Семнадцатилетняя Маша Аверина и не предполагала, что она далеко не обычная девушка, а Избранная… Вот уже не одно тысячелетие на земле идет битва светлых и темных сил за души людей. А такая чистая и безгрешная душа, как у Маши, и вовсе появляется раз в столетие. Неудивительно, что она просто обречена стать ангелом-хранителем и спасать людей от демонов… Вот только демоны не сидят сложа руки и мечтают заполучить Избранную на свою сторону, ведь тогда девушка станет слугой зла, обладающей неимоверной силой. Оказавшись в самом эпицентре битвы, Маша вынуждена дать ответ на вопрос: кто же она на самом деле – ангел или демон?
Глава из книги:
Была уже глубокая ночь, в свете фонарей роились крупные снежинки. Елена Аверина ехала с корпоратива в приподнятом настроении. Сесть за руль после пары бокалов вина она не сочла зазорным. У Нины, заведующей больницей, а по совместительству доброй приятельницы Елены, был день рождения, а за такое грех не выпить! Благо ехать недалеко, дорога практически пуста, да и пешеходов в такой поздний час уже не видно. Несмотря на мороз, в машине было жарко, и Елена опустила боковое стекло.
Она остановилась на светофоре, бросив беглый взгляд на черный внедорожник слева от себя – откуда он взялся так неожиданно? Впрочем, ей до этого не было дела, и она снова улыбнулась, вспоминая веселую вечеринку.
– И чем это я вас насмешил? – раздался вдруг голос с легким акцентом. Женщина увидела, как на внедорожнике опустилось боковое стекло и водитель игриво ей улыбнулся.
– Извините, вы тут ни при чем, – беззаботно ответила женщина.
– А может, кофе выпьем? – не отставал ловелас из внедорожника. – Или чего покрепче? Вместе и посмеемся. Кстати, я – Мартин.
Конечно, Елена не собиралась заводить никаких несерьезных знакомств, но все же ей было приятно внимание этого молодого вальяжного незнакомца.
– Вы боитесь? – усмехнулся он.
– Извините, уже поздно. Меня ждут дома, – улыбнулась она, подняла стекло и поехала дальше. Пару раз оглянулась, не преследует ли ее черный внедорожник, но тот, видимо, куда-то свернул, потому что трасса снова была пуста.
И вдруг…
Все произошло молниеносно. Позади кто-то засигналил, Елена оглянулась, а в следующее мгновение с ужасом наблюдала, как ее машина летит прямо на темную фигуру пешехода, неподвижно стоящего на трассе…
На подгибающихся ногах женщина вышла из машины. Пешеход лежал без признаков жизни, и это оказался… тот самый Мартин, с которым она разговаривала пару минут назад.
Вокруг не было ни души.
* * *
– Это не телефон, а лом какой-то! – Саша в ярости швырнул на стол свой мобильник, который уже отчаялся отремонтировать.
– Возьми мамин старый, – посоветовал отец. – Я в твое время из телефона-автомата за две копейки звонил, и ничего.
Семья завтракала. Отец с сыном налегали на жареные колбаски, а Маша задумчиво чистила апельсин. Она вспоминала жуткий, недобрый сон, который ей сегодня приснился. Сон был о маме – она во сне кого-то сбивала на машине, кому-то что-то кричала по телефону, в ужасе отбивалась от какого-то злодея… Последнее, что видела Маша, были исполненные ужаса мамины глаза – и окровавленный скальпель в руке.
И теперь Маша не могла найти себе покоя – что-то должно было случиться…
Между тем отец заметил, что она не прикоснулась к своей тарелке.
– Опять апельсин? – осведомился он. – На завтрак, обед и ужин?
– Ты же сам сказал – человеку нужны витамины! – пожала плечами Маша.
– Человеку нужен телефон! – зло выкрикнул ее брат.
Мама вышла из спальни позже обычного. Она была мрачна, выглядела неважно и от предложенного завтрака отказалась.
– Все нормально, мам? – с тревогой спросила Маша.
– Да, только голова болит…
– Это называется – похмельный синдром, – усмехнулся папенька. – Ваша мама, детки, пришла среди ночи пьяненькая, буянила…
– Был бы телефон – можно было бы снять! – не утерпел Сашка.
Но мама только поморщилась – похоже, она о чем-то напряженно думала. Так и не прикоснувшись к еде, она рассеянно попрощалась и заторопилась на работу. Но когда она, надев сапоги и куртку, уже собиралась выходить, в коридор выглянула Маша:
– Мам?
Елена обернулась.
– Я видела странный сон про тебя… Будь осторожна!
Мама отвернулась, но в следующий момент взяла себя в руки и сказала своим обычным строгим тоном:
– У меня трудная операция. Мне пора.
И Маша, исполненная смутных недобрых предчувствий, вернулась в кухню. Как всегда в таких случаях, она остановилась у фотографии Романа, пропавшего без вести старшего брата. Всю жизнь он был самым родным для нее человеком, ему она поверяла все тайны, с ним делилась всеми бедами, которые Ромка нередко мог решить в одно мгновение. Но теперь ей оставалось лишь с грустью смотреть на фотографию в рамке – и считать дни, прожитые без брата.
Но что это? Рядом с фото на полочке лежали мамин мобильник и талисман. Да, именно талисман. Дело в том, что, сколько Маша себя помнила, ее мама не расставалась с круглой блестящей вещицей, напоминавшей колесико. По словам мамы, эта вещица досталась ей в юности при каких-то мистических обстоятельствах, о которых мама не желала говорить. Но всякий раз в сложные моменты она брала талисман в руки. Вот и сегодня утром, припомнилось Маше, мама нервно теребила его в руках. Нет, что-то все же случилось.
Стоп! Да ведь мама говорила о предстоящей операции! Мама, лучший хирург в клинике, еще ни разу в жизни не пошла на операцию без своего талисмана, а теперь он остался дома…
Маша долго не раздумывала. Быстренько собравшись, она сунула забытые мамой вещи в карман и отправилась к ней в клинику.
В своем кабинете мамы не оказалось. Девушка шла по больничному коридору, удивительно пустынному в такое время, и искала, кого бы спросить. И тут ей навстречу вышел человек в белом хирургическом костюме. Вообще-то Маша знала практически всех маминых сотрудников, но этот приятный на вид доктор со светло-русыми волосами и коротко стриженной бородкой был ей явно не знаком. Лицо его было встревоженным.
– Извините, – обратилась к нему Маша. – Я ищу доктора Аверину, а в кабинете ее нет…
– А вы кто? – повернулся к ней доктор.
– Ее дочь, – пояснила девушка. – Это срочно, понимаете… Она забыла телефон и…
Она осеклась под его пристальным взглядом. Он не торопился с ответом, вместо этого смотрел на нее внимательно и с некоторым удивлением, будто увидел какого-то неизвестного науке зверя.
– Что? Почему вы так смотрите?
– Извините, – добродушно улыбнулся доктор. – Надо выспаться после ночной смены, а то уже людей пугаю!
– Маша, ты что здесь делаешь?
– Инга Олеговна! – обрадовалась та, увидев знакомую медсестру. – Вы маму не видели?
– Не знаю, может, она на «летучке» у главного…
Странный доктор повернулся и пошел прочь по коридору. Маша невольно проводила его глазами. Было в нем действительно что-то… не то. Вот почти как в Яне. С виду обычный человек, но это только на первый взгляд.
– Маша! – окликнула медсестра. – Ты меня слышишь?
– А? Что?
– Мама твоя, говорю, просто герой! Мужчину ночью сбили какие-то уроды и уехали, а она сюда доставила. Без нее, может, и не выжил бы!
У Маши оборвалось сердце, она тут же вспомнила свой сон. Мама резко жмет на тормоза, темная фигура перед машиной падает… Мама в ужасе выхватывает телефон…
И тут из-за угла вышла мама:
– Маша? Ты откуда здесь?
– Ты забыла! – девушка сунула ей в руку талисман. – Как же ты без него на операции? И мобильник вот…
Елена опустила оба предмета в карман и спросила строго:
– Как я понимаю, в школу ты сегодня не пошла?
– Но мам…
– Спасибо. Тебе пора на уроки.
– Мам, подожди! А что это за мужчина, которого ты ночью спасла? Что там произошло?
Елена, уже повернувшаяся, чтобы уйти, вздрогнула и резко остановилась.
– На уроки! – тихо и гневно велела она дочери. – Ты меня слышишь?!
Что было делать? Маша кивнула, тяжело вздохнула и поплелась на выход. Похоже, ее вопрос попал в цель – но чем она могла помочь?
Елена шла по направлению к кабинету заведующей, и сердце ее сжималось от страха. Только поистине железное самообладание и воля помогали женщине сохранять видимое спокойствие и хладнокровие – как, впрочем, и всегда. Никто и никогда не видел Елену Аверину на работе испуганной, взбешенной или задерганной. Только спокойствие, только хладнокровие, только трезвый рассудок. Хирургу иначе нельзя. А она по праву считалась лучшим хирургом больницы.
Вот только сегодня у нее был нешуточный повод нервничать…
С Ниной, заведующей, Елена столкнулась в дверях ее кабинета.
– Тебе повезло, – сдержанно сказала Нина, протянув Авериной папку с анализами и снимками. – Серьезных повреждений у него не обнаружено.
– Когда он очнется, я поговорю с ним, – облегченно вздохнула Елена и добавила смущенно: – Если бы не ты…
– Поговори-поговори, – жестко ответила Нина. – Лена, пойми, из-за тебя я пошла на должностное преступление! И если он напишет заявление в полицию…
– Не напишет, – голос Елены прозвучал не слишком уверенно. – И… ты очень выручила меня, Нина. Спасибо.
Нина была права. Елена так и не решилась признаться, что она сама сбила этого Мартина. Приехавшей бригаде «Скорой помощи», а также сотрудникам больницы, куда доставили пострадавшего, было объявлено, что Елена Аверина нашла его на дороге без сознания, кем-то сбитого. Правду знала только заведующая Нина, подруга Елены. Ну и, конечно, сам пострадавший.
Если только его можно было назвать пострадавшим…
Мартин неподвижно лежал в одиночной палате под капельницей. Когда вошел доктор, встревоженная медсестра, дежурившая у постели, бросилась к нему:
– Не понимаю, как такое возможно! Никаких повреждений – а до сих пор без сознания.
Доктор подошел к постели. Это был тот самый человек с благообразным лицом и короткой светлой бородкой, повстречавшийся Маше в это утро.
– Миша, сам посмотри, – продолжала медсестра. – Поступил ночью, его сбила машина…
Но Михаил не слушал – он смотрел на пациента цепким буравящим взглядом и все больше хмурился. Пациент лежал неподвижно, и веки его ни разу не дрогнули.
Ни слова не сказав, врач круто развернулся и вышел, медсестра вышла за ним.
И тогда Мартин открыл глаза, лениво потянулся и вырвал иглу капельницы из своей вены. Он довольно улыбался, а в его серых глазах на одно мгновение мелькнула зловещая чернота.
– В чем дело? Кто отменил капельницу? – возмутилась Елена Аверина, входя в палату. Мартин, вальяжно раскинувшийся на кровати, при виде ее ухмыльнулся. Он был обнажен до пояса, и только бинты на ребрах чуть прикрывали его красивый мускулистый торс.
– Там одна вода, – беззаботно ответил он. – Привет!
– Привет, – Елена позволила себе ответную улыбку, после чего снова приняла строгий вид. – Как вы себя чувствуете?
– Вроде жив.
– Вы попали под машину… – осторожно начала Аверина.
– Под твою? – ехидно заметил Мартин.
– Да… Простите… Но я правда не понимаю, как вы оказались посреди дороги…
– Прости-ите! – передрознил он. – Да ты меня чуть не убила! Ты была пьяная…
Елена не нашлась что ответить. А Мартин подвинулся на кровати и нагло предложил:
– Присядь.
И, видя замешательство женщины, повторил уже мягче:
– Да ладно, присядь. Бинт очень давит, помоги.
Немного поколебавшись, Елена все же присела на край кровати и осторожно взялась за бинты. Обнаженный торс Мартина смущал ее, настраивал не на ту волну.
– Вот здесь, – Мартин взял ее руки и прижал к своим ребрам.
– У вас ребра сломаны, – изумилась Елена, ощупав больное место. Она хотела высвободить руки, но нахальный пациент продолжал их удерживать. Елена вскочила, рывком освободила руки, бросила сердито:
– Скажу, чтобы вам сделали снимок.
После чего решительно направилась к двери.
– Подожди! – окликнул Мартин.
Аверина вопросительно повернула к нему голову.
– Я тебе нравлюсь, – ухмыльнулся негодяй. – Я знаю этот взгляд. Сначала ты отказываешь мне, потом сбиваешь своей машиной. Что дальше?
– Что за чушь вы несете?!
– А если я умру, доктор? – театрально простонал Мартин, после чего схватился за горло и захрипел, довольно натурально изображая предсмертные стоны. Елена стояла молча. В конце концов он прекратил паясничать, ухмыльнулся и заявил цинично:
– Позаботься обо мне, доктор. Это в твоих интересах!
– Вы не умрете, не беспокойтесь, – сухо ответила Елена и покинула палату.
Телефонный звонок оторвал Вадима от напряженной работы. Раздраженно бросив карандаш и недорисованного монстра, он взял трубку:
– Алло?! Да, это я… Как – украл?! Сейчас приеду…
Известие было более чем шокирующим. Саша, его любимый сын, надежда и опора, за которым сроду не водилось никаких грехов страшнее тройки в четверти, украл у одноклассника мобильник!
– Он не признавался, пока владелец мобильника не позвонил на свой номер. Мобильник зазвонил в Сашиной сумке! – возмущенно рассказывала директриса, когда Вадим явился в школу. Сашка, набычившись, стоял рядом и раскаяния, похоже, не испытывал.
Выслушав нотации директрисы – она на первый раз решила ограничиться предупреждением – и пообещав ей принять строгие меры, Вадим взял сына за руку, и они вышли из гимназии во двор. В душе отца еще теплилась надежда, что на самом деле Сашка не виноват, что его оклеветали, подбросили чужую вещь в портфель.
– Что за выходки, Саш? – мягко спросил он. – Зачем ты взял чужое?
Если бы Сашка сейчас ответил, что не виноват, Вадим бы с радостью поверил. Но сын ответил невозмутимо и уверенно, даже с упреком:
– Купили бы мне телефон – не было бы никаких проблем.
– Ты понимаешь, что это воровство?! – возмутился отец. – Если бы люди так рассуждали, все вокруг были бы преступниками!
Сашка не слушал. Он увидел стоящую в сторонке девочку, которая украдкой от Вадима показывала ему поднятый кверху большой палец.
Эту странную девочку он впервые встретил сегодня утром, и она открыла ему глаза на многие вещи. Например, рассказала о том, что в жизни всегда побеждает не просто сильнейший, а тот, кто способен отбросить жалость и идти по трупам. О том, что самыми великими людьми в истории навсегда остались завоеватели и тираны, а вовсе не какие-нибудь пацифисты. И о том, что начинать надо с малого. Нужно тебе что-нибудь, сказала она, не жди подачек от судьбы, а пойди и возьми.
Он и взял… И теперь чувствовал себя крутым, настоящим героем.
Девочка жестом поманила его к себе. И Саша, вырвав руку, направился к ней. Но Вадим, не настроенный шутить, поймал его за рукав и дернул на себя.
– Идем домой, – велел он. – У меня много работы.
– Мы можем поговорить? – Агнесса устремила на Вадима свой мрачный, недетский взгляд.
Тот недоуменно остановился:
– А ты почему не в школе? Проводить тебя в класс? – он хотел заботливо взять малютку за руку, но она отстранилась и процедила:
– Только тронь меня, и я тебе зубы выбью!
Сашка довольно ухмыльнулся – вот это крутая девчонка! Вадим, ничего не ответив, схватил его за руку и едва ли не силой потащил домой.
* * *
Дэн вошел в библиотеку, и Маша заметила у него на лбу внушительную ссадину.
Ребята снова готовились к уже неизвестно какой по счету контрольной по геометрии, и Гоша, в котором в последнее время проснулся философ, рассуждал так заумно о добре и зле, что в конце концов Катя не выдержала и посоветовала ему смотреть футбол, как все.
Впрочем, Дэн слушал с интересом.
– Что это? – поинтересовалась Маша, будто невзначай коснувшись рукой его лба.
Дэн резко отстранился:
– Ничего… Просто упал.
Маше стало грустно и обидно. Конечно, у него есть другая девушка, – но неужели ему так неприятно даже случайное ее прикосновение?
Прозвенел звонок, и все стали собирать вещи.
Маша сунула тетради в сумку, и в этот момент рука Дэна весьма недвусмысленно легла на ее запястье. Но девушка с обидой сбросила ее и встала, собираясь уйти.
– Извини, если напряг, – Дэн, похоже, обиделся.
– Что тебе от меня надо? – жестко спросила Маша. – У тебя есть девушка!
– А если бы ее не было?
– Да повзрослей ты уже! – возмутилась Маша и, подхватив сумку, быстро вышла из библиотеки.
Но, вопреки всем доводам разума и собственным решениям, ей все равно было приятно его внимание. Мелькнула соблазнительная мысль – а что, если он правда бросит Лизу?
А когда уроки кончились, Дэн догнал ее в вестибюле гимназии:
– Мы не договорили.
– Ну, говори.
– Я не хочу играть в остроумие… я хочу услышать тебя. Ты хочешь быть со мной?
Он смотрел честно, даже с мольбой. Маша растерялась. Больше всего на свете ей хотелось сейчас броситься ему на шею, прижать покрепче и не отпускать уже никогда-никогда. Но… Имелся горький опыт, уже кое-чему ее научивший. А потому девушка не спешила с ответом.
И, как выяснилось, не зря. Спустя несколько мгновений входная дверь распахнулась, и в вестибюль вихрем ворвалась Лиза. С ходу оценив ситуацию, красотка вклинилась между Машей и Дэном, оттеснила их друг от друга:
– Ну сколько тебя можно ждать?!
И Дэн не оттолкнул ее, не прогнал… Маша, ни слова не говоря, повернулась и пошла прочь.
* * *
День у Елены выдался по-настоящему тяжелым. Мало того что этот наглец Мартин слонялся по отделению и не давал ей проходу, так еще и новый пациент, Алексей Кравцов, которому срочно нужно было делать операцию, заартачился и ни за что не соглашался ложиться под нож. Упрямый старик не пожелал слушать даже родную дочь, которая вместе с врачами пыталась его уговорить.
– Отец считает, что будет жить вечно! – грустно сказала дочь Кравцова, когда медики, так и не добившись согласия, вышли из палаты. – Однажды он попал в авиакатастрофу, все погибли, а он единственный выжил. С тех пор считает себя везунчиком.
– Да он и есть везунчик, – ответила Нина. – Знаете, сколько пациентов к Елене Васильевне попасть хотят?
Елена смущенно улыбнулась и попросила:
– Пожалуйста, поговорите с ним еще раз.
– Я постараюсь, – вздохнула Кравцова.
Старик остался в палате один. Разговор врачей в коридоре стих, и наступила полная тишина. Но вскоре дверь бесшумно скрипнула, и в палату проник незнакомый Кравцову человек, одетый не как врач, а скорее как «лежачий» пациент. Недолго думая, незваный гость взялся за кислородную маску старика.
– Вы кто? – испугался Кравцов. – Что вы здесь делаете?
– Тсс! – Мартин приложил палец к губам. – Делаем вдох!
И с этими словами он перекрыл кислород и накрыл маской лицо старика.
Кравцов задергался, пытаясь бороться, но силы были неравны. Он захрипел, и вскоре его руки бессильно упали на кровать… Из аппарата дыхания полетел тревожный непрерывный гудок.
– Вы что здесь делаете? – раздался гневный голос из-за двери.
Михаил, тот самый врач со светлой бородкой, стоял в двери.
Мартин быстро убрал руки от маски.
– Посторонним нельзя здесь находиться! – жестко сказал врач, бросаясь к Кравцову. – Вон отсюда!
Раздосадованный Мартин выскочил за дверь. После нескольких быстрых манипуляций доктора сигналы аппарата дыхания восстановили свой ритм.
Елена вошла в свой кабинет и ахнула от возмущения. Мартин, бесцеремонно рассевшись в ее кресле и забросив ноги на стол, небрежно листал документы и насвистывал.
– Что вы делаете в моем кабинете?!
– Я ждал тебя, ужасно соскучился, – нахально ответил «больной» и вновь принялся листать бумаги. – Врачебный почерк… У тебя не было летальных исходов… пока?
Елена подошла, выхватила документы:
– Послушайте, так не может больше продолжаться! Что вам от меня надо?!
Мартин встал, подошел к ней вразвалочку, а потом вдруг резким движением схватил за талию и притянул к себе:
– Мне нужна ты! С той минуты, как я тебя увидел…
Елена пыталась отбиваться, но его руки были словно тиски.
– Стань падшей женщиной, – сладострастно зашептал он ей на ухо. – Худшей из всех… или… лучшей для меня…
Один его быстрый жест – и на двери сам собой защелкнулся замок, а документы из рук Елены полетели на пол.
Женщина пыталась вырваться, но кричать боялась. Что подумают люди – этот извечный женский страх сковывал даже сильнее, чем железные объятия Мартина.
– Оставь меня…
– Ты же хочешь этого, – ухмыльнулся он и припал к ее губам долгим страстным поцелуем. И от этого поцелуя все поплыло в глазах у Елены, сознание покинуло ее, голова безвольно свесилась. Мартин положил ее обмякшее тело на диван, ухмыльнулся:
– Теперь все изменится, Елена!
Какое-то время он стоял рядом с ней, насвистывая странную протяжную мелодию, а потом вынул фотоаппарат…
– Лена, у меня новости… – в кабинет Авериной вошла заведующая. И остолбенела: Елена мирно спала на диванчике, прикрытая сверху лишь белым халатиком.
– Лена! Что с тобой? Почему ты в таком виде?!
Аверина спросонья захлопала глазами, ничего не понимая, но в следующий момент все вспомнила.
– Вздремнула немного, – пробормотала она, поспешно одеваясь.
– Извини, но… допустить тебя к операции в таком состоянии я не могу! – покачала головой заведующая.
– К какой операции?
– Кравцов дал согласие на шунтирование! Уже и операционную готовят…
– Я буду готова через десять минут, – решительно ответила Елена. – Я в порядке, Нина.
– Ты уверена, что справишься? – с сомнением спросила та.
– Абсолютно!
Через десять минут Елена вошла в операционную. Таких операций она в жизни сделала немало, и еще ни одна из них не закончилась трагически. Вот только в этот раз никак не получалось сосредоточиться, в голове царил какой-то туман. Это заметил и Слава, ее ассистент:
– Ты готова?
Елена кивнула.
– Все хорошо?
– Да, все отлично, – собираясь с мыслями, ответила Елена.
И операция началась. Елену выручал профессионализм – даже рассеянные мысли не мешали ей делать все как положено.
– Скальпель!
Медсестра приняла из рук Елены инструмент и подала ей другой. Аверина взяла его, собираясь сделать новый надрез в глубине раскрытой грудной клетки пациента, но вдруг замерла на месте.
Протяжная мелодия неожиданно зазвучала в ее ушах. Флейта… нет, это был свист, самый обычный свист, но от него у Елены снова все поплыло перед глазами, а руки перестали слушаться.
– Лена, сейчас будь очень осторожна, – голос Славы вывел женщину из оцепенения.
– Я делала это сто раз! – сердито бросила Елена. Но едва она занесла скальпель, как свист снова парализовал ее сознание. На лбу выступил пот, женщина тяжело дышала, и скальпель задрожал в ее руке. Силой воли она пыталась вернуться в нормальное состояние, но ничего не получалось.
– Что такое? – испугался Слава. – Лена, мы можем продолжать?!
– Минуту… одну минуту…
Кое-как собравшись с мыслями, Аверина сказала хрипло:
– Я в порядке. Могу продолжать.
– Не в таком состоянии, – возразил Слава, переглянувшись с анестезиологом и медсестрой.
– Это мой пациент! – рявкнула Аверина. – Операцию провожу я!
И занесла над пациентом скальпель в дрожащей руке.
– Что ты делаешь! Ты убьешь его! – ассистент попытался отвести ее руку.
– Не мешай мне! – Елена нечаянно зацепила скальпелем его щеку. На белый халат упали капли крови.
– Вон из операционной! – грозно повысил голос Слава.
– Пульса нет! Мы его теряем! – закричал анестезиолог.
Ассистент оттолкнул Аверину, и она словно отрешенно смотрела, как они вдвоем с анестезиологом пытаются реанимировать больного…
А Мартин за стеной самозабвенно высвистывал свою протяжную мелодию. Ему было весело.
На негнущихся ногах Елена вышла из операционной и, словно в тумане, брела по коридору.
– Елена Васильевна, как все прошло? – бросилась к ней дочь Кравцова.
Елена молчала.
– Елена Васильевна! Что с моим отцом?! Он жив?! – в отчаянии закричала молодая женщина.
Так ничего и не ответив, Аверина отстранилась от девушки и пошла дальше.
 | Светлана Ольшевская. Избранная |