Эту птицу недаром назвали в честь свирепого мифического существа. Гарпия, самая сильная хищная птица планеты, охотится не только на опоссумов и броненосцев, но и ленивцев и даже обезьян.
Я вишу в 16 метрах от земли на тонком канате в лесу Амазонии. До цели — гнезда гарпии, которую еще называют «обезьяньим орлом»— остается примерно полпути. Но я в замешательстве: мне только что пришло в голову, что если посмотреть на меня сверху глазами орла, то я, наверное, похож на ухватившегося за лиану упитанного ленивца. А ленивцев гарпии считают очень вкусными.
Но даже если гарпия, сидящая на этом дереве, распознает во мне человека, спасет ли это меня? Пять лет назад телекомпания Би-би-си снимала документальный фильм о гарпиях — не здесь, в Бразилии, а в соседней Венесуэле, и гигантская птица напала на одного из членов съемочной группы.
Тот, кстати, тоже висел на тонком металлическом тросе. Он успел установить камеру на кромке гнезда гарпии. Но в гнезде был птенец, и его мать, сидевшая рядом на ветке, набросилась на непрошеного гостя. К счастью, англичанин был в каске и бронежилете, поэтому от атаки с воздуха он не пострадал. Во всяком случае, так пишут на сайте Би-би-си.
Это, конечно, «успокаивает».
Французский альпинист Оливье Жодуэн уже давно ждет меня в развилке дерева 16 метрами выше, и защитного жилета на нем нет. Он специализируется на лазании по гигантским тропическим деревьям. Коллеги называют его «белой обезьяной».
«Можно не спешить, — кричит он. — Гнездо пустое. Отдохни!»
«Передохни!» — вторит ему с земли Жуан Маркос Роза Барбоза де Соза, 35-летний фотограф-анималист из бразильского Белу-Оризонти. Вот уже восемь лет Жуан, вооружившись камерой, следует за гарпией по тропическим лесам на побережье Атлантики, саваннам Мату-Гросу и по всей Амазонии. И это по его милости я сейчас болтаюсь в воздухе: меня «заразили» рассказы и снимки Жуана — особенно фоторепортаж о паре гарпий, выращивающей потомство. Он снимал это семейство с платформы, которую его друг Оливье Жодуэн специально соорудил в лесу Каражаса на востоке бразильского штата Пара.
Гарпии моногамны. Но если семейные обязанности не вынуждают самца и самку оставаться в гнезде, то они предпочитают жить и охотиться раздельно. Самка высиживает потомство лишь раз в два-три года — причем после того, как вылупится первенец, гарпии перестают заботиться об остальных яйцах. Ведь даже воспитание одного-единственного птенца требует огромных усилий обоих родителей.
Для папаши первые десять недель после вылупления отпрыска превращаются в сущий ад. Самец — более искусный охотник, поэтому именно ему приходится каждые три дня добывать пропитание для матери и малыша. Да не какую-то там мышь, а целую обезьяну! Жуан Маркос Роза по секрету признается, что в такие дни он искренне сочувствует измученному самцу.
Лишь когда детенышу исполнится три месяца, его мать снова сможет отправиться на охоту. Пока родителей нет, птенец неподвижно — как статуя — сидит на дереве с гнездом. Он теперь в стадии слетка: уже вырос, но мускулатура крыльев еще не развита. В свой первый полет юная гарпия оправится только в шестимесячном возрасте, а самостоятельно добывать пищу научится в 15 месяцев. И только годы спустя птица достигнет половой зрелости и начнет искать спутника жизни.
Индейцы Амазонии с благоговейным трепетом называют гарпию «ягуаром небес». Жуан Маркос Роза до сих пор удивляется, почему пара гарпий в лесу Каражаса так ни разу и не напала на него. «Сидя на платформе всего в 50 метрах выше гнезда, я порой чувствовал, как меня обдувает потоком воздуха от крыльев гарпии, пролетевшей над головой», — вспоминает фотограф. И видел тени скользящих над верхушками деревьев громадных птиц, внушающих ужас. «Я часто смотрел через телеобъектив прямо в застывшие глаза самки, высиживающей птенцов. И всякий раз у меня по спине пробегал холодок», — признается Жуан.
К Оливье Жодуэну гарпии не столь благосклонны: они нападали на него уже несколько раз. «Во время атаки эти птицы используют только когти, а они у них очень длинные — до семи сантиметров! Гарпия просто закалывает когтями жертву, — рассказывает Оливье. — Эта пернатая хищница настолько сильна, что может поднять в гнездо добычу, которая весит столько же, сколько она сама».
Сказочное чудовище! Шведский натуралист Карл Линней, подыскивая в 1758 году имя для этих орлов, обратился к мифам древних греков, в которых гарпиями называются свирепые крылатые существа с телом птицы и головой женщины, поедающие воинов, павших в битве. А в мирное время похищающие детей.
Фантазии? Ну да. Жуан рассказывает, что еще недавно крестьяне из штата Мату-Гросу, отправляясь в лес с маленькими детьми, нахлобучивали им на головы калебасы — своеобразные «шлемы» для защиты от смертоносных когтей гарпии. С другой стороны, мои новые друзья уверяют, что защита нужна самому «крылатому чудовищу».
Наши поиски гарпии начались неделю назад в заповеднике Адольфо Дукке — островке леса площадью 100 квадратных километров посреди расчищенной от деревьев равнины. В 1997 году ученые из бразильского Института исследования Амазонии (INPA) обнаружили здесь первое гнездо гарпии, и с тех пор заповедник отдан в полное распоряжение ученых. То самое «историческое» гнездо расположено на одном из ангелимов — деревьев-великанов, возвышающихся над всем лесом. По-научному ангелим называется Dinizia excelsa и высоко ценится не только гарпиями как идеальное место для гнездования, но и людьми — из-за ценной древесины.
Сейчас в «гнездо Дукке» изредка наведывается только младший член семейства гарпий — 18-месячный самец. Проголодавшись, он все еще по привычке возвращается к родительскому «столу». Идеальная возможность для исследователей изучить «меню» орлиного семейства, а для меня — понаблюдать за повседневной жизнью супружеской пары Жодуэнов. Пока Оливье в полном альпинистском снаряжении штурмует крону гигантского ангелима, его жена-бразильянка, биолог Франсиска Элена Агиар-Силва копается в натянутой под деревом москитной сетке. Когда орлы «пируют», объясняет Элена, раскромсанная ими добыча обычно лежит на самом краю гнезда. Ошметки мяса с шерстью и кости падают в гнездо, но кое-какие остатки пищи сваливаются через край и летят вниз — прямиком в натянутую сеть.
Элена показывает мне бедренную кость обезьяны-ревуна и горстку раздробленных костей ленивцев. Рацион гарпий примерно на 80 процентов состоит из этих медлительных зверьков. А чем они еще лакомятся? Обезьянами, опоссумами, агути, броненосцами, а если нет ничего другого, то не брезгуют попугаями и змеями. «Но кур и собак, а уж тем более козлят и телят они не едят», — поспешно добавляет Элена.
Щекотливая тема. Ученые ходят по деревням, расположенным рядом с ареалом гарпий, и рассказывают крестьянам, что «королевский ястреб», как здесь называют эту хищную птицу, не желает им зла. Но страх перед гарпиями укоренился в душах сельчан слишком глубоко.
В Красную книгу Международного союза охраны природы гарпия внесена как «близкая к уязвимому положению». По оценкам этой организации популяция южноамериканских гарпий насчитывает 50 тысяч особей, а их среда обитания простирается от Мексики до северной границы Аргентины. Но такая оценка более чем расплывчата. Гарпии ведут чрезвычайно уединенный образ жизни, им нужен нетронутый лес с большими деревьями. Во всей Бразилии, которая вместе с Венесуэлой и Французской Гвианой является основной областью распространения гарпии, специалисты INPA за 15 лет исследований обнаружили всего 103 гнезда.
В поисках гнездовий гарпий могла бы помочь GPS-пеленгация. Но чтобы надеть на птицу передатчик, ее сначала надо найти. «Только недавно нам впервые удалось установить передатчик на спине гарпии», — рассказывает Таня Санайотти, руководитель программы INPA по защите гарпий.
Остается старый добрый метод: изнуряющие марш-броски через тропический лес, кишащий насекомыми, и наблюдение за гнездами. К одному из них, расположенному возле исследовательской станции в сорока километрах от ближайшей дороги, мы и держим свой путь.
На станции нас встречают студенты-биологи, приехавшие в тропический лес наблюдать за различными видами летучих мышей. Они с восторгом рассказывают о встрече с удавом, кайманом и ягуаром. А гарпию видели? «Ее очень трудно найти», — с видом знатока объясняет один из студентов.
На следующее утро Оливье и Жуан ведут меня к своему «наблюдательному посту» — покосившейся деревянной скамье под пластиковым навесом от дождя. Сквозь просвет в кронах деревьев виден гигантский ангелим на склоне холма. На его верхушке и построили свое гнездо гарпии. Их выбор вполне понятен: на такую высоту не смогут забраться ни дикие кошки, ни змеи — главная угроза для яиц и неоперившихся птенцов. Важно и то, что ветви у ангелима расставлены широко, и хищная птица с размахом крыльев более двух метров может подлететь к гнезду даже с добычей.
Оливье осматривает крону ангелима в полевой бинокль. Никого. Жуан привинчивает к штативу телеобъектив и направляет его на гнездо. Смотрим на дисплей. По-прежнему никого. Но тут Жуан, заметив какое-то движение, наводит объектив на ветку слева от гнезда: «Вот она, наша девочка!»
«Ее зовут Z01015», — уточняет Оливье. Ну и имечко! В прошлом году, когда ее обнаружили исследователи из INPA, «девочке» было всего три месяца. За год она выросла в настоящую красотку. Крылья «сеньориты» уже почти полностью окрасились в черный цвет. А белые перья, торчащие вертикально на затылке, делают ее похожей на королеву карнавала. Мы решаем дать гарпии новое имя — Яра.
Голод заставил Яру вернуться в родительское гнездо. Ее жалобный клич разносится над лесом каждые несколько минут. Но папа с мамой, похоже, так ее и не услышали: даже ночью, лежа в гамаке, я все еще различал голодные крики молодой гарпии. Однако наутро Яру в гнезде мы через объектив уже не разглядели.
«Наверное, прилетели родители и накормили ее», — говорит Жуан. Может быть, сейчас Яра спит, спрятавшись за ветвями. Мы отправляемся к ангелиму, чтобы проверить наши предположения. Оливье надевает на меня сложную подвесную систему, шлем, вручает два крюка с защелками — и скрывается в вышине. Мне нужно следовать за ним.
И вот я вишу на канате на полпути к неизвестности: 16 метров от земли, 16 метров до гнезда. «Продолжишь подъем?» — доносится сверху голос невидимого Оливье. «Смелее!» — подбадривает меня с земли крошечный Жуан.
Сбросив с себя оцепенение, я вновь ползу вверх по канату и через двадцать минут присоединяюсь к Оливье. Гнездо в плачевном состоянии. «Еще год назад тут была роскошная «вилла», — говорит Оливье. — Диаметром 140 сантиметров, глубиной 60 сантиметров, красиво оформленная листьями и уютно выстланная шерстью и кусками шкур. А теперь это ветхая ссохшаяся «избушка». Но Оливье знает: «К сезону размножения гарпии полностью отремонтируют гнездо».
Мы молчим, думая каждый о своем. Интересно, что бы я чувствовал в этот момент, будь гарпией? На кронах деревьев блестят капли недавно прошедшего дождя. Идеальное время для охоты: как раз сейчас ленивцы и обезьяны поднимаются по деревьям повыше, чтобы высушить шерсть на солнце. А перья гарпии уже давно просохли. И она готова к очередному полету над Амазонией.
(с) Михаэль Штюренберг