Отправляясь в опасный поход, Химик и Пригоршня не подозревали, какой сюрприз им приготовила судьба: они оказались в месте, породившем Зону. Истинные, ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЕ аномалии и артефакты находятся только здесь – и только здесь можно узнать всю историю Зоны, понять главную причину ее возникновения и найти того, кто дал исходный толчок к зарождению Мира Сталкеров. Этот суровый край, переживший страшную войну, погибает; времени осталось совсем немного. Двух сталкеров ожидают долгий и опасный путь, схватки с агрессивными тварями, борьба со стихией и предательство недавних союзников. Получится ли сыграть по чужим правилам, остановить надвигающуюся беду и вернуться домой?
Отрывок из книги:
По-зимнему ледяной ветер пробирал до костей, но было ясно, и солнце приятно грело макушку. Еще больше грела мысль, что, по словам Мая, до Небесного города идти всего ничего: лес скоро кончится, и мы выйдем на Серую пустошь, а там до цели останется ерунда. А вот в стороне деревни, там, откуда мы пришли, висели тяжелые дымчатые тучи, в них угадывались черные нити смерчей.
Искра, еще недавно так искренне радовавшаяся солнышку, заметно нервничала: озиралась по сторонам, то и дело проверяла кобуру с пистолетом.
– Что случилось? – спросил я.
– Солнце, – ответил Май таким тоном, будто это все поясняло.
– И что? – не понял Пригоршня.
Аборигены посмотрели на него с сожалением, как на любимого, но, вот беда, умственно неполноценного дитятку. У меня мелькнула мысль, что над планетой давно нет озонового слоя, и доза ультрафиолета от бледного светила окажется смертельной, но все оказалось не так просто.
– Растения любят солнце, – пояснила Искра, – они… активизируются.
– И что? – повторил Никита.
А я вспомнил живую изгородь вокруг деревни.
– Становятся быстрыми, – разжевала девушка, – и могут напасть. И всякие… твари тоже любят солнце. Не все, есть ночные отродья вроде тех, что в улье, но все равно их много. В лесу они стараются держаться подальше от деревни, а здесь гуляют как у себя дома.
Подул ледяной ветер, пробрал до костей. Май поежился и сказал, глянув вверх:
– Буря не ушла, это плохо. Они обычно быстро заканчиваются, ну, полдня побушует, и все. А эта, – он кивнул на тучи, – мне не нравится.
Там, откуда мы пришли, клубились свинцовые тучи с нитками смерчей. Заметив это, Искра как-то вдруг осунулась и застонала.
– Неужели опять?
– Что – опять? Снова буря? – насторожился Пригоршня, повел носом, будто принюхиваясь. – Ну да, ее ветер в нашу сторону гонит.
– Все гораздо хуже, – обреченно сказал Май и зашагал вперед. – Старики рассказывали, что давным-давно зима пришла среди лета и длилась целый год. Выжили только те, кто укрылся в пещерах с горячими источниками. Начался голод, люди ели тварей и друг друга. Источники остыли, а Великие льды подошли ближе.
– Да ну, может, еще обойдется? – Пригоршня недоверчиво покосился на тучи.
– То, что было, называется «рука льда», – вздохнул Май. – Боюсь, это начало. Но в любом случае нам надо идти дальше и помнить, что твари любят солнце.
Тут не по себе стало даже напарнику: он поправил шляпу и взял пистолет в руку. Первая заповедь от Пригоршни: оружие лучше достать заранее – будешь выглядеть параноиком, зато останешься в живых.
Солнечный свет золотил лужи с черной водой, преломляясь каплями, играл всеми цветами радуги, и топь уже не казалась зловещим местом. Вскоре она закончилась, и мы зашагали по хилому леску. Чем дальше продвигались, тем больше попадалось скрюченных деревьев. Сначала подумалось: радиация, но дозиметр молчал. По сторонам шуршало, но тихо, будто бы даже деликатно, словно трава пробивалась сквозь прошлогодние листья.
– И долго нам еще брести? – пробурчал Пригоршня. Он остановился и уставился на серую равнину, изрытую черными полосами оврагов. – Что-то не видно города.
Из оврагов поднимался пар, от земли тоже парило, и небо с нечетким кружком солнца было мутным. Ледяной ветер сюда не долетал. Или, долетая, успевал прогреться.
– Километров двадцать плюс-минус, – пожала плечами Искра, сверяясь с картой.
– По-моему, ветер изменил направление и гонит бурю назад, – проговорил Пригоршня, придерживая шляпу. – Такое возможно?
Май ответил:
– Обычно бури короткие, – он посмотрел на сизое небо. – Не знаю. Она должна была прекратиться, а там, сзади, будто стена. Если что, в Пустоши негде укрыться.
В кустах зашуршало. Все обернулись как по команде, но ничего не заметили, разве что кривое деревцо шевельнуло ветками.
Мы двинулись вперед. Почва тут была серой, словно неподалеку извергался вулкан и опустились тонны пепла. Метров через пятьсот путь нам преградил извилистый овраг. Вширь и вглубь не меньше пяти метров, он тянулся, насколько хватало глаз – не обойдешь. Май успокоил:
– Говорили, где-то тут навесной мост. Нас ждут, поэтому должны были его оставить.
Вскоре обнаружили указатель маршрута – полосу, выложенную ветками, и двинулись по ней направо вдоль обрыва. Вдалеке, в небе над самым горизонтом, я заметил точку. Она то терялась в мареве испарений, то появлялась снова. Пригоршня тоже ее увидел:
– Вон там и есть ваш город? – спросил он на ходу.
– Не знаю, – ответил Май. – Мы никогда туда не ходили – молоды еще.
Ветки, указывающие направление, закончились, и мы вышли на тропу, что вела к утрамбованной площадке.
В овраге что-то шевельнулось. Я подошел к краю, заглянул в наполненную клубящимся паром глубину: такое чувство, что по почти отвесным стенкам ползла вовсе не водяная пыль.
– Мост! – вскрикнула Искра, отвлекая меня от наблюдений.
И действительно, в километре от нас через овраг вроде был перекинут мост – точно не разобрать. Сваи то появлялись, то исчезали в тумане. Надеюсь, это не оптическая иллюзия.
Я отвернулся от оврага, и тут меня схватило за лодыжку и дернуло.
Падая и цепляясь за землю скрюченными пальцами, я успел подумать, что еще ни один бывалый сталкер не заканчивал жизнь так позорно: расслабился, забылся, и какой-нибудь куст-живоглот уволок в пропасть. Испугаться я не успел. Пригоршня кинулся ко мне, упал ничком, схватил за запястья. Рывок – и движение прекратилось. Совсем рядом было перекошенное лицо напарника – его, как и меня, придавило рюкзаком. То, что цеплялось за ногу, не отпускало – продолжало настойчиво тянуть, все сильнее и сильнее – этак разорвут меня или сдернут в пропасть вместе с Никитой.
– Нож! – прохрипел Никита.
Май, уже избавившийся от рюкзака модели «муравьиное яйцо», осторожно двигался к нам, обшаривая взглядом край оврага. Искра зажимала рот ладонью. Пригоршня глянул за мою спину и выдохнул:
– Твою ж Зону душу мать! Кусты, блин! Секатора на них нет!
Я осторожно повернул голову: над краем оврага шевелились плети растений – так в мультиках изображают «злые» колючки, опутавшие замок Спящей красавицы. В отличие от спецэффектов, эти растения двигались медленно, но уверенно, и такое чувство, что нацелились на людей. Щиколотку полоснуло болью, будто держащий меня побег выпустил зубы.
А может, и не будто.
– Химик! – Май говорил очень спокойно. – Оно тебя уже пьет?
Я кивнул – говорить не мог. Если бы Никита не держал, я бы уже съехал вниз.
– Слушай меня. Эти колючки ядовитые. Они оглушают. Ты начнешь засыпать. Мы тебя вытащим.
Засыпать? Когда я уже почти по пояс сполз в овраг?
Глаза слипались. Я попытался разжечь в душе огонь злости, но ничего не получалось. Из-за моей спины длинный и гибкий побег выстрелил в Никиту, почти достал. Пригоршня перекатился на бок, не выпуская меня, и прошипел:
– Май, ты чего ни мычишь, ни телишься?! Режь его!!!
Май метнулся к краю оврага, уцепился за мой пояс и принялся что-то делать вне зоны видимости. А мне все сильнее хотелось спать. Спать…
– Андрюха! – гаркнул над ухом Никита. – Подъем!
Внезапно ногам стало легко – то, что держало, отпустило. Пригоршня рванул меня – получилось не очень стремительно, рюкзак-то не легкий.
Май отскочил и резво отбежал от края оврага. Искра бледно улыбнулась. Меня все еще клонило в сон, но я нашел в себе силы отползти подальше, в безопасность.
– Сейчас мост переходить не будем, – сказал Май, – подождем, пока солнце уйдет. Оно ненадолго.
– Химику нужно противоядие?
– Нет, – покачала головой Искра, – кусты здесь не смертельные, пока вниз не стащат – ничего. Ему бы поспать. Химик, ты ложись, поспи, правда, а мы покараулим.
Предложение было заманчивым, но шестое чувство подсказывало: пора убираться отсюда и как можно скорее. Насторожился Пригоршня. Пошевелил носом, словно принюхиваясь:
– Уходим. Быстро.
Земля под нами еле заметно подрагивала: будто кто-то очень и очень тяжелый прыгал поблизости.
Я нашел в себе силы подняться и даже сделать несколько шагов в направлении моста и остолбенел: здоровенная кочка в пяти метрах от нас ожила и зашевелилась.
– Май, – прохрипел я, глядя на живой бугор. – Глюки от яда бывают?
– Вроде нет, – ответил он, оборачиваясь.
Тем временем холм начал трансформироваться: плоские дискообразные лапы, которыми накрывалась тварь, маскируясь под кочку, разошлись в стороны, взметнув облако пепла – я различил на их концах крюки. Из панциря вынырнули две то ли птичьи, то ли черепашьи головы; существо приподняло массивную грудь.
– На землю! – заорал Пригоршня, падая и выхватывая пистолет.
Тварь среагировала мгновенно – не дав никому опомниться, она врезалась в Пригоршню. Никто из нас даже выстрелить не успел. Мутант с человеком, сцепившись, упали. Май и Искра целились в него, но не стреляли: рисковали зацепить Никиту. Я тоже достал пистолет и тут же его опустил: перед глазами все плыло, движения казались замедленными – скорее своих уложу, чем врага. Двуглавая тварь была раза в два больше человека и отдаленно напоминала колосса из Зоны: массивное тело и передние конечности, задняя нога одна, вторая рудиментарная. На этом сходство заканчивалось.
Такая туша человека запросто по земле размажет. Никита сумел перевернуться, откатиться и перебраться твари на загривок. Озадаченный его проворностью, мутант запыхтел паровозом и упал набок, пытаясь раздавить человечишку. Май с Искрой кинулись в разные стороны, опасаясь за свою жизнь, а я замер.
Помимо дискообразных «руконог» с крюками и коротких задних конечностей у мутанта был короткий относительно тела, но мощный хвост. И две головы, одинаково развитые.
Псевдохимера какая-то.
Опомнившись и худо-бедно уместив существо в свою картину мира, я попытался сфокусировать взгляд и прицелиться. Пригоршня не спешил убегать, продолжая дикое родео, псевдохимера вскочила на лапы и встряхивалась, стараясь избавиться от наездника.
Стрелять – значит, подвергнуть жизнь напарника опасности. Тварь мечется, и я могу промахнуться…
С другой стороны, не стрелять – обречь его на смерть. Даже Пригоршня рано или поздно устанет и упадет. Он бы выстрелил сам, но вынужден хвататься обеими руками за свалявшуюся шерсть, длинную и жесткую, как у мамонта.
– Стре-ля-а-й-те, ва-ашу ма-а-ать! – ревел Пригоршня.
Неуклюжий, недопустимо медленный прыжок – и я оказался между пропастью со все еще шевелящимися плетями растений и псевдохимерой. Май с Искрой замерли в стороне: они тоже целились, но выстрелить так и не могли. Все еще сонный и вялый после ранения, я соображал довольно туго. Сейчас зверь или раздавит меня, или сметет в пропасть… Пропасть…
– Никита, прыгай! – заорал я, приняв решение.
Он каким-то чудом выпрямился во весь рост и сиганул со спины твари в сторону. Я моментально выстрелил. Один короткий импульс только опалил псевдохимере бок, заставив обернуться в мою сторону. Я вытащил из кармана артефакт, который мысленно окрестил «невидимкой», и сжал его. Тварь закрутила головами. Сейчас заметит остальных… Еще выстрел. Взревев раненым слоном, тварь кинулась ко мне. Кажется, в ярости этот тяжеловес не соображал и пер танком прямо в обрыв. Я отпрыгнул в сторону – из-за яда чудилось, что я не прыгаю, а медленно плыву и даже лечу медленно. Или так и есть?
Заметив хищные растения, тварь попыталась затормозить, замахала плоскими конечностями, прорыла две борозды, но инерцией ее все равно занесло в объятья хищных лиан, которых на краю обрыва скопился целый лес. Плети вцепились в жертву, натянулись, не давая псевдохимере вырваться, и поволокли ее к обрыву.
Я шмякнулся на бок, и перед глазами потемнело. Слепо шаря по земле, сел, проморгался. Пальцы отказывались разжимать спасительную «невидимку». Еле удалось засунуть арт обратно в контейнер. Проявившись, я наблюдал, как мутанта тащат лианы, как мощные когти оставляют рытвины в земле… Две пары желтых глаз с голодной ненавистью смотрели на меня.
Пригоршня поднялся, отряхнулся и помотал головой.
– Капец, – емко прокомментировал он. – Давайте быстрее к мосту. Чувствуете?
Земля подрагивала. Судя по всему, неподалеку замаскировались, как камбалы в песке, другие псевдохимеры. То, что я одолел одну, можно было объяснить простым везением.
Не дожидаясь появления новых тварей, мы кинулись к переправе.
Длинные плети хищных растений исчезли в овраге – они питались. Ободранная лодыжка саднила, но не было времени остановиться и обработать рану. Май ухватил меня под руку, как девушку или раненого, и поволок к мосту. К счастью, переправа действительно была – хлипкое навесное сооружение вроде тех, что перекидывают через пропасти в диких горах Земли. Веревки, канаты, дощечки. Разглядев конструкцию, я усомнился в технической мощи Небесного города.
– Повезло! – вскрикнула Искра. – Могли убрать, пришлось бы заново цеплять, а это слишком долго.
Псевдохимеры приближались – обернувшись, я увидел целую стаю, загоняющую добычу – нас. Мы влетели на мост.
Сооружение тут же закачалось, я упал на колени, вцепившись в заменяющую перила веревку. И глянул вниз.
Пар из расщелины поднимался неравномерно, и в прорехи было видно неприятное копошение живых растений.
– Ходу, ходу, ходу! – заорал Пригоршня.
Мост закачался сильнее. Искра, оказавшаяся впереди всех, побежала. За ней, далеко не так бодро, пополз я, проклиная тяжеленный рюкзак, раненую ногу и собственную неуклюжесть. Оглянулся – Никита пыхтел прямо за мной, а Май прикрывал отход. Он стоял на качающемся мосту, выпрямившись, легко – сказывались навыки лазанья по деревьям. Наверняка он бегал зимой по обледеневшим, гнущимся под напором холодного ветра, веткам. Май целился в псевдохимер.
Твари уже достигли обрыва, и теперь метались по нему. Самая сообразительная трогала лапой мост, будто проверяя, выдержит ли.
Май выстрелил. Псевдохимера, заорав пронзительно, отпрыгнула назад, принялась тереть лапой левую морду…
– Ходу! – снова рявкнул Пригоршня.
О том, чтобы прийти Маю на помощь, нечего было и думать: с нашей сноровкой мы бы просто-напросто свалились в пропасть. А шевеление растений, между тем, все приближалось.
Искра уже вылетела на другой берег и теперь приплясывала, «болея» за нас. Я представил, какими нелепыми и неуклюжими мы с Пригоршней выглядим в ее глазах, и бодрее зашевелил конечностями. Май выстрелил снова – судя по воплю, он попал в тварь.
Я наконец-то ступил на твердую землю, скинул рюкзак и обернулся. Пригоршня тоже закончил путь, а Май пятился, отстреливаясь, с грацией танцовщика. Псевдохимеры метались, рычали, верещали, но гнаться за нами пока не решались. Май в несколько шагов преодолел оставшееся расстояние и крикнул:
– Веревки!
Мы поняли и одновременно с Никитой кинулись к мосту, выхватив ножи – перепилить веревки, удерживающие его. Успели вовремя: первая псевдохимера, с обожженной мордой, как раз вошла на мост.
Конструкция дрогнула и скользнула в пропасть, увлекая за собой зверя. Раздался последний крик.
– Все, – Май тяжело дышал. – Твари с болот больше нам не страшны.
– Твари с болот? – переспросил я.
– Да. Раньше, до катастрофы, на них охотились. Теперь они охотятся за нами. Любят солнце.
Ответить было нечего. Я надеялся, что солнце скоро спрячется за тучами, и дальнейший путь будет спокойней.
Прищурившись, я заметил недалеко от горошины Небесного города, висящего в воздухе, смутное сооружение на земле. Деталей отсюда было не разобрать. Наверное, это и есть застава. Уже хорошо.
Налетел ледяной ветер, ударил в спину, и я невольно обернулся. Отсюда отлично просматривалась полоса бури. Теперь она походила на ледяную стену. Ветер дул в нашу сторону, но приближается буря или отдаляется, сказать было затруднительно. Май посмотрел туда же. Его лицо будто окаменело.
– Идем к заставе, – устало вздохнула Искра. – И давайте торопиться: вдруг опять буря начнется.
Шли часа два, а сооружение приблизилось лишь на самую малость. Теперь стало ясно, что оно построено из темного материала и имеет форму трапеции. Солнце наконец-то спряталось за тучи – хоть и похолодало, но зато теплолюбивые твари убрались в норы.
– Глянь-ка, – Пригоршня кивнул наверх: над нами пока еще высоко кружили дракоши – соплеменники тех, с которыми мы познакомились, когда только попали в этот мир.
– Падальщики, – сказала Искра.
Май пояснил:
– Территорию охраняют.
Все равно было неприятно: то и дело доносился их клекот, и казалось, что кто-то наблюдает за нами через прицел.
Прошел еще час. Застава немного приблизилась, но я не брался угадать ее размеры. Точка Небесного города превратилась в пятно с яблоко размером.
– Он действительно летает! – проговорил Никита.
Искра, шедшая впереди, то и дело замирала, с благоговением уставившись на город. Может быть, мечтала, что в нее влюбится горожанин и заберет к себе, и тогда не придется выживать, сражаться с нечистью, каждый раз готовиться к смерти перед приходом зимы. В городе – цивилизация, но мест, говорил Головня, на всех не хватает.
Еще час-полтора, и стало видно, что застава – не поселение, а похожая на ангар ржавая конструкция. Город тоже заметно приблизился, он напоминал Звезду Смерти из фильма «Звездные войны», но вместо округлой верхней части было скопление остроконечных металлических башен и подобий антенн. От его вида перехватывало дыханье.
По самым скромным прикидкам Небесный город был километра три в диаметре. Может, конечно, я ошибаюсь, но нависающая громадина подавляла, заставляла чувствовать себя букашкой.
Чем ближе мы подходили, тем это впечатление усиливалось. Интересно, за счет чего он парит в метрах в ста над землей?
У заставы я разглядел людей – нас уже ждали. Странно, но ни дверей, ни окон видно не было, и сейчас я сообразил, что она мне напоминает: старинный утюг, совершенно ржавый.
Искра помахала рукой и рванула к заставе, но заметила, что мы не прибавили скорость, и поумерила пыл.
Сердце частило. Даже во время неравного поединка с нечистью я так не нервничал: ну, мутанты, подумаешь, ничего страшного. Сейчас же надежды на счастливый исход, которыми мы жили последние дни, должны или подтвердиться, или улетучиться. Хотелось определенности, и одновременно она пугала. А что, если там нет телепортов?
Что нам тогда делать? Начать новую жизнь и семечки выращивать? Или оставаться сталкерами, а на зиму впадать в спячку? Вспомнилась Апрелия, и я мысленно себя утешил, что не все здесь так плохо: женщины симпатичные. Это Пригоршня любит брюнеток, мне милее умные.
Охранники заставы были одеты в черные брюки, покроем напоминавшие джинсы, и синие рубахи, перетянутые поясами. Когда подошли поближе, стало ясно, что это такие куртки с металлическими нашивками на локтевых сгибах и груди. Наверное, пластины были и на спине – они имитировали кирасу – но спиной к нам горожане не поворачивались.
 | Андрей Левицкий. Я - сталкер. Рождение Зоны |
Электронная книга: Андрей Левицкий. Я - сталкер. Рождение Зоны