четверг, 19 сентября 2013 г.

Чем пахнут ремесла

Этот текст, судя по всему, будет начинен пафосом. Возможно, он будет самым пафосным заявлением, которое я когда бы то ни было делал в жизни. Есть для этого свои причины. Дело в том, что с некоторых пор мои отношения с едой кардинально переменились. Начиналось все с гедонистического проекта, нехитрая цель которого была в удовлетворении собственных разбухающих гастрономических аппетитов, а закончилось желанием сделать мир лучше. «Что же случилось?» — недоумевает читатель. Поворотной точкой стало знакомство с фермерами, с их трудной, но очень настоящей жизнью. Стало понятно, что где-то там — в деревне, в земле, в полях, лесах, корнеплодах и гусях — кроется нечто, чего гак не хватает нам, городским и цивилизованным. Какой-то высший смысл существования. Но какой именно смысл укрылся в гусях и корнеплодах, долгое время оставалось непонятным. Что-то такое ускользающее. Ощущая это, мы призывали: поддержи местного фермера! Ратовали за возрождение даниловского лука и восстановление поголовья владимирских гусей. Громко, с надрывом жалели об исчезнувших породах и сортах. С теплотой вспоминали русские гастрономические редкости. Но зачем мы это делали? Какова высшая цель всего этого фермерского движения? Для чего все это надо, в конце концов?


Основная проблема современного человечества — наша с вами система взаимоотношении с планетой, с окружающей средой. Каждый из участников общества потребления — то есть все мы, за редчайшим исключением, - хочет разнообразно и вкусно есть, путешествовать на самолетах и поездах, время от времени менять машины и гаджеты, носить модную одежду, обставлять квартиры новой мебелью, расширять жилплощадь и прочее. Каждый день связан с потреблением материальных ценностей. А для производства каждой из таких ценностей требуются ресурсы, которые по понятным причинам не бесконечны. Человечество поедает все больше мяса, все больше свежих (и не очень) овощей и фруктов, все больше самолетов летает, автомобилей ездит, телефонов ломается и меняется на новые, все больше одежды скапливается на вешалках, все чаще стулья и шкафы отправляются на помойку, а вместо них появляются новые. По официальным данным, в США больше 40% всей еды выбрасывается. Если перевести на деньги — то это $165 млрд в год. В Европе и России ситуация не многим лучше. Ежегодно миллионы автомобилей, телефонов, штанов и прочего со свистом летят на свалку. Вместо всего этого производится все «инновационное», «улучшенное» и «модное», то, без чего, естественно, совершено невозможно жить. Новые версии смартфонов и планшетников, футболки с важными принтами, кроссовки с революционной подошвой, машины с инновационной подвеской, столы с нанофурнитурой.

Ценность вещей, еды, всего материального девальвируется со все растущей скоростью. Нам нужно все и сразу. А потом снова все и сразу. Каждый день, месяц, год «все и сразу» приобретает новые очертания. Общество потребления стоит именно на этом принципе — больше, скорее, моднее. Сотни миллионов коров и свиней, миллиарды кур, которых надо чем-то кормить, где-то держать, как-то утилизировать их, извините, говно. Триллионы килограммов овощей и фруктов, выращенных на убитой пестицидами, гербицидами и удобрениями земле. Все меньше лесов и чистых водоемов, все больше изуродованной пашни и промышленного животноводства. И во всех остальных сферах человеческого потребления творится то же самое. От машиностроения и добычи газа до телефонов, кроссовок и табуреток. Сто лет назад шкафы делали гак, что один из них до сих пор стоит у меня и будет стоять еще сто лет. На своем веку он дважды переживал крушение империи. И Путина, и нас с вами переживет. А вот тот, что я купил водном известном магазине семь лет назад, не выдержал и двух переездов. У меня есть рубашка, которая появилась у моего отца сорок лет назад. И она прекрасно выглядит, хотя после отца я ее носил нещадно. Такие примеры можно приводить до бесконечности. Вещи теряют долговечность, они теряют свою значимость. У меня есть игрушки моей бабушки, она играла в них в 1920-х. За девять лет, прошедших с рождения моего первого ребенка, не осталось ничего. Все тлен.

И мне это не мило. Крайне не мило. Мы безрассудно потребляем все новое, не задумываясь о том, откуда и как еда или вещи появляются на свет. Выжимаем из планеты все, чего нам так хочется. Насилуем ресурсы и возможности Земли. Каждый день такого общества потребления приближает конец человечества и планеты — во всяком случае, в том виде, в котором оно существует сейчас (я же обещал пафосный текст).

И что же делать? Я считаю, что единственный шанс — тотальный пересмотр наших отношений с природой. Мы должны научиться жить по-другому. Есть меньше мяса (выбирая только то, что появилось в небольших фермах и без использования интенсивных технологий), отказаться от помидоров и прочего ложного разнообразия свежести зимой (и оградить землю от пестицидов и прочей гадости), носить секонд-хенд или одежду, произведенную согласно этическим нормам, предпочитать ежеквартальным полетам за океаны велосипедные прогулки по ближайшим регионам, сидеть на стульях и диванах, созданных на века, звонить, в конце концов, по телефону — о боже! — пятилетней давности.

А главное, научиться потреблять только то, в чем мы уверены. Все то, происхождение чего мы можем проследить с самого начала.

Теперь я снижу пафос. Ибо жизнь, как известно, жестче. Понятно, что мы живем в мире, где сделать все, о чем я пишу, одновременно и сразу совершенно невозможно. Мир устроен совсем не так, как хотелось бы мне. Купить телефон с детально известной историей происхождения нереально. А автомобиль, который я буду холить и лелеять, через десять лет безнадежно устареет, и вся система его обслуживания будет кричать мне во все горло: «Пора избавиться от этого старья!» — и делать мою жизнь крайне неудобной. Когда же подо мною окончательно рухнет скандинавский стул, то найти быстро что-то доступное и простое будет крайне затруднительно.

А вот теперь то, с чего начали. В своих отношениях с едой я пережил серьезную революцию. Я увидел, как устроен мир еды, и понял, насколько важен тот, кто стоит за ней. Фермер стал для меня символом того, что другая реальность возможна. Возможно строить свои отношения с планетой, природой, человечеством так, чтобы было лучше. Не хуже или непонятно как, а именно лучше. И если хотя бы задуматься о мире штанов и шкафов так же, как о мире еды, — то станет понятно, насколько важны те люди, которые стоят за этим. Фермеры, столяры, плотники, кузнецы, ткачи, слесари, мясники и все прочие, кто умеет и любит создавать окружающий нас материальный мир. И чем больше мы будем об этом думать и говорить, тем больше таких столяров и ткачей будет появляться. Осознание значимости этих людей неизбежно изменит их социальный статус и привлечет в стан новых ремесленников много молодой крови. И кровь эта со временем создаст для нас реальную альтернативу нынешнему обществу безудержного потребления. Вкусные натуральные фермерские стейки, крепкие стулья на века, одежда, которая покупается не из-за пары слов на этикетке, а потому, что знаешь все о ее происхождении. Гаджеты, которые будет достаточно перепрошить, а не менять ежегодно. Это время мне мило. Время новых ремесленников. Я уже слышу стук их топоров.

(с) Борис Акимов