонимающе взглянул в его сторону и продолжил:
— Да, так вот… Если жертва красила ногти, значит, они все сохранились.
— Подождите, — перебила его Вейл. — Почему вы уверены, что лак нанесла сама жертва, а не убийца? Вполне возможно, что он кое-что смыслит в судебной медицине и потому понимал, что кожа с ногтями сползет с конечностей. Затем-то он и накрасил ей ногти — чтобы они оставались в целости и сохранности. Ну, кроме того ногтя, который он сорвал.
Брикс растерялся.
— Я, если честно, не знаю, что делать с этой версией, но не будем сбрасывать ее со счетов. Наш НЕПО мог разбираться в судебной медицине. Возможно, он работает патологоанатомом.
Вейл пожала плечами.
— Возможно. Или судмедэкспертом.
На Аарона устремились любопытные взгляды.
Брикс снова обратился к Люго:
— И этим тоже займись. Если надо, возьми кого-нибудь в помощники. Проверь всех жителей региона, которые получили соответствующее образование. Включая тех, что работают у нас. — Он взглянул на Аарона. — Выясни, кто стоит на учете в психиатрических клиниках, у кого проблемы с наркотиками, склонность к насилию…
— Понял, — откликнулся Люго.
Заговорил Фуллер:
— Мы уже знаем, что этих двух и ту, из Валлехо, прикончил один парень. Если мы обнаружим сходства в виктимологии этих трех женщин, то все станет ясно: вот он, наш НЕПО.
Вейл неуверенно поморщилась.
— Ну… Я бы сказала так: женщин, скорее всего, убил один и тот же человек, а сравнительная виктимология может помочь нам его идентифицировать.
Фуллер закатил глаза, словно умоляя Вейл не цепляться к словам.
— Я бы хотела вернуться к вопросу доступа, — сказала она. — Это может оказаться тем самым общим знаменателем, который мы ищем.
В дверь постучали, и в комнату вошли Берт Гордон и Арт Руни. Вейл не сдержала улыбки: появление Руни привнесло ощущение спокойствия и уюта.
Брикс кивком пригласил их присаживаться, а когда они повиновались, отвернулся к доске и написал: «Жертва № 2 Урсула Роббинс — Рэй Люго». Вернувшись к столу, он сказал:
— Я бы хотел поблагодарить спецагента Руни за то, что он уделил нам свое драгоценное время.
— В нашем отделе очень дорожат Карен Вейл, — растягивая гласные на южный манер, объяснил Руни. — И когда кто-то пытается ее поджарить, у меня портится настроение. И я как специалист, посвятивший девятнадцать лет жизни изучению поджогов и бомбежек, постараюсь помочь вам выяснить, кто это сделал.
— Вы только не обижайтесь, — сказал Фуллер, — но зачем вы сюда приехали? Я хочу сказать, вы же занимаетесь серийными поджигателями. А этот парень, вполне возможно, устроил единственный пожар в своей жизни.
— Всего один, — понимающе кивнул Руни. — Я вижу, к чему вы клоните. Дескать, всего один пожар, зачем поднимать шум, так?
Расплывшись в улыбке, он откинулся на спинку кресла. Внешность его внушала уважение: военный бобрик на голове, словно бы вырезанные стамеской черты лица, подтянутая фигура. Для того чтобы представлять собой угрозу, ему необязательно было непосредственно угрожать.
— Как тебя зовут, сынок?
— Скотт Фуллер. Детектив Скотт Фуллер.
— Очень приятно. Можно понять, почему мой приход тебя озадачил. И я вовсе не обиделся на твой вопрос, я понимаю, что ты задал его исключительно от недостатка информации. — Руни не спеша поднялся. — Я работаю на БКАТО, Бюро по контролю за алкоголем, табачными изделиями и огнестрельным оружием. Видишь ли, мы занимаемся алкоголем, а это винный регион, так что ты мог бы подумать, что это как-то связано. Но нет, не это меня сюда привело. Дальше идет табак — само собой, он тоже ни при чем. Остается последняя буква в аббревиатуре. Огнестрельное оружие. Под это определение подпадают и бомбы, и взрывные устройства, и террористические атаки, и умышленные поджоги. — Руни ухватился за спинку кресла мощными ручищами. — А теперь, сынок, я бы хотел задать тебе один вопрос. Где в названии моей организации слово «серийный»?
Он уставился на Фуллера, который явно боролся с желанием отвести глаза. Губы его сжались.
Одним-единственным взглядом на Руни Вейл сумела сказать целых две фразы, одну — с завистью, другую — с облегчением: «Черт, вот бы мне так научиться!» и «Боже, как же хорошо, что ты мне друг, а не враг».
— Так вот, — продолжал Руни, — позволь мне вернуться к своей мысли. Я не только агент БКАТО, я еще и эксперт-криминалист, судебный психолог. Это важное уточнение, потому что ФБР поджогами не занимается, а БКАТО — за милую душу. Напомню невнимательному детективу Фуллеру, что на то нам и дано окончание «…и огнестрельным оружием». — Он подошел к доске и, указав на маркер, спросил: — Можно на минутку?
Брикс протянул ему маркер. Сняв колпачок, Руни поднес маркер к пустому участку доски.
— Я попробую объяснить вам, что за человек, скорее всего, совершил данное преступление. Проблема заключается в том, что поджогам не уделяют должного внимания. Но мы все-таки кое-что почерпнули из допросов поджигателей и трудов ученых, которые таки уделили им внимание. Мало-помалу мы составили типологию подобных преступников. Типология эта базируется, главным образом, на мотивации — мотивах, стоящих за поджогами. Этот пожар мы относим к умышленным, потому что он отвечает трем основным критериям. — Руни раскрыл ладонь и принялся загибать пальцы. — Во-первых, сгорела некая недвижимость. Во-вторых, пожар начался из-за некоего зажигательного вещества, остатки которого обнаружили на месте преступления. В-третьих, поджог был совершен злонамеренно, с целью уничтожения чего-либо или кого-либо. Я только что вернулся с места преступления и, исходя из того, что я там увидел и о чем рассказал мне детектив Гордон, с полной уверенностью отношу этот пожар к поджогам. — Резко развернувшись, он спросил: — Я прав, детектив Гордон?
— Да.
— Посмотрим, что нам известно на данный момент, — продолжал Руни. — Вскоре после того, как детектив Эрнандес покинул гостиницу, оставив агента Вейл одну в номере, началось возгорание. Канистру из-под бензина мы нашли за зданием, на территории, которая не просматривается ни из соседнего номера, ни с парковки, ни из близстоящих зданий. Рядом мы обнаружили зажигалку, которой, судя по всему, и был подожжен бензин. Помимо этих предметов мы обнаружили нечто, с трудом поддающееся объяснению.
Руни кивком попросил Гордона продолжить.
Тот задумчиво почесал макушку.
— Да, странная штука, черт побери… Вокруг здания обозначена зона, которая служила барьером для пламени. — Сделав театральную паузу, он договорил: — Земля в этой зоне была обработана по краям химикатом, препятствующим распространению огня.
— Значит, он хотел, чтобы огонь не вышел за пределы этого здания? — уточнила Диксон.
Гордон кивнул.
— Похоже на то. Что касается этого химиката, то ничего особенного он собой не представляет. Из лаборатории результаты еще не пришли, но мне кажется, что это обычная пена из огнетушителя, которую можно купить где угодно. Ею обычно гасят загоревшиеся кустарники и траву.
— Итак, — снова заговорил Руни, — вооружившись этой информацией, давайте поговорим о том, что нам известно об устроителях подобных пожаров. Мы привыкли делить их на несколько категорий согласно мотивировкам: вандализм, пиромания, месть, сокрытие следов преступления, личная выгода, экстремизм. Пояснять, думаю, ничего не надо.
— Пиромания? — переспросила Диксон.
— Ну, им в кайф что-нибудь поджечь. Иногда они просто хотят выброса адреналина, иногда ищут внимания и признания, иногда даже получают сексуальное удовлетворение. Хотя сексуальный компонент — это все-таки большая редкость.
— То есть вы хотите сказать, что мы должны рассмотреть все потенциальные мотивы, исключить самые маловероятные и таким образом сузить круг подозреваемых до лиц, у кого мог быть последний оставшийся?
— Это один вариант, — сказала Вейл. — Но чем гоняться за двумя зайцами одновременно, при этом еще и пытаясь поймать нашего винного убийцу, не лучше ли прибегнуть к простой логике? Тогда мы сразу исключим сокрытие следов преступления и экстремизм. Никакого другого преступления в моей гостинице совершено не было. И, если я не ошибаюсь, никакого социального, религиозного или политического конфликта тоже не назревало. Я ничего не упустила?
— Вроде бы нет, — сказал Брикс и обвел комнату взглядом. Все молчали.
— Если бы он, допустим, хотел получить страховку, то к чему было сжигать только один корпус? — спросил Рэй Люго.
— Нелогично, согласен, — сказал Руни. — Но все-таки стоит проверить, не было ли у хозяев финансовых трудностей. Может, кто-то из партнеров точил на них зуб? Может, кто-то хотел перекупить гостиницу, а они не стали продавать? Кому мог быть выгоден пожар? Архитектору или подрядчику, предлагавшему отремонтировать здание, но получившему отказ? Надо проработать все версии. Помните: поджигатель не рассчитывает, что мы его поймаем. Он думает, что не оставил никаких следов.
— Да, но… — Вейл, не договорив, покачала головой. — Зачем было прикладывать столько усилий, чтобы уберечь от огня другие постройки?
— Очень важный вопрос, но ответ на него мы сейчас дать не можем, — сказал Руни. — Рано или поздно мы все узнаем, но пока это будет лишь надпись на доске. — И он написал на доске слово «Поджог», а ниже — вопрос, заданный Вейл. — Также не стоит забывать, что я описал вам поджоги в самых общих чертах. У каждой категории есть подкатегории. Более того, бывают и преступники с комбинированной мотивацией. Но пока что давайте не будем усложнять. Будем вычеркивать лишние факторы по мере накопления информации.
Фуллер подался вперед и уперся локтями в стол.
— Раз уж вы судебный психолог и составлять психологические портреты — ваша работа, может, хоть намекнете, кого нам искать?
— Скотт, ты ставишь человека в неловкое положение, — не выдержала Вейл.
Руни примирительно поднял руку.
— Нет-нет, вполне закономерный вопрос. — Он ненадолго задумался, скрестив руки на груди. — Если опираться на статистику, следует искать молодого белого парня, в возрастной группе от восемнадцати до тридцати, со скверной историей супружеской жизни — так принято выражаться, когда речь идет о людях склочных, неуживчивых, часто расстававшихся с партнерами и ссорившихся с друзьями и родственниками. Скорее всего, у него средний уровень интеллекта, не исключено, что выше среднего; как минимум до старших классов он в школе доучился. Существует пятидесятипроцентная вероятность, что у него на теле одна или несколько татуировок.
— А приводы у него имеются? — спросил Брикс.
— Шансы велики. Примерно девяносто процентов гарантии, что его арестовывали по уголовной статье, свыше шестидесяти — что арестовывали неоднократно. Так что, пожалуй, лучше всего начать с этого: поискать бывших осужденных, у которых был мотив сжечь гостиницу… или агента Вейл.
— Кстати говоря, — вмешалась Вейл, — вы ничего не узнали о двери в мой номер?
— В смысле? — уточнил Гордон.
— Я не уверена, но мне показалось, что ее заблокировали. Я не смогла ее открыть.
— Здание сгорело практически дотла, что уж говорить о двери. Но мы можем съездить еще разок. Ты уверена, что дверь заблокировали?
— Сами понимаете, мне было очень страшно. Ручка была раскалена. Я обожглась. — Она украдкой поглядела на ладонь. Краснота еще не сошла, кожа болела, но ничего серьезного. — Я не уверена ни в чем, но открыть я ее не смогла.
— Надо бы проверить, — сказал Брикс Гордону. — Еще что-нибудь добавите? — обратился он уже к Руни.
Но ответила за него Вейл:
— Скорее всего, он провел какое-то время в госучреждении. Не обязательно в тюрьме — это может быть сиротский приют, колония для несовершеннолетних или даже психиатрическая лечебница.
— Но, — сказал Руни, — в отличие от серийных убийц, большинство поджигателей выросли в нормальных полных семьях.
— Отрадно слышать, — съязвила Диксон. — Какой-то, значит, произошел сбой.
— Я вам больше скажу, — продолжал Руни. — Всего по стране раскрывается примерно двадцать процентов поджогов. Так что работенка предстоит не из легких. — Отдав маркер Бриксу, он вернулся на место. — Если мы выясним, что это не первый его пожар, то колонка «дано» в нашей задаче вырастет. Тогда он окажется серийным преступником, а у них свои особенности, которые тоже можно использовать в розыскных мероприятиях.
— Например? — поинтересовался Фуллер.
— Например, следующее: большинство серийных поджигателей добираются до места преступления пешком и живут примерно в двух милях от него, следовательно, хорошо ориентируются на местности. Примерно треть остается на месте, а четверть прячется где-то неподалеку и наблюдает за работой пожарной бригады. Уходят только сорок процентов.
— Но, — подхватил Гордон, — практически все возвращаются на место преступления, хотя срок может варьироваться от суток до недели. Поэтому мы поручили нашему человеку под прикрытием следить за пепелищем.
— Да, если кому-то интересно, постояльцев расселили по другим гостиницам, — сказал Брикс.
— Мы исходим из предположения, — сказал Руни, — что это обыкновенный поджигатель. Но если единственной его целью было убить Карен Вейл, то всем нашим гипотезам грош цена.
В комнате повисла тишина, все задумались над услышанным.
— Вопросы будут? — спросил наконец Руни.
Руку поднял один Фуллер.
— Да, у меня есть вопрос. Вы надолго к нам?
— Нет. Я сейчас еду в Сан-Франциско, а оттуда лечу обратно в Квонтико. Но вы всегда можете связаться со мной по мобильному. — Он выждал какое-то время, но вопросов больше не прозвучало. — Карен, проводишь меня?
Вейл встала с кресла, а Руни пожал Гордону руку.
— Приятно было познакомиться, детектив. Пожалуйста, держите меня в курсе дела. И если вам что-нибудь понадобится от БКАТО — обращайтесь не задумываясь.
— Большое спасибо.
— Ах да, чуть не забыл. К вам уже едет агент из сан-францисского подразделения БКАТО. Я буду очень признателен, если вы включите его в свою опергруппу. Его зовут Остин Манн. — Он сверился с часами. — Должен приехать с минуты на…
Он умолк, заслышав стук в дверь.
— Открыто! — крикнул Брикс.
За распахнувшейся дверью оказался мужчина в деловом костюме, среднего роста, широкоплечий и коренастый. Он кивнул Руни.
— Извините, если перебил.
— Это агент Манн, — сказал Руни и представил всех собравшихся.
Вейл тотчас заметила, что на левой щеке у Манна шрам, а вместо левой кисти протез. Это было по меньшей мере странно. Вейл казалось, что с такими поражениями людей должны отправлять на пенсию. С другой стороны, ей попадались агенты, которым разрешали продолжать работу даже с очень серьезными травмами, но случалось это редко и только в исключительных случаях.
В одном сомневаться не приходилось: если у агента БКАТО не хватало конечности, значит, ее оторвало при попытке обезвредить самодельное взрывное устройство.
— Агент Вейл — это вы? — спросил Манн.
— Да, можно просто Карен. Очень приятно.
— Карен собиралась проводить меня до машины. Ты тут сам разберешься?
— Надеюсь, ребята помогут. — Манн пожал Руни руку. — Как только вернешься домой, я дам тебе знать, какие у нас новости.
Вейл прицепила новый значок к ремню, забрала со стола свой конверт и вышла с Руни из конференц-зала. Когда они оказались на улице, он вынул из кармана пиджака новенький «блэкберри».
— Он уже активирован, можешь пользоваться. Номер остался тот же.
Она включила аппарат и дождалась, пока система загрузится.
— Спасибо.
— Ты смотри, с этим Фуллером надо держать ухо востро, — предупредил ее Руни. — Я таких нахалов знаю: думают, что им учиться уже нечему, а до звания дослужились то ли по дружбе, то ли папочка устроил. Хотя бывает, что и то и другое. Книг начитаются, а сами штабисты, не воевали ни разу.
Вейл поразила проницательность Руни. Она всегда знала, что он мастер своего дела, но чтобы до такой степени…
— Короче, не нравится он мне, — заключил Руни. — Из-за него могут быть проблемы.
— Я учту. А что вы скажете об Остине Манне?
— Чертовски классный агент. На редкость преданный своему делу.
Он кивнул водителю машины с эмблемой ФБР, который подъезжал к ним с другой стороны улицы. Вейл поняла, что этот человек и повезет его в аэропорт.
— Ты наверняка заметила протез, — сказал Руни. — Ранен при исполнении, обезвреживал бомбу. Повезло еще, что одной рукой отделался. Мы с ним когда-то вместе работали в Северной Каролине. Я видел, как… это произошло. Надеюсь, ты ничего подобного в жизни не увидишь. Кошмар. Такой парень, просто кремень, а визжал как резаный. — Он удрученно покачал головой. — В общем, да. Его перевели в Сан-Франциско, и все у него хорошо. Он доволен жизнью.
Темно-синий «форд» остановился у бордюра.
— А этот протез… Это только кисть или вся рука целиком?
— Что?
— У агента Манна. Ему оторвало руку полностью?
Руни подозрительно прищурился.
— Кисть и предплечье. А что?
Вейл задумалась — и, пожалуй, на пару секунд дольше, чем следовало.
— Карен, в чем дело?
Она рассмеялась и отмахнулась от него.
— Да ерунда. Просто устала.
Руни осторожно похлопал Вейл по плечу.
— Я хочу, чтобы ты вернулась в Квонтико целой и невредимой, поняла меня? Никаких пожаров, никаких передряг, в которые ты вечно ввязываешься.
— Арт, вы на что-то намекаете?
— Намекаю? Черта с два! Твой послужной список говорит сам за себя. — Он шагнул с бордюра и открыл дверцу автомобиля. — Увидимся дома. Уже совсем скоро.
 | Алан Джекобсон. Винодел |