Татьяна Устинова - о том, как настоящая жизнь едва не пролетела мимо.
В отпуске мы не были много лет, не получалось никак, ибо времени не было, денег не было... И в этом году тоже казалось, что ничего не получится - в отделе кадров мужу говорили, что не отпустят, ибо заявление надо заранее писать, а муж мой и по совместительству отец моих детей все сроки профукал.
Не будет отпуска, не поедем в отпуск!.. Ну и ладно, ну и наплевать, мы уж привыкли без этого отпуска, подумаешь!.. Дети, перестаньте сопеть, взбодритесь и немедленно подтвердите, что вам тоже наплевать, поедем или не поедем, что вы взрослые и умные, всё понимаете!.. Да-а-а, тянули дети на разные голоса, сопя и отводя глаза, не поедем, ну и ладно. Младший, кажется, собирался зарыдать, а старший, напротив, усмехался горькой байроновской усмешкой.
...Сейчас кажется, что всё это было не с нами.
И вдруг решилось - едем в Саратов!.. Там свадьба у детей друзей наших друзей. Наши друзья едут на свадьбу и приглашают нас с собой, и мы едем с ними!.. Ура, мы едем в Саратов! Кажется, дней на пять, а то и на все шесть - вечность! Дети немедленно стали прилежными мальчиками и надеждой и опорой семьи. Они немедленно помчались в магазин, приволокли по жаре ящик нарзана и распихали бутылки по полкам в холодильнике. После чего вытащили рюкзаки, осмотрели их со всех сторон - рюкзаки как рюкзаки, но осматривать их перед отпуском обязательно, это необходимо, - и заныли, что им нужны новые плавательные трусы, плавательные очки и плавательное ещё что-то, там, в Саратове, Волга-река, и они будут в ней плавать даже и во время свадьбы детей друзей наших друзей. На свадьбу им наплевать, а на Волгу нет!..
Мам, а вторые джинсы брать, как ты думаешь?.. Мам, а полотенца повезём или нам там дадут?.. Мам, а что лучше - кеды или сандалии?..
И жара, жара, и солнце вовсю, и жалюзи на окнах спущены, и свет от них полосатый, летний, горячий, и паркет гам, где лежит полоска солнца, тоже горячий!..
Мам, а ты корзину для пикника собирать будешь?.. Ну, чтоб жареная курица, картошка в мундире, яйца вкрутую, огурцы, помидоры и свежий чёрный хлеб. Выражается немедленная готовность бежать по жаре в магазин за хлебом и курицей - чтобы это уже всё было как гарантия того, что мы едем. Выражается готовность доставать из кладовой корзину. Выражается готовность делать всё, что угодно, лишь бы ничего не сорвалось и не отменилось.
И, конечно, всё сорвалось и отменилось.
В самый последний-распоследний момент.
Я не смогла - важная встреча, не перенести, не подвинуть. Даже Женька кое-как договорился со всемогущим отделом кадров, и отпуск ему подписали, несмотря на то что все сроки он профукал! А я... всех подвела.
Нет, они понимают, что встреча важная. Нет, они знают, что такие встречи назначаются редко и мне она гораздо нужнее, чем человеку, который её назначил. Нет, они стараются не огорчаться, но, чёрт побери, опять?! Тим, убери с лестницы свой рюкзак, чтобы он тут никому не мозолил глаза, и новые плавательные трусы убери тоже, кому они теперь нужны?!
День, когда друзья уехали без нас в Саратов, - окончательно и бесповоротно уехали они! - прошёл плохо. Совсем плохо он прошёл.
И тогда моя сестра Инка всё придумала заново.
Значит, так, сказала Инка. Полетим в Калининград, бывший Кёнигсберг, на море. В этом самом Кёнигсберге прошла наша с Инкой «далёкая юность», кажется, именно так принято говорить о юности, хотя мне и по сию пору кажется, что ничего она не далёкая, а напротив, близкая!.. В первый раз мы поехали туда в свадебное путешествие - молодожёны, то есть мы тогда ещё с молодым, а нынче уже старым мужем, Инка с подругой Надеждой, брат молодого (нынче старого), а там нас поджидали свекровь, ещё какие-то родственники, соседи! Для молодых, то есть для нас, были куплены путёвки в пансионат, откуда мы очень быстро смылись к свекрови: в пансионате нечего было есть и очень строго следили за нашей с молодым нравственностью. На ночь мы сдвигали две узенькие студенческие кроватки, чтобы было удобней не то чтоб резвиться, резвиться на них всё равно было нельзя, но хотя бы как-то осязать друг друга, а утром являлась администраторша с проверкой, ругала нас на чём свет стоит и заставляла кроватки раздвигать. Мы пораздвигали дня три, а потом смылись. С тех пор дважды в год мы пёрлись в Калининград, и всё время разными компаниями, а когда родился Мишка, то и с Мишкой, и с нашими родителями, и свекровь всех принимала, размещала и устраивала, варила картошку, жарила мясо, пекла клубничный рулет - я так и не научилась печь клубничный рулет, а свекровь умерла, и спросить теперь не у кого.
Полетим по очереди, распорядилась Инка. Сначала мы, а вы сидите с нашими собаками, а потом вы, а мы возвращаемся к собакам. И там у нас будет один общий день - когда вы прилетите, а мы ещё не улетим, собаки как-нибудь денёк перебьются. По срокам всё получается, если тут, в Москве, что-нибудь случится, всегда можно быстро вернуться, лететь всего ничего.
Я объявила детям, что мы вроде бы летим в Калининград. Там прекрасно, там море, там дуют прохладные и плотные ветры, там белый песок и зелёные волны до горизонта. А вдоль горизонта идёт сторожевой корабль!..
Дети не поверили ни единому слову. На море, да ещё всей компанией?!
Дети сказали, что это просто смешно, море какое-то!.. Муж сказал, что второго такого удара отдел кадров не переживёт - один раз ещё туда-сюда, но переносить?! Я сказала, что это наш последний шанс.
...Никто не верил. Мы вяло делали вид, что на самом деле летим в отпуск, и даже вяло обсуждали, куда именно там пойдём и что именно станем там делать. Купленные билеты никого ни в чём не убеждали. Мало ли что - билеты! Их сейчас так же просто сдать, как и купить.
Жара разгоралась. Сосны на участке наливались прозрачным янтарным светом, пахло смолой и цветами - сестра поручила мне не только собак, но и цветы, я честно их поливала. Когда же мы будем собираться, недоумевала я. Да чего там собирать, отвечали дети и муж, они не верили, что придётся собираться. Они точно знали, что всё опять сорвётся и отменится!..
Сейчас кажется, что это было не с нами.
Утром в день отъезда мы с Женькой нервничали, как институтки перед попечителем, - оба. Чемодан с откинутой крышкой стоял на кровати, в нём одиноко белели чьи-то одинокие трусы, а больше ничего там не было. Дети слонялись туда-сюда. Они вытаскивали рюкзаки, осматривали их и пихали обратно в кладовую. Сынок, собери вещи!.. Я ещё успею, мам, отстань.
Мы старались не смотреть друг на друга, нам было отчего-то страшно, вот до чего мы дошли. И в этот момент... Нет, ничего такого ужасного не случилось. В этот момент принесли счета за квартиру и электричество. Мы как будто только этого и ждали - оба. Мы вцепились в счета и стали всласть, от души, во всё горло ругаться. Мы так не ругались тыщу лет или никогда не ругались. Мы поносили правительство, инфляцию, курс доллара и японской иены - и друг друга. Ты что, хочешь прямо сейчас мчаться в кассу и платить?! Нам через два часа выезжать, денег у нас в обрез, может, потом заплатим?! Это ты со своей вечной безалаберностью, а я так не привык! Нужно сейчас, и немедленно! Да, но деньги!.. Что деньги?! Ты хочешь, чтоб нас выселили или свет отключили?! Мы уедем, да ещё так надолго, на целую неделю, не заплатив?! Ты уже вообще ничего не соображаешь, витаешь в своих писательских облаках, живёшь придуманной жизнью, а здесь всё гораздо проще и прозаичней, дорогая!.. Да, но деньги!.. Что деньги?!
Пришли дети и уставились на нас в каком-то недоверчивом изумлении. Мы ругались. Дети переглянулись и очень быстро, как белки, помчались, вытащили рюкзаки, сложили вещи и вынесли их к порогу. Папа, хлопнув дверью и на ходу пересчитывая купюры, ушёл в сберкассу. Я добавила к трусам в чемодане ещё купальник и свитер.
Женька явился через двадцать минут и хмуро сказал, что дело сделано, нас не выселят и свет не отключат. И добавил в чемодан бритвенный прибор и джинсы.
Позвонила сестра и спросила, достаточно ли мы веселимся и ликуем по поводу предстоящего отпуска. О да. Веселится и ликует весь народ.
Так мы и не верили ни во что, пока не увидели море -огромное, зелёное, холодное море до горизонта. Вдоль горизонта шёл сторожевик.
- Неужели мы в отпуске? - спросил мой муж. Дети, закатав штаны, полезли в буруны и скакали гам по-павианьи.
И тут мы тоже стали скакать и обниматься. Мы обнимались и скакали, не обращая внимания на людей, которые смотрели на нас странно.
Мы были на море и точно знали, что всё это происходит с нами, сейчас, сию минуту! Мы скакали, хохотали и вывалялись в холодном песке.
Мы решили, что в ноябре опять поедем на море. Какая разница, когда - летом или осенью, лишь бы поехать и лишь бы всем вместе.