Отрывок из книги:
Яркая неоновая вывеска освещала небольшой участок улицы, раскрашивая в ярко-желтый цвет серые стены здания и черный ночной асфальт. Изящной вязью на вывеске было выведено: «Чайхана 24». Рядом с надписью был нарисован небольшой красный чайник — художник оставил между крышкой и корпусом зазор, и это заставляло прохожих задумываться: что держит крышку в воздухе? Тысячи светодиодов сверкали так ярко, что казалось, будто невидимый зазывала громко выкрикивает название заведения, потрясая чайником.
Вдоль стены чайханы прохаживался молодой человек. Он говорил по телефону и то выходил из полосы света, то вновь в нее попадал. Черные волосы ровной шапкой покрывали его лоб, уши, доходили до бровей, и во время разговора он то и дело небрежным жестом откидывал их назад. Обтягивающая черная футболка, черные джинсы и элегантные остроносые туфли, несмотря на простоту, гармонично вписывались в его образ, и сразу же ощущалось, что молодой человек крайне серьезно относится к впечатлению, которое он производит.
Ночная прохлада заставляла его поеживаться и потирать руки, почти не прикрытые короткими рукавами черной футболки.
— Закроемся, по всем вопросам закроемся, — разговаривая, он постукивал кулаком по штукатурке стены. Разговор продолжался уже долго, и мускулистые руки молодого человека успели покрыться мурашками.
— Не, пахана я точно сюда тащить не стану — сам все... — начал молодой человек, но собеседник вновь его прервал. Судя по всему, его роль в разговоре была довольно пассивной — он подолгу слушал, иногда пытался что-то сказать, но тут же осекался и вновь слушал, нервно играя желваками. — Дай... Дай я... Зачем ты вообще со мной говоришь, если слушать ничего не хочешь?!
Видимо, эти слова подействовали на собеседника, потому что парень продолжил:
— Давай так. В понедельник, край, деньги на счет упадут. А потом я приеду — сядем за стол, спокойно все перетрем, че и как дальше. Да, да — стопудово, мне люди серьезные по баблу подтвердили. Да... Да... Отвечаю.
Кто-то сзади похлопал его по плечу и сказал:
— Салам, Хасан.
Молодой человек резко обернулся и увидел приветливо улыбавшегося парня. Радостно улыбнувшись в ответ, Хасан, убрав на несколько секунд трубку от уха, обнял подошедшего.
— Валейкум салам, Арсенка! Секунду подожди, — с извиняющимся выражением лица он кивнул на трубку.
Арсен был на полголовы выше Хасана, сухопарый, с несколько резкими движениями. На нем были светлые джинсы и клетчатая рубашка навыпуск, расстегнутая почти до середины груди. Черты лица его были правильными, можно было даже назвать его симпатичным, однако парню не хватало лоска и особой маскулинной расслабленности, так ценимой женщинами. На его сосредоточенном, почти суровом лице лучились теплом добрые глаза.
— Ладно, братан, в общем, я тебя понял — все сделаем по взросляку. Давай, до связи, — сказал Хасан в трубку и вновь повернулся к Арсену. — Рад тебя видеть, брат! Погнали, наши все уже там. — Он улыбнулся и махнул рукой в сторону вывески.
Арсен улыбнулся в ответ и толкнул массивную входную дверь. На улицу сразу же хлынула волна голосов, звона стекла, фоновой музыки и других звуков, создающих особую атмосферу в любом пятничном заведении. Парни вошли, и дверь, ведомая металлическим доводчиком, мягко закрылась за ними.
* * *
В пятницу вечером в чайхане было людно. У стойки стояла очередь из желающих попасть внутрь, однако ожидание затягивалось, и на все вопросы хостес лишь неопределенно пожимала плечами. Посетители из зала выходили редко — формат заведения располагал к неспешным посиделкам, долгим разговорам, изредка прерываемым окриками: «Девушка, кипяток в чайник долейте!» или «Можно меню?!!» Десятки кальянов каждую минуту мягко выдыхали дым, который струями поднимался к потолку и образовывал в чайхане собственную облачную среду.
Зал представлял собой огромный архипелаг с островами столов. Каждый стол отличался от других, везде была своя мифология, а также свой кодекс спонтанно сформированных правил. Кто-то приходил сюда поиграть в нарды, кто-то — пообщаться на деловые темы, кто-то устраивал здесь романтические свидания с тайными поглаживаниями и поцелуями украдкой. Между столами курсировали официанты, несмотря на восточный антураж заведения, им удавалось сохранять московскую вальяжность в обслуживании и комфортный, в первую очередь для них самих, ритм.
За большим столом сидели четверо мужчин. Развалившись на низких диванах с подушками, типичными для московского понимания восточного интерьера, они вели шумный разговор, периодически перемежаемый раскатами хохота. Было в них что-то общее — в движениях, выражении лиц, манере говорить, даже в особом способе курения кальяна — резкие короткие затяжки, не мешавшие общему ходу беседы.
— Я отвечаю: он вообще безбашенный, — увлеченно жестикулируя, рассказывал Хасан. — Приколитесь, на «гелик» движок от «Ламборджини» засунул, ходовую полностью — от и до вылизал, короче, вообще вертолет, а не машина. Потом, такой, нежданчиком на Воробьевых нарисовался и давай там всех рвать по полной. Пацаны все в непонятках: че за тип, откуда взялся, а он там всех этих дагов на «бэхах» в клочья порвал.
Хасан затянулся кальяном, тот в ответ радостно забурлил.
— Мы с Русей такие: ни фига себе, ну-ка пойдем посмотрим, что за пассажир. Подошли: салам-салам. Он, короче, оказывается, из Назрани, в Москве кучу автосервисов держит. Я говорю: дай на «гелике» твоем кружок сделаю. Он такой: базара нет, братуха. Ништяк, сел, газ слегонца даванул, там под капотом такой зверюга зарычал! Короче, прокатился, потом туда-сюда, говорю: давай поторчим где-нибудь. И втроем с Русей погнали в «Тандури найтс» — это пахановские кенты открыли, короче. Только подъехали, нам с ходу столик — не столик, шампанское, фрукты, вся херня.
Арсен остановил проходившую мимо официантку и жестом попросил Хасана подождать.
— Девушка, мохито повторите.
— Один алкогольный мохито. Еще что-то?
— Нет, все. — Арсен вновь повернулся к Хасану, и тот продолжил:
— Сидим, кайфуем, слово за слово — и забились с Исламом (пацаном этим ингушским), что я любую телочку, которую он пальцем покажет, выцеплю на раз-два. Он, такой, показывает мне одну блондиночку расфуфыренную — атас! Скажи, Руся?
Рустам, спортивного вида парень, сидевший на отдельном кресле, оторвался от телефона, в котором весь вечер что-то писал, посмотрел на Хасана, слегка усмехнулся и вернулся к телефону.
— Я говорю: вообще не вопрос. Подрываюсь, иду, слышу: она с барменом на английском че-то там трет. Ништяк, думаю, — люблю международные связи устанавливать. Подхожу, такой: «Сорри», она оборачивается, я на сережки показываю и спрашиваю: «Бриллианте?» Она так грустно: «Ноу бриллианте» и давай в покатуху. Я к ингушу этому поворачиваюсь — показываю: готовь бабки.
Хасан передал кальян Арсену.
— Хасик, а Марина в курсах насчет международных связей? — поинтересовался Арсен.
— Марина — чеченская невеста. И притом будущая невестка Султана Ибрагимовича. Это все, что ей нужно знать, остальное — детали, — Хасан самодовольно улыбнулся.
О Султане Ибрагимовиче — так звали отца Хасана — Арсен знал довольно-таки немного: тот занимал высокую должность в полпредстве Чеченской Республики в Москве, где, собственно, и проводил большую часть времени. Также Арсену было известно, что Султан Ибрагимович был крайне влиятельным человеком в кавказской диаспоре, и его влияние не ограничивалось рамками должности. Тема хасановского отца была табуирована в компании — разговор о нем и о его делах мог заходить только по инициативе Хасана.
Каждые несколько минут у кого-нибудь из сидящих за столом звонил телефон, добавляя еще одну нотку к общей многоголосице «Чайханы 24».
В очередной раз зазвонил телефон у Арсена.
— Да, салам, Бек. Мы тут в «Чайхане» сидим, давай подтягивайся. Ага, ждем тебя.
Основательно затянувшись, Арсен передал кальян Исе, коренастому мужчине в сиреневом поло с поднятым воротником. Иса был старше остальной компании — в волосах проступала седина, в движениях не было порывистости, присущей, например, Хасану. Наоборот, каждый его жест был выверенным, отточенным, создавал ощущение спокойной уверенности и надежности.
Иса затянулся кальяном.
— Вообще не тянет... Братан! — окрикнул он официанта. — Кальянщика позови!
Хасан продолжил:
— Короче, в итоге чиксы эти оказались американскими студентками по обмену. Мы им такой обмен капитальный устроили, они, чувствую, вайнашками к себе в Америку вернутся.
Все засмеялись, и в этот момент подошел кальянщик с ведерком углей и зажатым в губах мундштуком.
— Тебя как зовут? — поднял на него глаза Иса.
— Карим, — ответил кальянщик.
— Откуда сам?
— Из Ташкента.
— Карим, я по-узбекски не особо, а ты, наверное, по-чеченски не очень, поэтому по-русски тебе скажу. Давай, короче, договоримся, что мне тебя больше звать не придется. Обычно ко мне люди сами приходят, а если я кого-то зову, значит, тот человек, скорее всего, расстроится. Бельмым?
— Да, — ответил кальянщик. Он поворошил угли в ведерке, выбирая самые раскаленные, затем положил их на чашу, обтянутую фольгой, старательно затянулся, раскуривая, и, выдохнув в сторону струю густого, как молоко, дыма, двумя руками передал трубку Исе.
Иса неторопливо затянулся, выпустил облако дыма и молча кивнул кальянщику. Тот, слегка поклонившись, ушел.
— Ты че бедного узбека запугал? — спросил Арсен.
— Че ты гонишь, я с ним как с братом поговорил. — Иса вновь затянулся и выпустил несколько дымовых колец. — Правда, может, как с двоюродным, — добавил он, передавая кальян Рустаму.
Рустам взял трубку, не отрываясь от телефона. Он почти не участвовал в общей беседе и не смеялся вместе со всеми. Одет он был в темный спортивный костюм, на лице — густая щетина. Одной из самых примечательных особенностей Рустама был его взгляд. Тот взгляд, что свойствен борцам, боксерам и профессиональным телохранителям. Взгляд, четко фиксирующий расстановку сил в комнате, каждое резкое движение, постоянно прощупывающий все вокруг на малейший признак опасности.
Арсен воспользовался минутой тишины за столом и предложил:
— Пацаны, давайте куда-нибудь слетаем в отпуск.
Хасан засмеялся:
— Слышь, харе нам свои планктоновские движняки наводить. Отпуск, не отпуск — ты у нас один карьерист, а мы — когда хотим, тогда и отпуск.
— Блин, давайте серьезно. — Арсен крайне не любил привычку Хасана переводить любую тему в шутку.
— На Кубу, как вариант. Сигары, мулатки, мохито за доллар, — ответил ему Арсен.
— Че, можно в принципе. А куда? — присоединился к разговору Иса.
Арсен не дождался ответа, поскольку к столу подошли молодой парень и девушка. На парне был синий костюм в тонкую полоску, держался он немного отчужденно, на лице застыло усталое выражение. Девушка была одета в светлое вечернее платье, которое несколько странно смотрелось в демократичной «Чайхане». Она была немного выше своего спутника, а за счет каблуков на высокой шпильке эта разница составляла почти полголовы.
— О, а вот и гроза осетинской мафии! Саламчик, Бек! — приветственно закричал Хасан.
Все, кто сидел за столом, поочередно встали и, обнявшись, поздоровались с Беком.
— Это Оксана, — представил Бек спутницу.
— Оксана, приятно познакомиться. — Хасан встал, отодвинул кресло. — Присаживайтесь.
— Спасибо. — Оксана улыбнулась и села. — Мне Бек много рассказывал про своих друзей, рада наконец вас увидеть.
— Оксана, а как мы рады! — Иса потянулся за бутылкой тархуна, которая стояла на столе, взяв пустой стакан, налил в него изумрудно-зеленый напиток и подвинул его к Оксане.
— Вас этот мужчина не обижает? — спросил он.
— Нет. Он очень хороший. — Оксана заулыбалась и взяла Бека за руку.
— Хас, мы на десять минут буквально, посаламкаться чисто. — Бек слегка похлопал Оксану в ответ по руке.
— О, хороший не то слово! — Хасан подмигнул Беку. — Ну что, господин хороший, какие планы на вечер?
— В театр собрались. — Век, сдерживая смех, посмотрел на Хасана.
— Да, Век у нас известный театрал. Каждую неделю — новый театральный сезон.
Арсена всегда удивляло, как быстро Хасан мог менять образы и как вслед за образами менялся его язык. Из простого кавказского парня он моментально превратился в обходительного джентльмена. Как-то Арсен присутствовал на встрече Хасана с партнерами, и тогда тот так же быстро преобразился в обычного молодого российского бизнесмена. При этом у него почти полностью исчезли акцент и жаргонизмы. Он периодически вставлял в речь безупречно произносимые английские слова, однако делал это крайне дозированно, аккуратно, без излишнего выпячивания, намекая собеседнику на серьезное западное образование и опыт международной работы.
— Оксана, дайте я вас познакомлю с нашими сливками. — Не дожидаясь ответа, Хасан начал представление: — Это Рустам, наш кабардинский князь. Если, короче, на вас кто-то когда-то не так посмотрит — Рустам ему резко зрение исправит.
— Хасан, задрал, — со злостью процедил Рустам.
— Руся у нас в отличие от Бека парень нехороший, поэтому не обращайте внимания, он иногда бывает груб. Хасан трубкой кальяна указал на Псу.
— Это Иса. Самый влиятельный человек в Москве.
— Как интересно! А где вы работаете? — заинтересованно спросила Оксана.
Иса засмеялся.
— Оксана, хотите я вам один чеченский секрет расскажу?
— Разумеется!
— Если вы когда-нибудь встретите чеченца, у которого есть ответ на вопрос: «Где вы работаете?» — значит, он никакой не чеченец.
— Почему?!
Иса пожал плечами.
— Не принято у нас с десяти до семи в конторе сидеть.
— Ну а все-таки, чем вы занимаетесь?
— Учитель я. Людей учу.
— В университете?
— В том числе, — неопределенно ответил Иса.
