Преуспевающий бизнесмен Анатолий Ромин попадает в очень неприятную ситуацию. У его любовницы вдруг объявляется брат-уголовник по кличке Баян, который начинает требовать денег в качестве компенсации за поруганную честь сестры. Ромин организовывает переговоры с представителем криминального мира, напивается там до беспамятства, а когда приходит в себя, обнаруживает, что уголовник зверски убит. Бизнесмен абсолютно уверен, что он Баяна не убивал, а вот у сотрудников правоохранительных органов другое мнение. Все улики говорят о виновности Ромина. Теперь ему грозит срок за убийство…
Глава из книги:
Тяжелое сотрясение мозга, травма височной кости, гематомы, перелом носа, трещины в ребрах… Хорошо, что качки очень спешили за своим боссом, иначе бы они меня просто убили.
Проиграл я вчистую, но все-таки у меня был повод для гордости. Очень сильный противник мне попался, но тем не менее одного я фактически отправил в нокаут. И если бы мы бились с ним раз на раз, я бы сделал его… А против двоих не устоял. Но ничего, номера я запомнил…
Я еще не знал, что буду делать с этими номерами. Хреново мне, состояние никакое, и злость какая-то вялая. Отомстить хочется, но у меня не было для этого сил. А это и есть беспомощность, когда желания не совпадают с возможностями. Может, там шишка такого уровня, что меня в лепешку раскатают, если я к нему сунусь. А у меня и без того проблем выше крыши… Но на заметку я этих московских уродов точно возьму. И когда-нибудь как-нибудь…
Одно я знал точно: ментовский следователь от меня ничего не узнает. С ментами связываться себе дороже. Да и не любил я этих товарищей по известным причинам…
Я не знал, какая больница в Горловке, большая или маленькая. Не помнил, как мы сюда подъезжали. Знаю только, что меня поместили в хорошую палату. И врачи здесь заботливые, но это спасибо Сажину. Он и одиночную палату для меня организовал, и крутиться всех заставил.
Неплохая палата, с ремонтом, но не без странностей. Койка здесь располагалась так, что входная дверь находилась у меня за спиной. И когда эта дверь открывалась, я не видел, кто заходит в палату. Для этого нужно было повернуть голову, а для меня это немыслимо.
В палату мог зайти врач, медсестра, следователь, но в гости ко мне пожаловала Варвара. Вечер уже, часов пять-шесть прошло, как я в больнице, а она только что появилась. Почему так поздно? Где она была? И почему я не застал ее на заводе?
Я должен был задать ей эти вопросы. Должен был спросить с нее… Но не знал, можно ли делать это сейчас. Я ведь сломаю свою игру, если открою карты. Она забьет мне уши лапшой, выставляя себя в белом свете, а я останусь в дураках.
Я закрыл глаза. Мне реально хреново, и язык едва слушается, так что я практически не притворялся, изображая полную беспомощность.
– Толик!
Варвара села на край кровати, нежно взяла меня за руку. Я слышал боль и жалость в ее голосе, чувствовал на себе взгляд любящей жены, остро переживающей за мужа, и, не выдержав, открыл глаза.
– Тебе плохо? – спросила она.
Я тихонько повел головой. Мне плохо, но я не хотел об этом говорить.
– Ничего, этих сволочей найдут…
До сих пор она смотрела на меня с нежностью, но сейчас в ее глазах мелькнула молния… Она действительно умела быть жестокой, свирепой и очень опасной. Но ничего змеиного в ее взгляде я не увидел. И не жало из ее глаз выскочило, а молния в них сверкнула…
Есть у нее скелеты в шкафу, но это не значит, что она живет ими. Ну, приехала она к матери своего бывшего, ну, жила у нее. Но это все осталось в прошлом. В настоящем у нее только я. Варвара так меня любила, что простила все мои измены. А может, потому простила, что сама в прошлом была передо мной нечиста…
– Следователь был? – продолжала она. – Скажешь ему все как было.
Я выразительно закрыл глаза. Ничего менты от меня не узнают.
– Не хочешь говорить? – удивилась Варя.
Я кивнул, глядя ей прямо в глаза.
– Ну, мне-то скажешь?
Я дал понять, что ей скажу все, но не сейчас. Все скажу, и даже больше. Как только приду в себя, как только оформлю свои подозрения в водонапорную струю, как оболью ее с ног до головы… Вдруг она мне все-таки изменяла? Вдруг все-таки вела против меня игру?
Я закрыл глаза, пытаясь сдержать рвущиеся наружу эмоции.
И тут в палату заглянул врач.
– Варвара Ильинична? – услышал я его голос. – Вам пора.
Даже взгляд на себе почувствовал. Обеспокоенный взгляд, а иначе и быть не могло: я же лежал без признаков жизни.
– Да, конечно.
Варвара поцеловала меня в губы, поднялась. Я открыл глаза и тускло посмотрел на нее. И даже улыбнулся для отвода глаз. Пусть думает, что я ее ни в чем не подозреваю. Да и врача надо было успокоить.
Следователь ушел, так ничего толком и не узнав. Не помнил я людей, которые избили меня, и точка. Лица расплываются в памяти, на номер машины я не обратил внимания… Такая вот петрушка с укропом…
А после следователя в палату зашла Варвара. Стильная прическа, сдержанный макияж, деловой костюм. Нежно улыбнулась мне и обеспокоенно спросила:
– Как настроение?
Поняла Варвара, что не рад я ей.
– Думаешь, у меня плохое настроение? – угрюмо спросил я. – Нет, оно у меня гораздо хуже.
Состояние мое улучшилось. Сегодня утром я проснулся практически без головокружения, а после процедур мне и вовсе полегчало. Я даже мог подняться с кровати. И даже отправиться за Варварой, чтобы проследить за ней.
Но не на чем ехать. Да и ни к чему все это. Пусть живет как знает. Пусть рулит оболенским заводом, а я займусь горловским. Поселок здесь неплохой, городского типа. Центр – сплошь многоэтажки, а по окраинам – частные дома. Можно дом снять и жить там в свое удовольствие, как это делает Варвара. Чем я хуже?
– Я понимаю.
– Что ты понимаешь?
– То, что ты не в духе, понимаю… Ну да ладно…
Она поставила на стул сумку с продуктами, достала оттуда кефир, сок, минералку, апельсины, яблоки, мягкий сыр, печенье… В общем, все, что можно было купить в магазине.
– А булочки? – спросил я.
– Булочки? – заметно растерялась Варвара.
– Да, твои фирменные ванильные булочки, – пристально посмотрел я на нее.
Не было в ее продуктовой корзине домашней выпечки. Значит, и дома она сегодня не была. Такая вот простая логика. С очень непростыми выводами.
– Ну, я так спешила…
– Я бы и от сырников не отказался. А на обед неплохо бы голубцов. Домашних голубцов…
– Я привезу. Обязательно привезу.
– Из дома?
– Ну, а откуда еще? – в замешательстве смотрела на меня Варвара.
Я хотел спросить, далеко ли находится ее дом, но в этот момент дверь открылась и в палату зашел средних лет мужчина. Холеный, лощеный, ухоженный «от» и «до», в стильном брендовом пиджаке. От него несло гламурностью, как от парфюмерной фабрики – розовым маслом. Но при этом в нем угадывалась сильная личность, и физическая мощь просматривалась. Высокий, спортивного телосложения, жилистый. Черты лица не совсем правильные, но в них чувствовалась порода. Да и держался он как аристократ в седьмом колене – без внешней вычурности, но с внутренней непринужденностью.
Видимо, и на Варвару вошедший произвел впечатление. Она смотрела на него в некотором замешательстве. Нижняя челюсть у нее не отвисла, но лицевые мышцы, как мне показалось, ослабли.
– Господин Ромин? – с прохладной вежливостью спросил он. Голос у него густой, но не басовитый.
– Он самый, – сказал я, выжидательно глядя на него.
– Моя фамилия Орловский. Орловский Валерий Германович.
Эта фамилия показалась мне знакомой.
– Да, вы все правильно поняли, – едва заметно усмехнулся Орловский. – Я председатель правления «Врост-банка».
Этому банку принадлежал блокирующий пакет горловского завода, именно поэтому Варвара так смотрела на Орловского. Этот банк здорово помог ей и с инвестициями, и с кредитами. По сути, без «Врост-банка» не было бы горловского завода.
– Очень приятно… – поднимаясь с кровати, сказал я.
– Да вы лежите! – Орловский всего лишь повел плечом, но мне почему-то показалось, что он протянул руку, возвращая меня на место. – Вам сейчас нельзя подниматься.
Варвара шагнула ко мне, взбила подушки, подняла их так, чтобы я принял полусидячее положение.
– Чем могу быть вам полезным? – спросил я.
– Я пришел извиниться.
Орловский не выглядел виноватым, поэтому его слова не могли не удивить. Но в то же время меня осенила догадка. Уж не он ли вчера находился в представительском «Мерседесе»? Уж не его ли телохранители отрихтовали меня?
– За что? – выдавил я.
– Мне кажется, вы уже догадались. – Орловский сказал это вежливо, без насмешки, но и раскаяния в его глазах я не заметил.
– Да уж, догадался!
– Да, это я ехал вчера на завод со своими людьми. Хотел посмотреть, как у вас идут дела. А вас, Анатолий Васильевич, обидеть не хотел. Просто вышло недоразумение.
– Вы на всех так наезжаете, кто вам дорогу не уступает?
– Я на вас не наезжал, – спокойно парировал Орловский. – За рулем был мой водитель. А вас били мои телохранители.
– И вы отмашку им не давали?
– Бытие определяет статус. Вы ехали на дешевой машине, а вели себя как будто вы мне ровня. Ваше бытие определило ваше битие… Мир жесток и неразумен, и вы должны это понимать.
– Должен. Но не понимаю.
– На самом деле ваш статус, Анатолий Васильевич, не такой уж и низкий, – сказал Орловский, с холодным, но спокойным цинизмом глядя мне в глаза. – Хотя и не самый высокий, далеко не самый высокий. Но все-таки я должен перед вами извиниться.
– А если бы я ездил на дешевой машине?
– Если бы у нас не было общих интересов, меня вы бы здесь не увидели. В крайнем случае, перед вами извинился бы мой референт…
Я криво усмехнулся, глядя на этого циника. Интересно, как бы заговорил он, если бы на моем месте оказался крутой авторитет, который мог загнать его в «ящик» одним движением пальца? А я для него опасности не представляю, у нас всего лишь общий бизнес.
– Умеете вы быть откровенным.
– Все в этом мире имеет свою цену. И свою степень откровенности, – невозмутимо проговорил Орловский.
– Вы думаете, я приму ваши извинения?
– Я же сказал, все в этом мире имеет свою цену. И я предлагаю вам компенсацию. Вы можете выкупить мой пакет акций по льготной цене. Если у вас не будет для этого денег, вы можете взять кредит – у меня и на выгодных условиях.
Я кивнул. Все верно, мир жесток и циничен, но в нем есть своя система ценностей. И это хорошо, что Орловский предлагает мне выкуп. Я человек деловой, поэтому не должен отказываться от столь выгодного предложения. Тем более мне бы не хотелось, чтобы блокирующий пакет акций находился в руках столь циничного мерзавца.
С наличностью сейчас туго, но кредит решит проблему. Это не инвестиции, которые работают на чужого дядю. Кредит будет работать чисто на меня. Логика проста – чем больше у меня будет акций, тем быстрее я расплачусь по кредиту. И возьму новый, чтобы расширить производство… Как бы ни хотелось мне набить холеную наглую морду Орловского, я все-таки должен был принять извинения и все, что с ними связано.
– Мы с Варварой Ильиничной обсудим этот вопрос. Варвара Ильинична, вы позвоните мне, – чуть ли не потребовал Орловский и, холодно глянув на меня, вышел из палаты. Даже не попрощался.
Орловский ушел, оставив после себя ощущение дикого бреда – настолько нереальной казалась ситуация, которую он создал. Но в этом бреде я разглядел ключ к разгадке куда более масштабного абсурда.
 | Владимир Колычев. В мире животных |
Электронная книга: Владимир Колычев. В мире животных