Семейство Кеннеди со всеми его внутренними связями, разветвлениями и особенностями поведения явилось уникальным феноменом американской истории XX века.
О том, как сложился политический клан Кеннеди, об успехах, неудачах, трагедиях, достоинствах и пороках отца Джозефа-старше го и его сыновей: Джозефа-младшего, Джона, Роберта и Эдварда, о привлекательных и отталкивающих чертах их личностей, о их качествах бизнесменов и политиков, о их родных и близких рассказывают авторы этой книги.
Естественно, предлагаемая работа в большей степени сосредоточена на Джоне Кеннеди, на его деятельности в качестве президента США, на его роли в ликвидации Кубинского (Карибского) кризиса осенью 1962 года, на его борьбе за предоставление гражданских прав чернокожему населению Соединенных Штатов, на его трагической гибели. Значительное внимание уделено интимной стороне жизни американского президента, его жене Жаклин, его связям с другими женщинами.
Книга написана на основе богатого архивного материала, с использованием обширной исторической и мемуарной литературы.
Отрывок из книги:
Мы уже неоднократно вспоминали о младшем брате Джона Роберте, его роли в семейных делах и политическом продвижении члена палаты представителей и сенатора к президентскому креслу, о работе Роберта в правительстве.
Напомним основные вехи. Роберт поступил в Гарвардский университет, подобно своим старшим братьям, но его студенческие дни были прерваны Второй мировой войной. В ноябре 1944 года он был призван на службу в военно-морской флот, но прежде чем его направили на боевые позиции, война завершилась. Он возвратился в Гарвард, который окончил в 1948 году.
В знаменитом Гарвардском университете, где теперь уже традиционно учились все молодые люди из клана Кеннеди, Роберт в основном занимался спортом, научные дисциплины осваивал посредственно, но по настоянию отца должен был продолжить образование, с тем чтобы получить следующую ученую степень.
В промежутке между завершением базового высшего образования вкупе со степенями бакалавра и магистра в Гарварде 23-летний Роберт, получив аккредитацию нескольких газет (главной из них была «Бостон глоб»), выехал в качестве корреспондента за рубеж. Он побывал в нескольких странах Европы, но особо его внимание привлекла ситуация на Ближнем Востоке, где только что возникшее государство Израиль вынуждено было вступить в жестокую схватку с совершившей на него нападение группой соседних арабских стран. Мужество и героизм израильтян, защищавших существование своего государства, вызвали у молодого журналиста неподдельное восхищение. Он писал: «Вот молодая, твердая, полная решимости нация. Сражаются они с невиданным мужеством. У них величайший, последний шанс, пути назад у них нет».
Возвратившись из поездки, которая, как он справедливо полагал, обогатила его эмоционально и интеллектуально, Роберт приступил к занятиям в Правовой школе университета штата Виргиния. В качестве темы своей диссертационной работы он избрал не чисто правовую проблему, а остававшуюся актуальной и с исторической, и с политической, и с международно-правовой точек зрения Ялтинскую конференцию глав трех союзных государств, состоявшуюся лишь пятью годами ранее — в феврале 1945 года.
Хотя большинство профессиональных историков, которые приступали к изучению дипломатических перипетий Второй мировой войны, уже пришли к фундаментальному выводу, что решения конференции отражали сложившееся соотношение сил, прежде всего заинтересованность США и Великобритании во вступлении СССР в войну против Японии, Роберт смело попытался оспорить сложившееся мнение.
Работа, однако, носила явно дилетантский характер, ибо основывалась скорее не на источниках и появившихся уже солидных исследованиях, а на предположениях и домыслах автора. Неизвестно, был ли он знаком с мнением генерала Макартура, командовавшего войсками на Дальнем Востоке, и позицией Объединенной группы начальников штабов США о том, что без участия СССР война против Японии скорее всего затянулась бы до 1948 года, ибо эти источники в его работе не упоминались. Однако то, что такое мнение существует, он просто не мог не знать. Роберт же лихо игнорировал суждения о намерении японской армии упорно сопротивляться и заключал: «Учитывая, что японцы не собирались продолжать войну, я не вижу, как военные действия России в Маньчжурии могли бы спасти жизни американских солдат при их вторжении на Японские острова». Переводя вопрос в иную, рыночную плоскость, автор упрекал правительство своей страны в том, что оно при торге с русскими не выяснило ценности приобретаемой вещи (то есть вступления СССР в войну на Дальнем Востоке). Вновь и вновь, экстраполируя последующий опыт на прошлое, не учитывая, что участникам Ялтинской конференции никак не могли быть известны будущие результаты испытаний и боевого применения атомного оружия, Роберт Кеннеди поучал, что не в интересах Америки было «просить Россию вступать в войну на Тихом океане».
Работа была зачтена, но каких-либо восторгов по ее поводу профессура не выразила. В результате Роберт оказался на 56-м месте из 125 выпускников Правовой школы Виргинского университета.
Интересы выпускника лежали явно не в области науки, а значительно ближе к земным делам. Он всё больше увлекался текущей политикой.
Еще в период обучения в Правовой школе Роберт Кеннеди стал сотрудничать с сенатором Джозефом Маккарти, возглавлявшим подкомитет по расследованиям. К этому времени Роберт женился на Этел, дочери богатого предпринимателя в области химической промышленности Джорджа Скейкела. Взаимные симпатии между пресловутым сенатором и молодым человеком, рвущимся в политические дебри, были настолько сильны, что Роберт даже попросил Маккарти быть посаженым отцом, когда у него родился первый ребенок.
Правда, по окончании Школы права молодой человек поступил на государственную службу, стал работать в отделе министерства юстиции, занимавшемся надзором над уголовным судопроизводством. Однако работа в правительственном учреждении продолжалась недолго. В 1953 году Роберт возвратился к Маккарти, став штатным сотрудником его сенатского подкомитета по расследованиям.
Теперь, когда он узнал Маккарти и характер его деятельности поближе, мнение о нем стало решительно меняться. Если в прежние годы в Маккарти привлекали решительность, даже бесшабашность, жесткость в отстаивании собственных позиций (такие черты были присущи и самому Роберту), то теперь повзрослевший юрист убеждался, что за этим стоит не только неприкрытый карьеризм, но и низкая образованность, сочетаемая с непроходимой глупостью. Когда же Маккарти затеял расследование «коммунистического влияния» в высших воинских структурах и в правительстве Эйзенхауэра, Роберт пошел на неслыханное должностное «предательство», разумеется, не выходившее за законные рамки.
С ужасом, смешанным с отвращением, Роберт слушал откровения распоясавшегося сенатора летом 1954 года. Сначала, 14 июня, Маккарти выступил с разоблачением в коммунизме прославленного генерала, а затем Государственного секретаря США Джорджа Маршалла, который, по его словам, в годы войны служил одновременно СССР и Японии. Вслед за этим, на заседании 1 июля 1954 года, Маккарти огласил свой очередной «план преодоления коммунизма» в международном масштабе путем создания объединения партий, находившихся, по его мнению, на демократических позициях. По аналогии с Информбюро коммунистических и рабочих партий, объединявшим КПСС, компартии европейских сателлитов СССР, а также компартии Франции и Италии (это объединение на Западе именовали Коминформом), Маккарти даже предложил назвать проектируемое объединение Деминформом.
Разумным американским политикам были ясны не только утопичность создания такого объединения совершенно разнородных, никак не связанных между собой партий, но и примитивизм аргументации Маккарти. Роберт Кеннеди, будучи лишь сотрудником аппарата, не имел права участвовать в прениях. Однако он проявил недюжинное остроумие, тонкую язвительность. Сев рядом с известным республиканским сенатором от штата Иллинойс Эвереттом Дирксеном (в 1959 году он станет лидером республиканцев в верхней палате), Роберт подсказывал ему вопросы, которые тот произносил с непроницаемым видом. Над каждым вопросом и следовавшим за ним ответом Маккарти присутствовавшие хохотали. О заседаниях передавались подробные репортажи по телевидению. Несчастный напыщенный, но плохо подготовленный к политическому противоборству реакционер был совершенно скомпрометирован. Можно полагать, что эти заседания были началом заката его карьеры.
После того как сенат выразил недоверие Маккарти и тот был вынужден уйти с поста председателя подкомитета, Роберт Кеннеди стал главным юридическим советником этого органа, который теперь занялся реальными делами. Кеннеди приступил к расследованию дел по обвинению в коррупции и мошенничестве государственных служащих, в том числе самого высокого ранга. При этом проявились жесткость и безапелляционность молодого юриста, его непримиримость к нечистым на руку дельцам, использование агрессивной тактики «выкручивания рук», которая не выходила за пределы, допустимые законом, но часто находилась на грани.
Прессу облетело дело некой дамы по фамилии Харт, чиновницы в Нью-Йорке, которая закупала воинское обмундирование у частных фирм, получая солидные взятки при каждой сделке. После допроса, который проводил Роберт Кеннеди, эта особа жаловалась журналистам, что Кеннеди допрашивал ее «в душной комнате», запугивал и даже занимался рукоприкладством (в последнем можно усомниться, ибо никаких доказательств сия особа не привела). «Я была бы готова сознаться в чем угодно. Я бы под присягой подтвердила, что именно по моей вине треснул Колокол Свободы». В какой-то мере этот лицемерный, рассчитанный на жалость, рассказ всё же отражает стиль расследований Роберта Кеннеди, который проявился в его дальнейшей политической деятельности.
Наиболее значительным делом, которым занимался молодой юрист, было расследование обвинений по адресу министра авиации Гарольда Тэлботта. Оно было начато по доносу, который показался обоснованным. Действительно, до занятия своей правительственной должности Тэлботт был совладельцем нью-йоркской фирмы «Маллиган», занимавшейся поставками вооружений для авиации.
Начав расследование, Кеннеди установил, что после назначения Тэлботта министром государственные заказы у его бывшей фирмы и соответственно ее доходы резко пошли вверх. По всей видимости, с подачи Роберта в печать проникли письма, компрометировавшие министра. В конце концов тот был вызван в сенатский подкомитет, где должен был дать показания под присягой. Это была уже не шутка. Ведь изобличение во лжи, произнесенной под присягой, карается по американским законам многолетним тюремным заключением. В результате Тэлботт «покаялся», признал компрометирующие его факты и в августе 1955 года ушел в отставку, чтобы не подвергнуться суровому уголовному наказанию. Роберт Кеннеди торжествовал — фактически он своей эрудицией, настойчивостью и жесткой агрессивностью свалил такую видную политическую фигуру, как министр правительства Эйзенхауэра.
Роберт уделял внимание и внешней политике, в частности американо-советским отношениям. Летом 1955 года вместе с членом Верховного суда Уильямом Дугласом и своей сестрой Патрицией Лоуфорд, получив необходимые документы и сделав массу прививок от заразных болезней, он совершил длительную поездку по территории СССР, побывав в Закавказье, Средней Азии, Сибири, Москве и Ленинграде. В КГБ на основании доносов сопровождавших его гидов и переводчиков, а также непосредственной слежки об американском деятеле сложилось мнение как о яром антисоветчике.
В позднейшей справке о нем, составленной уже тогда, когда его брат стал президентом, Служба внешней разведки КГБ характеризовала его крайне отрицательно. Там говорилось: «Кеннеди вел себя с советскими людьми грубо и развязно. Он издевательски относился ко всему советскому… делал антисоветские выпады, например, заявляя советским переводчикам, что в СССР “нет свободы слова и не допускается критика в адрес советского правительства”, “осуществляется гонение на евреев” и т. п».. Согласно этому документу, Роберт Кеннеди «старался выявить в СССР только отрицательные факты». Видимо, соответствовало истине то, что он фотографировал плохо одетых детей, пьяных офицеров, драку, очередь на рынке, старые дома, о чем подробно говорилось в справке.
Более того, Роберт задавал своим собеседникам вопросы, которые тех просто пугали. Он, разумеется, не пытался выявить «данные секретного характера», как утверждали сотрудники КГБ. Но темы, которые затрагивались в разговорах, явно касались запретных моментов. Он спрашивал о подслушивании телефонных разговоров, перлюстрации переписки, мерах наказания пойманных зарубежных шпионов. Находясь в Казахстане, он задал вопрос, какой процент руководящих кадров республики составляют выходцы из коренного населения. Касаясь положения Церкви, американец интересовался, с одной стороны, правда ли, что государство притесняет Церковь, а с другой — есть ли коммунисты среди церковников.
Советские спецслужбисты в то же время правильно подметили, что «по характеру Роберт Кеннеди резок», что ему присущи «прямолинейные действия». Да и в целом крайне отрицательное отношение Роберта к советской тоталитарной системе, находившейся в стадии кризиса, соответствовало истине.
Возвратившись на родину, Роберт опубликовал несколько статей о поездке. Одну из них он назвал «Попытка заглянуть в то, что скрывается за русскими улыбками». Особое внимание уделялось положению в Средней Азии, которое он называл «примером советского колониализма». Автор полагал, что борьба за национальное освобождение, развернувшаяся в Азии, охватит и советские восточные республики, и высказывался за оказание американской помощи подобного рода движениям.
Во второй половине 1950-х годов Роберт, все более вовлекаясь в предвыборные баталии в качестве руководителя штаба старшего брата (об этом мы уже писали), одновременно ввязался в казавшуюся первоначально безнадежной битву по разоблачению преступных махинаций продажных профсоюзных боссов. Ему удалось свалить со своего поста председателя крупнейшего профсоюза водителей грузовых машин и грузчиков Дейва Бека, доказав его связь с мафией.
Роберт, однако, не был удовлетворен результатом расследования, так как доказать, что Бек присвоил свыше 300 тысяч долларов, в чем его обвиняли, он не смог. Профсоюзный мошенник буквально насиловал американскую конституцию: во время допросов он 117 раз отказался отвечать, ссылаясь на пятую конституционную поправку, предоставляющую право не давать показаний против самого себя.
Но преемником Бека оказался еще более крупный мафиози Джимми Хоффа. Неутомимый Роберт занялся новым профлидером. Расследование тянулось несколько лет. Хоффа представал перед судом и выходил сухим из воды. На его защиту, вероятно, не без крупных взяток, поднялись многие органы печати, причем не только США, но и соседней Канады. В одном из популярных канадских изданий — литературном ежемесячнике «Сатердей найт» появился целый цикл статей некого Энтони Уэста, пытавшегося в развязно-фельетонной манере голословно опровергнуть обвинения, предъявленные Робертом Кеннеди. Роберт обратился в редакцию с аргументированным письмом, в котором доказывал, что имеет место не «судебный карнавал» (так была названа одна из статей Уэста), а карнавал публицистический, что обвинения, предъявленные профсоюзному мафиози, носят обоснованный характер. Журнал вынужден был опубликовать и статью Роберта Кеннеди «Банда наемников Хоффы — против собственных товарищей», вскрывавшую преступления группы Хоффы против своего профсоюза.
Для разоблачения Хоффы Роберт использовал и американскую прессу. Он публиковал острые статьи под не менее жесткими заголовками, например «Борьба за то, чтобы избавиться от Хоффы». Автор не жалел выражений, разоблачая практикуемый профбоссом «злобный и грубый контроль над более чем полутора миллионами рабочих, который калечит нашу экономику, разъедает нашу демократию и ворует наш трудовой доллар». Профлидера Кеннеди называл «жестоким и беспощадным» шантажистом и рэкетиром, представляющим серьезную угрозу для Америки. В подобных оценках были явные преувеличения, но они, во-первых, способствовали привлечению общественного внимания ко всему этому делу, а во-вторых, были проявлением складывавшегося стиля публицистики и устных выступлений Роберта Кеннеди, и этот стиль будет проявляться вновь и вновь по самым различным поводам.
Однажды перед судебным заседанием разгоряченный Роберт даже поклялся, что, если этого гангстера оправдают и теперь, он спрыгнет с купола Капитолия. Когда Хоффа был оправдан, его адвокат любезно-издевательски прислал Кеннеди парашют, сообщив в письме, что делает это из гуманных соображений, чтобы сохранить его драгоценную жизнь. В конце концов после многолетних судебных разбирательств Хоффа всё же был осужден на тюремное заключение, когда Роберт Кеннеди уже являлся министром юстиции.
Однако еще в 1960 году своей борьбе против профсоюзной мафии неугомонный юрист — борец за справедливость — посвятил специальную книгу «Внутренний враг». Переполнявшие автора эмоции, его стремление навести порядок в «своем доме», каковым он считал правовую систему США, видны из следующих слов, посвященных профсоюзным боссам: «Они выглядят подобно бандитам Эль Капоне. Они очень ловкие, иногда толстые, иногда худые, но жесткие и холодные. У них невозмутимые лица, а глаза гангстеров, они одеты дорого, носят кольца с бриллиантами, их часы украшены драгоценными камнями, и они сильно пахнут одеколоном. Поймать их нелегко».
Естественно, что у воинственного и непримиримого юриста было немало врагов. Бывали случаи, когда они проявляли свои чувства вполне открыто. На день рождения в 1958 году Роберт получил сохраненную им в своем архиве «поздравительную» телеграмму из Чикаго со словами: «Я сожалею, что ты вообще когда-то родился». Несмотря на единственное число в этом тексте, под телеграммой стояли три подписи.
* * *
Став ко времени своего избрания президентом осторожным и вдумчивым политиком, Джон Кеннеди колебался, следует ли ему включать в состав правительства родного брата. И преимущества такого назначения, и его слабые стороны были очевидны. Президент получал надежного, верного и разумного советчика по всем волновавшим его вопросам, человека, который будет проводить его курс на весьма ответственном государственном посту не только в силу служебного долга, но и на основании духовной и родственной близости. Отрицательная сторона заключалась в безусловных обвинениях в семейственности, непотизме, которые последуют за этим назначением.
Джон провел консультации с членами Верховного суда, бывшими министрами юстиции, с директором ФБР Эдгаром Гувером. От всех был получен положительный ответ — Роберт Кеннеди вполне достоин занять пост министра.
Роберт стал одним из самых молодых министров юстиции США — ему исполнилось только 35 лет. Из шестидесяти трех его предшественников лишь два министра были к моменту их назначения моложе его, и оба в начале XIX века.
Заняв высокий пост в правительстве, Роберт Кеннеди отнюдь не скрывал своей молодости. Наоборот, он взял ее на вооружение, при любом удобном случае напоминая соотечественникам слова, сказанные им еще летом 1960 года: «Править Америкой будем мы — молодая группа».
Министерство юстиции к началу 1960-х годов было мощным административно-бюрократическим учреждением. В его составе работали свыше сорока тысяч чиновников и других сотрудников. Роберт выполнял функции и имел полномочия министра (официально он именовался генеральным прокурором — General attorney, хотя никакого отношения к прокурорской деятельности в европейском смысле слова его должность не имела).
Министр юстиции нес свои функциональные обязанности в качестве главного официального юридического лица администрации и в то же время являлся фигурой, имевшей значительное политическое влияние в качестве видного деятеля правящей партии, помощника и советника старшего брата. Во всех этих качествах он должен был руководствоваться в пределах законодательства политической линией, одобренной президентом.
В первые недели своего пребывания на посту министра Роберт уделил особое внимание подбору заместителей. Естественно, речь шла о профессиональных юристах, но личные соображения, надежность помощников и преданность руководителю играли немалую роль. Первым заместителем стал Байрон Уайт, многолетний знакомый Джона и Роберта, в компетентности и преданности которого руководитель был убежден. Другим заместителем, вскоре выдвинувшимся на первый план, стал Николас Катценбах, нередко замещавший своего шефа, когда тот занимался другими государственными делами.
Катценбах был особенно близок Роберту. Это был ветеран Второй мировой войны. Боевой летчик, он был сбит над Средиземным морем, попал в германский плен, где провел больше двух лет. После войны, получив юридическое образование, он работал адвокатом, служил в государственной администрации, являлся университетским профессором. После ухода Роберта Кеннеди из министерства он в течение двух лет работал министром, а затем занимал другие административные должности. Только на закате своих дней Катценбах опубликовал воспоминания, основанные на заметках, которые делал, работая в правительстве. Скончался он в возрасте 90 лет в мае 2012 года.
Как и другие заместителей помощники, Катценбах был выпускником Школы права Йельского университета, интеллектуал высокой пробы, накопивший практический опыт в престижных юридических фирмах. Единственным человеком, не связанным в прошлом с Иелем, был профессор Школы права Гарвардского университета Арчибальд Кокс. Но и он являлся старым приятелем братьев Кеннеди.
В последние годы пребывания на должности министра Роберт принял эстафету погибшего брата по проведению в жизнь закона о гражданских правах. Как мы помним, соответствующий законопроект был внесен в конгресс еще Джоном. Теперь предстояло преодолеть сопротивление консервативных парламентариев, в основном представлявших южные штаты. Против билля шла борьба исключительно по линии его ограничения (в принципе против предоставления защищенных законом гражданских прав неграм в середине 1960-х годов уже возражать было невозможно как с точки зрения внутренних отношений, так и по причине распада колониальной системы в Африке). Кеннеди и его помощники настаивали на внесении в проект некоторых важных поправок, связанных в основном с расширением возможностей федеральных властей по реальному обеспечению прав чернокожего населения, по его защите от вполне вероятных покушений со стороны администраций штатов, городов, графств и т. п.
В связи с проблемой гражданских прав министерство юстиции развернуло поход против расистской организации ку-клукс-клан, которая значительно сократила к этому времени масштаб своих акций, но продолжала тайное существование, угрожая борцам за гражданские права, а в некоторых районах наводя ужас на чернокожее население.
Роберт Кеннеди решил принять, мягко говоря, нетривиальные с точки зрения законодательства, но широко практикуемые всеми спецслужбами мира меры для разоблачения и разгрома ку-клукс-клана. Он провел несколько совещаний с директором ФБР Гувером, которого в конце концов убедил в необходимости начать инфильтрацию агентов в ячейки ку-клукс-клана и связанные с ним расистские советы белых граждан. По указанию министра была разработана система мер по засылке агентов ФБР в ку-клукс-клановские группы и по их разложению путем распространения слухов, использования фальшивых документов, кампаний против наиболее известных членов организации и т. п. Программа борьбы против ку-клукс-клана весьма грязными методами была разработана и санкционирована Кеннеди.
Она вступила в силу в середине 1964 года. По свидетельству сотрудников ФБР, внедрение в ку-клукс-клан было проведено быстро и эффективно. И хотя в следующие годы куклуксклановцы проявляли некоторые всплески былой активности, в целом эта расистская организация практически сошла с политической сцены Америки к концу 1970-х годов. Разумеется, этому способствовал целый комплекс факторов, прежде всего рост политической культуры американского общества, высокая активность самих негритянских организаций, антирасистское законодательство, но инициативы Роберта Кеннеди по разложению расистских групп изнутри, поддержанные руководством ФБР, сыграли в этом деле определенную роль.
Между президентом Линдоном Джонсоном и министром юстиции существовало почти полное совпадение взглядов по вопросам, связанным с гражданскими правами. Президент полностью поддержал законопроект о гражданских правах, внесенный покойным Джоном Кеннеди. Билль был передан на рассмотрение конгресса. Прямых выступлений против принятия закона не было. Однако некоторые конгрессмены затягивали обсуждение, стремясь выхолостить в основном те статьи, которые были направлены на гарантии осуществления закона в штатах средствами федеральной администрации — вплоть до применения насилия против расистов. Основной аргумент консервативных южан состоял в данном случае в том, что законопроект нарушает конституционную автономию штатов. Огромным завоеванием было то, что прямо против юридического предоставления равных прав черному населению уже никто не осмеливался выступать.
Роберт Кеннеди встречался со многими членами палаты представителей и сенаторами, убеждал их поддержать акт в неурезанном виде. Большой удачей стала его беседа с лидером республиканского меньшинства в сенате Э. Дирксеном, которого министр смог уговорить поддержать билль, отчасти пользуясь своими прошлыми с ним контактами во время борьбы против маккартизма.
2 июля 1964 года президент Джонсон подписал акт о гражданских правах, который объявлял нарушением законодательства и, следовательно, уголовным преступлением дискриминацию по расовому признаку при приеме на работу и увольнении, при приеме в учебные заведения и в ходе обучения в них, при аренде жилья.
В качестве министра Роберт Кеннеди уделял особое внимание вопросу о детской преступности. Он поддерживал связь с юристами и другими экспертами, специализировавшимися в этой области. Для него особенно важным было мнение бывшего исполнительного директора президентского комитета по вопросам детских правонарушений Д. Хэккета, которого считали крупнейшим специалистом — не только юристом, но и психологом.
По просьбе министра Хэккет осенью 1963 года подготовил содержательный меморандум о положении дел с преступностью малолетних и путях ее сокращения. Связывая детские правонарушения прежде всего с бедностью, с положением в трущобах, Хэккет намечал некоторые важные меры. Среди них особое впечатление произвели на Роберта предложения о создании детских центров, которые воспитывали бы у ребят чувства оптимизма, трудолюбия, координировали бы усилия семьи, школы и рынка труда, увязывали бы общефедеральные программы с местными. Роберт успел познакомить брата-президента с этими предложениями перед его роковым отлетом в Даллас.
В 1964 году начала создаваться система вышеназванных центров, которая была поддержана президентом Джонсоном.
Если по негритянскому вопросу и по делам, связанным с детской преступностью, между новым президентом и министром юстиции позиции совпадали, то по другим проблемам между ними уже вскоре после того, как Джонсон переехал в Белый дом, возникла политическая и личная напряженность, порой переходившая в открытую неприязнь. Она была связана прежде всего со стремлением Джонсона противопоставить программе «новых рубежей» Джона Кеннеди свою программу, которая в принципе имела бы тот же вектор, что и прежний курс, но превосходила бы его и по содержанию выдвигаемых задач, и по красочности лозунгов.
Роберт Кеннеди, как живое напоминание о «новых рубежах» и их носителе, вызывал неприятие у окружения президента и у него самого. По словам российских исследователей, Джонсон, «став президентом и частенько вспоминая о своей незавидной роли в администрации Джона Кеннеди, не хотел мириться с действиями человека, который по своему весу в Демократической партии почти не уступал ему самому».
В результате работы помощников Джонсона родилась программа «великого общества», которая намечала действительно серьезные меры по преодолению нищеты, восстановлению крупных городов, особенно городских центров, парадоксально становившихся районами трущоб со всеми их бедами и пороками, по охране окружающей среды, по совершенствованию здравоохранения и просвещения, особенно начального образования. Критики этой программы обращали внимание не столько на ее содержательную сторону, сколько на пропагандистские лозунги, начиная с названия: действительно, современное демократическое государство должно считать поставленные задачи сами собой разумеющимися, не именуя себя «великим обществом».
Тем не менее эта программа являлась важнейшим инструментом демократов на выборах 1964 года. Успеху Демократической партии помогло то, что в качестве главного глашатая республиканцев на выборах выступил тот самый крайне консервативный сенатор от штата Аризона Барри Голдуотер, над которым в свое время подсмеивался Джон. Это была весьма примечательная и противоречивая фигура, типичное порождение контрастов демократической Америки.
Решительно выступая против какого бы то ни было расширения гражданских прав (уже принятые законы Голдуотер с явной неохотой все-таки обещал соблюдать) и призывая к жесткой политике в отношении СССР, объявляя о готовности использовать силу оружия для защиты демократических ценностей, видя в любом просчете американской политики происки мирового коммунизма, Голдуотер в то же время красноречиво вещал об утрате американских идеалов, духа пионерства, простой религиозности. Одновременно он демонстрировал приверженность техническому прогрессу и даже сам пилотировал собственный самолет, что широко рекламировалось в прессе и по телевидению. Стараниями не только демократов, но и своих соперников из Республиканской партии Голдуотер вскоре был превращен в своеобразную карикатуру на самого себя, или, как писал историк Хофстедер, он был «похож на европейскую карикатуру американца с Запада своими ковбойскими чертами, своей осторожной, несколько старомодной моралью, которая не исключает любви к современным техническим новинкам».
В условиях намечавшейся разрядки международной напряженности, роста левых и даже левацких настроений в США доктрины Голдуотера были явно неприемлемы большинству американцев.
Кандидатом от Демократической партии на выборах 1964 года был выдвинут Линдон Джонсон, внутренняя программа которого содержала требования «великого общества», а внешняя была относительно умеренной и предусматривала, в частности, достижение соглашения по сокращению вооружений в глобальном масштабе, но в то же время намечала и меры по «сдерживанию» коммунизма.
Успех Джонсона сначала в лагере своей партии, а затем и на всеобщих выборах в ноябре 1964 года почти неизбежно имел своим последствием всплеск недружелюбного отношения к Роберту Кеннеди, имя которого повсеместно ассоциировалось с деятельностью его покойного брата.
Наиболее четко расхождения, разногласия, а затем и конфликт проявились в решении проблем Латинской Америки.
Поначалу Кеннеди подверг критике новую трактовку Союза ради прогресса, которая была дана заместителем госсекретаря по делам этого региона Томасом Манном. Занимавший этот пост недолгое время в 1965—1966 годах, Манн решил выдвинуться, учитывая настроения президента, и представил докладную записку, в которой предлагал свернуть либерально-реформистскую деятельность Союза ради прогресса. Он считал, что двумя основными критериями для оказания поддержки Соединенными Штатами тому или иному латиноамериканскому государству являются не только приверженность западным демократическим институтам, но и полная поддержка США, причем не оговаривалось, что речь идет именно о политике по отношению к этому региону, а не о глобальном правительственном курсе. При этом в число государств с демократическими институтами включались и те, в которых у власти стояли военные группировки, формально сохранявшие систему всеобщих выборов.
Так США должны были стать заложником тех самых «сукиных сынов», по поводу которых Франклин Рузвельт якобы говорил, что это «наши сукины сыны» (на самом деле эти слова Рузвельту были приписаны, и об этом мы уже упоминали). Меморандум Манна был одобрен Джонсоном.
Конфликт Роберта Кеннеди с этим государственным деятелем, переросший в столкновение с президентом, произошел уже после того, как после избрания Линдона Джонсона на президентский пост Роберт покинул кабинет.
 | Лариса Дубова, Георгий Чернявский. Клан Кеннеди |