Имя первенца, лицо возлюбленного, домашний адрес, прожитые годы… Что происходит с человеком, когда его память начинает ускользать сквозь пальцы? Можно ли заново собрать жизнь по крупицам? Создать семью? Влюбиться?
Когда Клэр начинает писать Книгу памяти, она верит, что этот альбом станет своеобразным прощальным подарком для ее мужа и дочери. Клэр боится, что раз она потеряла себя в прошлом, то в будущем для нее уже нет места. Но жизнь преподносит ей сюрприз…
Отрывок из книги:
Пролог
Грэг смотрит на меня — думает, что я не замечаю. А я режу лук за кухонной стойкой и уже минут пять вижу выпуклое, растянутое и вывернутое наизнанку отражение в хромированном чайнике, который нам подарили на свадьбу. Грэг сидит за столом и не сводит с меня глаз.
Когда я впервые заметила этот взгляд, то решила, что у меня еда застряла в зубах или в волосах запуталась паутина. Ну да, зачем еще моему молодому симпатичному строителю на меня глазеть, тем более что в тот день я была в футболке и старых джинсах, а волосы завязала в пучок — собиралась красить мою новенькую мансарду, ту самую, с которой все началось.
Грэг работал у меня около месяца; срок подошел к концу, наступил день расчета. В доме все еще было жарко, особенно наверху, хотя я настежь открыла новые окна. Грэг, мокрый от пота, спустился с мансарды по только что установленной раздвижной лестнице, взял у меня большой стакан лимонада со льдом и выпил его одним залпом, так что мускулы заиграли на шее. При виде такого великолепия я не удержалась от восхищенного вздоха, а на удивленный взгляд Грэга ответила смехом. Он улыбнулся и уставился на свои ботинки. Я налила ему еще лимонада и продолжила разбирать вещи Кэйтлин — очередную коробку с барахлом, которое будет пылиться в гараже. Тогда-то я и ощутила на себе его взгляд. Потрогала волосы, провела языком по зубам — вроде все в порядке.
«А может, — мелькнуло в голове, — он сейчас соберется с духом и заломит цену втридорога?»
— Все в порядке? — спросила я.
— Отлично, — кивнул Грэг, всегда немногословный.
— Хорошо. Вы закончили? — Я еще ждала плохих новостей.
— Да, все готово. Так что...
— Ах да, деньги! Простите... — Покраснев, я зашарила по кухонным ящикам в поисках чековой книжки — вечно ее не найдешь, когда надо. Грэг продолжал сверлить меня глазами. — Куда же она подевалась? Сейчас, где-то здесь...
— Я не спешу, — сказал он.
— Недавно счета оплачивала, и вот... — бормотала я, мечтая поскорее остаться одной, облегченно выдохнуть и ополовинить бутылку вина, припасенную в холодильнике.
— Можете заплатить в другой раз, — предложил Грэг. — Например, когда мы пойдем куда-нибудь выпить...
— Что? — Я замерла над ящиком, полным резиновых колечек. Наверное, ослышалась.
— Когда мы пойдем выпить, — неуверенно повторил он. — Я обычно не приглашаю своих нанимателей, но вы... Вы необычная.
Я засмеялась. Настал черед Грэга краснеть.
— Я рассчитывал на другой ответ, — сказал он, сложив руки на груди.
Ситуация была настолько нелепой, что мне пришлось проговорить это вслух — убедиться, все ли я правильно поняла.
— Вы приглашаете меня на свидание? Меня?
— Да. Так вы согласны?
Грэг, казалось, не видел в этом ничего странного: он и я, десять лет разницы, свидание.
— Ладно, — сказала я. — Почему нет?
* * *
Тогда я впервые заметила, как он на меня смотрит — со смесью пыла и радости, которые тут же отражались во мне, будто тело, неподвластное разуму, отвечало на зов. Да, я чувствую его взгляд раньше, чем вижу: по затылку бегут мурашки, и накрывает сладкая дрожь — ведь за ним, я знаю, всегда следуют ласки и поцелуи.
Грэг касается моего плеча. Я прижимаюсь к пальцам щекой.
— Ты плачешь, — говорит он.
— Это от лука. — Я откладываю нож и поворачиваюсь к мужу. — Ты ведь знаешь, как Эстер любит мамочкину лазанью. Так что наблюдай за мной и учись. Сначала режем лук...
— Клэр... — Грэг не дает мне взяться за нож и поворачивает к себе. — Клэр, нам надо поговорить, тебе не кажется?
У него такой потерянный вид, что меня подмывает ответить — нет, не надо, лучше скажем себе: сегодня все как вчера, и позавчера, и много дней назад, когда мы ничего не знали. Можно еще долго так притворяться — что мы счастливы, что все хорошо.
— Она любит, когда в соусе много томатной пасты. И не жалеть кетчупа...
— Я не знаю, что делать. — Голос Грэга обрывается на вздохе. — Не знаю, как быть.
— А потом, в самом конце, чайную ложечку дрожжевого экстракта...
— Клэр... — Он прижимает меня к груди. Я стою, зажмурившись, не поднимая рук, вдыхаю его запах и слышу бешеный стук своего сердца. — Клэр, как мы расскажем детям?
