Черный Chevrolet Tahoe несся по извилистой горной дороге. Двое детей в салоне в ужасе держались за сидения в полной уверенности, что они не доберутся живыми до школьного автобуса, стоявшего на склоне холма. Было только 7:30 утра, но изо рта их мачехи, сидевшей за рулем, уже пахло спиртным. Когда два года назад ее задержали за вождение в нетрезвом виде, они тоже были в машине. На этот раз она напилась еще сильнее.
«Помедленней! Пожалуйста! Пожалуйста!» — взмолилась двенадцатилетняя Джорджия с пассажирского сидения. Ее брат-близнец Паттерсон замер от ужаса сзади. «Заткнитесь, черт возьми», — огрызнулась их мачеха Дарали Инман и отпустила руль: правой рукой она замахнулась, чтобы ударить Джорджию но лицу, а в левой держала стакан с хлопьями Trix. «Я когда-нибудь во что-нибудь врезалась? А?» — сердито спросила Дарали, когда они все быстрее спускались по крутой дороге.
Дети потянулись к ремням безопасности, но было уже слишком поздно: автомобиль наскочил на кочку, отлетел в сторону обрыва («Господь, забери мою душу! Прости меня, грешную!» — кричала Джорджия), а потом развернулся и налетел на дерево. Вздувшиеся подушки безопасности показались ударами кулака, лобовое стекло — цементом. Ошарашенные близнецы выбрались из машины и поплелись обратно вверх по склону. Мачеха следовала за ними. Взобравшись на холм, они увидели свой дом: огромную «хижину» из бревен и камня площадью в тысячу квадратных метров, наполненную дорогим антиквариатом, произведениями искусства, запертыми за стальной дверью мешками с золотыми и серебряными слитками, драгоценностями и коллекционным оружием на миллионы долларов. Инманы не были деревенщинами из вайомингского захолустья — Джорджия и Паттерсон считались одними из самых богатых детей Америки. В день своего 21-летия они должны были унаследовать трастовый фонд размером в миллиард долларов. Они со своим отцом были последними наследниками семьи Дюков, табачных магнатов, некогда контролировавших сигаретный рынок Америки, основавших Университет Дюка и продолжавших отдавать миллионы долларов на благотворительность через Фонд Дорис Дюк.
Отец семейства, 57-летний Уокер Инман, вышел из поместья, попивая свой утренний ром, и заорал: «Что ты сделала с моим детьми?»
Уокер, дебоширивший всю жизнь, теперь страдал от сильного ожирения и пристрастия к героину. Он с упреком посмотрел паевою пятую жену, стоявшую за спинами кричащих детей, прогремел: «Поехали на прогулку, дорогая!» — схватил Дарали, запрыгнул в свой красный «додж» и, разбрасывая в стороны гравий, двинулся вниз по склону к месту аварии, но вскоре потерял управление, вылетел на обочину и остановился.
Близнецы, оставшиеся дома, набрали 911. Диспетчер не мог разобрать истеричные крики детей, но местные полицейские сразу поняли, что к чему, и выехали к владениям Инманов, которые Уокер назвал «Разбойничьими землями». Позже, в присутствии дорогого адвоката Инманов, полицейский обвинил Дарали в том, что она села за руль при содержании алкоголя в крови 0,5 промилле в период ее испытательного срока, при том что в машине находились дети. Уокер признался, что тоже был пьян. Однако в то ноябрьское утро 2010 года официальных обвинений никому предъявлено не было, шериф округа Линкольн просто закрыл дело. Машины полиции и скорой помощи с воем поднимались на холм, а Джорджия и Паттерсон стояли под величественной аркой ворот, ведущих в их дворец, и рыдали. Это был обычный день в жизни Инманов, самых несчастных богатых детей в мире.
Джорджию и Паттерсона вырастили двое баснословно богатых наркоманов, и их золотое детство обернулось диккенсовским кошмаром. Эти дети нежились на Фиджи, держали дома львенка и хвастались в школе бриллиантами. При атом на ночь их запирали в спальнях или в подвале. Их отец тратил миллионы на причуды и наркотики, а его дети жили как испуганные пленники под надзором четырех дюжин сменявших друг друга нянь, их плохо кормили и обучали, детей замечали, только когда хотели выместить на них злость.
«Я пряталась в шкафах еще поменьше этого», — говорит Джорджия, указывая на шкаф в просторном доме в Парк-Сити, штат Юга, где близнецы, которым теперь пятнадцать, пытаются начать новую жизнь вместе со своей мамой, появившейся в их жизни лишь недавно. Паттерсон нервно прохаживается по двору дома, откуда открывается панорамный вид на заснеженные вершины гор, и они с сестрой по очереди рассказывают свои душераздирающие истории. Безупречно вежливые близнецы лучатся наивностью, из-за которой могут показаться моложе своих лет или даже сойти за иностранцев. Их трогательная честность и протяжный южный выговор помогают сгладить ужас того, что они вскоре расскажут. Так, к примеру, Джорджия с тоской в голосе вспоминает свое раннее детство: «Я помню, как зашла в комнату папы и приставила к его виску пистолет. Не знаю, что меня остановило. Простите, это ужасно. Я смеюсь, когда расстроена или нервничаю». Паттерсон кивает головой: «Да, жуть полная».
Больше всего на свете отец близнецов Уокер Паттерсон Инман-младший любил что-нибудь взрывать. Он не упускал шанса нажать на спусковой крючок или поджечь фитиль, довольно хохоча под полами своей ковбойской шляпы. С самого детства он был склонен к опасным выходкам. В 1965 году Уокер, тринадцатилетний сирота, взятый на воспитание своей теткой Дорис Дюк (тогда его все звали Шкипер), разгуливал по ее роскошному особняку на Гавайях, стрелял дротиками в рождественские украшения, поджигал ящики из дорогого тикового дерева и однажды взорвал бомбу в бассейне. Он был избалован и очень богат: в двадцать первый день рождения Уокер унаследовал 65 миллионов долларов — около полумиллиарда в сегодняшних деньгах.
Несмотря на богатство, в жизни Уокера не было стабильности. Его отец-алкоголик умер, когда ему было два года, мама быстро вышла замуж повторно, родила его сестру Сьюзен и умерла, когда Уокеру было шесть. Он переезжал из дома в дом, пока не оказался у Дорис Дюк, сводной сестры отца. Дорис ничего не знала о воспитании детей, и ей было все равно. Эта ироничная двухметровая светская львица была одной из самых знаменитых женщин своего времени, и ее беспрестанно осаждали папарацци. Она водила знакомство со всеми кумирами середины века от Джеки Кеннеди до Элвиса Пресли, называла Грету Гарбо «скучной», а после романа с Эрролом Флинном заключила, что бисексуальные мужчины — лучшие любовники: «Я точно знаю. Я глубоко изучила этот вопрос».
В детстве единственная наследница стомиллионного состояния своего отца Бака прославилась как самая богатая девочка в мире. По семейной легенде, в 1925 году на смертном одре отец сказал двенадцатилетней Дорис: «Никому не доверяй». Теперь на ее плечах оказалась забота о непоседливом племяннике Уокере. Дорис с жалостью смотрела на то, как он швыряет перемазанные кетчупом тампоны в ее бассейн. Ему отчаянно хотелось любви и внимания, так же как и ей в детстве, но у Дорис была своя шикарная жизнь, и поэтому она отправила Уокера в пансион.
Без присмотра, мотивации и необходимости работать, Уокер плыл по течению и боролся с меланхолией, странствуя по миру в поисках приключений. В конце 70-х па многих вечеринках слышали его полубезумные рассказы о том, как он изучал медитацию в Индии вместе с Джорджем Харрисоном, делал татуировки у обнаженных мастериц на Галапагосах, встречался с аравийскими королевскими особами и жил в Таиланде, где одновременно выучился готовить изысканные блюда и подсел на героин. Некоторые из этих историй — например, рассказы о вечеринках с The Rolling Stones и Джимми Баффетом — были очевидным преувеличением, но завороженных слушателей у него всегда было в достатке: он всегда был самым богатым человеком в комнате. Найти любовь ему было сложнее, чем внимание. В 1983-м, когда он встретил Даишу Ондей, амбициозную черноволосую начинающую модель, жившую на Гавайях, за его плечами уже было два неудачных брака. Вскоре он сделал ей предложение, и они отправились в плаванье на его 25-метровой яхте «Божественный декаданс». Уокер утверждал, что это будет кругосветный круиз, который продлится десять лет. Все началось многообещающе: они загорали на палубе, Уокер, как заправский шеф-повар, готовил еду с огромным косяком в зубах. Они плыли но Карибскому морю, изредка пришвартовываясь, чтобы остановиться в одном из домов тетки Дорис.
Но счастливая жизнь подошла к концу и ситуация вышла из под контроля, когда Уокер пересел с колес и марихуаны на морфин —Даиша говорит, что однажды нашла его в ванной со шприцем, воткнутым в руку. Затем он перешел с кокаина на крэк. Все закончилось в Панаме, после двух лет вместе, когда Даиша отказалась участвовать в оргии и Уокер развлекся без нее. После ссоры Уокер просто сел на яхту и уплыл, бросив Даишу. Через несколько месяцев он позвонил ей, чтобы сказать, что женится на другой. Еще через десять лет он снова связался с Даишей. Они встретились в 1995-м в Новом Орлеане. За ужином при свечах в ресторане во французском квартале 43-летний Уокер выглядел потрепанным, но все еще сохранил свой шарм. Он сказал Даише, что совершил ошибку, бросив ее, и что хочет начать все сначала. Они вспомнили, как за два года до этого умерла тетя Дорис, — эта потеря «выбила его из колеи».
Теперь Уокер утверждал, что завязал с тяжелыми наркотиками, но с улыбкой предупредил Даишу, что никогда не бросит «баловаться». У 35-летней Даиши к тому времени уже была своя череда неудачных романов, и она давно поставила крест на своей мечте стать моделью. Уокер сказал друзьям, что она «бездомна» и работает стриптизершей (Даиша это отрицает). Она не могла поверить, что ей выпал второй шанс получить комфорт, счастье и, может быть, даже любовь. На свадьбу, состоявшуюся на Гринфильдской плантации в Джорджтауне, Южная Каролина, Даиша надела свадебное платье, которое хранила десять лет, а Уокер — белый смокинг и красную бабочку. На бедре у него висел пистолет с рукояткой из слоновой кости. Они дали клятвы верности и открыли коробки, из которых должны были вылететь голуби, но они не вылетели. Уокер поцеловал невесту, дворецкий вытащил умирающих птиц, подкинул их в небо — и они упали на землю.
Уокер сразу захотел детей и уговорил Даишу на искусственное оплодотворение. Готовность Уокера стать отцом показалась Даише трогательным знаком того, что он готов принять на себя ответственность как взрослый человек. Однако Уокер признался одному из друзей, что v него был еще один мотив. В завещании бабушки было сказано, что, если Уокер не оставит наследников, средства из его трастового фонда перейдут в Фонд Дюка, организацию с капиталом 2,8 миллиарда долларов, учрежденную Баком Дюком и финансирующую среди прочего Университет Дюка. Эта идея казалась Уокеру отвратительной.
Близнецы родились на два месяца раньше срока: мальчик и девочка, сморщенные, фиолетовые, весом полтора килограмма. «Не могу поверить, что я создал нечто столь прекрасное», — удивлялся Уокер, когда Даиша принесла детей домой из отделения интенсивной терапии. Он назвал детей Джорджией и Уокером Паттерсоном Третьим, в честь собственных родителей. Он поклялся, что станет настоящим отцом, какого у него никогда не было. Однако через полтора года брак Уокера и Даиши дал трещину, и его уже было не спасти. Даиша утверждает, что Уокер снова подсел на наркотики и избивал ее, Уокер говорил друзьям, что она постоянно тусовалась и это мешало ей воспитывать детей (она это отрицает). Так или иначе, Даиша отвезла детей к родителям в Орегон, по Уокер не собирался этого терпеть. Он придумал разумное, как ему показалось, решение проблемы и позвонил Даише, чтобы помириться, пригласив ее на Каймановы острова. Когда они прибыли туда, Уокер, по словам Даиши. обеспечил ей свободный выходной, отправившись пообедать с полуторагодовалыми близнецами и их няней, а потом сел с ними в частный самолет и улетел, снова бросив Даишу.
После похищения Даиша обратилась в ФБР, надеясь, что оно поможет ей вернуть детей, но федералы не стали заводить дело. Даже после этой ужасной выходки, когда Даиша в 2000-м наконец смогла получить развод, назначенный судом представитель детей решил, что Уокер — более ответственный родитель, несмотря на «множество распавшихся браков, пристрастие к наркотикам, алкоголю и табаку, отсутствие опыта заботы о детях и собственные детские травмы». Судья выразил опасения но поводу Даиши, страдавшей, по словам психолога, от паранойи, тревожности, пост-травматического стресса и недостаточного IQ. Уокер получил право опеки над детьми. Он переехал с семьей в Вайоминг, штат низких налогов и бескрайних просторов: в душе он всегда считал себя ковбоем.
Весной 2002 года по захолустному Эфтону, штат Вайоминг, пошла молва, что недавно приехавшая в город семья ищет няню для четырехлетних близнецов. Это была работа мечты: месячное жалование в 30 тысяч долларов, медицинская страховка, бесплатное проживание и путешествия по всему миру. За несколько последующих лет Инманы наняли несколько дюжин гувернанток, некоторые из которых продержались на работе всего несколько дней. Одна за другой они прибывали в огромное имение, дивились размеру дома на вершине холма, окруженного кольцом коттеджей поменьше. Трейлер, стоявший неподалеку от дома, по словам бывшего работника имения Тедди Томаса, был наполнен взрывчаткой и оружием, а «патронов хватило бы на то, чтобы развязать небольшую войну». Эта картина становилась еще более пугающей, когда появлялся взъерошенный полуголый Уокер Инман, спину которого украшала огромная татуировка, изображающая женщину, совокупляющуюся с осьминогом. Уокера не волновало, нравится кому-то его татуировка или нет, его бестактность, норой переходящая в агрессию, задавала тон жизни в имении.
«Было много злости и угроз, — писала позже бывшая няня Лиззи Халл в письме в суд по просьбе Даиши. — Это было жутко. Мне казалось, что я смотрю гангстерское кино». Когда Халл только появилась в доме, Уокер велел ей помочь повесить на стену пулемет. Повсюду лежали ружья, ножи и шпаги, каждая пепельница в доме была переполнена, всюду были следы от сигарет, в воздухе висел дым. Из тумана, почесываясь. выходила новая жена Уокера Дарали. Прислуга редко видела ее до полудня. Дарали часто пряталась в спальне, уборку в которой прислуга считала наказанием из-за стоявшей там вони и того, что они постоянно там находили: иглы, белый порошок и почерневшие гнутые ложки. Но самым жутким событием для новых нянь оказывалась встреча с близнецами. Халл проводили к двери детской, и дворецкий отпер засов. Из грязной тюремной камеры молча глядели два малыша.
«Они были очень тощими, и под глазами у них были круги», — вспоминала Халл. Несколько свидетелей утверждают, что детей на ночь запирали в комнате, и, по словам Хаттон, повсюду была разбросана еда, а из угла, где дети испражнялись, ужасно воняло. Но дети привыкли к такой жизни — другой они не знали. Они провели последние три года в Джексон-Хоул, в арендованном за 6 тысяч долларов в месяц доме, который больше походил на наркоманский притон. Гам, когда дети находились в самом нежном возрасте, происходило нечто ужасное.
Новым няням из Эфтона говорили, что их подопечные странно себя ведут потому, что с ними жестоко обращались их предшественницы. Возможно, дети умственно отсталые, уверяли их. Но, к своему удивлению, няни обнаружили, что близнецы умны и дружелюбны. Благодаря усилиям Уокера Даиша все реже появлялась в жизни детей, а потом и вовсе исчезла. Уокер уверял близнецов, что она их враг. Он говорил, что она пропащая алкоголичка, передавшая в утробе алкогольный синдром, поэтому они родились «умственно отсталыми». Близнецы стали бояться Даишу.
Мачехе дети старались не попадаться на глаза. Дарали не скрывала, что ненавидит близнецов и часто изливала на них свою ярость: била их, а однажды ударила Джорджию в живот бейсбольной битой и столкнула Паттерсона с лестницы. Но хуже всего было то, что Дарали бродила по ночам — и в итоге близнецы много лет не могли как следует выспаться. В школе они с трудом входили в контакт с одноклассниками: почти никому не дозволялось приходить в поместье в гости во второй раз, после того как посетителю посчастливилось поглазеть на оружие, скабрезные картины на стенах и самого Уокера, который предпочитал расхаживать но дому нагишом. Другие дети отправлялись в летний лагерь, Инманы же ехали в Абу-Даби, чтобы сделать миллионные ставки на аукционах: в Японию, где отец знакомил их с друзьями-якудза; и на Фиджи, где они ели ядовитую рыбу-шар. На борту «Божественного декаданса», пришвартованного в Новой Зеландии, можно было немного отдохнуть.
Не меньше пяти раз, иногда в тот момент, когда дети находились дома, Уокер схватывал передоз. «Скорая неслась по вверх склону холма, у детей началась истерика. Уокер лежал без сознания на полу в луже рвоты, и никто не мог его разбудить», — писала учительница Сьюзан Тодд. С помощью компьютера отца Джорджия прочитала в интернете о том, как делать сердечно-легочную реанимацию. «Ты умрешь», — предупредила она отца. «Обещаю тебе, я буду жить вечно. Я непобедим», — ответил ей Уокер.
Особенно в истории Джорджии и Паттерсона ужасает то, как много людей стали свидетелями их мучений. Власти Вайоминга несомненно много лет обо всем знали. Джорджия и Паттерсон говорят, что к ним приходили представители департамента по опеке, но перед приходом агентов заранее предупрежденный отец прятал наркотики, начинал суетиться и наводил дома порядок. Незадолго до прибытия семьи на Гринфильдскую плантацию в 2008 году в социальный департамент штата поступило три звонка по поводу Инманов. Один — из полиции округа Джорджтаун, сотрудников которой вызвали в ресторан, где Уокер кричал на Джорджию и ударил ее так сильно, что двое посетителей забеспокоились о ее здоровье (Джорджия сказала полицейским, что сама во всем виновата). Второй — от психолога, который оценивал психическое состояние детей и узнал, что их отец наркоман. Кроме того, в департамент звонил Тодд, которого Уокер Нанял, чтобы сделать ремонт в обветшавшем поместье. Никаких результатов эти сообщения не дали. Подобное бездействие шокировало Тодда, который не мог поверить в то, какое безумие происходит на Гринфильдской плантации, бывшей рисовой ферме, где сейчас разгуливал ручной верблюд, а когда-то —львенок (в какой-то момент Уокер скормил ему столько бургеров, что он заболел и умер). «Это была настоящая психбольница. Бесконечный кошмар», — вспоминает Тодд.
Время от времени Уокер пытался завязать с тяжелыми наркотиками, успокаивая себя розовым сиропом метадона. Тогда он снова начинал готовить семье ужин — это всегда был первый знак того, что он идет на поправку. «В хорошем настроении он был очень смешным», — говорит Джорджия. Дети ловили каждое слово отца, когда он рассказывал им о приключениях, связанных с его татуировками, и смеялись над его детскими проделками в доме тети Дорис. Тогда Уокер впервые поделился с ними горестями обучения в пансионе, признавшись, что его задирали другие мальчики и он со злости взорвал туалет. Джорджия и Паттерсон упивались отцовским вниманием и впервые почувствовали, что он открылся им. И в этот момент, когда он оказался ранимым, они поняли что-то очень важное. «Мой отец был печален и одинок. У него совсем не было друзей», — говорит Паттерсон.
Когда Инманы вернулись в Вайоминг в 2009 году, Уокер снова сменил открытость на эгоцентризм, и детей воспитывала мачеха, которая, по их словам, стала еще страшнее, чем раньше. Существенно позже, в апреле 2011 года, представитель социального департамента Южной Каролины наконец вынесет решение. Двухмесячное расследование позволит установить, что «несовершеннолетние дети Паттерсон и Джорджия Инман подвергались физическому насилию со стороны своей мачехи Дарали Инман». Департамент отказался давать комментарии, подтвердив лишь, что расследование действительно велось. Но близнецы утверждают, что в Вайоминге Дарали вышла из-под контроля. «Как-то она разозлилась и полоснула меня кухонным ножом. Вот, глядите», — говорит Паттерсон. Он стоит голым по пояс в подвале маминого дома, оторвавшись от своей Xbox, и показывает мне тонкий белый шрам на правом боку длиной в десять сантиметров, начинающийся от подмышки. «Я не вру», — добавляет он. Позже Джорджия вспомнила, что после того, как мачеха напала на Паттерсона с ножом, она бросилась ему на помощь: схватила аптечку, встала над ним, широко расставив ноги, так, чтобы он не мог пошевелиться, и сама зашила рану. Когда я спрашиваю об этом Паттерсона, он негодует. «Не знаю, о чем вы говорите! Я не дал бы ей себя зашивать! Вы с ума сошли?» — кричит он. Позже Джорджия настаивает, что говорит правду, объясняя, что ее брат вытеснил из памяти некоторые эпизоды своего детства. Некоторые неприятные подробности их жизни подтверждены показаниями прислуги под присягой и другими документами, но многие вещи, которые рассказывают о своем детстве сами близнецы, обладают сюрреалистическим оттенком. Они говорят, что мачеха давала им читать сатанинскую библию, вкалывала сопротивляющейся Джорджии наркотики и кормила их мясом с червями — при одном упоминании этого случая Паттерсона начинает подташнивать. Они вспоминают, как в Японии стали свидетелями пыток якудза, в Вайоминге однажды прятались среди деревьев, когда драгдилеры начали расстреливать их дом, а во время поездки в Небраску их отец перестрелял целую банду автоугонщиков, а потом, весь в крови, сел на водительское кресло, зажег сигарету и пробормотал: «Никому не слова».
Утром 25 февраля 2010 года клерк гостиницы Holiday Inn в Лейквуде, штат Колорадо, обнаружил Уокера Паттерсона Инмана-младшего мертвым на полу гостиничного номера. По беспорядку вокруг было ясно, как Уокер провел свои последние восемь дней: с бутановой горелкой, бульбулятором из бутылки от газировки, пакетиком героина и лекарствами, среди которых был блокатор опиатов. По словам коронера, героиновые наркоманы часто принимают его, ошибочно полагая, что он защитит их от передозировки. Официальной причиной смерти Уокера стала передозировка метадоном. В свидетельстве о смерти его профессия указана как «Искатель приключений».
После смерти отца тяжба за опекунство разгорелась с новой силой. Дарали потребовала, чтобы близнецы называли ее «мамой» и не разрешила им прийти на похороны Уокера в Южной Каролине, предупредив их, что там будет Даиша, которая захочет похитить их. В августе 2010 года Даиша появилась в «Разбойничьихземлях» с постановлением суда, целым конвоем полицейских машин и двумя каретами скорой помощи, намереваясь забрать детей. Джорджия кидала камни в лобовое стекло машины своей мамы и кричала: «Даиша, иди в задницу!» — а Паттерсон говорит, что Дарали велела ему взять ружье и пристрелить соперницу. Противостояние продолжалась час, а потом дети нехотя сдались. Проходя мимо матери, Джорджия сильно пнула Даишу по голени — ее отец оценил бы этот жест. Детей усадили в машину скорой помощи и шесть часов везли в детскую психиатрическую лечебницу, где они провели следующие три месяца.
«Брат все время очень злой», —замечает Джорджия за завтраком в просторном доме, арендованном Инманами, в окно льется утренний свет. Сегодня пятница, пора в школу, и Джорджия уже одета в шикарное коричневое платье от Calvin Klein. Она только что вышла из душа, и ее золотисто-коричневые волосы до подбородка еще не высохли. За ее спиной взволнованно ходит по комнате Паттерсон, уперев руки в бока и слушая, как сестра рассказывает об их тяжелом детстве. «У моего брата серьезные проблемы, — продолжает Джорджия. — Он даже не может вспомнить, говорил ли ему папа когда-нибудь, что любит его. Но он постоянно говорит...» «Погоди, погоди, погоди, — Паттерсон, одетый в джинсы, черную футболку и кепи, спешит на защиту своего отца. — Он не плохой человек. Нет-нет!»
Он в расстройстве выбегает из комнаты, и за ним спешит Даиша, пытающаяся его утешить. Даиша, активная, легко отвлекающаяся женщина, моргающая зелеными глазами с накладными ресницами, рада, что снова воссоединилась с детьми, но едва справляется с воспитанием двух подростков с хрупкой психикой. Она пытается подбадривать их развешенными по всему дому оптимистичными фразами: наклейка на зеркале в ванной гласит: «Злятся проигравшие, а мы — победители», а над камином, около которого теперь ругаются Паттерсон и Даиша, висит обрамленная фраза «Сердце матери — дом для ее детей».
В последние три года близнецам пришлось тяжело — они пытались, как могли, справиться со своим прошлым. Перед тем как они поселились у Даиши, их отправили в Психокоррекционный институт штата Вайоминг. Близнецы страдали навязчивыми суицидальными мыслями, у них был ужасающе низкий вес, и они отказывались слушаться окружающих. Терапевт Дженифер Гринаи раньше не сталкивалась с настолько психически травмированными пациентами. Джорджия и Паттерсон, ища спокойствия и пытаясь разобраться со своими проблемами, снова отгородились от внешнего мира. Они учатся в девятом классе в особой частной школе, которая обеспечивает обучение на дому. Это позволило им освоить школьную программу, но ограничило общение с друтими детьми. Если близнецы не в школе, они прячутся здесь, в доме, и Паттерсон играет в «Grand Theft Auto» с сетевой командой Reapers МС. Джорджия более общительная, но в то же время и более осторожная. «Я не уверена, что готова с кем-то дружить». — тяжело произносит она. Ей кажется, что она не подготовлена к сложностям подростковой жизни, и ей хочется подольше растянуть детство, которого она была лишена.
Близнецам явно нужно лечение. Хотя они проходят курс психотерапии, банки, контролирующие их трастовые фонды, однажды заявили, что помощь психиатра близнецам не требуется. Это яблоко раздора в одной из двух финансовых тяжб, играющих сейчас огромную роль в их жизни. Поскольку они были несовершеннолетними на момент смерти отца, все отчисления из трастовых фондов должны быть одобрены контролирующими банками — каждый потраченный пенни должен быть зафиксирован в отчете. «Чертовы управляющие! — злится Даиша. — Когда Уокер был жив, их все устраивало, они финансировали двух наркоманов и позволяли им безумствовать». За ее же расходами, как она считает, они ведут чрезмерно тщательный надзор. Например, когда прошлой осенью они с детьми без предупреждения переехали из переоборудованного в жилое помещение здания церкви в Южной Каролине в Парк-Сити, представители банка настояли на том, чтобы семью выселили из номера отеля St. Regis, обходившегося им в 120 тысяч долларов в месяц. «Нас заставили поселиться в единственном доме, который можно было арендовать. Между лыжным сезоном и «Санденсом» мы практически живем на улице», — кричит Даиша, имея в виду этот дом, обходящийся им в 20 тысяч долларов в месяц.
Судя по всему, от состояния Инманов теперь почти ничего не осталось: согласно некоторым источникам, близнецы унаследовали не миллиард, а жалкие 60 миллионов. Пытаясь отвоевать свои деньги у банков, близнецы ведут битву на втором фронте в Вайоминге, где владения его отца, по их словам, пытаются захватить. Уокер оставил после себя не так много денег, но зато целую гору имущества, завещанного детям. Сейчас, однако, близнецы не могут даже появиться в имении в Вайоминге, потому что Дарали получила право проживания в обоих домах Уокера — когда они попытались приехать на могилу отца на Гринфиладской плантации, она вызвала полиции). Кроме того, они заметили, что некоторые редкости из коллекции отца продаются на интернет-аукционах. «Я никому не позволю трогать вещи моего отца. Это история нашей семьи», — со злостью говорит Паттерсон. — Я всем покажу. Всем, кто издевался над нашей семьей, над нами с сестренкой». Детям нужно определиться со своим будущим, начать новую жизнь и научиться входить в контакт с окружающими. У Даиши появилась отличная идея того, как найти им новых друзей: она хочет свести их с детьми Майкла Джексона. По ее словам, у них много общего. «Разве это будет не историческое событие? Джексоны и Дюки — две знаменитых семьи вместе!» — восклицает Даиша.
Что же до планов самих детей, то Паттерсон надеется, что его ждет спокойная жизнь. «Надеюсь, мне не придется жить одному. Хотя если подумать, то все равно. Буду сидеть на плантации, рыбачить у могилы отца, говорить сам с собой о жизни, — говорит он, и печально добавляет: — Я никому не верю» — повторяя слова, которые перенял у отца, перенявшего их у тетки Дорис Дюк, слышавшей их от своего отца Бака Дюка. Джорджия более оптимистична. Она читает книги по самосовершенствованию и думает, как обратить во благо все, что они пережили. Возможно, она сможет выступать перед детьми, которые подверглись насилию. «В жизни иногда происходят тяжелые вещи, и кое-что уже нельзя изменить. Но человек становится собой благодаря тому выбору, который он делает», — говорит она. Ей правится идея, что на жизнь человека влияет не прошлое, но его собственные действия, начиная с настоящего момента. Так же думал и отец Бака Дюка Вашингтон Дюк, более века назад превративший семейство Дюков из Северной Каролины из фермеров в магнатов. Но, чтобы жизнь Джорджии и Паттерсона действительно изменилась, им нужно выйти за пределы того пузыря, который создался вокруг них из-за огромного богатства, и овладеть какими-то жизненными навыками. Если бы только нашелся тот, кто мог их этому научить.
«Эй, Джорджия! Паттерсон! Готовы читать Сильные Мысли?» — кричит Даиша из другого конца дома, и близнецы собираются в ее просторной спальне. Даиша мечется по комнате, зажигая благовония и включая мелодичный нью-эйдж, и объясняет, что силы им придают идея христианского прощения, кристаллы, фольклор индейцев, книга «Духовность для чайников» и метровая статуя Будды из вишневого дерева, которую она хранит в своем шкафу. Она берет маленькую книжку мудрых изречений и весело спрашивает детей: «Сами выберете Сильную Мысль или мне выбрать?» Дети не отвечают. Опершись на изголовье кровати, они тупо смотрят на ковер и ждут, когда все это закончится. Воцаряется долгая тишина, которую нарушает лишь расслабляющая музыка, и мама принимается листать книгу в поисках мантры, которая поможет ее детям счастливо прожить еще один день.
(с) Сабрина Рубин Эрдели