Костюмерный цех театра — настоящая копилка тайн... Волею судеб обаятельной Дайнеке, полюбившейся читателям героине нескольких романов Анны Князевой, приходится расследовать убийство, совершенное много лет назад в закрытом городе. Нераскрытое преступление связано с провинциальным театром, органами государственной безопасности Советского Союза и пропавшими музейными сокровищами... Дело оказалось очень опасным. Но кто-то же должен был расставить все точки над «i»?
Дайнеке было любопытно все в жизни попробовать. Именно поэтому она согласилась подменить заболевшую знакомую, работавшую костюмером. Разбирая старый театральный реквизит, Дайнека обнаружила нечто странное — паспорт и сумку девушки, исчезнувшей, как выяснилось, тридцать лет назад...
Оказалось, многие свидетели той давней истории живы и никуда не уехали, но все они почему-то с неохотой вспоминали пропавшую Лену Свиридову. Словно сговорившись, они советовали Дайнеке не ворошить прошлое, но, естественно, препятствия только подстегнули ее интерес и желание узнать правду...
Когда мать Свиридовой показала кольцо, которое Лена спрятала под ванной перед своим исчезновением, Дайнека поняла — это старинная драгоценность с загадочной гравировкой. Но как она попала к простой девчонке и почему ее потом ждала такая трагическая судьба?..
Главы из книги:
Пролог
— Я ничего не вижу.
— Осторожно, здесь ступенька...
— Куда мы идем?
— Сейчас увидишь.
— «А каково сказать «прощай навек» живому человеку, ведь это хуже, чем похоронить».
— Слова из твоей роли?
— Да. Сегодня на репетиции я их забыла.
— Скажи еще что-нибудь.
— Вот, например... «Вижу я, входит девушка, становится поодаль, в лице ни кровинки, глаза горят. Уставилась на жениха, вся дрожит, точно помешанная. Потом, гляжу, стала она креститься, а слезы в три ручья полились. Жалко мне ее стало, подошла я к ней, чтобы разговорить да увести поскорее. И сама-то плачу...» Здесь очень темно!
— «Здесь очень темно» — отсебятина.
— Нет, правда, я ничего не вижу... У меня в сумочке спички.
— Не надо спичек. Дай руку.
— Уже пришли?
— Дай руку!
— Вот она... Как смешно. Я правда не вижу, куда...
— Это дверь.
— Где?
— Здесь. Дай мне руку, я тебя проведу.
— Ой!
— Что?
— Споткнулась.
— Осторожней, еще немного... Видишь, это уже я.
— Пожалуйста...
— Что?
— Руку больно!
— Тише...
— Мне больно!
— Зачем так кричать?
— Ма-а-ама-а-а!
— Ти-и-ише...
В темноте прозвучал коротенький вздох, зажглась спичка, и вдруг что-то хрястнуло, как будто раскололся большой арбуз.
— Вот и все. Как там по роли? Прощай навек?.. Ну так прощай.
Глава 1
ОТПУСК В ЖЕЛЕЗНОБОРСКЕ
В день, когда Дайнека получила университетский диплом, она купила билет и вечером улетела. По прибытии в Красноярск взяла такси и в половине шестого уже была у матери.
— Вот! — она протянула диплом.
Людмила Николаевна сонно прищурилась, потом обняла дочь.
— Поздравляю!
Дайнека спохватилась:
— Прости, что так рано.
— Ничего, — Людмила Николаевна показала на дорожную сумку. — За нами скоро приедут.
Дайнека опустилась на стул.
— Кто?..
— Такси.
— Зачем?
— Мы едем в гости к моей школьной подруге. У нее свой дом на берегу Железноборского озера. Она давно меня приглашала, но я не решалась. Что ни говори, инвалид-колясочник — обуза для непривычного человека. С тобой будет проще. Так что вещи не разбирай. Надежда заказала для нас пропуска. Железноборск — город режимный.
Людмила Николаевна подъехала к зеркалу, развязала платок, стала снимать бигуди и складывать себе на колени. Дайнека глядела на нее и думала, что мать по-прежнему живет своими желаниями и ни с кем не собирается их согласовывать. Вздохнув, она взяла сумку и отнесла к выходу, убеждая себя в том, что приехала, чтобы побыть с матерью, а где, особого значения не имеет.
Про Железноборск Дайнека знала лишь то, что он находится в шестидесяти километрах от Красноярска. С одной стороны город окружен лесистыми сопками, с другой — болотами и лугами, которые протянулись до самого Енисея. Однажды ей пришлось там побывать, но визит имел быстротечный и экстраординарный характер.
Секретный город Железноборск поддерживал оборонную мощь страны и был отрезан от мира тремя рядами колючей проволоки. Выехать из него можно было свободно, а вот заехать — только по специальному разрешению.
За час они с матерью добрались до железноборского КПП, предъявили паспорта и прошли через механический турникет. То есть Дайнека прошла, а Людмила Николаевна проехала в инвалидной коляске. На той стороне «границы» их ожидала другая машина, поскольку чужие автомобили, в том числе такси, в город не пропускали.
По дороге мать рассказала, что Надежда Кораблева, ее подруга, никогда не была замужем и осталась бездетной. Их общее детство казалось ей самой счастливой порой жизни. Теперь подругам предстояли долгие разговоры о том золотом времени. И хотя относительно прошлого Людмила Николаевна придерживалась иной точки зрения, она не отказалась провести небольшой отпуск на берегу красивого озера.
Дом, возле которого остановилось такси, выглядел основательно: два каменных этажа с цоколем. Вокруг — обширный участок с маленьким огородом. Плодовые деревья, баня, малинник...
Выбравшись из машины, Людмила Николаевна пересела в коляску. С крыльца сбежала статная дородная женщина и кинулась обниматься:
— Людочка... Мы уже заждались!
— Здравствуй, Надя. Это моя дочь! — По лицу матери было видно, что она гордится Дайнекой.
Из дома вышла мать Надежды, Мария Егоровна, кругленькая старушка с «перманентом» и вставными зубами. Она с трудом спустилась по лестнице, притронулась к пояснице и пожаловалась:
— Совсем замучил радикулит. Ни согнуться, ни разогнуться... Здравствуй, Люда. Какая у тебя взрослая дочь!
Людмила Николаевна похвасталась:
— Вчера получила университетский диплом! Осмотрев дом и определившись, где они будут жить, Дайнека провезла мать по участку. Надежда с увлечением рассказывала про свои садовые достижения:
— Здесь у меня розы. Все удивляются, говорят, в Сибири они не растут. Растут! Да еще как!
— А это что? — Людмила Николаевна показала на тонкое деревце.
— Вишня.
— Неужели плодоносит? — из вежливости спросила Дайнека.
— Осенью полведра соберу!
Дайнека потрогала тоненький ствол, удивляясь, как этот прутик сможет произвести полведра вишни.
— Надя! Надя! — позвала из окна Мария Егоровна. — Хватит уже! Идите обедать!
За столом старуха не умолкала ни на минуту. Она сообщила, что сейчас находится на больничном, но вообще-то до сих пор работает костюмершей в городском Доме культуры. А муж ее, Витольд Николаевич, лечится в санатории. И не преминула добавить: в прошлом он работал на высокой должности в Комитете госбезопасности.
После обеда мать легла отдохнуть, а Дайнека отправилась к озеру. В холодной воде еще никто не купался, но загорающих на пляже было полно. Она скинула платье и зашла в озеро по грудь, потом оттолкнулась и поплыла. Солнце слегка нагрело поверхность, но в глубине, куда все время попадали коленки, был ледяной холод. Проплыв метров тридцать, Дайнека развернулась и направилась к берегу. Увлеченные примером, там, по колено в воде, уже стояли несколько человек.
Она ступила на берег, прошлась по песку и ощутила всю прелесть предстоящего отдыха. Нежданно-негаданно Дайнека получила то, о чем мечтала давно: тихий отпуск вдали от шумного города.
Чуть обсохнув, она подняла платье и, стряхнув песок, натянула его на себя. На противоположном берегу озера тоже был пляж, за ним — парк, еще дальше стояли многоэтажные жилые дома. Дайнека добралась до автобусной остановки и села в первый подошедший маршрут. Через пятнадцать минут сошла в центре города. Впрочем, Железно-борск был так мал, что его целиком можно было назвать одним центром или одной окраиной, кому как понравится.
На центральной площади стоял памятник Ленину и городской Дом культуры с шестью колоннами и внушительным портиком. За ним виднелись лесистые сопки и тайга — на тысячи километров.
По главной улице Дайнека дошла до парка, который соорудили из куска дикой тайги. Вековые сосны соседствовали здесь с прямыми аллеями, цветочными клумбами и гипсовыми спортсменами. Ей достаточно было совсем немного прогуляться по тропке среди деревьев, чтобы захотеть вернуться сюда с матерью. После этого Дайнека снова села в автобус и вернулась к дому Надежды. Во дворе она столкнулась с Марией Егоровной. Ее лицо казалось заплаканным и немного опухшим.
Дайнека встревожилась:
— Что-нибудь с мамой?
— С ней все в порядке, — вздохнув, старуха склонила голову. — А вот меня увольняют с работы.
— За что?
Из дому вышла Надежда, поставила на скамейку тазик с бельем и сообщила:
— В костюмерном цехе проходит инвентаризация. В Доме культуры начинают ремонт. Костюмеров всего двое. Сегодня позвонила начальница: или выходи, или увольняйся. А как она выйдет с радикулитом?..
Дайнека, не раздумывая, сказала:
— Есть один вариант.
— Какой? — поинтересовалась Надежда.
— Кем-нибудь заменить.
— Некем! — Старуха насухо вытерла слезы. — Видно и вправду увольняться пора. — Она уронила руки. — Но как же я без работы...
— Возьмешь лейку и пойдешь поливать огурцы, как все нормальные бабки, — сказала дочь.
— У всех нормальных бабок есть внуки, — Мария Егоровна отвернулась, словно опасаясь нарваться на неприятности, но все же добавила: — И даже правнуки. А у меня никого нет.
— Ну, вот что! — вмешалась Дайнека. — Я могу пойти вместо вас.
— Куда? — не поняла Мария Егоровна.
— На вашу работу.
— Да ты, наверное, иголки в руках не держала.
— Держала, — на крыльцо выкатилась в коляске Дайнекина мать. — Я сама ее шить научила.
Мария Егоровна растерянно взглянула на дочь.
— А что, — промолвила Надя. — Это хороший выход.
Глава 2
КОСТЮМЕРША
Следующим утром Дайнека вышла из дому и уверенно направилась к автобусной остановке. В сумочке у нее лежал пластмассовый контейнер с обедом, который приготовила Мария Егоровна, и серый халат, без которого, по уверениям старухи, работать было нельзя. Автобус вновь обогнул озеро и доставил ее к городскому Дому культуры.
У служебного входа стояла женщина с высокой старомодной прической. По серому халату Дайнека узнала в ней коллегу по цеху.
— Валентина Михайловна?
Женщина свела к переносице белесые бровки.
— Людмила Дайнека?
— Я, — кивнула она.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать два.
Валентина Михайловна сказала вахтеру:
— Иван Васильевич, девушка — со мной. Пропустите.
Старик что-то записал в огромный журнал.
Вслед за начальницей Дайнека поднялась по мраморной лестнице. Из нарядного кулуара с окрашенными под малахит колоннами они свернули в коридор. Потом двинулись какими-то переходами, спускались и поднимались по узким лестницам, открывали тяжелые противопожарные двери и наконец оказались за сценой, где располагалось хранилище костюмерного цеха.
Валентина Михайловна отомкнула висячий замок на двустворчатой металлической двери, вынула его из проушин и зашла внутрь.
Сунув туда нос, Дайнека ощутила волнующий запах. Позже она узнала: так пахнет грим, пыльные ткани, вощеная краска с папье-маше и старая обувь, в которой танцевала не одна пара ног. Но в тот первый момент ей показалось, что так пахнет тайна.
Большую часть хранилища занимали двухэтажные вешала, полностью заполненные сценическими костюмами. У окна стоял письменный стол. Все остальное пространство заполнили фанерные сундуки и деревянные ящики.
Валентина Михайловна критически оглядела Дайнеку и спросила:
— Халат у тебя есть?
Девушка скинула курточку, достала халат и быстро его надела.
— Будешь разбирать сундуки с реквизитом и обувью и записывать инвентарные номера. Работы много. Не вовремя заболела Мария Егоровна. — Начальница села за письменный стол. — Вот инвентаризационная ведомость. Здесь пишешь наименование, в этой графе — номер.
— А где все это взять? — поинтересовалась Дайнека.
Валентина Михайловна подняла глаза и выразительно помолчала. Потом обронила:
— Все в сундуках. — Она встала, подошла к ящику и ткнула пальцем в черную надпись. — Номер. Записываешь его в самом верху. — Со стуком откинула крышку и достала из ящика пару черных сапог. Показала подошвы. — Видишь цифры? Это инвентарный номер, вносишь в графу.
— Наименование там же искать?
— Зачем? — не поняла Валентина Михайловна.
— Чтоб записать...
Начальница устало вздохнула и, выставив перед собой сапоги, задала наводящий вопрос:
— Что это?
— Сапоги, — уверенно ответила Дайнека.
— Какого они цвета?
— Черного!
Валентина Михайловна взяла шариковую ручку и, проговаривая каждое слово, записала в инвентаризационной ведомости:
— Сапоги черные... Инвентарный номер сорок два, тире, двадцать три, сорок четыре.
— Все поняла! — Дайнека с готовностью потянулась к ящику. — С этого начинать?
— С этого, — сказала Валентина Михайловна. — По одной вещи выкладываешь и пишешь, потом все аккуратно возвращаешь на место.
Приступив к работе, Дайнека поняла, что Валентина Михайловна — жуткая аккуратистка. Все предметы и обувь лежали в ящике идеально, и у нее не было уверенности, что, записав инвентарные номера, она сможет восстановить этот идеальный порядок.
Тем не менее до конца рабочего дня ей удалось перебрать целых три ящика и не получить ни одного замечания. Немного понаблюдав за Дайне-кой, Валентина Михайловна успокоилась и больше не подходила.
В половине шестого, когда до конца рабочего дня осталось тридцать минут, Дайнека открыла большой фанерный сундук. В нем хранился сценический реквизит: жареный поросенок, яблоки, груши и огромный пирог, все — из папье-маше. Еще был кокошник с фальшивыми изумрудами, покрывало из старинного гобелена, резиновый виноград и ваза с вылинявшими поролоновыми цветами.
Под картиной в бронзовой раме Дайнека заметила уголок красного кожзаменителя. Заинтересовавшись, потянула его на себя и вытащила из ящика старомодную сумку. Оглядев ее, сообщила:
— Валентина Михайловна, на ней нет инвентарного номера.
— Дай. — Костюмерша взяла сумку, покрутила, потом сказала: — Пиши: сумка женская, «б» и «н».
— Что это значит?
— Без номера.
— А можно в нее заглянуть?
— Зачем тебе?
— Так...
— Ну, если так, загляни.
Дайнека расщелкнула замочек.
— Здесь деньги...
— Ну-ка, — Валентина Михайловна снова взяла сумочку и вынула десять рублей. — Надо же... Старый червонец. Ты, наверное, и не помнишь таких. А это что? — Она сунула руку в матерчатый карман
 | Анна Князева. Кольцо с тремя амурами |