Таинственные исчезновения, странные смерти, жестокая месть преступникам… Санкт-Петербург захлестнула волна громких, на первый взгляд не связанных друг с другом преступлений, следы которых ведут к создателю новейшей компьютерной игры с полным погружением в реальность. Но не в виртуальную реальность, а в обычную. В наш мир пришла кровавая игра без имени, и Санкт-Петербург — всего лишь полигон для ее тестирования. Тем временем в Северную столицу для расследования необычного убийства прибывает Юрий Федра, известный детектив в своем городе. В Тайном Городе…
Отрывок из книги:
— Красавец… Красавец… — Стоящий перед зеркалом Ардоло медленно повернулся, поднял руки, напряг мышцы и замер, разглядывая себя, застывшего в классической позе бодибилдера. — Превосходно…
Привычные человеческие органы под плотной шкурой отсутствовали, однако строение скелета и расположение мускулов было вполне антропоморфным: бицепсы, трицепсы, дельта — всё на месте, всё достаточно большое и очень-очень крепкое. А когда Ардоло напрягал мышцы, они становились твердыми, словно камень, и завораживали ощущением силы. К чему магия? К чему смешная стрельба серебряными молниями и огненными шариками, когда любого противника можно разорвать, растерзать голыми руками, опираясь лишь на несокрушимую силу мышц?
— Я — лучше всех!
И отражение совершенного воина важно подтвердило: да, так и есть.
— Я могу всё!
Ардоло плавно изогнулся, медленно направив вперёд хвост, и на мгновение замер, представляя, как смертоносный костяной наконечник врезается в горло или грудь врага. Нанести «удар скорпиона» Ардоло мечтал с того момента, как научился пользоваться хвостом, но до сих пор не получалось, поскольку Ваятель считал его чересчур опасным для тренировок.
— Боишься, что я покалечу этих слабаков? — продолжил заочный разговор Ардоло. — Правильно боишься — я их покалечу. Может, не сегодня, но обязательно. Почему? Потому, что они слабаки!
Опасайся сильного, угнетай слабого. Будь осторожен с тем, кто равен тебе, но если появится возможность, ударь его, не задумываясь, потому что иначе он ударит тебя. Бить старайся исподтишка, в спину, и обязательно во всю силу, чтобы искалечить или убить, иначе получишь ответ.
Ардоло плохо помнил детство, поэтому не мог с уверенностью сказать, от кого перенял эту правду, но искренне верил в каждое слово. И инстинктивно, на животном уровне, ненавидел «других». Чёткого представления, кто такие «другие», у Ардоло не было, поэтому он на всякий случай ненавидел всех бесхвостых. Ваятеля, кстати, тоже ненавидел, но Ваятеля он при этом боялся, так что смесь чувств получалась сложной.
Закончив любоваться собой, Ардоло пристроился к дверному косяку, отметил маркером рост, повернулся и удовлетворённо хмыкнул: пятьдесят дюймов.
Вот и юбилей подоспел!
Воин давным-давно решил, что разменяет первую полусотню особенным образом, подарив себе незабываемый, достойный круглой даты праздник. Подарок не обрадует, точнее, приведёт в бешенство админа, зато доставит невероятное наслаждение самому Ардоло.
— Плевать я хотел на Ваятеля, — пробормотал он, откидывая крышку оружейного ящика. — Плевать!
Выбор снаряжения стал следующей частью праздника, поскольку от созерцания и подготовки оружия хвостатый получал не меньше удовольствия, чем от самолюбования перед зеркалом. Воин отложил в сторону магический жезл и стал по очереди вынимать клинки, внимательно осматривать их, взвешивать в руках и представлять, какие раны они нанесут.
Копьё? Слишком мало крови. Копьё предназначено для настоящего боя с опытным противником и не сможет подарить Ардоло те эмоции, на которые он сегодня рассчитывал. Булава? Раздробить конечности, лицо, превратить жертву в визжащий от боли мешок переломанных костей? Насладиться видом кровавой отбивной? Возможно… Воин судорожно сглотнул, представив, как мочалит кого-нибудь тяжёлой булавой, с трудом заставил себя сдержаться и продолжить выбор. Ардоло знал, что оружие должно «запеть» в его руке, слиться с его телом и теми чувствами, которые царят сейчас в душе, потому что лишь в этом случае удовольствие будет полным. Меч? Он, подобно копью, оружие строгое, слишком нацеленное на победу и требующее достойного врага. Пара сабель? С одной стороны, их острые клинки идеальны для задуманного: режут превосходно, крови будет хоть отбавляй, но… Но Ардоло помнил, как трудно останавливаться при работе с саблями и как быстро они шинкуют тренировочные чучела из плотного дерева. Нет, сабли дадут кровь, но ускорят процесс, который воин хотел растянуть. Вот и получается — ножи.
Ардоло достал пару коротких ножей, идеально подходящих для нанесения несмертельных резаных ран, и улыбнулся: то, что нужно. Прицепил ножны к поясу, захлопнул крышку, поднялся, сделал пару шагов к окну, но остановился и посмотрел на откинувшегося в инвалидном кресле Кега.
— Приятных снов, напарник.
Альфред не ответил.
Ардоло вновь улыбнулся, поправил сбившийся плед, задержав ладонь на неподвижных ногах калеки, вздохнул, повернулся, вышел через приоткрытую дверь на декоративный незастеклённый балкон, осторожно взобрался на угол перил, чуть присел, примеряясь, затем мощно оттолкнулся и без труда допрыгнул до решётки верхнего балкона.
— Я люблю смотреть на спокойный залив, — негромко произнёс Пётр, доливая в кружку Саши глинтвейн. — В любую погоду: когда ясно, когда ходят тучи, под дождём, даже под снегом — всё равно. Главное, чтобы он не бесился.
— Все любят смотреть на залив, — улыбнулась молодая женщина. — Когда я была маленькой, папа часто брал меня на футбол, и я обожала бродить по берегу Крестовского. Кормить чаек… Смеяться… Я до сих пор улыбаюсь, когда вижу чаек.
— А меня возили в Петергоф. Я часами играл в парке и смотрел на залив, представляя себя капитаном крейсера.
— Родители возили?
— Няня. Мама умерла, когда мне было три года, а отец много работал.
Они сидели на террасе небольшого, но очень уютного дома, сидели в соседних креслах, сидели, касаясь друг друга локтями, смотрели на залив и пили глинтвейн, готовить который Петя оказался большим мастаком. Аромат горячего вина и пряностей плавно смешался с солёным запахом холодного моря, сформировав причудливый, кружащий голову туман, и Саша вдруг подумала, что именно так должно пахнуть счастье.
— Потом у отца появился катер, и мы стали каждое воскресенье выходить в залив. Иногда на рыбалку, но чаще просто катались. А потом почему-то перестали…
— Ты вырос?
— Я вырос, а у него появились дела по воскресеньям. — Петя чуть передёрнул плечами. — Обидно… У многих моих знакомых есть традиция воскресных семейных обедов, а у нас была замечательная традиция путешествий по заливу. Только я и он… Жаль, что всё закончилось.
— И ты остался совсем один?
— Как ты узнала?
— Я живу отдельно с девятнадцати лет и без труда отличаю самостоятельных людей от маменькиных сынков, — объяснила Саша.
— Поругалась с родителями?
— Решила, что мне нужно больше свободы.
— Получила её?
— Да. Но потом случилась авиакатастрофа, и моя свобода обернулась одиночеством. — Женщина помолчала, погрела руки о горячую кружку и добавила: — Они летели тем рейсом из Анапы…
Рейсом, который не пришёл.
— Мне жаль, — тихо произнёс парень.
— Это было давно, и я уже выплакала всё, что должна была выплакать, — вздохнула Саша. — Я уже справилась.
— А я никогда не испытывал настоящих чувств. Ни дружеских, ни… ни к женщине, — неожиданно сказал Петя. — Единственный человек, который мне небезразличен, — отец. Но теперь, увы, у каждого из нас своя жизнь.
— У него новая семья?
— Нет. — Парень покачал головой. — Любовниц у него полно, но второй жены не будет. Он так сказал.
— И держит слово?
— Да.
— Он молодец.
— Давай забудем о нём? — Петя отставил бокал, выбрался из кресла и присел на корточки рядом с Сашей. — Я вспомнил об отце только для того, чтобы сказать, что ты первый человек за долгое время и первая женщина за всю мою жизнь, к которой я испытываю настоящие чувства. Я понял это не сразу, но тем, наверное, ценнее моё открытие. — Он подался вперёд, и Саша машинально положила руку на его плечо. — Я никогда не переживал ничего подобного и не знал, что это настолько здорово. Ты… ты сводишь меня с ума. Всё, что я хочу, — быть рядом с тобой.
Женщина всхлипнула.
А потом жарко ответила на поцелуй.
— С днюхой, Ленка!
— С днюхой!
— Ура!
Шумная компания напоминала карнавал: смех, крики, шарики, фонарики, дуделки, иногда петарды и шампанское. Пьяными ребята не были, только весёлыми, но шума производили много.
— Ленке — ура!!
— Ура! — неожиданно поддержали гуляк из какого-то распахнутого окна, и дружественный вопль вызвал кучу ответных восклицаний.
— Ура!!
Если вы думаете, что засыпающий город, даже такой крупный, как Санкт-Петербург, кишмя кишит одинокими девушками и женщинами, на которых можно безнаказанно напасть, то вы сильно ошибаетесь. Всё-таки начало апреля, даже настолько тёплое, как в этом году, — не самое лучшее время для романтических прогулок по вечерним каналам и даже просто — для прогулок, а потому вылазка Ардоло затянулась. Воин рассчитывал обернуться минут за сорок, максимум за час, даже с учётом того, что ему придётся таиться от людей и видеокамер, но минуты таяли, становилось темнее, холоднее, а подходящих целей не наблюдалось. Едва же он заприметил припозднившуюся дамочку, цокающую каблучками по набережной Фонтанки, едва подобрался, готовясь к смертоносному выпаду, как появились подвыпившие студенты, бурно чествующие неведомую Ленку, и нападение не состоялось.
— Скоты!
— Ура!!
Процессия удалялась в сторону Невского, одинокая дамочка, которую Ардоло уже считал своей, исчезла, Фонтанка опустела.
— Уроды!! — Сидящий в тёмной арке воин вскочил и со всего размаха ударил ногой по стене. — Сволочи!!
Долгожданный праздник срывался самым подлым образом, нетерпение порождало бешеную ярость, которая, в свою очередь, могла привести к непредсказуемым последствиям. К любым последствиям, поскольку Ардоло стало всё равно на кого нападать.
Он жаждал крови.
— Может, вызвать полицию? — по губам скользнула грозная усмешка.
«А что? Это мысль. Позвонить, сообщить о преступлении, а потом покрошить в капусту патрульных. Неожиданно. Свежо. Кроваво… Но как вызвать? Нужен телефон…»
Полицейские так полицейские — сейчас ему плевать. Он настроился на кровь, и он её получит. Он…
Парочка!
На ней ярко-зелёное пальто, чёрные брючки, ботинки и берет. Откуда берет? Почему? Но немодный убор великолепен на девушке, изысканно завершает стильный образ. На парне же толстая куртка, джинсы с разухабистой надписью по бёдрам и жёлтые ботинки. Он обнимает подругу за талию и чуть придерживает, намекая, что нужно остановиться «посмотреть на воду». Она кладёт руки ему на плечи. Их губы встречаются. Невнятный фонарь не добивает до парочки, не мешает их уединению.
И никто не видит выбравшуюся из арки тень.
Ардоло оглядывается, в последний раз убеждается, что набережная пуста, вытаскивает ножи и бесшумно разбегается, торопясь навстречу празднику…
— Ещё!
— На!
— Ещё!!
— На!!
— Ещё!!!
Страстная? Слабо сказано! Ненасытная? Проглотит и не заметит! Горячая? Солнце по сравнению с ней — кусок замёрзшего газа. Невероятная?
Да, невероятная.
Пётр едва не пал жертвой стереотипа: раз женщина некрасива, значит, в сексе не разбирается. Кто выдумал этот бред, неизвестно, но многие самцы почитают его за истину в последней инстанции, совершенно не понимая, что темперамент не имеет отношения к внешности, и забывая, что черти предпочитают тихие омуты.
— Теперь я сверху!
— Как скажешь!
Есть мгновения, когда женщине следует подчиняться во всём.
Петя послушно вышел из Саши, устроился на кровати и усадил женщину на себя.
— Помчались!
Скользкие от пота тела пышут жаром, руки скользят повсюду, в какие-то моменты кажется, что их гораздо больше четырех, что в страстное сплетение добавился кто-то ещё и, может быть, даже не один. Губы ищут губы, а затем — шею, плечи и грудь, маленькую, ослепительно красивую грудь идеальной формы. Губы скользят по малюсеньким горошинам сосков, сжимают их, вызывая стон, и вновь находят губы. Её пальцы ерошат Петины волосы. Его руки ласкают Сашины бёдра. Сейчас она энергична, почти груба, но её резкие движения заставляют Петю рычать от восторга, удовольствия и желания. Он хочет взорваться прямо сейчас. Он хочет растянуть их прекрасное единение на день или на всю жизнь. Он видит её глаза и понимает, что ничего сексуальнее ему ещё не встречалось.
Он любит.
Первый удар — в шею. Бить сразу насмерть, в сонную артерию, например, Ардоло не собирался, резанул мальчишку сбоку и радостно вскрикнул, услышав дикий визг перепуганной девушки.
Она среагировала на движение.
И на красное, что брызнуло на зелёное пальто.
«Ненавижу!»
Парень хватается рукой за рану, и потому второй удар — в бок, снизу вверх. Острый клинок режет куртку и толстовку с футболкой, но только кончик добирается до тела.
— Чёрт! — Парень только сейчас опускает взгляд и видит пятидесятидюймового коротышку с двумя блестящими ножами в руках. — Что это?
— Где? Нет!!
Следующий выпад — в девчонку, чтобы не удрала. Сначала под колено, затем, когда несчастная опустилась, — по лбу, чтобы рваная рана появилась прямо над глазами и кровь стала заливать лицо. Эта рана неопасна, зато нагоняет ужас.
— Помогите!
Парень пытается навалиться на страшного врага, но лишь натыкается на клинок бедром. Вой, когда Ардоло рывком поднимает нож выше, к промежности. Сталь распахивает мышцу, как плуг — землю, и парень выдает дикий, полный невыносимой боли вой.
Вот теперь их точно услышали.
Убийца разворачивается, бьёт девчонку в щёку, насквозь, выворачивает клинок, чтобы соединить рану со ртом и покрошить зубы, а вторым ножом отсекает несчастной ухо. Издает гортанный крик и включает основную скорость, полностью скрывая жертв под смертоносным мельтешением клинков. Кровь брызжет в стороны, разлетаются кусочки плоти и костей, обрывки одежды. А жалобные крики смешиваются с довольным рычанием счастливого, с ног до головы перепачканного красным Ардоло.
— Мне было очень хорошо.
— Правда? — наивно, совсем-совсем по-детски спросила Саша.
— Я говорю это впервые в жизни, — помолчав, признался Петя. И ласково провёл рукой по тонким плечам подруги.
После ослепительного финала Саша положила голову любовнику на грудь, прижалась к нему всем телом и замерла, поглаживая пальцами по животу Пети. Некоторое время они молчали, наслаждаясь упоительными мгновениями полнейшего блаженства, после чего парень и сделал очередное признание.
— Сегодня замечательный день, — прошептала Саша. — Весь день — сказка.
— Сегодня я стал другим.
— Ты мне льстишь.
— Не в этом дело. — Петя приподнялся, повернул женщину к себе и заглянул в глаза. — Сегодня я впервые не трахался, а занимался любовью. Я узнал, как это бывает, когда секс сплетается с чувствами.
— И как?
— Упоительно, моя красавица, упоительно. За такое можно убить. За такое можно умереть. Нет на свете ничего слаще женщины, которую любишь.
Она тихо выдохнула в ответ. Закусила губу. Помолчала, не отводя взгляд от любовника, затем провела рукой по его щеке и едва слышно ответила:
— Кажется, мы нашли друг друга.
— Кажется, — в тон Саше произнёс Пётр, — что я тебя люблю.
* * *
— Идиот! Кретин!
— Может, обойдёмся без оскорблений?
— Психопат!
— Я прошу вас…
Но остановить разбушевавшегося Ваятеля не представлялось возможным.
— Человское отродье! Мразь! Полоумное чудовище!
— Может, я и отродье, но мой ум при мне, — жёстко резанул Кег.
— Правда? — наигранно «удивился» админ. — Где именно при тебе? В заднем кармане брюк?
— Я не попался! — тонким голосом заорал Альфред. — Меня не заметили! Я знаю все видеокамеры наперечёт и обошёл их. Я чист!
— Ты совершил двойное убийство!
— А вам что?! Вы для чего нас собрали? В бирюльки играть?
Ваятель осёкся.
Почему осёкся? Потому, что услышал правду и согласился с ней: не в бирюльки, совсем не в них. Потому, что сам приучал игроков к крови и получил именно тех собак, которых натаскивал, хотя… Хотя Кег нуждался в натаскивании меньше остальных, скорее, ему требовался намордник.
— Почему Борисычу можно, а мне нет?
Услышав о кровавой драме на Фонтанке, Ваятель мгновенно заподозрил неладное и без звонка примчался к инвалиду. Вошёл, едва ли не с порога задал вопрос, а тот, к огромному изумлению админа, даже не попробовал отпереться — тут же признался, что с парочкой расправился он. И предложил пообедать. И это равнодушие произвело на Ваятеля именно то впечатление, на которое рассчитывал Кег.
— Двойное убийство… Тройное убийство… Какая разница? — Поскольку админ молчал, Альфред продолжил речь, правда, гораздо спокойнее и тише. — Вы учите нас сражаться и прекрасно понимаете, чем всё закончится. И мы понимаем.
— Ты должен был спросить разрешение, — глухо произнёс Ваятель.
— За это я извиняюсь, — предельно искренне ответил Кег. — За это вы вправе меня наказать. Я согласен с тем, что вы можете быть недовольны, но, простите, не понимаю, что изменило бы ваше разрешение?
— Я помог бы составить план, — объяснил админ.
— Я не хуже вас понимаю, что наш маленький секрет должен оставаться секретом, и принял все необходимые меры предосторожности. К тому же, только не обижайтесь, вы ничем не способны мне помочь: я знаю расположение всех видеокамер в моём районе, я знаю расписание движения патрульных машин и даю голову на отсечение, что Ардоло никто не заметил. А даже если кто и заметил, то наверняка принял за случайно оказавшегося на месте преступления ребёнка.
— Ребенка, вооружённого ножами?
— Прошу вас, не передёргивайте, — поморщился Альфред. — Предположим самое страшное: какая-то видеокамера зафиксировала хвостатого карлика-убийцу. При чём тут я?
— При том, что ты ставишь под угрозу всех нас. А главное — мои планы. Неужели это не понятно?
— Каким образом?
— Тем, что показался на глаза! — Ваятель не удержался от короткого ругательства. — Полицейские меня не волнуют, но запись может попасть на глаза тем, кто поймёт, что именно он видит.
— Э-э… — Как любой нормальный эгоист, о такой «мелочи» Альфред не подумал.
— Или ты считаешь, что цель операции — развлечь одного безмозглого ленинградского инвалида? Полагаешь, я ради твоего удовольствия вкладываю в проект силы, средства и своё драгоценное время?
— Вы ничего не говорили…
— Не надо прикидываться идиотом! Ты психованный эгоист, но отнюдь не дурак.
Кег понял, что ошибся, решив, что Ваятель успокоился, и не стал возмущаться последней фразой. К тому же в ней не было ничего особенно обидного или оскорбительного.
— Если бы вы сказали, к чему нас готовите…
— Узнаешь, когда придёт время, — отрезал админ. — Если ещё будешь в команде, разумеется.
А вот теперь Альфред испугался по-настоящему. Не за жизнь свою, нет, хотя угрозу Ваятеля можно было интерпретировать любым способом. Альфред испугался потерять Ардоло, и его губы предательски скривились.
— Пожалуйста…
— Что? — Довольный устроенным разносом админ чуть приподнял брови.
— Я виноват… — прошептал инвалид.
— Громче!
— Я виноват! — На глазах Кега выступили слёзы. Была бы возможность — упал бы на колени, но Альфред не владел своим телом так, как это делал Ардоло, и потому был вынужден молить. — Я подвёл вас, я подставил вас… Но я прошу прошения. Я прошу, дайте мне второй шанс! Я заклинаю вас!!
Он не играл и действительно готов был пойти на всё, чтобы остаться в проекте. Умереть? Пожалуйста. Убить? Сколько угодно. И когда угодно. И кого угодно. Проект стал его жизнью, а за жизнь Альфред привык цепляться всеми способами.
— Зачем ты это сделал? — тихо спросил Ваятель.
— Мне было нужно, — честно ответил Кег, вытирая рукавом слёзы. — Я хотел.
— Убить эту парочку?
— Просто убить.
— Собак не хватило?
— Мы оба понимаем, что собаки — первый шаг. Просто следующий я сделал быстрее остальных.
— Быстрее остальных его сделал Борисыч.
— Старик стал убийцей случайно, он защищался.
— А ты нападал. — Админ усмехнулся. — Я в тебе не ошибся, Альфред.
И потрепал калеку по плечу, давая понять, что всё осталось в прошлом, что он прощён и может пока не беспокоиться за своё место в команде. И так вызвал ещё одно признание:
— Впервые за долгие годы я чувствую себя полноценным человеком: я могу ходить, бегать, прыгать, я силён, как слон, и ловок, словно обезьяна. Я идеален. — Кег снова вытер слёзы. — Не отнимайте у меня жизнь.
Рабство — вот что это такое. И Ваятеля подобные отношения вполне устраивали.
— Праздновал пятьдесят дюймов? — почти весело осведомился он.
— Как вы догадались?
— Я внимательный. — Ваятель кивнул на дверной косяк с отметками. — Ты оставляешь следы.
— Я уберу.
— Договорились.
Они помолчали, словно пытаясь понять, всё ли уже сказано, после чего админ кашлянул и снизошёл до некоторых объяснений:
— Есть… люди, которые захотят остановить затеянную мною игру. Если они узнают, что ты, Саша, Петя, Борисыч… В общем, если они узнают, что вы, обыкновенные челы, получили доступ к секретной технологии, они, не задумываясь, уничтожат вас.
— И вас.
— И меня, — подтвердил догадку Ваятель.
— Зачем же вы это делаете?
— Затем же, зачем ты не можешь не убивать — не могу иначе.
— Хотите выпустить джинна из бутылки? — осведомился Кег, имея в виду упомянутые технологии, но ошибся. Разгадка оказалась куда проще.
— Хочу отомстить кое-кому, — прищурился админ.
— Планируете много крови?
— Как ты догадался?
— Выдал желаемое за действительное.
— Только не увлекайся.
— Даю слово, что в следующий раз я обязательно посоветуюсь с вами.
— Договорились. — Ваятель, как показалось Кегу, впервые за время встречи слегка расслабился. — Если наши враги доберутся до нас, в самом лучшем случае ты просто вернёшься на игровые серверы.
— Ни за что!
— Поэтому нужны правила, Альфред: ты можешь убивать кого хочешь, но нужно быть предельно осторожным. Никаких следов!
— Больше я вас не подведу.
— Надеюсь.
По тону, которым админ произнёс последнюю фразу, можно было сделать вывод, что он считает разговор оконченным и собирается уходить, однако окрылённый Альфред поспешил подбросить новую тему:
— Мне не нравится, как ведёт себя Грата. В ней много сомнений.
— Она сделала выбор, просто ещё не приняла его, — успокоил инвалида Ваятель. — Грата с нами.
— Она плохо влияет на паренька.
— У Граты с Изгрино формируется пара. Я не вижу в этом ничего дурного.
— Пара может стать слабым звеном.
— В крепости мне так не показалось.
Однако Альфред пропустил издёвку мимо ушей.
— Вы понимаете, о чём я: Изгрино больше слушает Грату, чем вас.
— Если меня это не беспокоит, то и тебе не о чем волноваться.
— Мне с ними в бой идти, — буркнул Кег.
— Лично тебе — сидеть в трех милях от сражения в комфортном кресле, — напомнил админ. — В бой отправится Ардоло.
— Я хочу победить, а Грата…
— Повторяю: Грата — с нами! Она пойдёт в бой и станет рубиться не хуже тебя.
— Она едва не сломалась на собаках, и ей не понравилась история с Борисычем.
— Значит, тебе придётся поверить мне на слово, — отрезал Ваятель, выбираясь из кресла. — А сейчас…
Альфред кивнул, показывая, что всё понял, всё принял и согласен с окончанием разговора, приготовился прощаться, дослушав окончание фразы, и замер, с изумлением глядя на перекосившееся лицо админа. Не просто перекосившееся: показалось, что Ваятель увидел призрака.
— Э…
— Что случилось? — изумился Кег.
— Кто…
Пауза.
— Что?
— Кто там живёт? — едва слышно прохрипел админ.
— Где? — совсем растерялся Кег.
— Там!! — А вот теперь Ваятель сорвался на истерический визг. — Кто там живет?!!
Его палец упёрся в стену.
— Соседи, — тупо сообщил Альфред.
— Какие соседи?
— Обыч…
— Это их собаку ты на куски порезал?
— Да…
— Мля… — Ваятель выглядел так, словно перед ним выстроили расстрельный взвод, а его подлый командир отказал приговорённому в последней сигарете. — Почему я ничего не знал о них?
— А вы должны?
— Перед тем, как пригласить в проект, я проверил всех твоих соседей!
Фразу Кег запомнил, но пока решил не расспрашивать, какое отношение к приглашению имеют жители соседних квартир, зато поспешил с объяснениями:
— Они недавно переехали, с месяц, не более. Квартиру сняли…
— Мля… — Ваятель подпёр голову рукой и на мгновение превратился в статую разбитой надежды. Затем вздохнул и, не поднимая взгляда, вынес окончательный диагноз: — Дерьмо.
— Да что происходит?
Однако внятного ответа Альфред не услышал. Зато прозвучал внятный и категорический приказ:
— Тебе придётся переехать.
— Почему?
— Потому, что ты убил собачку не тех людей.
— Вы шутите?
— Я похож на человека, который шутит? Или ты остришь для поддержания разговора?
— Но…
— Собирайся, поживёшь на «Палладе». — Ваятель бросил на стену ненавидящий взгляд и качнул головой. — Надеюсь, ещё не поздно.
 | Вадим Панов. Дикие персы |