Она – похитительница произведений искусства, прекрасная авантюристка, смелая и благородная. Он – русский разведчик-нелегал, одиночка, вступивший в схватку с тайной организацией преступников. Их путь лежит через Швейцарию, Францию, Колумбию. И на этом пути случится такое, что простому обывателю и представить невозможно. Будут приключения и загадки, погони и катастрофы, предательство и обман, перестрелки… и любовь. Любовь, которой суждено изменить мир! ВОРЫ против УБИЙЦ. ЛОВКОСТЬ против НОЖА. СМЕКАЛКА против ПИСТОЛЕТА. Оружие прошлого против фантастических технологий будущего.
Глава из книги:
На аэродром ехали молча. Аскольд с Батистом на заднем сиденье, впереди шофер и секретарь.
Сначала Аскольд хотел потребовать, чтобы секретарь остался в особняке или добирался до места самостоятельно, но Батист объяснил: без Янгера старт гонки невозможен, тот подготовил торжественные речи для всех членов правления SPAD и попросту обязан присутствовать на мероприятии согласно протоколу, иначе возникнут ненужные осложнения и подозрения.
Когда паровой фаэтон вкатился через ворота порта на летное поле, там уже толпился народ. Зеваки собрались у веревочного ограждения по периметру площадки, где самолеты ожидали выезда к линии старта. Вдоль ограждения прогуливались, заложив руки за спину, суровые жандармы с красными повязками на рукавах. Слева от площадки, у сколоченной из бруса трибуны, выстроились в ряд дорогие авто владельцев авиакомпаний и конструкторских бюро. Около автомобилей скучали шоферы, а на трибуне царило заметное оживление: Аскольд насчитал с десяток лакированных, блестящих на солнце черных цилиндров и столько же офицерских фуражек, расшитых золотом лавровых венков. Над трибуной был растянут ярко-оранжевый транспарант, на флагштоках за ним полоскались разноцветные вымпелы компаний.
Да тут вся элита мировой авиапромышленности собралась! Известные предприниматели и естествоиспытатели, высокие военные чины и почетные гости готовились дать старт гонке.
При виде аэропланов последних моделей у Аскольда захватило дух, проснулось щемящее чувство – воспоминание о нереализованной мечте стать воздухоплавателем. Конец девятнадцатого и начало двадцатого столетий были вехой свершений, рекордов и научных открытий. Аскольд для того и поступал в Петербургский технический, чтобы постоянно быть на волне времени. Только родной дядя, Матвей Федорович Скороход, почетный инженер-механик, до сих пор состоявший на службе при Министерстве путей сообщения, в депо на Николаевском вокзале Петербурга, настоятельно рекомендовал пойти на философско-юридический. Тогда, да в принципе и сейчас, конкурс на факультет был рекордным, а отличнику-выпускнику юридического, как говорится, все дороги открыты. К концу учебы Аскольд это хорошо усвоил и нисколько не пожалел – дядя дал мудрый совет, предопределив дальнейшую судьбу, что никоим образом не помешало племяннику посещать факультативно авиакружок, где удалось неплохо поднатореть в летных дисциплинах, схемах строений самолетов и принципах управления.
Их фаэтон запарковался в одну линию с авто организаторов гонки. Батист, отослав секретаря на трибуну, вылез из фаэтона вслед за Аскольдом.
– Вы хорошо помните наши договоренности? – тихо спросил его Аскольд, улыбаясь проходящим мимо людям в дорогих костюмах.
– Конечно.
– Тогда отведите меня к палатке пилотов. И попрошу – без фокусов. При таком росте вы отличная мишень.
Батист приподнял цилиндр, приветствуя облаченного в светло-коричневый кожаный костюм господина, в котором Аскольд признал самого Эдуарда Ньюпора, одного из владельцев компании «Ньюпор-Дюплекс», главного конкурента SPAD.
– Отличный день для полетов, Эдуард! – воскликнул Батист.
– Да, вы, как всегда, правы. – Пилот-авиастроитель отсалютовал, коснувшись козырька шлемофона.
– Лично участвуете в гонке?
Батист пошел к самолетам рядом с Эдуардом Ньюпором, и Аскольду ничего не оставалось, как последовать за ними.
– Нет. Я сегодня на разогреве, – сухо ответил пилот. – Только предварительные проверочные полеты. От нас полетят лейтенанты Фарнер и Пети.
– Тогда моей компании сильно повезло! – Батист хохотнул. – Даете шанс на победу.
– А кого выставили вы?
Они остановились по просьбе фотографов, дежурящих у выхода на стоянку самолетов. Аскольд прикрыл лицо рукой, делая вид, что поправляет шляпу, когда замелькали магниевые вспышки.
– У нас летят капитан Гепард и… – Батист оглянулся.
– И? – Ньюпор махнул журналистам, давая понять, что съемка окончена.
– Вы не знаете этого человека, он новичок.
– Хорошо. Рад, что старик Гепард еще в строю. Прошу прощения, но мне нужно поговорить с техниками. До встречи на трибуне.
Ньюпор откозырял, Батист вновь приподнял цилиндр. Аскольд незаметно для репортеров подтолкнул его в спину и прошептал:
– Уйти отсюда скорее в ваших же интересах.
– Я знаю, что делаю, – процедил сквозь зубы Батист, кому-то кивнув в толпе. – Хотите, чтобы все прошло гладко, – не вмешивайтесь.
Он направился в обход стоянки аэропланов к палаткам вдалеке. Жандармы в оцеплении провожали их внимательными взглядами, но не задерживали, так как границу охраняемой ими площадки Батист с Аскольдом не нарушали. Однако перед палаточным лагерем пилотов все-таки возникли трудности: встретивший их молодой лейтенант из охраны аэродрома извинился и, хотя он явно узнал Батиста, все равно попросил предъявить документы.
– В чем дело, господин офицер? – поинтересовался Батист, доставая мандат участника мероприятия.
Аскольд тоже сунул руку за лацкан пиджака, но вместо кармана пальцы легли на рукоять револьвера.
– Усиленные меры безопасности. – Офицер взглянул на документ и уставился на Аскольда. – Вы разве не знаете?
– Что именно мы должны знать? – раздраженно бросил Батист.
Лейтенант кашлянул и сообщил:
– Вчера случилась катастрофа. На севере от столицы упал «La France 3». Вам не докладывали, месье Батист?
– Что?! Как упал? – Батист брызнул слюной и выпучил глаза на лейтенанта. – Когда?
– Ночью. Была гроза… Я думал, вы…
– Почему я узнаю́ об этом от вас?!
Только сейчас Аскольд понял, что Батист играет. На самом деле он уже осведомлен о случившемся – наемники использовали дирижабль в Швейцарии, едва не устроили крушение поезда в предгорьях Альп и вернулись в Париж, где решили окончательно замести следы.
– Месье Батист…
– Молчать! – Батист навис над лейтенантом, как пожарная каланча, заставив его слегка прогнуться назад. – Кто отвечал за полеты ночью?
– Я…
– Вы?!
– Никак нет! Я хочу сказать, что…
– Ваша фамилия, господин офицер?
Молодой служака начал хватать воздух ртом, и Аскольд рискнул вмешаться:
– Месье Батист, вы же видите – господин лейтенант при исполнении. Вряд ли он причастен к происшествию. Наверное, стоит выяснить ситуацию у ответственных за полеты лиц?
– Да, – выдохнул офицер, с благодарностью взглянув на спасителя.
– Сейчас мы побеседуем с пилотами нашей команды, – продолжил Аскольд, – и я, как поверенный месье Батиста, немедленно займусь вопросом катастрофы. Если, конечно, нам позволят пройти.
– Конечно! Прошу вас, господа! – Лейтенант отступил и кивнул караульным, державшимся на почтительном расстоянии.
Побагровевший Батист молча направился к дальней палатке в первом ряду. Аскольд, понизив голос, но так, чтобы Батист услышал, обратился к лейтенанту:
– Катастрофы случались и раньше. В связи с чем такие серьезные меры безопасности?
Офицер быстро зашептал:
– Вчера на аэровокзале были еще происшествия. Кто-то незаконно проник на летное поле. Но не в этом главная причина. Рухнувший дирижабль принял на борт людей и груз, а когда первые прибывшие осмотрели место катастрофы, там не обнаружили погибших, среди обломков не нашли тел, и грузовой отсек оказался пуст.
– Неужели? – Аскольд изобразил на лице крайнее удивление.
– Да, месье поверенный. Не понимаю, как такое возможно…
– Вы очень помогли. – Аскольд пожал ему руку и поспешил за Батистом.
– Что это было? – поинтересовался тот, когда Аскольд догнал его возле палатки.
– Импровизация.
– Я же просил не вмешиваться.
– Тогда излагайте ваши планы заранее.
Батист взялся за полог, повернулся к Аскольду и тихо сказал:
– В палатке сейчас лишь штурман. По протоколу гонки до старта приближаться к самолетам имеют право только экипаж и техники из числа аккредитованных лиц.
Аскольд смотрел на Батиста, не понимая, к чему тот клонит.
– Ну что вы медлите? – прошипел предприниматель. – Действуйте. А я постою на шухере.
Батист откинул полог, и Аскольду ничего не оставалось, как, пригнувшись, нырнуть в палатку.
Внутри на земле были разбросаны вещи: инструменты, мотки веревок, спецовки, вскрытые консервы и куча всякого хлама, который привезла для подготовки летная команда SPAD еще ночью. По кругу стояли сундуки. На одном, перед картой Атлантики, закрепленной на широкой фанерной доске, спиной к выходу сидел мужчина в кожаной куртке, отороченной мехом. На коленях у него лежал планшет, в руке был карандаш, с предплечья свисал пристегнутый ремешком шлемофон.
Аскольд шагнул вперед. Мужчина не обернулся – был поглощен работой с картой, фрагмент которой держался на прищепках раскрытого на коленях планшета. Приподнимая голову, незнакомец то и дело сверялся с большой картой Атлантики, водил линейкой по своей, чертил карандашом линии, прокладывая разные курсы. Аскольд продвинулся еще немного вперед, вытянул из-под пиджака револьвер, замахнулся им и сделал шаг.
Под ногой звякнула консервная банка. Штурман резко обернулся на звук – удар пришелся ему в лоб вместо затылка.
Тьфу, черт! Аскольду пришлось ударить еще раз, теперь уже ногой в подбородок снизу вверх. Клацнув челюстью, штурман взмахнул руками и свалился с сундука на траву, едва не опрокинув доску с картой.
Оркестр снаружи грянул торжественный марш. Хлопнул полог палатки, Аскольд крутанулся на месте, вскинув револьвер.
– Вы! – Он убрал оружие. – А если б я выстрелил?!
Батист пропустил вопрос мимо ушей.
– В чем дело? – насторожился Аскольд.
– Сюда идет Рене Гепард.
– Кто это?.. А, пилот вашей команды, о котором вы говорили с Ньюпором.
– Да, черт побери! – Батист недовольно поморщился, бросив взгляд на штурмана. – Ну зачем же вы так сильно?
Аскольд взялся за ближайший сундук и приказал:
– Помогите вытряхнуть вещи.
Когда Гепард энергично ворвался в палатку, Аскольд уже переоделся в костюм штурмана, повесил на шею бинокль, нацепил шлемофон и сдвинул на глаза летные очки в резиновой оправе.
– Доброе утро, капитан Гепард! – улыбаясь во всю ширь большого белозубого рта, воскликнул Батист.
Седоусый, приземистый, крепко сбитый капитан вперился взглядом в Аскольда, мрачно сдвинул брови и кивнул:
– И вам, месье Батист. А где мой штурман?
– Вот он. – Батист положил руку на плечо Аскольду. – Ваш новый штурман, специалист высочайшего класса, только что прибыл из академии!
Капитан смерил Аскольда оценивающим взглядом, еще раз осмотрел палатку и вновь уставился на новоиспеченного штурмана.
– Потрудитесь объяснить, что за комедию вы здесь ломаете, – сказал он жестко и раздраженно шевельнул усами.
– Ваш штурман слег с аппендицитом, – развел руками Батист. – Внезапный приступ…
– Еще полчаса назад он был здесь. Работал с картой.
– Да. Но только что его увезла карета «Скорой помощи».
– Не видел никакой кареты.
– Конечно, она же не к самолетам подъезжала.
Гепард грозно шевельнул усами. «Ну и отношения, – подумал Аскольд. – Хотя все пилоты немного чокнутые, могут позволить подобные вольности. А если учесть, какое испытание ему предстоит…»
– Рене Гепард. – Капитан шагнул вперед и протянул Аскольду руку.
– Рад знакомству, господин капитан. – Он крепко сжал мозолистую ладонь Гепарда. – Для меня честь быть в одном экипаже с вами. Когда вы победили на Кубке Шнайдера, утерли нос германцам и янки, поставив рекорд скорости, я только поступал в академию. А сейчас буду вашим штурманом!
– С кем уже летал, сынок? – Слова явно польстили Гепарду. На его суровом обветренном лице появилось легкое подобие улыбки, больше напоминающей волчий оскал.
– С Безумным Максом, господин капитан! – громко отрапортовал Аскольд и щелкнул каблуками.
Батист и Гепард удивленно переглянулись.
– На «Утке Вуазенов 2», господин капитан! От швейцарских Альп до Парижа с новым рекордным временем – менее четырех часов.
Брови Гепарда прыгнули вверх. Упругий валик жира под подбородком Батиста загулял от кадыка и обратно.
– Менее четырех часов? – Капитан разгладил усы и кивнул Батисту. – Подходит.
Предприниматель шумно выдохнул.
– Господин капитан, – заговорил он, – позвольте узнать, почему вы здесь, а не возле аэроплана?
– Потому что судьи сообщили, что над Атлантикой до сих пор летают каторжники, угнавшие военно-транспортный дирижабль.
– Каторжники?! – Батист сделал удивленное лицо.
– Да, месье Батист, каторжники. Беглые, знаете ли. Вы разве не читаете газет?
– Ах да, – он взмахнул рукой, чуть не сбив с головы цилиндр, – дирижабль армии США, угнанный на Ньюфаундленде. Ну и в чем, собственно, проблема?
– В том, что мне надо взглянуть на намеченные штурманом курсы.
Аскольд с готовностью вынул карту из планшета, развернул. Некоторое время Гепард смотрел на нее, затем неопределенно кивнул и произнес:
– Судьи вечно перестраховываются. Выдали рекомендации пилотам, чтобы не сближались с дирижаблями. Они, видите ли, считают, что каторжники могут сбить самолеты.
– Так выполняйте рекомендации, – пожал плечами Батист.
– Вы знаете, что такое четко выверенный курс?
– Э-э…
– Знаете, что такое перелет через океан на время, когда каждый грамм топлива на вес золота?
– Хотите сказать, что не боитесь каторжан? Выигрыш гонки вам дороже собственной шкуры? Что ж, друзья мои, – Батист положил одну руку на плечо Гепарда, другой подтолкнул Аскольда к выходу, – как член правления компании, обещаю вам обоим пять тысяч франков премиальных от себя лично в случае победы.
– Щедро. – Гепард отступил в сторону, пропуская Батиста наружу, и шепнул Аскольду: – Этот член правления только болтает. За Кубок Шнайдера до сих пор не выплатил ни сантима.
Они вышли из палатки. Батист протянул руку Гепарду, напомнил, чтобы подошел к судьям и внес изменения в стартовый протокол, обменялся рукопожатием с Аскольдом и откланялся, сославшись на то, что вот-вот подойдет его очередь выступать с трибуны, откуда, усиленная рупором, над аэродромом разносилась речь Эдуарда Ньюпора, выделявшегося среди гостей своим светло-коричневым пиджаком и шлемофоном.
Аскольд смотрел Батисту вслед. Нет, тот уже не выдаст его ни при каких обстоятельствах – слишком много наговорил, к тому же придется поставить под угрозу участие собственной команды в гонке.
– Так как тебя, говоришь, зовут, сынок? – Гепард с прищуром взглянул на Аскольда. – Странный у тебя акцент для француза.
– Я не француз, господин капитан, – четко ответил Аскольд. – Мои родители – иммигранты из России, в отрочестве привезли меня в Париж.
Гепард нахмурился, обдумывая что-то.
– Лейтенант Карл Вязовский. – Аскольд наконец придумал, каким именем ему лучше назваться.
Капитан попробовал повторить фамилию, но запнулся после второго слога, махнул рукой и зашагал к линии старта, где стояли судьи в черной униформе с повязками в бело-синюю полоску на рукавах.
Вымышленное имя ничего не скажет Гепарду и организаторам гонки, у них не будет времени проверить, окончил ли он летную академию. Зато Вязовский – а глава резидентуры вот-вот получит письмо, отправленное из гостиницы этим утром, – непременно обратит внимание на такое совпадение и придаст ему большое значение, получив анализ сводки новостей, подготовленный секретарем штаб-квартиры. Стартовый протокол гонки газетчики опубликуют, как только самолеты поднимутся в небо. Факт участия Аскольда в соревновании не пройдет незамеченным для русской разведки.
Но сумеет ли сделать верные выводы из всего Вязовский? Сообразит, что Аскольд направляется в Панаму, или нет?
Его внесли в список экипажа без проволочек – Гепард пользовался у судей авторитетом. Подосланный на всякий случай Батистом секретарь подтвердил личность Аскольда, зачем-то проверил его экипировку, убедился, взглянув на предъявленную карту и линейки с карандашами, что все в порядке, и удалился.
Когда они с Гепардом подошли к самолету, Батист уже заканчивал речь. На линии старта остался лишь один судья, двое других разошлись в стороны и замерли в ожидании, держа наготове желто-зеленые флаги.
Раздалась барабанная дробь. Дирижер оркестра взмахнул руками. Барабан смолк. Судейские флаги взметнулись вверх.
– От винта! – разнесся голос Батиста над аэродромом.
– От винта!!! – подхватили командиры экипажей.
Пилоты заерзали в кабинах, включая зажигание. Техники начали раскручивать пропеллеры и убирать стопорные башмаки из-под шасси. Воздух над летным полем наполнился рокотом движков выруливающих к старту самолетов.
Пристегнувшись ремнями к креслу, Аскольд воткнул в гнездо под переговорным устройством штекер, наклонился к приборной доске и обменялся фразами с пилотом, проверяя работу микрофона и наушников в шлемофоне. Затем достал из планшета карту, закрепил ее резинками на удобной откидной дощечке перед собой. Предшественник-штурман хорошо потрудился, проложив пару курсов до Ньюфаундленда с учетом всевозможных метеорологических данных, занесенных в отдельную таблицу. Главный курс был обозначен жирной красной линией, резервный – синим пунктиром. Они пересекались в двух местах над океаном, в так называемых узловых точках, где в качестве ориентиров работали аэростатоносцы: «Русь» у берегов Европы и «Джордж Вашингтон» к востоку от Северной Америки. Оба корабля обязаны сохранять положение неизменным до окончания первого этапа гонки (их координаты были прописаны прямо на карте), при этом постоянно держать поднятыми в воздух на максимальную высоту аэростаты ярко-оранжевого цвета и в случае непогоды подавать световые сигналы.
Биплан плавно подкатился к стартовой линии. Двигатель взвыл на высоких оборотах и заработал чуть тише и ровнее. Аскольд покрутил головой. В десятке метров справа остановился новенький «ньюпор» с удобообтекаемым фюзеляжем и измененным, слегка заостренным хвостом, раскрашенным в цвета французского флага. За ним виднелся усовершенствованный одномоторный бомбардировщик Сикорского с гербом Российской империи на фюзеляже и дополнительными баками на подвеске. При взгляде сбоку бомбардировщик чем-то напоминал очень толстый шлагбаум, массивная передняя часть которого опиралась на трехступенчатое шасси с большими колесами, а хвостовая – на стояночный костыль.
За самолетом Сикорского в поднятой пропеллерами пыли терялась легковесная этажерка Фармана с длинными и весьма широкими крыльями. Двигатель у нее был размещен позади вынесенной вперед крыльев кабины. Если бы не высокое положение фюзеляжа, установленного на четырехколесной тележке с длинными ступицами, разглядеть «фарман» не удалось бы вовсе.
– Пятисекундная готовность, – сквозь гул пропеллеров в наушники прорвался голос Гепарда.
Аскольд толком не успел рассмотреть самолеты справа, которые в принципе мало чем отличались от основной массы участников – максимально облегченные, с дополнительными баками и удлиненными фюзеляжами и крыльями бипланы издалека были похожи, как братья. Он перекрестился и сел поудобнее, наблюдая за поднятыми над головами флагами в руках судей.
Резко опустился первый флаг, за ним второй, третий. Шум самолетных двигателей разом слился в многоголосый протяжный вой на высокой ноте. В едином порыве бипланы покатились вперед, набирая скорость. Силуэт справа вдруг заметно отстал. Аскольд повернул голову – у голландского «фоккера», похоже, заглох мотор. Самолет проехал немного вслед за остальными и скрылся в облаке пыли.
Ощутив невесомость, Аскольд невольно ухватился за опорные ручки, смонтированные по бокам на случай резких маневров, и понял: их биплан оторвался от земли. Через три дня, если полет пройдет нормально, он будет в Панаме, где настигнет Небесного Механика. Но нужно не только догнать его – необходимо выяснить правду о перфектуме, узнать истинные планы преступника и помешать ему осуществить их.
«Ньюпор» слева тоже был уже в воздухе и набирал скорость и высоту, вырываясь все дальше вперед. Но не ему было суждено захватить первенство в гонке – взмыв над всеми, с потрясающей стартовой скоростью к горизонту рванулся британский «сопвич». Следом за ним устремился было биплан-паролет конструкции Глена Кертиса из США, но то ли в котле температура упала, то ли патрубки прохудились… Из мотора паролета вбок ударила тугая струя густого белого газа, и машина клюнула носом к земле.
Рене Гепард громко выругался, резко взяв ручку-штурвал на себя. Хвост паролета мелькнул впереди, едва не попав под бешено вращавшийся пропеллер их истребителя. Аскольд успел заметить, как за пару мгновений до этого резко в сторону принял «ньюпор». Он бросил взгляд на карту. Похоже, штурманы других экипажей проложили примерно одинаковые курсы через Атлантику и соревнующиеся машины должны вот-вот окончательно разделиться на две группы: одна пойдет к узловой точке чуть севернее, другая – южнее.
Аскольд огляделся. Да, так и есть. «Фарман» и еще пара машин держались за ними. Остальные бипланы виднелись вдалеке слева, выстраивались в колонну, занимая разные высоты.
– Куда делся «ньюпор»? – услышал он в наушниках и подался к переговорному устройству.
– Пять градусов южнее нас, командир. Примерно на одиннадцать часов.
– Принял.
Их с Гепардом биплан забирался все выше под облака. Аскольд отпустил ручки по бокам, глянул вниз и только сейчас осознал: он участвует в Трансатлантической гонке! Он снова в воздухе, но перелет через Атлантику, а затем от Ньюфаундленда до Панамы не сравнится с четырехчасовой поездкой в Париж. Теперь все гораздо серьезнее. Стоит оказаться над океаном – и помощи ждать будет неоткуда.
Аскольд перегнулся через борт кабины, посмотрел назад. Столица Франции удалялась, скрываясь в дымке облаков. Впереди ждала Америка, где он не был никогда. Впереди раскинулся океан, и где-то над ним парил дирижабль Небесного Механика с Евой на борту.
 | Петр Крамер. Небесный механик |
Электронная книга: Петр Крамер. Небесный механик