Еще пару лет назад Кэлли Вудланд и подумать не могла, что потеряет родителей, будет вынуждена заботиться о семилетнем брате Тайлере и скрываться от властей. И девушка решает пойти в нелегальный банк тел и в буквальном смысле «продать на время» свое молодое тело состоятельной старухе.
Отрывок из книги:
От старичков меня трясло. Швейцар одарил меня хорошо отрепетированной улыбкой и впустил в банк тел. Он был не такой уж старый — лет 110,— но меня все равно передернуло. Волосы у него были серебряные, как и у большинства старичков: этакий фальшивый почетный знак возраста. Внутри это ультрасовременное помещение с высоким потолком заставило меня казаться крошечной. Я прошла но вестибюлю, словно скользя но сну, и мои ноги едва касались мраморного пола.
Он направил меня к регистраторше, у которой оказались седые волосы и матовая красная номада, заляпавшая обнаженные в улыбке зубы. Здесь, в банке тел, старички вынуждены были обращаться со мной вежливо. А вот если бы они встретились со мной на улице, я оказалась бы невидимкой. Неважно, что я была лучшей в классе — в то время, когда еще существовала школа. Мне было шестнадцать. Для них я — младенец.
Стук каблуков регистраторши в этом строгом зале звучал гулко. Она привела меня в небольшую приемную, пустую, если не считать обитых серебряной парчой кресел по углам. Они казались старинными, однако стоявший в приемной химический запах напоминал о свежей краске и синтетике. Так называемые «голоса природы» - разноголосый щебет лесных птиц — были такими же поддельными. Я бросила взгляд на мои потрепанные треники и обшарпанные ботинки. Я постаралась их почистить, но пятна сходить не желали. А поскольку я шла пешком до Беверли-Хиллз под утренним мелким дождиком, то еще и вымокла как мышь.
У меня болели ноги. Мне хотелось рухнуть в кресло — но я не посмела оставлять на парче отпечаток моей мокрой задницы. Высокий старичок зашел в комнату, сняв мою мелкую проблему с этикетом.
— Кэлли Вудланд? — Он взглянул на часы. — Вы опоздали.
— Извините. Дождь...
— Ничего страшного. Главное — вы пришли.
Он протянул руку.
Его седые волосы казались еще белее но контрасту с искусственным загаром. Он улыбнулся и шире раскрыл глаза, заставив меня занервничать еще сильнее, чем обычно бывало рядом со старичками. Они не заслуживали называться старейшинами, как они сами предпочитали бы, эти жадные старперы, жизнь которых подходила к концу. Я заставила себя пожать его морщинистую руку.
— Я — мистер Тинненбом. Добро пожаловать в «Лучшие цели».
Он обхватил мою кисть второй рукой.
— Я здесь, просто чтобы посмотреть...
Я обвела взглядом стены, словно пришла познакомиться с интерьером.
— Как все устроено? Конечно. Это бесплатно. - Он ухмыльнулся и наконец отпустил мою руку. - Давайте пройдем.
Он подал мне руку, словно сама я не нашла бы выхода из комнаты. Зубы у него так блестели, что я от его улыбки поежилась. Мы прошли но короткому коридору к нему в кабинет.
— Заходите, Кэлли. Садитесь к столу.
Он закрыл дверь.
Я прикусила язык, чтобы не ахнуть при виде той роскоши, которая оказалась внутри. Па одной из стен массивный медный фонтан нескончаемо изливал воду. Здесь позволяли этой прозрачной чистой воде падать и плескаться так, словно она была бесплатная!
Центр комнаты занимал стеклянный рабочий стол, инкрустированный светодиодами, а над ним в воздухе висел виртэкран. На него было выведено изображение девушки моего возраста с длинными рыжими волосами. Па ней были спортивные шорты. Хотя она улыбалась, снимок был сделан точно в фас, словно полноростная фотография преступника. Лицо у нее было симпатичное. Полное надежды.
Я села на современный металлический стул, а мистер Тинненбом встал за стол и указал на экран.
— Одна из наших последних вступивших. Как и вы, узнала про нас от друга. Женщины, арендовавшие ее тело, были весьма довольны. — Он прикоснулся к углу экрана, заменив ее изображение на подростка в спортивных плавках и с внушительной мускулатурой. — Ее к нам направил вот этот парень, Адам. Он умеет кататься на сноуборде и на горных лыжах, занимается альпинизмом. Он популярен у тех мужчин, которые уже несколько десятков лет не могли наслаждаться своими любимыми видами спорта.
Его слова превращали всю процедуру в неприятную реальность. Мерзкие дряхлые старички с артритом захватывают тело этого подростка на неделю, живут в его коже. Меня затошнило. Мне захотелось вскочить и убежать, но одна мысль не позволила мне этого сделать.
Тайлер.
Я обеими руками вцепилась в сиденье стула. У меня забурчало в животе. Тинненбом протянул мне оловянную вазочку с супертрюфелями в бумажных формочках. Когда-то у моих родителей была точно такая же вазочка.
— Хотите? — предложил он.
Я молча взяла одну огромную конфету, а потом внезапно вспомнила о правилах поведения.
— Спасибо.
— Берите еще.
Он чуть покачал вазочкой, соблазняя меня.
Я взяла вторую конфету, а потом и третью, поскольку вазочка по-прежнему висела у моей руки. Я завернула их в формочки и убрала в карманчик толстовки. Он вроде как огорчился, что не увидит, как я их ем, словно это должно было стать его сегодняшним развлечением. За моим стулом журчал и плескался фонтан, словно дразнил меня. Если он не предложит мне чего-то попить, то, не исключено, его ожидает зрелище того, как я суну голову под фонтан и начну лакать воду, как собака.
— А можно мне стакан воды? Пожалуйста!
— Конечно. — Он прищелкнул пальцами и повысил голос, словно обращаясь к какому-то скрытому устройству: — Стакан воды юной леди!
Спустя мгновение старушка с фигурой фотомодели вошла к нему в кабинет со стаканом воды на подносе. Высокий стакан был обернут белой полотняной салфеткой. Я взяла его и увидела в нем маленькие кубики, сверкавшие, как бриллианты. Лед. Она поставила поднос рядом со мной и ушла.
Я запрокинула голову и выпила чудесную воду залпом. Прохладная жидкость скользнула мне в горло. Мои глаза невольно закрылись: я наслаждалась тем, что пью самую чистую воду, какая только попадалась мне с момента окончания войны. Когда я допила, то позволила одному кубику льда упасть мне в рот. Я захрустела им, перемалывая зубами. Когда я открыла глаза, то увидела, что Тинненбом разглядывает меня.
— Хотите еще? — предложил он.
Я хотела, но по его взгляду поняла, что он предложил мне это не всерьез. Я покачала головой и догрызла кубик. Ставя стакан на поднос, я отметила, что мои ногти стали казаться еще более грязными. Глядя, как лед тает в стакане, я вспомнила, как пила воду со льдом в последний раз. Казалось, это было целый век назад, хотя на самом деле прошел только год: в мой последний день у нас дома. Уже назавтра туда явились маршалы.
— Хотите знать, как все устроено? — спросил Тинненбом. — Здесь, в «Лучших целях»?
Мне ужасно захотелось закатить глаза, но я удержалась. Уж эти мне старички! Зачем бы еще я сюда пришла? Я чуть улыбнулась и кивнула.
