Ельцин

Новая биография первого президента России выходит в свет в издательстве "Колибри" - восхождение Бориса Николаевича к власти глазами американского историка.

С 16 августа Ельцин находился на переговорах с Назарбаевым в Алма-Ате. 18 августа, в воскресенье, он по какому-то наитию на четыре часа отложил свое возвращение в Москву, решив искупаться в горной речке и сходить на концерт. Пилотам Ельцин велел приземлиться на военном аэродроме в Кубинке, в 60 км к западу от центра Москвы. Впоследствии в интервью со мной он говорил, что если бы они сели, как планировалось, во Внукове, то его арестовали бы и расстреляли по приказу Крючкова, чтобы затем использовать это событие в качестве прикрытия широкой волны репрессий. В мемуарах Ельцин не пишет о возможности расстрела, и утверждение выглядит маловероятным. Расследование, проведенное после подавления переворота, показывает, что начальство КГБ хотело направить его самолет на другую посадочную площадку, в Чкаловск, где Ельцина предполагалось удерживать до разговора с министром обороны. Маршалом Советского Союза Дмитрием Язовым, а затем организовать ему «переговоры с советским руководством». По поручению Крючкова его первый зам Виктор Грушко провел обсуждение этого вопроса на совещании, состоявшемся в 13 часов 17 августа; в ходе совещания заместитель министра обороны Владислав Ачалов ясно дал понять, что придется использовать силу, но из-за неуверенности в том, какова будет реакция Ельцина, не смог убедить в этом остальных. «После приземления [в Чкаловске] начальник аэропорта под предлогом опоздания встречающих пригласит Ельцина Б. Н. в отдельную комнату, где с ним побеседует Язов. При этом Ачалов в ходе разговора поставил перед подразделениями ВДВ и группой «А» задачу - нейтрализовать охрану президента РСФСР, чем исключить нежелательные эксцессы: сопротивление, применение оружия. Поскольку участники совещания не смогли определиться в том, как Ельцин Б. Н. отреагирует на это и какие предпримет ответные действия, то окончательное решение принято не было». Решение так и не удалось принять. Олег Бакланов, один из главных фигурантов переворота,

18 августа сообщил Горбачеву в Форосе, что они уже арестовали Ельцина, но потом изменил свою версию, сказав, что это будет сделано в ближайшее время. Имеющаяся документация показывает, что Ельцин числился в списке из 70 человек, которые подлежат аресту после того, как в действие вступят танки. 19 августа 60 бойцов отряда «Альфа» на рассвете были посланы окружить дачи правительства РСФСР в поселке Архангельском-2, где Ельцин ночевал. Был отдан приказ взять Ельцина живым и доставить его на островок в заповеднике «Завидово» в 90 км от Москвы. В то утро Ельцин был разбужен около шести часов утра и сразу же собрал свою политическую команду, большая часть которой жила на тех же дачах, совсем рядом с ним. Сначала было решено призвать рабочих к двухчасовой «предупредительной забастовке»; потом Ельцин заговорил о более радикальных действиях. Группа составила воззвание «К гражданам России». Дочери Ельцина напечатали текст прямо на кухне, и Иван Силаев но телефону передал его в российский Белый дом. В воззвании содержался призыв к всеобщей забастовке неопределенной продолжительности.

Примерно в то же время Крючков отменил ордер об аресте. Он сделал это по совету бывшего соседа Ельцина по даче, Анатолия Лукьянова, поддержавшего путчистов и пообещавшего обеспечить законодательную поддержку Верховного Совета (но только после 26 августа). «Крючкову импонировал совет Лукьянова занять выжидательную позицию, дав тем самым Ельцину «проявиться», а народу - понять, что демократический лидер России против наведения порядка в стране». Вскоре после этого Крючков решил прибегнуть к тактике не кнута, а пряника. Это но сработало: «Ельцин отказывается сотрудничать. Я с ним разговаривал но телефону. Пытался его вразумить. Бесполезно». Единственным, кто призывал «немедленно принять меры по ликвидации группы авантюриста Ельцина Б. Н.», был генерал армии Валентин Варенников, главнокомандующий сухопутными войсками Советской армии. 19 и 20 августа он находился в Крыму и Киеве. Если бы Варенников, который в 1945 году участвовал во взятии Берлина и в Параде Победы на Красной площади, а в 1980-х годах воевал в Афганистане, оказался в Москве, отношение военных к Ельцину могло бы оказаться более жестким.

К тому времени, как Крючков сообщил о непокорности Ельцина своим соратникам по заговору, российский президент, обсудив с командой, стоит ли оставаться в Архангельском-2 или лучше поехать в столицу, остановился на втором варианте и около девяти часов выехал в направлении Белого дома. Покидая дачу, он надел пуленепробиваемый жилет. Наина Ельцина сказала, что толку от этого не будет, ведь голову он не защищает, «а главное - голова». Машина Ельцина и несколько автомобилей охраны проехали мимо солдат и танков. Телохранители пол руководством Коржакова были вооружены, но получили приказ не открывать огонь, если машина президента не будет атакована. Ельцин не общался с семьей до 21 августа, когда он позвонил, чтобы поздравить дочь Елену с днем рождения.

Засев в Белом доме, Ельцин, его правительство и временный председатель парламента Руслан Хасбулатов потребовали освобождения Горбачева и занялись координацией сопротивления путчу и устроившей его хунте. Свои указы они распространяли по телефону, факсу и через зарубежные СМИ. поскольку советские были для них закрыты. Ельцин объявил, что как президент России принимает командование над всеми военными и милицейскими частями, расположенными па территории РСФСР. В 12.30 он, в сером костюме и при галстуке, вышел на площадку перед Белым домом. Им двигало любопытство, и он отмахнулся от предостережения Геннадия Бурбулиса о том, что в кустах или на крышах могут быть снайперы. Несколько помощников подхватили Ельцина под руки и попытались остановить его. «Он был абсолютно бесстрашен - либо не сознавал опасности, либо просто думал, что все это несерьезно».

Накрапывал небольшой дождь. Прямо к подножию лестницы подъехал огромный оливково-зеленый танк Т-72 номер 110 из Таманской дивизии, построенный на Уралвагонзаводе в Нижнем Тагиле (Свердловская область). Ельцин медленно сошел по ступенькам, выхватил у одного из стоявших рядом людей маленький российский флаг и остановился прямо перед танком, намереваясь, по его словам, удержать его и еще три-четыре танка, которые ехали за ним, от дальнейшего продвижения. В течение нескольких секунд он смотрел прямо в дуло пушки, будучи, как он впоследствии рассказал мне в интервью, уверен, что президента они не переедут. Когда 45 тонн металла со скрежетом остановились, ему пришло в голову залезть на корпус танка: он умел это делать, потому что в УПИ получил военную специальность танкиста, а во время работы в Свердловске курировал танкостроение и другие отрасли промышленности. Оказавшись наверху, Ельцин подошел к люку, пожал руки водителю и стрелку и продолжил импровизировать. Возвышаясь на танке, символизировавшем советскую власть и то, что делалось от ее имени в 1956 году в Будапеште, в 1968 году в Праге и в 1979 году в Кабуле, он дважды сжал правый кулак и прочел свое обращение к гражданам, листок с которым захватил, выходя из здания. Громкоговорителя у него не было; свидетелями его выступления стали несколько тележурналистов и скудная аудитория, поначалу насчитывавшая человек пятьдесят, к моменту завершения речи - около 150, поскольку подошли любопытные прохожие и покупатели из соседних магазинов. Пока он говорил, на борт танка забрались Николай Воронцов, Александр Коржаков, Геннадий Бурбулис и другие сподвижники.

Само обращение, как и «секретный доклад» Ельцина 1987 года, не отличалось красноречием, это был плод коллективного труда вместе с Хасбулатовым и Силаевым. В нем провозглашалась ценность демократического осколка гибнущей советской цивилизации. Новое правительство России, говорилось в обращении, пыталось сохранить «единство Советского Союза, единство России» и не может принять незаконных и безнравственных действий ГКЧП, которые «возвращают нас к эпохе холодной войны и изоляции Советского Союза от мирового сообщества». Пользуясь выражением Анатолия Черняева, самый «музыкальный» момент Ельцина был связан не с тем, что он говорил, а с тем, как и где он это делал.

Через несколько минут выступление Ельцина было показано по каналу CNN, и его увидели во всем мире. Советскому телевидению было позволено показать лишь небольшие фрагменты, но у телевизионщиков были друзья в западных новостных агентствах, которым они и передали запись, запрещенную к показу. Копии записи были отправлены на Урал и в Сибирь. Любая московская семья, имевшая спутниковую антенну, могла настроиться на канал CNN. После окончания истории с переворотом фотографии Ельцина на танке №110 заполонили газеты и журналы. Советские люди видели в них отблески культового образа другой революции, намертво отпечатавшегося в их сознании еще с детства: Ленин на Финляндском вокзале после возвращения из Швейцарии обращается к петроградскому пролетариату с броневика в апреле 1917 года. Фотографы снимали Ельцина с земли, поэтому его «довольно неуклюжая фигура выглядела монументальной, его косноязычие казалось гласом народа, а неопрятный вид символизировал не застигнутого врасплох политика, а сильного лидера, исполненного праведного возмущения и бескорыстной решимости».

Тревога не стихала. Ожидаемая всеобщая забастовка так и не началась, но ГКЧП не сумел воспользоваться этим промахом. В Белом доме Ельцин и 300-400 его последователей забаррикадировались в коридорах с помощью мешков с песком и офисной мебели, на всякий случай приготовив противогазы и оружие. На улицы вышло около 75 тысяч человек (это днем, ночью количество людей стало меньше). В 17.00 19 августа Ельцин назначил своего уральского протеже, вице-премьера РСФСР Олега Лобова, руководителем командного центра «резервного правительства», которое следовало создать в бомбоубежище в Верхней Сысерти, южнее Свердловска. Андрея Козырева, до этого времени исполнявшего чисто декоративные обязанности министра иностранных дел России и свободно владевшего английским языком, отправили в Лондон, чтобы подготовить почву для работы «правительства в изгнании». Другим указом Ельцин обратился к военнослужащим и призвал их не исполнять приказы изменников: «Солдаты, офицеры и генералы! Над Россией, над всей страной сгустились тучи террора и диктатуры. Но они не могут превратиться в вечную ночь».

Первым из многих западных лидеров со словами поддержки Ельцину позвонил Джон Мейджор. Утром во вторник 20 августа из Овального кабинета позвонил президент США Буш. Ельцин впервые завоевал его восхищение. «Услышав голос Ельцина, Буш поверил в то, что в этой драме все же будет герой, человек, который на самом деле победит злодеев, - и этим героем будет не Горбачев, а Ельцин». Он сказал, что если Ельцин победит танки, то Россия «проложит себе путь в цивилизованное сообщество государств». Буш отдал негласный приказ американским спецслужбам передать Ельцину разведывательные данные о перемещениях советских войск и направить в московский Белый дом специалиста из американского посольства, который помог бы ельцинской группе обезопасить телефонные разговоры от вмешательства и прослушивания.

В тот же день Ельцин блеснул еще одним выступлением перед Белым домом, на этот раз уже с микрофонами: «Можно построить трон из штыков, но долго на нем не просидишь. Возврата к прошлому нет и не будет... Наш многострадальный народ вновь обретет свободу!» По телефону и через посредников Ельцин обращал и свою веру офицеров, после чего генералы Евгений Шапошников и Павел Грачев, командующие военно-воздушными и воздушно-десантными войсками СССР, договорились направить два самолета, чтобы разбомбить танки в Кремле, если начнется штурм Белого дома. На площади перед Белым домом выступали рок-группы «Гелиос», «Мистер Твистер», «Коррозия металла» и «Машина времени». Евгений Евтушенко читал стихи, юморист Геннадий Хазанов пародировал Горбачева и Янаева. Выдающийся виолончелист и дирижер Мстислав Ростропович восторженно приветствовал противников заговора и потрясал автоматом Калашникова. Тем вечером, после того как солдаты случайно убили троих молодых людей, напряжение достигло предела.

Ельцин был в замешательстве - заговорщики почему-то не пытались ни штурмовать, ни даже изолировать Белый дом: «Неужели Крючков до того туп, что не понимает, чем грозит такая нерешительность?» ГКЧП сдался первым. В 3 часа утра 21 августа Крючков решил не штурмовать Белый дом, поняв, что начнется резня, с которой политическими средствами справиться не удастся. Днем блокада была снята, и войска начали покидать Москву. К полуночи путчисты оказались за решеткой, арестованные уполномоченными из Генеральном прокуратуры РСФСР, а Горбачев, напоминающий голого короля из сказки, вернулся из Фороса в сопровождении российского вице-президента Руцкого. Спустившись с трапа, Горбачев поблагодарил Ельцина и, продолжая игнорировать смысл происходящего вокруг, упрямо повторил, что остается «сторонником социализма». 24 августа на похоронах троих погибших Горбачев явно чувствовал себя неловко, а Ельцин очень трогательно попросил у родителей прощения за то, что не смог спасти жизни их сыновей.

Россия вошла в интермедию двоевластия, как это было между Февральской и Октябрьской революциями 1917 года. Один претендент на трон, Ельцин, которого избрал народ, шел в гору: популярность второго, Горбачева, избранного двумя практически прекратившими свое существование институтами (ЦК КПСС, который он распустил 24 августа, и Съездом народных депутатов СССР, который самораспустился 5 сентября), была на спаде.

Воспользовавшись тем, что легитимность власти Горбачева можно было поставить под сомнение, Ельцин вынудил того отменить выпущенные после заговора указы по кадрам в области безопасности и назначить на эти посты тех, кому он доверял сам. Уже 21 августа Горбачев назначил министром обороны генерала Михаила Моисеева, который принимал участие в заговоре. 22 августа Моисеева вызвали в кабинет Горбачева. Рядом с советским президентом и главнокомандующим сидел Ельцин. «Объясните ему, что он уже не министр», - гаркнул Ельцин на Горбачева. Горбачев повторил слова Бориса Николаевича. Моисеев молча выслушал и вышел». В итоге министром обороны назначили Шапошникова, которого Ельцин знал только по телефонным разговорам, а Вадим Бакатин, снятый Горбачевым в 1990 году с поста министра внутренних дел, стал председателем КГБ. 1 сентября приказом Шапошникова, отданным с подачи Ельцина, была запрещена работа Главного политического управления советских вооруженных сил, которое долгое время служило для партии инструментом контроля.

Горбачеву Ельцин нанес удар в пятницу 23 августа в российском Верховном Совете. Президенту СССР предложили сделать заявление и ответить на вопросы с мест, что он и делал в течение полутора часов. Заседание транслировалось по телевидению. Ельцин подошел к Горбачеву и прямо в лицо ему сунул запись Николая Воронцова, которая показывала, что почти все советские министры предали Горбачева на заседании кабинета 19 августа. «Пока Горбачев был один на трибуне, он сохранял достоинство. Но когда вышел Ельцин, он как-то съежился». Ельцин подначивал Горбачева зачитать законодателям выдержки из этого документа. После этого он предложил депутатам наблюдать за тем, как он подпишет указ номер 79, распускающий руководящие органы Компартии РСФСР. К удовольствию депутатов, Ельцин медленно нацарапал свою подпись. Депутаты аплодисментами и криками подбадривали побагровевшего Горбачева, который несколько раз пробормотал: «Борис Николаевич...» Как отметил журналист «Известий», на этот раз уже Ельцин обращался с Горбачевым как с нашкодившим школьником, отомстив ему за унижения октября-ноября 1987 года.

Брент Скоукрофт, наблюдавший за тем, что происходило в Верховном Совете, вместе с президентом Бушем в Кеннебанкпорте (штат Мэн), сказал, что для Горбачева «все кончено». «Ельцин диктует ему, что делать. Не думаю, что Горбачев понимает, что произошло». Буш согласился: «Боюсь, ему придется с этим смириться». Скоукрофт и Буш были правы. После демонстрации Ельциным своего превосходства 23 августа (в мемуарах Горбачев назвал это садистским актом) Горбачев распустил ЦК КПСС и сложил с себя обязанности генерального секретаря. Своим указом номер 90 Ельцин 25 августа уполномочил Совет министров РСФСР конфисковать всю собственность КПСС и Компартии РСФСР, а 26 августа он публично отклонил предложение Горбачева наградить его «Золотой Звездой» Героя Советского Союза. 31 августа «Правда», которая оставалась более консервативной, чем «Известия», перепечатала карикатуру из газеты «Интернэшнл Геральд Трибьюн», где улыбающийся Ельцин тянется, чтобы пожать руку крохотному Горбачеву. Подпись гласила: «Добро пожаловать назад во власть, Михаил».