Отрывок из книги:
Железнодорожный экспресс Москва — Переславль прибыл на вокзал областного центра точно по расписанию, в 17.05. Возможно, из-за того, что сегодня, 12 июня, был выходной день, народу ехало немного. Капитан запаса Павел Кулагин с десантной сумкой в руке покинул вагон, прошел через зал ожидания, вышел на привокзальную площадь и не узнал район. Он не был в родном городе почти год, и за это время вокруг все изменилось до неузнаваемости. Раньше прямо от вокзала к площади шла прямая дорога, по обеим сторонам которой ютились на крошечных участках такие же крошечные дома частного сектора, сейчас же на их месте высились новостройки различной архитектуры и этажности. Впрочем, дорога осталась, но была оформлена не хуже московского Старого Арбата. Посередине скамейки, цветники, декоративные фонари, там, где проходили тротуары, — молодые деревья, через одно увешанные электрическими гирляндами. Вместо асфальта — брусчатка. Красиво, но как-то непривычно, нагромождение. Зачем столько многоэтажных домов на небольшом пятачке? Измепилась и сама площадь. Исчезли торговые палатки, павильоны, небольшой базарчик, не было стоянки такси, где еще год назад всегда стояли свободные машины. Сейчас площадь очистилась от всего, и непонятно, для чего жирная пешеходная «зебра» пересекала ее от вокзала до улицы Вокзальной. Впрочем, машины к зданию подъезжали, но не к центральному входу, а к площадке рядом с техникумом, фасад которого был отделан в дорогом, европейском стиле. Интересно, такая же отделка техникума с тыла, со двора? И вообще, техникум ли вообще здесь или контора какой-нибудь компании, сдающей помещения в аренду?
Кулагин достал сигарету, прикурил.
И тут же откуда-то появился полицейский патруль. Двое полицейских, хорошо, что без автоматов.
— Гражданин, вам известно, что курение в общественных местах запрещено? — спросил подтянутый лейтенант.
— Слышал о новом законе, по рядом со мной никого нет, какое же это общественное место?
Вперед вышел сержант. Он был менее вежлив:
— Умный, да? Говорят тебе, курить запрещено, значит, туши окурок и в карман, пока на штраф не налетел.
Кулагин хорошо относился к ребятам из МВД. Вместе с ними не в одном боевом выходе дрались плечом к плечу с разной бандитской нечистью, но то были боевые офицеры. А эти?
— А что это за тон, сержант? — возмутился он. — И вас что, перед тем как обращаться к кому-то, представляться не учили?
— Борзый, — проговорил сержант и повернулся к лейтенанту: — В отделение его? Проверим, что за «птица», заодно объясним, как следует вести себя с представителями власти.
— Помолчи пока, — кивнул напарнику лейтенант и представился: — Лейтенант Воропаев, линейный отдел полиции. Попрошу ваши документы.
— Это другое дело, учитесь, сержант.
Тот недовольно отвернулся.
Павел достал удостоверение офицера Службы безопасности, его предстояло обменять на военный билет в связи с увольнением, но пока оно считалось действующим. Имелся у Кулагина и паспорт. В отличие от армейских офицеров, у бойцов отряд спецназа, подчиненных ФСБ, паспорта оставались на руках. Мало ли какую задачу и в каком качестве предстоит решать?
Но лейтенант выбрал удостоверение и, открыв его на первой странице, тут же протянул документ обратно:
— Извините, товарищ капитан. Почему не предупредили сразу?!
— Но я же нарушил закон? — усмехнулся Кулагин. Впрочем, исправлюсь! — Он затушил окурок, бросил его в урну и добавил: — Один вопрос, лейтенант.
— Да?
Раньше здесь было много такси. Как сейчас найти машину, не подскажете?
— Наберите на сотовом номер... — назвал цифры офицер, — и такси подъедет через считаные минуты.
— Значит, сейчас так, да?
— Так точно.
— Да ладно, Валер, — вновь выступил сержант, — какой номер? Оператор точно скажет, что свободных машин нет. — Он повернулся к Кулагину: — Вы, товарищ капитан, зайдите за здание слева от вас. Там частники работают. Правда, берут дороже, но зато всегда на месте.
— Что же вы не боретесь с незаконной предпринимательской деятельностью? — вновь улыбнулся Кулагин. Этот диалог с полицейскими немного взбодрил его после вчерашней «отвальной», когда он, как говорится, «выставлялся» перед отъездом и в экспрессе чувствовал себя плоховато. Похмеляться же не стал по той причине, что никогда не похмелялся. Правда, и пил Павел мало. Но это было там, в той боевой жизни, что будет в повой, неизвестной, непонятной, штатской, не знал никто, и в первую очередь сам капитан Кулагин.
— А как бороться с частными извозчиками? Они ставят машины па разрешенную, платную, между прочим, стоянку. Якобы ждут приезжающих родственников, — ответил лейтенант.
— Ясно. Благодарю.
— Всего хорошего!
— Взаимно.
В кармане у Кулагина лежало пять с половиной тысяч рублей. В сумке еще сто тысяч, весь его стратегический запас. Уволен он был по статье, и на пенсию рассчитывать не приходилось, тем более па квартиру. Впрочем, квартира у него была, небольшая «двушка», всего сорок пять квадратных метров, но своя, точнее, оставленная в наследство матерью, умершей уже в таком далеком 2002 году. Отца капитан не помнил. Да отец его и не видел, подполковник, командир батальона, Николай Павлович Кулагин в мае 1986 года подорвался на мине возле Кандагара в Афганистане. Павел же родился в восемьдесят пятом. Отец должен был приехать в отпуск ко дню рождения сына, и приехал, но в конце мая, в закрытом цинковом гробу и в сопровождении сослуживцев. Естественно, годовалый ребенок помнить этого не мог.
Кулагину не пришлось выискивать частника. Уже на углу к нему подошел мужчина лет пятидесяти:
— Добрый день! Сразу видно военную выправку.
— Скорее уж добрый вечер, — улыбнулся Павел.
— А какая, собственно, разница, день, вечер, утро, ночь, главное, чтобы добрые.
— Вы правы.
— Вижу, вам нужна машина, молодой человек?
— Да.
— И куда ехать?
— На Нестерова.
— Улица Нестерова большая.
— В самый конец, если от проспекта, к перекрестку с Тургенева, крайний левый дом.
— Угу! Девятиэтажка двухподъездная?
— Точно так!
— Говорю же, видно человека военного. Триста рублей устроит? Сразу скажу, такси возьмет в два раза меньше. Но у них заказы, у них оператор, система. Мы же, частники, работаем в одиночку, да еще незаконно. Но жить-то как-то надо! На пенсию не проживешь.
— Триста так триста, — согласился Кулагин, хотя не в его положении было шиковать.
— Тогда стойте здесь, я мигом подгоню машину.
— А здесь остановка разрешена?
— Нет, конечно, но все останавливаются. Чем мы хуже?
Мужчина исчез за углом, и вскоре перед Кулагиным притормозил «Рено». Он бросил сумку на заднее сиденье, сел впереди рядом с водителем, и тот сразу тронулся с места.
Видимо, он был по природе разговорчив, сегодня пришлось больше молчать, поэтому решил отыграться на Кулагине.
— Так я угадал, вы военный? Офицер?
— Был.
— Уволили?
— Да.
— Такого молодого? Вам же, по-моему, и тридцати лет нет?
— Двадцать девять.
— Сокращение?
— Что-то вроде этого.
— Понимаю, не хотите говорить, не надо. А я в свое время в Афганистане служил.
Кулагин с интересом посмотрел на частника:
— Да? Где? Когда?
— У вас там тоже кто-то служил?
— Отец!
— Понятно. Я служил в пехотном полку, в пехотной роте у Герата. С 1985 по 1987 год, с июня по май. В боевых действиях участвовать приходилось, ранен не был, пронесло, но и наград не заимел. Дали «афганку», знак воина-интернационалиста и в восемьдесят восьмом юбилейную медаль. Рядовым стрелком я был. Но что медали, ордена, главное, домой живым-невредимым вернулся. А в роте за два года шестнадцать пацанов погибло да два офицера. Когда внезапно домой явился по дембелю, увидел мать и окаменел. Поседела она за эти два года, ждавши сына. А ваш отец?
— Мой отец командовал батальоном, тоже мотострелковым. Подорвался его БТР на мине. Отца и механика убило сразу, наводчик и еще один боец умерли по дороге в госпиталь. Он знал, что я родился, но так и не увидел меня. Перед самым отпуском погиб.
— Извините. Кстати, я — Игорь Борисович, или просто Борисыч!
— Не за что извиняться, Борисыч. Война. Меня же зовут Павел.
— Очень приятно. Ну, вот и поворот к крайнему дому. У вас какой подъезд?
— Первый!
Борисыч затормозил.
— Приехали!
Кулагин достал деньги, вытащил три сотни, протянул водителю:
— Держите, как договаривались.
Борисыч вернул сотку:
— Давай так, тебе сейчас с финансами туго придется. Если без пенсии, работу-то, конечно, найдешь, молодой, здоровый офицер, да вот сколько платить барыги наши за работу станут? Те каждую копейку считают у других, а на себя же миллионы тратят, — сказал водитель и вернул сотку.
— Спасибо, Игорь Борисович!
— Просто Борисыч, и на «ты», хоть, может, и не увидимся больше. Ты вот возьми номерок мой. Мало ли куда съездить надо будет, позвонишь, подъеду. И тебе хорошо, и мне приработок. А можно и без него. Война та афганская повязала нас. Извини, что задерживаю, я говорил о том, что у меня в роте двое офицеров погибли, так вот один из них мой взводный, старший лейтенант Коренев Сергей Викторович, двадцать три года ему было, но офицер от бога. Так вот, зажали нас как-то «духи» в ущелье. Прорваться сил не хватает, второй взвод тоже застрял под обстрелом. Короче, хана нам всем, если бы не взводный. Коренев приказал всем по трещине на верх перевала подниматься, а сам остался прикрывать отход. Взвод вышел на перевал, там уже как следует укрепились, а вот старший лейтенант погиб. Подорвал себя гранатой, когда патроны кончились, а «духи» близко подошли. Геройской смертью погиб Сергей Викторович. Вот так. Ну, если что, ты звони.
— Обязательно.
Сзади уже сигналила «Тойота», кому-то не терпелось ко второму подъезду проехать.
Кулагин пожал руку водителю, забрал сумку и положил в карман листок с телефоном Борисыча, где значилась и его фамилия — Павлов.
Войдя в подъезд, он поднялся на второй этаж, посмотрел на почтовый ящик, который оказался пустым. Оставив сумку у своей двери, позвонил соседям, которым оставлял ключи от своей квартиры. Дверь открыл мужчина лет под шестьдесят.
— Опять по Интернету? — спросил он и осекся: — Пашка, ты?!
— Я, Георгий Степанович, добрый вечер.
— Здорово, чертила, ты в отпуск, что ли?
— Нет, насовсем.
— Не понял? Уволился?
— Уволился. Вы мне ключи дадите?
— А?! Ну, конечно. — Георгий Степанович повернулся и крикнул в глубь квартиры: — Аннушка, поди сюда!
— Чего тебе? — услышал Кулагин недовольный голос соседки. — Опять какую-нибудь ерунду предлагают, и не надоело тебе болтать с ними? Лампочку в ванной лучше замени.
