Война потребовала патриотизма во всем. Даже в топонимике.
Волны Великой Европейской войны катились по России от границ до самой глубинки. В эпоху быстрых телеграфных сообщений их ничто не удерживало. Подобралась стихия и к Уральским горам. Встревожился уездный город Пермской губернии — Екатеринбург. Населенный пункт был хоть не столичный, а немаленький, со своими амбициями. Здесь насчитывалось почти 100 тысяч населения, 15 церквей, 4 гимназии, 13 библиотек, 3 театра, 45 фабрично-заводских заведений, прославленные екатеринбургские мукомольные фирмы перерабатывали ежегодно до 20 млн пудов хлеба. В Екатеринбурге со времени его основания (1723) находилась администрация, руководившая горными заводами всего Урала, а сравнительно недавно (с 1885 года) он стал центром самостоятельной епархии Русской православной церкви.
В самые первые дни войны отслужили горожане молебны, отшествовали по улицам с пением «Боже, царя храни», отмахали флагами, а 11 августа собрались местные мещане под предводительством своего старосты господина Козлова и задумались, хорошо ли, что носит родное место немецкое название «Екатеринбург», патриотично ли? В тот день, правда, как нынешние россияне говорят, «кворум не пришел», и обсуждение вопроса отложили.
19 августа той же проблемой, что и мещане, озаботились писари управления Екатеринбургского воинского начальника. Они, как люди в делопроизводстве и документах сведущие, составили заявление: «Не желая, чтобы родной нам город носил название не вполне русское, просим Вас, милостивый государь, возбудить перед надлежащими властями ходатайство о переименовании города Екатеринбурга в город ,,Екатериноуральск“». Бумагу подписали 13 человек и отправили городскому голове Александру Евлампиевичу Обухову.
Вскоре к животрепещущей теме обратились газеты, зашевелились и отдельные граждане города, некий господин Л., например, пожелал жить в Екатерино-заводске, другой хотел отныне видеть на карте страны Екатерино-Петровск. Мещанская управа, собравшись, наконец, полным составом, разработала сразу несколько вариантов: Екатерининск, Екатериногорск, Екатериноград Уральский.
Все это, возможно, осталось бы на уровне пересудов и разговоров, если бы 3 ноября 1914 года в городской управе не получили распоряжение от пермского губернатора с пометкой «весьма срочно». К посланию прилагался циркуляр Главного управления по делам местного хозяйства Министерства внутренних дел Российской империи. В нем говорилось о множестве поступающих со всей страны ходатайств о смене немецких названий поселении на русские и предписывалось «тщательно разработать» данный вопрос «при участии местных ученых учреждений», создав специальные комиссии.
Буквально на следующий же день гласный Екатеринбургской городской думы присяжный поверенный Гавриленко подготовил обстоятельный доклад с историческими ссылками. Он напомнил согражданам факт, уже тогда хорошо известный уральским историкам и подтвержденный документально. Генерал Виллим Геннин, присланный Петром I на смену Василию Татищеву в 1723 году, завершил строительство завода и сделал своего рода верноподданнический реверанс, назвав новый населенный пункт Екатеринбургом — в честь супруги правившего монарха. Екатерина I отнеслась к этому весьма благосклонно, о чем в письме от 28 августа 1723 года сообщила лично Геннину, присовокупив: «...оное тако ж Его Величеству угодно».
Далее господин Гавриленко писал: «Нет и не может быть никаких оснований нарушать волю крестного отца города и из названия в честь императрицы Екатерины переименовать его как-либо иначе... Если вообще следует думать об изменении „немецкого" названия, то в наименовании города подлежит изменению исключительно вторая составная часть... т. е. „бург“, которая и превращает имя в немецкое».
10 ноября 1914 года начала работать комиссия по переименованию уездной столицы. Кроме гласных думы, к сотрудничеству был приглашен основатель Уральского общества любителей естествознания Онисим Егорович Клер. Привлекая сограждан к обсуждению наболевшего вопроса, городской голова Обухов не скрывал своего мнения: старое название нам дорого, и надо найти аргументы в его пользу.
26 апреля 1915 года состоялось итоговое заседание почтенной комиссии. В этот раз в нем участвовали епископ Екатеринбургский и Ирбитский Серафим, прокурор окружного суда, члены управы. Председательствовал сам голова. Первым выступал преосвященнейший владыка. Он заметил, что столица страны уже стала Петроградом, а поэтому «с нашей стороны было бы не деликатно и не патриотично оставаться чуждыми этому стремлению», так что пусть будет на Урале Екатериноград.
Ученый Клер залез в дебри доисторические, вспомнил Рифейские горы и предложил название Иседонск, поскольку племя иседонов обитало когда-то в наших краях. Прокурор, как и полагается защитнику государственных интересов, стремился переключить внимание аудитории на высокую политику: «Переименование Петербурга знаменует перелом в истории влияния Германии на нашу страну, отказ от отрицательных сторон германской культуры и приглашение к возвращению к ценностям нашей, столь пренебрегаемой до сего времени, самобытной культуры».
В конце заседания все единодушно высказались за новое название Екатериноград.
Через три дня собралась городская дума, и дело повернулось совсем в противоположную сторону. Гласный Веселов произнес истинно золотые слова: «Патриотические чувства мы можем проявлять в чем-либо другом». Его поддержали, указав на достойные подражания примеры. В самом деле, ведь не поддались же всеобщему увлечению ни Оренбург, ни Кронштадт. В итоге дума единогласно высказалась за сохранение существующего названия родного города. 12 мая 1915 года сообщение о принятом решении было направлено губернатору.
Екатеринбург, всю свою историю стремившийся (и стремящийся) быть «на особинку», снова отличился. Что нам столица, мы традиции чтим и гордо свой «бург» несем, раз с ним родились. Вот только не знали думцы в 1914 году, что ровно через 10 лет все перевернется с ног на голову, и Екатерина I из императрицы станет в устах революционеров-пролетариев просто «царской бабой», имя которой зазорно носить рабочему городу.
И до 1991 года Екатеринбург будет Свердловском.
Таково уж оно, наше непредсказуемое прошлое.
(с) Ольга Бухаркина