«Да» и «нет» Стивена Спарриера

Даже если бы Стивен Спарриер не стал одним из самых влиятельных винных критиков современности, два случая из его карьеры вошли бы в учебники.

Первый относится к началу семидесятых, когда выпускник Лондонской школы экономики, пройдя стажировку в респектабельной британской виноторговой компании, в поисках работы переехал в Париж. Переехал и выяснил, что винной торговли — в понимании выпускника Лондонской школы экономики — в этом романтическом городе... просто нет.

«Вместо солидных офисов негоциантских компаний там на каждом углу торчала лавка, торговавшая всякой мелочью», — вспоминал потом Спарриер. И он решил: если ни один из парижских винных бутиков не может предложить ему работу, значит он должен сам купить себе бутик.

Погожим осенним днем прогуливаясь с друзьями в районе Мадлен, Стивен обратил внимание на крошечный магазинчик. Что-то заставило его присмотреться внимательнее и вслух заметить, что, вероятно, так бы и выглядел винный бутик его грез. Они решили зайти внутрь и выяснили, что магазин продается. Хозяйка сказала,что ее муж недавно умер, она не против продать скромный бизнес, но отдавать дело в случайные руки не хочется. Тогда Стивен объявил, что готов бесплатно работать в магазине полгода, и если после этого она сочтет его достойным продолжателем семейной традиции, то продаст бутик ему.

Пособие Гарвардской школы по переговорам могло бы поместить описанный кейс в раздел «Оставайтесь на позициях своего «да». Впрочем, следующий эпизод карьеры Стивена Спарриера подошел бы для главы «Твердо отстаивайте свое «нет». В винной школе Academie du Vin, которую Стивен открыл при бутике, стали проходить сравнительные дегустации. Осенью 1975 года, когда Франция готовилась отметить двухсотлетие Войны за независимость США, родилась идея посвятить юбилею сессию по калифорнийским винам. Для дегустации пригласили несколько французских дегустаторов с именами.

Однако в план мероприятия пришлось срочно вносить коррективы. Изначальная идея сводилась к тому, чтобы представить новое поколение калифорнийских хозяйств, отобрав на суд жюри по шесть вин из сортов «каберне» и «шардоне». Но выяснилось, что почти никто из экспертов калифорнийских вин раньше не пробовал и предложенную подборку им не с чем сравнить.

Тогда Стивен Спарриер принял судьбоносное решение добавить в число дегустационных образцов соответствующие миллезимы французских вин — белые из Бургундии и красные из Бордо. Пробовать вина предлагалось вслепую. Никто из экспертов от участия в такой дегустации не отказался. Но и о возможных последствиях всерьез никто не задумывался. Представить себе, что Калифорния победит в обеих категориях, конечно, никто не мог. Но Калифорния победила.

Последствий могло не быть вовсе. Никто из пишущих о вине журналистов на дегустацию не пришел. Из любопытства заглянул только корреспондент журнала Time Джордж Тейбер — и то потому, что он посещал курсы Academie du Vin. Но итоги дегустации показались ему достойными репортажа. И его статья под заголовком The Judgement of Paris, которая вышла через неделю,сделала Спарриера знаменитым. В благородном семействе французских виноделов разразился скандал. Владельцы винных поместий начали обвинять отважного англичанина в жульничестве, а дегустаторы — отказываться от своих оценок.

«Дерево познается по плодам», гласит мудрость, которую цитирует пособие Гарвардской школы. Открывший для Европы винную Америку Стивен Спарриер не поддался на малодушные уговоры отречься от итогов дегустации. Она была повторена несколько раз с интервалом в несколько лет и в нескольких городах мира. Результаты первой парижской дегустации почти полностью повторялись.

Со временем Спарриер оставил карьеру негоцианта. Через 12 лет после той дегустации он продал бутик в районе Мадлен, закрыл школу и перебрался в Лондон. Там он занялся консалтингом и продолжил писать о вине, укрепившись в статусе одного из самых влиятельных винных критиков современности.