КОРМИТЬ ДРУГ ДРУГА
Христианство пришло в Эфиопию в начале IV века. Тогда в горных районах центральной части страны в скалах были высечены первые храмы. Сюда я и отправился в надежде увидеть сохранившиеся по сей день раннехристианские ритуалы и, таким образом, перенестись на несколько веков назад.
Путешествие в центр страны я начал с территории на стыке границ Кении, Южного Судана и Эфиопии. Нанял проводников на джипе, и мы отправились в путь. Спустя шесть часов, когда вдалеке показались первые склоны гор, машина издала странный звук и заглохла. На нашу удачу, недалеко от места аварии располагалось небольшое поселение.
Навстречу нам вышли люди в ярких одеждах и с татуировками в виде крестов на шее, щеках и даже на лбу.
Это были члены племени оромо — одного из самых многочисленных в Эфиопии. Их поселения разбросаны по всей центральной части страны. То, в которое попали мы, было небольшим, около 20 маленьких каменных строений. Одно из них оказалось местным кафе. Там за деревянным столиком сидела девушка лет 25 с маленьким мальчиком. Увидев нас, она предложила присоединиться к трапезе. Полная пожилая эфиопка с желтым пластмассовым крестом на груди, видимо, хозяйка заведения, как раз принесла чашу с медом и тарелку с большой круглой лепешкой.
Я потянулся за едой, но моя соседка по столу, улыбнувшись, отодвинула руку, отломила кусочек «блина», макнула его в мед и протянула мне. Я попытался взять угощение рукой, но она не позволила.
— У нас такая традиция, — сказала девушка. — Нужно кормить друг друга. Так же, как Бог накормил всех голодных.
Девушку звали Рози. Ее отца убили дикари, не принявшие христианство. Как я понял из рассказа Рози, после этого события она, уже крещенная, еще сильнее поверила в Бога, отвергающего насилие.
В поселении я провел почти неделю. За это время сблизился со всеми жителями, а особенно с семьей Рози, приютившей меня на время. Мать девушки научила меня готовить лепешки из муки и воды, а Рози каждый вечер просила рассказывать о России и о нашей вере. Мне не хотелось покидать эту деревушку. Но машину починили, я должен был двигаться дальше.
— Возьми меня с собой, — вечером накануне отъезда попросила Рози. — Скоро будет большой христианский праздник Тимкат с древними церемониями. Я никогда не была на нем, он проходит далеко отсюда. Но много знаю про традиции и смогу быть тебе полезна.
Я ни разу не слышал о Тимкате, поэтому предложение Рози показалось мне интересным. Я согласился взять ее с собой, пообещав матери Рози вернуться через две-три недели.
Когда мы сели в машину, все жители поселения перекрестили нас, так же как православные, справа налево.
ПЛЯСКИ ПОД БАРАБАН
На третий день пути мы встретили на дороге шествие из десяти человек в белых одеждах. Рози поговорила с ними, объяснив, что мы ищем место проведения Тимката.
На нашу удачу, эти люди направились к реке, где через несколько часов как раз и должен был начаться праздник. Дорога лежала через горную местность, на джипе не проехать.
Путь был нелегким: приходилось то и дело карабкаться на обрывистые горные склоны, я несколько раз чуть не сорвался. Через три часа мы добрались до места.
Посреди поляны — белый шатер, а вокруг него на коленях множество людей в белых накидках. Наши спутники присоединились к молящимся. Из шатра вышел человек в черной одежде до пола, похожей на рясу православного священника. В руках он держал барабан и выстукивал необычную мелодию. Люди встали с колен и начали танцевать. Через несколько минут пляски прекратились. Барабанщик направился к шатру, но прямо перед входом остановился и позвал меня. Рози, все это время не отходившая ни на шаг, отказалась идти туда.
— Я не могу войти, — сказала она, быстро отпустив руку и потупив взгляд, — это святое место.
Увидев, что я замешкался, человек с барабаном протянул мне руку и на чистом английском произнес:
— Меня зовут Хайле Меркаб. Я местный кетер, или, чтобы было понятнее, священник. Пойдем со мной.
Внутри шатра были развешены красочные бархатные ткани. За одну из штор помощники священника старательно укладывали табот, небольшую плиту из дерева, символизирующую скрижали с десятью заповедями.
— Легенда гласит, что первый властитель Эфиопии Менелик, сын царицы Савской и еврейского царя Соломона, похитил у отца ковчег Завета — ларец со скрижалями, на которых были написаны десять заповедей, полученных Моисеем от Бога. Настоящий ковчег Завета хранится в главном храме Эфиопии в Лалибеле, в остальных — копии. Но даже их никому не разрешено видеть. И только раз в году, на Тимкат, мы выносим главную святыню из храмов, завернув предварительно в атлас, чтобы провести праздничные церемонии.
Как я понял из рассказа Хайле, Тимкат — это местное название Крещения, праздника, установленного в честь крещения Иисуса Христа в реке Иордан. Но в отличие от Крещения, отмечающегося один день, 19 января, здесь праздник длится несколько суток.
Сперва священники в красочных одеждах под яркими расписными зонтами выносят табот из церкви и вместе с прихожанами идут к ближайшему водоему. Там устанавливается церемониальная палатка, куда и помещают табот. Прихожане же разбивают лагерь. И в течение следующих суток читают молитвы, стоя на коленях вокруг палатки.
Эфиопские христиане очень редко заходят в церковь. Молятся в основном у стен: настолько сакральным является для них это место.
Я говорил со священником несколько часов. Затем он сообщил, что пора читать молитву. Взяв Библию, Хайле вышел из палатки, и я последовал за ним.
Люди, уже успевшие разбить лагерь, выстроились вокруг временной церкви и замерли в молчании. Хайле открыл Библию и под стуки барабанов начал читать молитву на древнем эфиопском языке геэз. Я стоял неподвижно, слушая непонятные мне слова. Через какое-то время дети, присутствовавшие на церемонии, не сходя с мест, стали укладываться спать. Впереди была ночь, которую их родителям предстояло провести в молитве.
ОГОНЬ И ВОДА
К утру, когда Хайле прекратил чтение и, закрыв Библию, зашел в палатку, я уже не чувствовал ног. Рози, все это время стоявшая напротив, подошла ко мне.
— Нужно прилечь. Скоро должна начаться главная часть праздника — церемония освящения реки.
Прошло, как мне показалось, не больше часа, и вновь раздался звук барабанов. Я разбудил задремавшую Рози. Еле-еле мы поднялись на ноги. Из палатки с улыбками вышли помощники священника. В руках они держали зонты. За помощниками появился Хайле, держащий деревянный крест, на концах которого были установлены свечи. Хайле начал медленно двигаться к реке, что-то напевая. Постепенно все подхватывали мотив. Шествие с пением приблизилось к речке. Все собрались на берегу, стараясь занять места ближе к воде. Помощники передали Хайле Библию, и он стал читать. Чтение продолжалось около получаса. Потом он зажег свечи на кресте и медленно опустил его в воду. Люди захлопали в ладоши.
— Это самый важный момент в церемонии, — пояснила Рози. — Теперь огонь и вода соединились. Несочетаемые вещи стали единым целым, а вода — святой.
Эфиопские христиане, как и православные, считают что во время Крещения, или Тимката, вода во всех реках и озерах становится святой. И искупаться в ней обязан каждый христианин.
Хайле достал жестяную банку (насколько я смог разглядеть — из-под консервированных томатов). Зачерпнул воду из реки и стал поливать всех вокруг. С радостными криками люди пытались поймать всплески воды. Так продолжалось несколько минут. Затем Хайле осенил крестным знамением толпу и вместе с помощниками покинул берег. Напоследок он оглянулся и издалека в воздухе перекрестил меня лично. Люди бросились в реку, обливая друг друга, брызгаясь и резвясь, как маленькие дети. Вдруг я понял, что, засмотревшись на церемонию, не заметил, как исчезла Рози. Я прошелся вдоль берега: она лежала в воде лицом вверх, в белых одеждах, с закрытыми глазами и улыбалась. Будто почувствовав мое присутствие, Рози открыла глаза:
— Что ты там стоишь? — возмутилась она. — Ты же христианин — должен окунуться в святую воду.
Я не особенно хотел мочить одежду, ведь предстоял еще путь в деревню, где нас ждал проводник. Но Рози настояла.
Я погрузился в воду. Рози начала что-то напевать, и вот тогда я поймал себя на мысли, что лежу в воде и тоже улыбаюсь. Ощущение времени куда-то исчезло, и мне показалось, что я переместился в IV век, когда, возможно, в этой реке, так же как и мы сейчас, лежали первые христиане Эфиопии...
(с) Дина Бабаева, Леонид Круглов