Сегодня имя Ленина дебатируется в связи с перезахоронением тела — и не более. Тот, кто в течение почти семидесяти лет был для граждан Страны Советов «живее всех живых», незаметно превратился в политический труп.
Вынос тела, который рано или поздно, надо думать, состоится, должен, однако, завершить некий процесс общенационального примирения со своим прошлым, но не предварять его. А российское общество между тем все еще далеко от такого примирения, поскольку прошлого своего не анализирует и не обсуждает. В том числе и потому, что историческое сознание его мифологизировано. Один из таких мифов — Ленин.
Сегодня широко распространенным и активно культивируемым является взгляд на культ Ленина как восходящий к исторической традиции русской духовно-религиозной жизни, разделяемой и народом, и интеллигенцией. Этими аналогиями стали активно пользоваться соратники Ленина еще при его жизни. Отнюдь не вчера изобретено странное, на первый взгляд, уподобление коммунизма учению Христа. Так, Зиновьев на заре советской власти называл Ленина «апостолом мирового коммунизма», а его книгу «Что делать?» — «евангелием „искровцев"». Он даже говорил о даре прорицания, присущем Ленину. Культ и миф возникают одновременно. И в основание культа Ленина лег политический инструментализм. Создавалась политическая культура советского типа, непременным элементом которой стала ссылка на непререкаемые авторитеты отцов-основателей единственно верного учения.
Первый шаг по пути превращения Ленина в вождя и икону был сделан еще в момент его возвращения из эмиграции, когда Сталин и Зиновьев организовали действительно грандиозную встречу знаменитого запломбированного вагона на Финляндском вокзале Петрограда.
Следующими этапными пунктами стало покушение на жизнь Ленина летом 1918 года эсеркой Фанни Каплан и пятидесятилетие Ленина, достаточно широко отмеченное партийной общественностью. В обоих случаях особенно усердствовали Троцкий и Зиновьев, безудержно восхвалявшие вождя мирового пролетариата.
Надо сказать, и сам Ленин, действительно не склонный к самовосхвалениям, не уклонился от роли актора в этом процессе. В 1919 году Ленин позирует скульптору Алексееву, несколько десятков копий изготовленного в результате бюста отправляются в провинциальные города РСФСР. Ленин в этом отношении не сильно выделяется из общего ряда вождей, портреты которых тиражируются и именами которых (при их жизни) начинают называть не слишком заметные населенные пункты. Решающие шаги на пути превращения Ленина в миф и затем в икону его соратники сделали без него, хотя еще и при его жизни.
18 декабря 1922 года, когда пленум ЦК возложил на Сталина как генерального секретаря ответственность за соблюдение режима, установленного для Ленина врачами, начинается период почти полной его изоляции, отстранения от дел. На совещании 24 декабря с участием Сталина было принято следующее решение: «1. Владимиру Ильичу предоставляется право диктовать ежедневно 5-10 минут, но это не должно носить характера переписки и на эти записки Владимир Ильич не должен ждать ответа. Свидания запрещаются. 2. Ни друзья, ни домашние не должны сообщать Владимиру Ильичу ничего из политической жизни, чтобы этим не давать материала для размышления и волнений».
Вряд ли беспокойство о здоровье Ленина является главной причиной его изоляции. Близость к нему перестает быть фактором усиления позиций во внутрипартийной борьбе, а его возможные спорадические вторжения в политическую жизнь способны генерировать неопределенность и случайность в раскладе сил на партийном Олимпе. «Хромая утка», уходящий в небытие Ленин не нужен никому. Он предан соратниками. Его политическое завещание обнародуется только в той части, которая не противоречит интересам большинства Политбюро.
Достаточно взглянуть на фотографию больного Ленина, чтобы понять, что его уход в небытие не за горами, и эта перспектива не является тайной для его окружения. На конец 1923 года приходится один из пиков внутрипартийной борьбы между большинством ЦК и так называемой левой оппозицией.
Зиновьев, Каменев, Сталин и «примкнувший к ним» Бухарин прибегли к помощи идеи ленинизма, впервые сформулированной не ими, а Троцким незадолго до этих событий. Введя в оборот придуманный им термин, Троцкий, однако, явно недооценил заложенный в нем потенциал влияния.
Большинство в борьбе с левыми и Троцким этот потенциал использовало в полной мере, апеллируя именно к наследию Ленина. Показательно, что Бухарин в полемике с Троцким на страницах «Правды» занял очень простую и очень действенную позицию, противопоставляя каждому тезису Троцкого цитату, специально подобранную из Ленина. Вывод: «Основанием всех заблуждений Троцкого является его отклонение от ленинизма».
Характерно, что парой месяцев ранее триумвират Каменев — Зиновьев Сталин в полемике с Троцким указал на недопустимость его попыток «прибегать к имени товарища Ленина при решении возникших спорных вопросов». Протесты Троцкого, что «нельзя Ленина раскроить ножницами на цитаты, пригодные на все случаи жизни», были проигнорированы.
Бытование мифа не нуждается в рациональных основаниях, поэтому документы Института Ленина, созданного еще при его жизни, очень скоро оказываются недоступными кому бы то ни было, кроме официальных интерпретаторов советской истории. И все-таки невозможно оказалось перекрыть неформальные коммуникации и распространение слухов и сплетен, дискредитирующих светлый образ вождя. Лучше всего это демонстрирует долгое время муссировавшаяся история диагноза болезни, от которой умер Ленин.
С легкой руки известного эмигранта социал-демократа Н. Валентинова (Ленина не любившего и оставившего нелицеприятные мемуары) в 1950-х годах широкое хождение получила версия о сифилисе мозга, от которого якобы и умер Ленин. Этот диагноз действительно не был исключен консилиумом врачей, собравшимся в конце мая 1922 года в Горках после сильнейшего приступа болезни. Происходящее с Лениным трудно поддавалось интерпретации, и в качестве объясняющей гипотезы и была принята версия о возможном сифилитическом поражении головного мозга, опирающаяся на врачебную практику того времени.
После смерти Ленина нарком здравоохранения Семашко специально беспокоится о том, чтобы эта версия не нашла своего отражения в официальных документах. К акту патолого-анатомического вскрытия тела, составленному и подписанному в Горках консилиумом врачей 22 января 1924 года, подшита записка Семашко от 24 января, который пометил для себя: «Разъяснение об отсутствии всяких указаний на сифилитич. поражение они все... считают более целесообразным упомянуть в протоколе микроскопического исследования, которое сейчас проводится».
В материалах этого дела мы находим две рукописные записки, подписанные врачами консилиума. В одной объясняются причины, по которым на первом этапе болезни из-за схожести ряда симптомов применялась специфическая терапия, а затем она была прекращена «вследствие того, что картина болезни настолько выяснилась, что полезность специфической терапии была исключена».
Во второй записке, предназначавшейся, судя по всему, для публикации, сказано: «Ввиду циркулирования слухов в России и за границей о специфическом характере заболевания покойного В. И. Ульянова (Ленина), врачи, пользовавшие покойного, заявляют, что никаких указаний на lues (сифилис — ред.) нет ни в его анамнезе, ни в результатах исследования крови и черепно-мозговой жидкости, ни в данных произведенного вскрытия тела».
Обратим внимание на эту формулу о циркулирующих слухах, источником которых мог стать только кто-то из ближайшего окружения. Так Ленин был предан еще раз.
Ленин умер. Но наследникам недостаточно монополии на его власть. Им нужно его тело как овеществленный символ его власти — и они строят для него «вечное здание Мавзолея». Им нужен его мозг, в котором они надеются найти физиологическое подтверждение его гениальности и обеспечить нерушимость своего положения как единственных интерпретаторов его наследия, — и они создают специальный институт по изучению мозга Ленина (впоследствии НИИ мозга РАМН).
В спорах о сохранении тела Ленина традиционно ссылаются на «голос народа», к которому якобы и прислушалось партийное руководство. Это не так. Письма и телеграммы с мест действительно поступали, но они касались лишь вопросов увековечения памяти. Что касается вечного хранения тела, то обращений такого рода в архиве Комиссии ЦИК по увековечиванию памяти Ленина нет. То было решение политического ареопага, определяемое исключительно политическими соображениями — сформировать культ вождя как часть политической культуры советской России. Так соратники предали Ленина еще раз.
Первое предложение о длительном сохранении тела Ленина посредством глубокого замораживания сделал в конце января 1924-го нарком внешней торговли Леонид Красин. 4 февраля для рассмотрения «наиболее важных проблем, требующих срочного разрешения», создается исполнительная тройка упомянутой уже Комиссии ЦИК в составе Молотова, Красина и Бонч-Бруевича, которая 7 февраля разрешает Красину закупить оборудование в Германии для реализации его идеи и поручает Семашко «всемерно ускорить опыт с замораживанием».
Над предложением Красина в конечном итоге возобладала другая точка зрения. Профессора Збарский и Воробьев предложили бальзамирование. Тело мертвого Ленина было помещено в 1930 году в спроектированный архитектором Щусевым мраморный Мавзолей, который и является с тех пор символом культа Ленина.
Что же все-таки стало причиной смерти Ленина? Академик РАМН Лопухин, много лет проработавший в лаборатории при Мавзолее, полагал, что ранение в результате покушения 30 августа 1918 года сыграло решающую роль в заболевании. Вслед за профессором Лурье, одним из видных невропатологов, он считает, что у Ленина «была сужена левая сонная артерия... из-за стягивающих ее рубцов, оставленных пулей, прошедшей через ткани шеи вблизи сонной артерии при покушении на его жизнь в 1918 году».
Пуля, выпущенная из браунинга Фанни Каплан, была извлечена из тела Ленина в ходе операции, проделанной профессором Борхгардтом 23 апреля 1922 года, и вместе с мозгом и сердцем Ленина после его смерти была получена в стеклянной банке (!) от руководителя спецотдела ОГПУ Беленького представителем института В. И. Ленина при ЦК РКП. Обращают на себя внимание крестообразные надрезы, наличие которых дало основание предполагать отравление пуль ядом кураре.
Бытование любого культа реализуется через поклонение реликвиям и их подобиям. Одним из первых постановлений исполнительной тройки Комиссии ЦИК СССР, приняты на заседании 14 февраля 1924 года, было решение «О цензуре изданий, посвященных памяти В. И. Ленина». Уже на этом заседании тройка сталкивается с попыткой не просто коммерциализации, а монопольного использования образа почившего вождя. Всерокомпом (Всероссийский комитет помощи больным и раненым красноармейцам и инвалидам войны) ходатайствует «о предоставлении ему монопольного права на изготовление значков и жетонов Ильича». Уже в марте 1924 года орготдел ЦК принужден направить председателю ВСНХ Дзержинскому на заключение материал о печатании портретов Ленина на обложках разных товаров, стремясь взять под контроль стихийно развернувшийся бизнес.
Цензурированию подвергаются и произведения искусства, создание которых инициируется сверху. Там же, наверху, они оцениваются и утверждаются к распространению. Мраморный бюст скульптора Калантаева, самостиино размещенный на заводе Михельсона, секретным решением Комиссии ЦИК СССР ОГПУ было поручено уничтожить. Такая же судьба постигла памятник в Златоусте, поскольку, по мнению жалобщиков, Ленин оказался «похож на человека, сидящего в лукошке и высиживающего пионеров». В Комиссию поступают жалобы о «принудительном или полупринудительном
способе распространения различных» изданий, флагов, скульптурных работ, значков и т. п. с изображением Ленина. Одно из почтовых отделений Москвы при оплате почтовых посылок в обязательном порядке вручает отправителю вместе с квитанцией снимки Ленина в гробу, взимая за это деньги.
Нет сомнения, что такого рода практика, эта фетишизация культа во многом и предопределила печальную судьбу идейного наследия Ленина на одной шестой части земной суши.
«Не обращайтесь к идолам и богов литых не делайте себе», — гласит Книга книг.