Микробиолог и специалист по подледному дайвингу Халли Лиленд прибывает на удаленную научную станцию на Южном полюсе. Это самое опасное место на Земле, где дуют ураганные ветры, царит смертельный холод и властвует непроглядная тьма. Халли предстоит помочь ученым завершить научную работу, начатую ее подругой Эмили Дьюрант, которая умерла якобы от передозировки наркотиков. В первую ночь своего пребывания здесь Халли случайно находит в комнате Эмили видеофайлы с записями, сделанными скрытой камерой. Из них становится совершенно очевидно, что Эмили убили. Но Халли приходится молчать об этом, поскольку она не знает, кому можно доверять. А потом, одна за другой, умирают еще три женщины. Станция погружается в панику, паранойю и атмосферу враждебности…
Отрывок из книги:
— Добро пожаловать в наш скромный ангар для погружений, — обратилась к Халли Агнес Мерритт.
Она вместе с Халли подъехала к ангару на одном снегоходе, на втором прибыл Жиётт.
— Официальное название этого сооружения — «Центр совершения подледных погружений научно-исследовательской полярной станции «Амундсен-Скотт», однако надо признаться, что для списанного армейского куонсетского ангара такое название звучит несколько напыщенно. — Она перевела взгляд с Халли на Жиётта. — Я слышала, бульдозер Бейкон провалился.
— Слухи быстро распространяются, — сказала Халли. — А здесь тепло. Ну, теплее.
— При температуре ниже семидесяти костюм и оснастка для погружения смерзаются, — пояснил Жиётт. — Поэтому мы поддерживаем здесь температуру в районе нуля. Хорошо, правда?
Несколько амбалов возились около компрессоров и других машин. Никто из них не прервал работу, лишь бегло взглянув на прибывших. Ряд аквалангов со сдвоенными и одиночными баллонами для дыхания свешивался с одной из стен. Вдоль другой, более короткой стены стояли цилиндры пятифутовой высоты, наполненные воздухом, чистым кислородом и гелием для приготовления «Тримикса» и «Нитрокса» — дыхательных газовых смесей из кислорода, азота и гелия, используемых при подводных погружениях. Два голубых цилиндра были заполнены аргоном, используемым в качестве изолирующего газа при работе в сухих гидрокостюмах.
Халли чувствовала большое облегчение, поделившись своим секретом с Фидой, но все равно ощущала постоянную тревогу от мысли, что убийца, возможно, бродит по станции. Ведь им мог быть любой из находящихся сейчас в ангаре людей, кроме, разве что, Мерритт.
Однажды — это случилось в глубокой пещере — основной налобный фонарь Халли вдруг погас. И почти сразу погасли два боковых фонаря. Это был первый и единственный случай, когда с ней произошло такое. Она никогда не забудет то чувство, которое испытала, когда внезапно погасли все фонари и всего двадцать шагов в любом направлении отделяли ее либо от края провала, либо от вязкой и топкой трясины. Воспоминание об этом действовало на Халли как паралич, и сейчас она находилась почти в таком же состоянии. Тогда, в пещере, она просто села на землю и стала ждать другого участника экспедиции, который пришел, принеся с собой свет. Сейчас рассчитывать на подобную спасительную помощь бессмысленно.
И тем не менее надо готовить погружение. Если бы Халли не поговорила перед этим с Фидой и не знала, что собой представляет «Вишну», то, возможно, отложила бы спуск. Но сейчас дело приняло совсем другой оборот.
— Давайте перейдем в мой, если можно так выразиться, офис и обсудим план погружения, — предложил Жиётт, указывая на лист фанеры четыре на восемь футов, лежащий на четырех козлах для распилки материалов.
Халли последовала за ним, но тут она увидела, как мощный дородный мужчина оступился и, чтобы не упасть, схватился за емкости с газами для дыхательных смесей.
— Эй! — громко закричала Халли. — Не дотрагивайтесь до них!
Газовые емкости сдвинулись с места и, казалось, вот-вот упадут. Халли, находившаяся к ним ближе всех, примерно в восьми футах, подбежала, прежде чем вся система емкостей и штативов для их крепления начала крениться. Она оттолкнула все сооружение назад, придав ему прежнее вертикальное положение, и несколько секунд, не отнимая рук от емкостей, стояла молча, приходя в себя. Если бы при падении заполненной газовой емкости с нее соскочил запорный клапан, то вырвавшийся из нее газ под давлением три тысячи двести фунтов на квадратный дюйм превратил бы эту штуку в неуправляемый смертоносный снаряд. Однажды Халли была свидетелем подобного происшествия, когда нерасторопный аквалангист уронил баллон в ангаре. Тогда отлетевший с баллона клапан прошел, как иголка сквозь ткань, через наружную стену и врезался в борт припаркованной возле ангара машины. Что было бы, если бы на его пути оказалось человеческое тело, да еще и в замкнутом пространстве, об этом она предпочитала не думать.
Когда Халли поняла, что никому из присутствующих в ангаре смерть не угрожает, она повернулась к тому самому неуклюжему амбалу. Он стоял в стороне, и на его лице не было заметно никаких признаков вины или сожаления по поводу спровоцированной им опасной ситуации.
— Вам следует соблюдать предельную осторожность в обращении с этими предметами, — строгим голосом обратилась к нему Халли. — Они могут…
Она не докончила фразу. Дородное, рыхлое тело, красное лицо, дыхание с сильным запахом алкоголя.
— Да ладно, чего случайно ни бывает, — скривившись, отмахнулся Бренк. — Не выпендривайся. — Он сделал шаг вперед, лицо его перекосилось от злобы, а у Халли мелькнула мысль: «Он. Должно быть, это он убил Эмили».
Внутри у нее все закипело, и она непроизвольно шагнула ему навстречу.
Внезапно Жиётт встал между ними и положил ладонь на грудь Бренка.
— Иди-ка проспись, — сказал он. — Тебе нечего делать здесь пьяному.
— Да пошел ты в жопу, лягушатник! — заорал Бренк, стряхивая со своей груди руку Жиётта. — Не тебе давать мне указания.
Двое мужчин злобно смотрели друг на друга и, казалось, вот-вот бросятся в драку. «Кто же ударит первым?» — подумала Халли? Не дожидаясь, пока это произойдет, Агнес Мерритт выступила вперед, встала на цыпочки и, приблизив свое лицо к лицу Бренка, строго произнесла:
— Я тоже не могу давать тебе указаний. Но если в течение пяти секунд ты не уберешься отсюда, то я приглашу сюда Грейтера. Он будет здесь буквально в ту же минуту, и ты тут же распрощаешься со своей солидной зарплатой, которую тебе платят на полюсе. Причем распрощаешься навсегда!
Внезапное преображение Мерритт удивило Халли. Удивило ее и то, какое воздействие оказала она на Бренка, который уже пятился к выходу.
— А с тобой, блондиночка, мы еще встретимся, — глядя на Халли, прошипел он и так хлопнул дверью, что весь ангар затрясся.
— Я даже не могу принести вам свои извинения за Бренка, — сказал Жиётт, обращаясь к Халли. — Он подчиняется по работе кому-то другому. Понятия не имею, как и зачем он здесь оказался. — Реми посмотрел на дверь, а потом снова перевел взгляд на Халли: — Но я вам обещаю, что подобное больше никогда не повторится.
— По крайней мере, никто не пострадал, — ответила Халли, стараясь держаться спокойно. — И это самое главное.
— Это точно, — согласился с ней Жиётт. — Итак, давайте сейчас займемся планированием вашего погружения.
— Прошу прощения за любопытство, — обратилась к нему Халли. — А почему вы сами не хотите выполнить это погружение?
— Да я бы с удовольствием, уверяю вас. Но за два года до того, как приехать работать на полюс, я получил декомпрессионную травму, опускаясь на немецкую подводную лодку, лежащую на глубине двухсот шестидесяти футов. В течение нескольких дней я был парализован ниже талии. Проведя много часов в декомпрессионной камере, я смог ходить. Но вам наверняка известно о том, что после такой травмы погружаться и нырять запрещено. Это было бы самоубийством. Поэтому… — Он, как ножом, провел указательным пальцем по горлу. — Я завязал с погружениями. Финиш.
— Очень вам сочувствую, — сказала Халли.
— Поначалу было просто невыносимо, — произнес Жиётт. — Сейчас нормально. Не хорошо, но нормально.
Он показал на круглое отверстие пять футов в диаметре, прорезанное в фанерном полу в центре ангара. Двумя футами ниже края отверстия плескалась черная вода.
— Все шахты на полюсе были пройдены большими фрезами, в которые подавалась горячая вода. Эта шахта проходит сквозь толщу льда глубиной примерно тридцать футов. Вам предстоит опуститься в эту шахту и на этой глубине войти в криопэг через отверстие в его потолке. Бедная доктор Дьюрант сделала четыре погружения, прежде чем обнаружила то, что ее интересовало, на глубине ста пяти футов.
Им потребовалось немногим больше двадцати минут на разработку плана погружения: маршрут, расстояние, максимальные глубина и удаление, время пребывания на максимальной глубине, возможные чрезвычайные ситуации и способы их устранения. Затем наступило время подготовки. Все самое важное, то, от чего зависят результаты и исход погружения, Халли привезла с собой — редуктор и легочный автомат, маску и ласты, «Сухой гидрокостюм», термобелье, компьютеры, фонари, набор инструментов.
Она сбросила с себя полярное обмундирование, оставшись лишь в длинном шелковом нижнем белье, поверх которого был надет черный полукомбинезон гидрокостюма для погружений в холодную воду. Амбалы как по команде уставились на нее, но Халли моментально надела «Арктический викинг» — герметичный гидрокостюм среднего размера с пришитыми бахилами, поверх него натянув точно такой же костюм большого размера. Последним она надела красный мягкий неопреновый «сухой гидрокостюм». Халли предпочитала более легкие и гибкие триламинатовые «сухие костюмы», но при погружении в опасные места, где может быть много острых металлических предметов, или в неизвестные зоны, где вероятны непредвиденные опасности, она обычно использовала костюмы из мягкого неопрена. Они хоть и сковывают движения, поскольку более тяжелые и толстые, но зато прочность их, а стало быть, и надежность, выше.
Халли нацепила герметичные башмаки для дайверов, перчатки и пятнадцатимиллиметровый неопреновый капюшон. После троекратного продувания ее костюма аргоном, изолирующие свойства которого намного выше по сравнению с воздухом, девушка пристегнула два декомпрессионных компьютера на левую руку; на правую руку она пристегнула обратный хронометр и компас. Компас на Южном полюсе был совершенно бесполезен, но Халли всегда брала с собой все приборы, предписанные протоколом подготовки. Два морозоустойчивых водонепроницаемых датчика давления были прикреплены при помощи D-образного кольца к ее левому бедру, а три мощных ручных фонаря для подводных работ крепились с помощью такого же D-образного кольца к ремням, перетягивающим грудную клетку. К правому бедру D-образным кольцом Халли приладила основную и резервную катушки с бечевой, предназначенной для фиксации маршрута и подачи сигналов в случае возникновения чрезвычайной ситуации; к нему же с помощью D-образного кольца она прикрепила цилиндр размером с ручной фонарь, изготовленный из нержавеющей стали и способный поддерживать постоянную температуру. Эту емкость, изготовленную компанией «Энвиротейнер», девушка намеревалась использовать для сбора и транспортировки образцов экстремофила.
Халли была поражена усердием, проявленным Жиёттом. Стоило ей надеть на себя одну часть комплекта приборной оснастки, как он уже стоял рядом со следующими приборами в руках. Реми оказался на редкость опытным, квалифицированным и внимательным. Там, где была необходима помощь еще одной пары рук, он появлялся сразу и начинал эффективно действовать без спешки и суматохи. В общем, он проявил себя менеджером, которому Халли могла доверять. Очень хорошо, когда рядом такой аквалангист-дайвер.
Халли приладила приспособление с закрепленными на нем двумя стальными баллонами, емкость каждого из которых равнялась ста кубическим футам, оснащенными специализированными регуляторами подачи воздуха, предназначенными для работы в холодной воде. Надела на лицо маску, защищающую от водной мути, а Жиётт застегнул шлем с налобным фонарем и двумя фонарями, закрепленными по обе стороны головы. В общей сложности все ее дайвинговое снаряжение весило сейчас около ста двадцати пяти фунтов. Жиётт, просунув руки под баллоны, поддерживал снизу большинство висящих на Халли приборов, когда она, с трудом перебирая ногами, ковыляла к спуску в шахту. Затем он помог ей сесть на край отверстия. Девушка натянула ласты и опустила ноги в воду. Несмотря на две пары носков, водонепроницаемые внешние башмаки и наружные неопреновые башмаки толщиной одиннадцать миллиметров, Халли сразу почувствовала холод.
Они пробежались по перечню мероприятий, предшествующих погружению. Жиётт поднял руку, сложив в кольцо большой и указательный пальцы:
— Порядок?
Его голос, проникший сквозь толстый капюшон, казалось, звучал издалека. Халли ответила ему таким же жестом, подтверждающим, что все в порядке, положила обе руки на край шахты и легко соскользнула в воду.
* * *
Повернув клапан, Халли выпустила газ из сухого костюма, обеспечив этим отрицательную плавучесть, что позволило ей погрузиться на пятнадцать футов; во время этого погружения Халли выполнила очередную серию проверок, протестировала работу редуктора и легочного автомата, всех фонарей, обоих компьютеров, клапанов систем подачи воздуха в костюм и откачки воздуха из костюма.
Халли стравила еще некоторый объем газа и опустилась ниже по стволу шахты. На гладких ледяных стенах в свете фонаря поблескивали круговые канавки, оставленные той самой фрезой с подачей горячей воды, о которой говорил Жиётт. Переходя из ствола шахты в криопэг, девушка остановилась, установила нейтральный уровень плавучести и посветила лучом фонаря в потолок. Он оказался совсем не таким, каким она рассчитывала его увидеть: он не был похож на зазубренную, утыканную острыми ледяными шипами крышу. Халли увидела над собой купол, слегка вогнутая чаша которого была усыпана множеством вмятин величиной с тарелку. Он показался ей увеличенным до невиданных размеров шариком для гольфа.
Она еще раньше предполагала, что такое высокое содержание соли наверняка сделает воду трудно проницаемой для света и видимость тут будет не больше двадцати футов. Фактор обратного рассеяния здесь был столь велик, что свет ее фонаря напоминал свет фар в густом ночном тумане. Температура воды, как показывали ее датчики, была в районе двадцати двух градусов по Фаренгейту. Такая солевая концентрация предохраняла воду от замерзания, но холод и столь высокое содержание соли образовывали субстанцию, похожую на сироп. При такой температуре толстый мягкий неопрен сухого костюма сделался более жестким и менее податливым: это Халли сразу почувствовала, так как для сгиба конечностей требовалось прилагать больше усилий, а следовательно, и расходовать больше дыхательной смеси. Надлежащее управление расходом газа было особенно важным фактором при этом погружении.
Эмили при спуске ввернула шуруп в лед потолка рядом с входом в него шахтенного ствола и протянула от этого шурупа бечевку, идущую по диагонали к колонии экстремофилов. Халли прикрепила к шурупу свою собственную бечевку, которая начала отматываться от закрепленной на бедре катушки, когда девушка начала спуск. Не сделай она этого и случись что-нибудь с бечевкой, которую закрепила Эмили, Халли не сможет найти обратную дорогу в шахту.
Держась за прилаженную Эмили бечеву большим и указательным пальцами, Халли стала спускаться вниз. Несмотря на многослойную одежду, она чувствовала холод, хотя все предшествующие погружению манипуляции были отработаны почти до автоматизма. Сейчас Халли ощущала себя так, словно стояла в мокрой одежде под порывами холодного ветра. Взглянув на компьютер, она увидела, что находится на глубине восемьдесят три фута. Ничего особенно нового относительно техники экстремальных погружений, совершенных ею ранее здесь вроде бы не было, но сейчас невозможно было не думать о том, что под тобой простирается бездна черной воды глубиной в тысячи футов.
Халли медленно опускалась, не теряя контакта с бечевой, с каждым вдохом регулируя давление по уровню шума в ушах. Ей потребовалось почти двадцать минут, чтобы добраться до вертикальной стены криопэга, к тому месту, где к ней прикрепились странные ледяные образования, сверкающие в свете фонаря. Они не были острыми, не выглядели, как пики сталагмитов или сосульки сталактитов, — они больше походили на причудливо разросшиеся коралловые заросли. Некоторые образования напоминали гигантские грибы, стоящие на ножках высотой в двадцать футов, на которых колыхались шляпки причудливой луковицеобразной формы, но большинство кораллоподобных образований имели форму снежинок. В отличие от пещерных образований, где раскраску им обеспечивает присутствие тех или иных минералов, здесь, в криопэге, все было голубым. Но не только голубым. Водя лучом фонаря по стене и наводя его на разные образования, Халли видела голубизну неба, бирюзу, густое вино, лепестки фиалок — все оттенки от голубого, настолько блеклого, что почти белого, до иссиня-черного цвета неба в безлунную ночь. Из воды, окружающей эти неясные образования, была отфильтрована значительная часть веществ, придающих ей окраску, однако сейчас, даже при сильном свете, краски, растворенные в ней, казались яркими и ясно различимыми.
Здесь не чувствовалось ощутимого течения, поэтому вода, в общем-то, была свободна от загрязнений и осадков, а единственным звуком здесь были шипение и потрескивание регулятора, действующего на второй стадии погружения, при вдыхании и выдыхании дыхательной смеси. И вдруг колония экстремофилов внезапно появилась в ярком световом пятне фонаря. Она покрывала стену криопэга слоем толщиной примерно в один фут, и этот слой своей структурой напоминал оранжевую цветную капусту с произвольно разбросанными желтыми пятнами разнообразных очертаний. Самая крупная колония экстремофилов, с которыми Халли приходилось сталкиваться в пещерах, была размером не больше холодильника. Но колония, которую она видела сейчас, тянулась по всей стене и опускалась вглубь намного дальше, чем проникал луч фонаря. Определить хотя бы приблизительные размеры этой колонии не было никакой возможности.
Установив нейтральный уровень плавучести, Халли отцепила контейнер «Энвиротейнер» от D-образного кольца, прикрепленного к ремням на груди, и открыла его крышку, крепящуюся на шарнире. Используя острый, как скальпель, скребок, она отделила от стены некоторое количество биомассы и поместила внутрь контейнера, заполненного водой из криопэга. Скопления экстремофилов хоть и напоминали структурой и формой цветную капусту, но были намного более жесткими и плотными. Проникновение в глубь скопления походило на разрезание ножом парусины. Халли убрала инструмент, закрепила крышку контейнера и прикрепила его к D-образному кольцу. Закрепляя контейнер, она по неосторожности нажала на выключатель налобного фонаря, установленный на закрепленной на поясе канистре, в которой размещались батареи, питающие фонари.
Халли знала, что такое случается, а потому ничуть не испугалась. Хотя, конечно, нет ничего хорошего в том, чтобы висеть здесь в полнейшей тьме, если не считать мерцающего света дисплеев компьютеров. Изменение давления на барабанные перепонки в ушах информировало ее о том, поднимается она в данный момент или опускается. Медленно вращаясь, Халли описала полный круг, наслаждаясь одиночеством в этом странном окружении, и протянула руку к талии, чтобы включить фонари.
Слабое красноватое свечение начало исходить из скопления биомассы, которую Фида называл «Вишну». Оно не исходило из какой-либо точки или из какого-то определенного участка — свечение испускала вся биомасса. Халли почувствовала, что ее дыхание и пульс участились. Она испытала не столько испуг, сколько удивление. Биолюминесценция в океане считалась весьма обычным явлением, но девушка никак не ожидала, что столкнется с ним здесь. Она не отрываясь смотрела на колонию экстремофилов. Свечение становилось все ярче, а потом вдруг потускнело и сошло на нет.
Что-то коснулось правого колена.
Халли отдернула ногу, потянулась к выключателю фонарей, но не нашарила его. Будь они прокляты, эти неуклюжие трехпалые рукавицы.
Она снова отпрянула, провела одной рукой по воде перед правым коленом, а второй нащупывала проклятый выключатель. Нащупала, нажала и увидела, как из шлема вырвался луч света. Направив фонарь на ногу, Халли описала световым лучом полный круг в 360 градусов, освещая воду.
Ничего.
Компьютер подал сигнал тревоги.
Халли невольно вздохнула, втянув в рот порцию ледяной соленой воды, и выплюнула ее через регулятор.
Успокойся.
Дыши.
Думай.
Действуй.
Компьютер подавал сигнал возвращения.
Одна треть запаса газа исчерпана.
Время начинать подъем.
Правую ногу вдруг кольнуло, как будто кто-то воткнул в нее острое ледяное копье.
Халли посмотрела вниз. Тоненькая цепочка пузырьков струилась из проколотого кончиком иглы отверстия в сухом костюме. А то, что показалось ей острым ледяным копьем, оказалось струей ледяной воды толщиной с иголку, которая под давлением, существующим на этой глубине, проникала через все внутренние слои прямо ей на кожу. Но как это могло случиться? Толстые предохраняющие заплаты закрывали оба колена, и попадание воды в костюм в последнюю очередь могло произойти через них. Нарушение гидроизоляции костюма сейчас совершенно некстати. Халли почувствовала, что холодная вода начала заполнять правый башмак сухого костюма. Вода была настолько холодной, что ей показалась, будто ее нога в огне.
Слава богу, что отверстие в костюме размером с острие иголки. То, что произошло с профессиональным, таким, как у нее, сухим костюмом стоимостью три тысячи долларов, нельзя считать нормальным, однако и неслыханным делом это тоже нельзя назвать. Этот костюм использовался для не слишком большого числа погружений — их было от силы пятьдесят. Хотя он побывал в серьезных переделках. Халли могла повредить материал над правым коленом во время предыдущего погружения, не проколоть его насквозь, но повредить достаточно сильно, чтобы разгерметизация произошла при следующем спуске. Такое повреждение — событие не из приятных, но и к числу чрезвычайных происшествий не относится. У Халли был большой запас воздуха, и она уже начала подъем.
Повернув голову назад, Халли посмотрела на только что пройденный путь, затем поплыла по-лягушачьи, стараясь не поднимать муть и не ухудшать видимость; при этом она все время держалась за спасительную путеводную бечевку. Проплыв половину пути до входа шахтного ствола в криопэг, девушка почувствовала, что течь в костюме усилилась. Башмак был полон воды, а нога в нем полностью онемела. Прежнее ощущение того, что ступня горит огнем, переместилось выше, но скоро и эта часть ноги тоже онемеет.
Халли понимала, что именно так и начинается беда: с одной поломки, которая ведет к двум другим, а каждая из них тащит за собой следующие, образуя цепную реакцию. Она заставляла себя дышать ровно и медленно, а плыть быстро. Наконец Халли увидела ввернутый в лед шуруп, отвязала от него свою бечеву и закрепила на бедре катушку.
Боль в ноге была мучительной, но подниматься быстро по шахтному стволу девушка не могла. В более теплой воде подъем со скоростью тридцать футов в минуту был бы возможен, но здесь вода настолько холодная, что тканям тела не хватит времени, чтобы избавиться от скопившегося в них азота, который вызывает высотные боли, сопутствующие декомпрессионной болезни. А скопление этого газа в суставах может серьезно травмировать ныряльщика и даже явиться причиной его смерти. Из-за отсутствия декомпрессионной камеры Халли не могла идти на такой риск. Еще до погружения она решила всплывать со скоростью десять футов в минуту — на всякий случай. При такой скорости ей потребовалось бы три минуты, чтобы подняться до края шахтного ствола.
Почти сразу же компьютеры запищали, подавая сигналы о том, что Халли нарушила установленную заранее скорость подъема. Это произошло помимо ее воли — волнуясь, она неосознанно увеличила скорость. Скорость Халли уменьшила, но буквально тут же обнаружилась новая опасность. Наполнившись водой, сухой костюм потерял плавучесть. Даже будучи полностью заполненным, он бы не погружался, поскольку вода в нем обладала такой же плотностью, что и вода, в которой она находилась. Но при отсутствии плавучести, которую обеспечивал неповрежденный сухой костюм, вес оснащения потянет ее вниз.
Помимо сухого костюма, на Халли был прибор, регулирующий плавучесть, который при заполнении его газом мог вытолкнуть дайвера на поверхность. Однако, несмотря на все перечисленное, плавучесть не была сейчас главной ее проблемой. Основной угрозой являлась гипотермия. Халли было известно, что окружающая тело вода отводит от него тепло в двадцать пять раз более интенсивно, чем воздух. В костюме, заполненном водой температурой двадцать два градуса, дайвер может умереть еще до того, как проблема с плавучестью даст о себе знать. Выбора у Халли практически не было: очень быстрое всплытие и риск серьезной травмы или очень медленное всплытие, во время которого сухой костюм заполнится водой. Двадцать пять футов. Две с половиной минуты. Расстояние небольшое, подъем болезненный, но она его осилит… возможно, осилит.
Но тут практически разом возникли еще две проблемы.
Отверстие размером с острие иголки образовалось и на втором колене.
А налобный фонарь погас.
 | Джеймс Д. Тейбор. Заледеневший |