четверг, 7 ноября 2013 г.

Виктор Суворов. Против всех

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова — первая часть трилогии «Хроника Великого десятилетия», написанная в лучших традициях бестселлера «Кузькина мать», грандиозная историческая реконструкция событий конца 1940-х — первой половины 1950-х годов, когда тяжелый послевоенный кризис заставил руководство Советского Союза искать новые пути развития страны. Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает о борьбе за власть в руководстве СССР в первое послевоенное десятилетие, о решениях, которые принимали лидеры Советского Союза, и о последствиях этих решений.

Это книга о том, как постоянные провалы Сталина во внутренней и внешней политике в послевоенные годы привели страну к тяжелейшему кризису, о борьбе кланов внутри советского руководства и об их тайных планах, о политических интригах и о том, как на самом деле была устроена система управления страной и ее сателлитами. События того времени стали поворотным пунктом в развитии Советского Союза и предопределили последующий развал СССР и триумф капиталистических экономик и свободного рынка.

«Против всех» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о причинах ключевых событий середины ХХ века.

Книга содержит более 130 фотографий, в том числе редкие архивные снимки, публикующиеся в России впервые.


Отрывок из книги:

1

Если перед нами укрепленный замок, форт или крепость, то овладеть этой твердыней можно двумя способами: приступом, то есть штурмом, если по-немецки выражаться, или измором.

За измор надо платить временем. Иногда замок или крепость осаждали несколько лет, а взять так и не могли.

За штурм надо платить кровью. Наши полководцы во все времена предпочитали штурм, потому как время дорого, а кровь солдатская особой ценности не представляет.

Если мы решились на штурм, то он будет состоять из двух этапов.

Во-первых, надо как-то попасть внутрь крепости: забраться через стену или проломить ее.

Во-вторых, надо расправиться с защитниками крепости.

В самом начале ХХ века в практике ведения войн возникло новое явление — сплошной фронт, который мог простираться на сотни и даже тысячи километров, упираясь флангами в берег моря, в горный хребет, в границу нейтрального государства или другую непреодолимую для сухопутных войск преграду. Крепостью теперь стала вся территория, которую оборонял противник. Поэтому любая наступательная операция ХХ века, как и штурм крепости, распадалась на два главных этапа.

Во-первых, надо взломать оборону противника.

Во-вторых, надо через один или несколько проломов ворваться на вражескую территорию. Для этого надо, как только в обороне появился пролом, вводить в сражение подвижные соединения. Их задача — стремительно продвигаясь вперед, обходить стороной главные силы противника, угрожая их флангам и тылам, замыкать кольцо окружения позади вражеских войск или прижимать их к морю, отрезать пути снабжения, лишать возможности продолжать борьбу, выходить к самым уязвимым жизненным центрам вражеской страны.

2

Итак, первое — это прорыв обороны. Во время Первой мировой войны все воюющие армии пытались прорывать фронт противника, но это удалось лишь некоторым армиям в нескольких исключительных случаях. По большому счету, фронты как «заматерели» в начале войны на границах великих европейских империй, так и держались до самого конца войны, пока у одной из сторон не иссякали жизненные ресурсы или желание воевать до победы.

Во время Второй мировой войны германская армия захватила огромные территории, нанося удары до того, как противник успел занять оборону, либо обходя такую оборону стороной. Германская армия добилась поразительных успехов и в войне против Советского Союза, но только потому, что Красная Армия никак не желала обороняться. Она все время, с самого первого дня войны, пыталась наступать.

Но как только Красная Армия, наученная горьким опытом, становилась в оборону, германская военная машина тут же начинала буксовать. Примеры тому — оборона Киева, Ленинграда, Москвы, Воронежа, Новороссийска, Сталинграда, Курска. И вот тут германская армия сталкивалась с проблемами. Она была катастрофически не готова к войне. В германской армии не было ни теории взлома обороны, ни соответствующего инструмента для такой работы.

Но и Красной Армии в первом периоде войны тоже не каждый раз удавалось прорвать вражескую оборону. После войны планы таких операций со стрелками, решительно рассекающими вражеские тылы, наши стратеги прятали в глубоких недрах недоступных секретных хранилищ. Прятали не только от современников, но и от грядущих поколений, выдавая дерзкие замыслы, которые не удалось осуществить, за бои местного значения.

А когда при сочинении официальной версии войны возникало непонимание, стратеги заявляли: да, мы тут уложили в землю сотни тысяч своих солдат, сожгли миллионы снарядов, потеряли тысячи танков и самолетов. Но мы делали это не ради взлома вражеской обороны, не для окружения и разгрома врага, просто нашими гигантскими силами отвлекали внимание небольших сил противника, которые тут стояли в обороне и никому не мешали.

Именно так поступали наши великие полководцы в отношении многих кровавых сражений 1942 и 1943 годов. Позорно проваленные наступательные операции они после войны в своих мемуарах мягко называли незавершенными, а то и вовсе объявляли отвлекающими действиями. Самый яркий пример — операция «Марс», которая началась в районе Ржева в ноябре 1942 года. Целью операции было окружение группы армий «Центр». Операция проводилась по настоянию Жукова и под его личным руководством; закончилась она грандиозным провалом и в мемуарах Жукова названа отвлекающей.

3

Но на заключительном этапе войны Красная Армия в совершенстве овладела искусством взлома любой обороны. Рецепт успеха был таким. Нужно было сосредоточить на участках прорыва 7-8 тысяч орудий. Плотность на участках прорыва — 300-350 орудий на километр фронта. Рекорд — 468 орудий на километр. Еще до сосредоточения артиллерии требовалось подвести к огневым позициям десятки тысяч тонн снарядов.

Вся эта огневая мощь внезапно обрушивалась на головы врагов. Артиллерийская подготовка на заключительном этапе войны обычно бывала короткой, полтора-два часа, а то и меньше, но исключительно интенсивной. Без всякого перерыва артиллерийская подготовка перерастала в артиллерийскую поддержку. Сначала пару часов обрабатывался передний край обороны противника, и момент завершения артиллерийской подготовки становился моментом начала атаки. Впереди шли тяжелые танки прорыва, следом за ними — тяжелые самоходные орудия, далее — густые цепи пехоты. Задача артиллерии — стелить огневой вал сплошных разрывов впереди наступающих войск. Огневой вал мог быть двойным. Дело в том, что пока от первой вражеской траншеи в глубину обороны противника катился один огневой вал, противник мог переждать артиллерийскую подготовку в укрытиях, а затем снова занимал огневые позиции для отражения атаки. Но следом за первым валом шел второй. А уж потом — танки, самоходки, пехота.

Когда пехота с танками и самоходками непосредственной поддержки продвигались на несколько километров вглубь обороны противника, через пролом вводились в сражение танковые и механизированные корпуса, а иногда и целые танковые армии.

В идеале следовало делать «чистый прорыв», то есть взламывать оборону противника на всю глубину с тем, чтобы танковые и механизированные соединения не тратили силы на завершение прорыва, а свободно без препятствий выходили на оперативный простор.

4

Метод великолепный, но у него были серьезные недостатки. Прежде всего — чудовищная растрата материальных средств. Во время войны для взлома обороны противника Красная Армия использовала в основном следующие орудия:

• 76-мм пушки ЗиС-3 (масса осколочно-фугасного снаряда — 6,2 кг);

• 120-мм минометы (масса мины — 15,9 кг);

• 122-мм гаубицы М-30 (масса снаряда — 21,7 кг);

• 122-мм пушки А-19 (масса снаряда — 25 кг);

• 152-мм гаубицы М-10 и Д-1 (масса снарядов — от 40 до 51 кг);

• 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20 (масса снаряда — от 43,6 до 56 кг);

• 160-мм минометы (масса мины — 41 кг);

• 203-мм гаубицы Б-4 (масса фугасного снаряда — 100 кг, бетонобойного — 146 кг);

• 280-мм мортиры Бр-5 (масса снаряда — 246 кг);

• 305-мм гаубицы Бр-18 (масса снаряда — 330 кг).

Каждому снаряду требуется гильза и заряд. Снаряды, гильзы, взрыватели и заряды перевозят в добротных и прочных — то есть тяжелых — деревянных ящиках. Даже один миллион снарядов, гильз, взрывателей, зарядов и упаковки — это в любом случае десятки тысяч тонн. Все это надо произвести, истратив тысячи тонн черных и цветных металлов, сотни тонн взрывчатых веществ, затратив труд огромного количества людей, — чего стоит производство одних только взрывателей!

Все это надо погрузить в вагоны и доставить на железнодорожные станции. Выгрузить из вагонов, погрузить в машины, отправить на фронтовые склады, снова разгрузить. Потом опять погрузить, отправить на армейские склады и там разгрузить. После этого — склады корпусные, дивизионные, полковые. И только после этого боеприпасы попадут на огневые позиции. Погрузка и разгрузка, как принято, производятся вручную.

Так вот, только на проведение артиллерийской подготовки только в одной наступательной операции только на одном фронте требовалось подвезти десятки тысяч тонн боеприпасов. Только представьте себе, каких организационных усилий, расходов и трудозатрат это требует.

5

Второй серьезный недостаток такого метода взлома обороны заключался в том, что он требовал слишком длительного времени на сосредоточение сил и самого кропотливого планирования боевых действий. Тыловое обеспечение, то есть подвоз десятков, а то и сотен тысяч тонн боеприпасов, горючего, инженерного имущества и запасных частей, было само по себе сложнейшей операцией. Например, при подготовке Висло-Одерской операции объем внутрифронтовых и внутриармейских перевозок на одном только 1-м Белорусском фронте составил 923,3 тысячи тонн (Советская военная энциклопедия. Т. 2. С. 148). Подготовка крупной наступательной операции занимала как минимум полтора месяца, которые уходили на подвоз материальных средств и подготовку войск.

Да и противник не дремал. Он наносил удары по нашим войскам во время их сосредоточения, благо их собирали столько, что промахнуться было невозможно — в любом случае в кого-нибудь попадешь. Противник по многим признакам пытался определить дату и время начала наступления Красной Армии, и если это удавалось, то в последний момент он тихо без шума отводил свои войска на вторые позиции. На переднем крае оставались лишь небольшие отряды охранения, усиленные танками и артиллерией. В этом случае мощь артиллерийского удара Красной Армии обрушивалась на почти пустые траншеи. Наши войска, истратив десятки тысяч тонн снарядов, переходили в наступление, но пройдя несколько километров, вдруг попадали под разящий огонь главных сил противника.

Чтобы этого избежать, советские командиры перед каждым наступлением проводили разведку боем, прощупывая вражескую оборону снарядом и штыком. Разведка боем проводилась обычно на широком фронте для того, чтобы до начала наступления не раскрыть перед противником участки прорыва.

6

О том, как проводили разведку боем на заключительном этапе войны, Жуков доложил на секретной военно-научной конференции высшего командного состава Группы советских войск в Германии в декабре 1945 года. Материалы конференции были рассекречены лишь 40 лет спустя и опубликованы в 1985 году в спецвыпуске журнала «Военная мысль». Вот рассказ Жукова о небольшом эпизоде в ходе боевых действий 1-го Белорусского фронта во время Варшавско-Познаньской операции:

Проводя 30-минутный артналет для обеспечения действий особого эшелона, мы привлекали для этого очень много артиллерийских средств с целью, чтобы противник не мог разгадать нашего метода атаки. 400 000 снарядов из тех запасов, которые мы ассигновали на прорыв, мы могли выбросить на действия этого эшелона и ничего при этом не теряли.

Это еще не артиллерийская подготовка. Это только увертюра. Это только предварительный короткий огневой налет для обеспечения действий особого эшелона войск. Это своего рода разминка, для которой привлекается большое количество артиллерии, но расход боеприпасов незначительный — всего лишь 400 тысяч снарядов. Артиллерия работает только полчаса, бросая по 13 300 снарядов каждую минуту. Это то количество боеприпасов, которое не жалко выбросить на поддержку действий особого эшелона, ничего при этом не теряя.

30 минут интенсивного огня по переднему краю, затем перенос огня артиллерии в глубину обороны противника, и в этот момент вводится в бой особый эшелон войск, щедро усиленный танками прорыва и тяжелыми самоходками. Это и есть разведка боем.

Задача особого эшелона — своими действиями определить, держит противник свои главные силы на переднем крае или отвел их на тыловые рубежи обороны, удерживая передний край только силами небольших подвижных отрядов. Действия особого эшелона позволяли уточнить начертание переднего края обороны противника, выявить систему огня противника и его минные поля.

Артиллерийская подготовка прорыва обороны готовилась в нескольких вариантах. Разведка боем давала командующему фронтом ответ на вопрос о том, какой вариант артиллерийской подготовки в данной ситуации будет более эффективным.

Разведка боем проводилась за один-два дня до наступления. Или за несколько часов до него. Иногда наступление начиналось прямо вслед за разведкой боем безо всякого перерыва.

7

400 тысяч снарядов разных калибров — это примерно 12-18 тысяч тонн врезающейся в землю стали, с грохотом и ревом разрывающей в клочья поверхность земли. Это сотни миллионов с визгом разлетающихся раскаленных стальных осколков. Артподготовка обычно была короткой, но плотной. Пока артиллерия исполняла увертюру, бойцы особого эшелона принимали свои «сто грамм с прицепом».

В момент переноса огня артиллерии в глубину обороны противника через первую траншею нашей обороны с лязгом проходят танки ИС-2 гвардейских тяжелых танковых полков прорыва и самоходки ИСУ-152 гвардейских тяжелых самоходно-артиллерийских полков. Вслед за ними из траншей поднимается особый эшелон. Этот эшелон не кричал «ура» — он крыл всё и всех хриплым матом.

В 1943 году при разработке ИС-2, самого мощного танка Второй мировой войны, в качестве танкового орудия выбрали 122-мм пушку А-19. Самый мощный танк мира должен был иметь самую мощную танковую пушку. А-19 доработали в соответствии с требованиями установки на танк и назвали Д-25Т. А снаряды той пушки — смотри выше — весили 25 кг.

Для огневой поддержки этих танков была создана самоходная установка. Ходовая часть и двигатель те же самые, что и у танка ИС-2, но вместо вращающейся башни — броневая рубка, то есть коробка, сваренная из мощных листов брони. Отказавшись от вращающейся башни, конструкторы резко сократили углы горизонтального наведения орудия — для наведения по горизонтали приходилось разворачивать всю боевую машину в сторону цели.

Однако отказ от башни в пользу броневой коробки позволил значительно усилить прочность всей конструкции и снизить ее силуэт. При сохранении всех весовых и ходовых характеристик появилась возможность установить в броневой рубке еще более мощное орудие. И выбор пал на выдающееся техническое творение ХХ века — 152-мм гаубицу-пушку МЛ-20. Гибрид танка ИС-2 и 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20 назвали ИСУ-152.

Отказ от вращающейся башни ни в коем случае не делал ИСУ-152 более уязвимой. Дело в том, что эти установки действовали в тесном взаимодействии с танками. Цепь танков — впереди. Самоходки — второй волной. Танки — это нечто вроде растопыренных пальцев, которые во мраке нащупывали уязвимое место противника. Самоходки — дробящий кулак. Нащупав противника, танки отходили на фланги, уступая место самоходкам, и те прямой наводкой гвоздили ожившие огневые точки снарядами весом по 43 килограмма.

Во время войны германские солдаты называли ИСУ-152 «открывалкой консервных банок» — Dosenoffner. Германские солдаты свои танки считали консервными банками в ситуациях, когда злодейка-судьба в бою сводила их с ИСУ-152.

За огневым валом артиллерийского огня, за тяжелыми танками и самоходками во всех крупных наступательных операциях неизменно шел тот самый особый эшелон.

Виктор Суворов. Против всехВиктор Суворов. Против всех