Кое-что о природе авторитаризма: почему у людей так легко сгибаются колени и есть ли в этом коленопреклонении какая-нибудь польза.
Что, собственно говоря, означает термин «авторитаризм», объяснить довольно трудно, потому что существует довольно много его описаний, среди которых несколько канонических. Но какого-то единого, идеального, всеми признанного определения до сих пор нет. (Если тебе сейчас вдруг совершенно нечем заняться, можешь попытаться придумать его сам.)
Авторитаризмом называется система, при которой общество находится в полной власти одного человека (в редких случаях - группы конкретных лиц, например одной семьи). При этом лидер считается властителем не потому, что он, скажем, папа римский или английская королева (хотя и может быть ими обоими одновременно). Нет, он звезда и солнце нации, потому что он - Медведий Крокодилович Пупкин, и всем понятно, что только под его мудрым руководством страна будет семимильными шагами двигаться к процветанию и прогрессу. При этом 99% населения могут быть уверены, что Медведий Крокодилович в общем и целом тля подзаборная, но большая часть уверенных будет искренне ставить свечи за его здравие и благодарить судьбу за такого прекрасного руководителя.
Непонятно? Ну, недаром авторитаризм иногда именуют «социальной шизофренией». Впрочем, сейчас мы копнем чуть поглубже, и ты во всем прекрасно разберешься.
НЕТ, НЕ ОН!
Часто бывает проще объяснить какое-то явление, рассказав, чем оно не является.
Например, традиционные европейские монархии феодальной эпохи не были авторитарными государствами, потому что королями чаще всего становились по праву рождения, в народной поддержке властители нуждались весьма слабо, зато очень зависели от элит и влиятельных кланов, а деятельность монарха была ограничена немалым количеством законов, за нарушение которых всегда было реально лишиться короны вместе с ушами, на которых она держалась. Традиционные азиатские цивилизации, где слово падишаха было законом для всех и каждого и где любой визирь мог быть превращен в фарш только из-за того, что у халифа нынче игривое настроение, также не являются авторитарными обществами - это называется «деспотия». Тут тоже связь правителя с народом призрачна и несущественна, народ при виде хана лежит лицом в пыли и боится его до смерти, но при этом глубокой страсти к обожаемому лидеру не испытывает.
Общества, где затянутые в черную кожу граждане с кокардами обшаривают дома в поисках запретных книг и еврейских детей, где все в едином порыве маршируют на фронт и на заводскую проходную, вскидывая руки перед портретом вождя, - это тоже не авторитарное государство, а тоталитаризм и даже фашизм. Лидеры здесь являются такими же заложниками выплавившейся идеологии, как и обитатели концлагерей, разве что уровень комфорта будет получше.
Авторитаризм же - это ситуация, при которой страна оказывается вверена одному руководителю, подобно коммерческой компании. Жизнь здесь течет по принципу «хозяин - барин», и это основное право, основной закон и основная идея страны. При этом легитимность правителя не вызывает сомнений у подавляющего большинства населения, ни о какой реальной сменяемости власти речи не идет, а элиты пребывают в полном небрежении, так как любимый царь коронован всем миром, улицей и подворотней и потому чихать хотел на влиятельные кланы. Если этим кланам дороги рассудок и жизнь, то пусть пакуют чемоданы или сидят тихо-тихо.
КАК ВОЗНИКАЮТ АВТОРИТАРНЫЕ РЕЖИМЫ?
Чаще всего после революции или иных серьезных потрясений. Герой-руководитель подполья, или всенародно любимый генерал, или просто какая-то вовремя подсуетившаяся мелкая сошка въезжает на броневике в царский дворец и начинает наводить порядок. Некоторые исследователи полагают, что авторитаризм - это почти естественный переходный период от монархии к демократии, когда общество, сломав свои старые принципы и еще не выработав новые, заполняет пустоту вот такой конструкцией. Общество требует перемен, свобод, поля для развития, но базы для этого нет, нет самоуправления, нет законов, нет традиции демократии. Вот и возникает странный мутант - когда на троне по-прежнему находится самодержец, но этот самодержец всей душой за свободу народа, за право народа, равенство, братство и золотые унитазы для своей двоюродной кузины.
И если обществу повезет, то на вершине окажется не только коллекционер золотых унитазов, но и человек более или менее готовый к работе по созданию всех тех важных штук, без которых демократия немыслима. Будет проводить демократические реформы сверху на свой страх и риск. А если не повезет, то ничего не поделаешь. Все опять пойдет по кругу до следующего витка.
ПРЕВРАЩЕНИЯ ДИКТАТОРА
Правитель, осознавший, что в его руках вдруг оказалась самая настоящая страна, обычно начинает с подкупа населения. Народ - источник его власти, и желательно хотя бы на словах, хотя бы для начала сделать ему приятно, а то броневик еще от дворца далеко уехать не успел. Поэтому все диктаторы обязательно разыгрывают популистскую карту, стараясь понравиться своим новым подданным, в том числе самым низким низам. Мешок риса в каждый детский сад, разрешение многоженства, публичная порка царских жандармов, целование сирот в щеки, липкие от подаренных эль-президенте конфет. Народ видит, что новый царь хочет того же, что и он. Народ видит, что новый царь строго грозит пальцем боярам. Народ видит, что на Новый год водку бесплатно дают. И, конечно, такой замечательный царь должен делать все, что пожелает, чтобы проклятые кулаки-олигархи, журнашлюхи-либерасты и законники-крючкотворы не мешались под его царевыми ножками.
Если сейчас царь успеет разыграть карты так, чтобы укрепить свою власть, не попав под реальное влияние сильных структур; если ему не навяжут идеологическую программу какой-нибудь влиятельной партии; если он успеет перехватить прямую власть над СМИ, армией, судами и полицией, сдвинет опасных конкурентов с ключевых постов и не потеряет при этом популярности, то дальнейшие тридцать - сорок лет, если печень не подведет, он уже может творить что угодно, имея от народа карт-бланш на любые идиотские выходки.
Часто, однако, бывает, что авторитарный лидер вынужден прижиматься в поисках опоры к самой сильной группировке, и если эта группировка исповедует какую-нибудь жесткую идеологию, то страна съезжает из авторитаризма в тоталитаризм. И уже сам правитель будет жить по тем законам, которые ему придется подписывать; чучхе и шариат исключений не допускают.
Если же этой опасности удалось избежать, то судьба общества будет зависеть от одного-единственного фактора: насколько глуп, жесток и жаден человек, оказавшийся волей случая во главе пирамиды.
История знает примеры, когда авторитарные лидеры оказывались не такими уж кровопийцами и кретинами. Ли Куан Ю в Сингапуре или, скажем, Чон Ду Хван в Южной Корее хоть и имели неприятную привычку гноить своих политических оппонентов в тюрьмах, а то и вовсе (в корейском случае) отправлять их к духам предков во время робких мятежей, в целом успешно справились со своей задачей - реформировать отсталое общество за одно поколение, либерализовать экономику и, по большому счету, сыграть роль прогрессоров, хоть и не без купюр.
Чаще, однако, выходит иначе. Диктатор, получивший власть в расцвете лет, обычно чрезвычайно плохо подходит для управления страной. Королей хотя бы с детства жестко дрессируют, дают им лучшее образование и держат за жабры семейными отношениями с другими монархами. После же революций и переворотов на троне оказываются люди, хорошо приспособленные к борьбе за власть, но никуда не годные в плане управления. А неограниченная власть играет дурную шутку с неподготовленными натурами: подогреваемые народной любовью, такие правители начинают искренне верить в то, что они избранные, что они полны истинной мудрости, что ими руководят боги.
Саддам Хусейн (Ирак), Рафаэль Трухильо (Доминикана), Муаммар Каддафи (Ливия) в начале своей властительной карьеры были вполне приличными людьми, и то, что они закончили жизнь, превратившись во вполне обезумевших упырей, - почти неизбежное следствие распада личности, потерявшей ограничительные рамки.
Сплошь и рядом после революций к власти приходят представители низов - полуграмотные и недалекие (все три перечисленных правителя имеют как раз такое происхождение). Если твое образование позволяет тебе лишь писать свою партийную кличку без грамматических ошибок, но перед тобой склоняются академики и профессора, то это очень развращает. Если ты вырос в нищете, ты зависим от роскоши куда сильнее, чем потомки аристократов, привыкших есть с золотой ложки и потому не придающих ей особого значения. Когда ты, в глубине души осознающий свою ограниченность и недалекость, вершишь судьбы мира, всех остальных людей ты начинаешь считать еще глупее себя - и в результате презираешь человечество.
ЧЕМ ОПАСЕН «ПРОСВЕЩЕННЫЙ АВТОРИТАРИЗМ»
С ворами и людоедами на президентских постах в целом все ясно, и вряд ли кто ошибется в перспективах управляемой ими страны. Но когда безраздельная власть достается человеку образованному, умному и дальновидному, то, казалось бы, можно со многим смириться ради процветания и величия своего государства. Политологи с пеной у рта спорят о достоинствах правления Ли Куан Ю, Чон Ду Хвана и Аугусто Пиночета, которые хоть и полнили тюрьмы и расстрельные стадионы несогласными, но в целом сделали много чего хорошего.
И в принципе, наверное, в переходные периоды правление авторитарного лидера, не связанного законами и интересами отдельных групп, может оказаться эффективным. Да, при таком лидере не станут развиваться наука, искусство и другие важнейшие для успеха страны отрасли, где свобода личности и слова первостепенна. Но если рядом находятся сильные свободные страны, где все это отлично развивается и немножко достается нам, такая ли уж это большая плата за экономический прогресс? Вот когда все устаканится и будет прекрасно, тогда и можно потихоньку отпускать гайки.
К сожалению, при выборе авторитарного правления мы всегда рискуем получить по лбу одними граблями - и непременно получим другими.
Грабли первые, вероятные. А где гарантия, что вам достанется реформатор и умница? Вот в Кампучии тоже власть оказалась у школьного учителя, обучавшегося в Париже, но дело кончилось тем, что старина Пол Пот истребил до 20% населения за несколько лет, превратив Кампучию в заминированный первобытный зверинец.
Грабли вторые, неизбежные. Сирийские беженцы могут многое поведать о том, что происходит с авторитарными странами, где власть слишком долго была в одних руках. Момент передачи власти к концу правления основателя авторитаризма - смертельно опасное для страны время. Клан Асадов не был слишком людоедским, он немало сделал для страны, но с приходом к власти сына правителя народ восстал. Слишком многие обижены, слишком много кровников появляется у правящей династии, никакой реальной любви к авторитарному лидеру народ к концу его правления обычно уже не испытывает - только раздражение и ненависть. За десять - двадцать лет беззаконной власти вождь успеет напакостить так или иначе огромному количеству людей, и уходить с трона будет смертельно опасно. Вот второй корейский реформатор Чон Ду Хван сам ушел в отставку и вскоре был арестован и приговорен к смерти за преступления, совершенные во время лидерства. Помиловали его потом, правда. Но где гарантии?
Чем дольше авторитарный лидер держится за власть, тем драматичнее может стать момент ухода от нее. Слишком все завязано на одной личности, к которой народ привык, но люди, вяло кричащие «ура!» при виде седого дедушки, которому с детства привыкли рукоплескать, куда суровее будут взирать на дедушкиного внука, пытающегося забраться на трон. Это в жестоких тоталитарных системах типа Северной Кореи можно тиражировать Кимов до бесконечности, да и то риск сохраняется. А в менее людоедских авторитарных режимах социальный и политический взрыв в такой ситуации почти неизбежен. И в какой точке пути прогресса окажется страна после того, как развеется пороховой дым, никто, увы, предсказать не сможет.