Боги покинули этот мир…
Но оскверненное место пусто не бывает. Из-за темной завесы Нереального в мир проникли чудовища и черные маги, которые принялись истреблять остатки человечества. На защиту выживших поднялись магиеры – рыцари, равно владеющие и боевой магией, и воинским искусством. Однажды магиер Корон ре Боргент случайно спас от верной гибели Одиночку – бродячего воина, зарабатывающего на жизнь поиском древних артефактов. В качестве платы Корон предлагает Одиночке помочь ему в поиске и уничтожении затаившегося в пустыне некроманта Даркостена. Отныне магический жезл магиера ре Боргента и громадная секира Одиночки не дадут порождениям Нереального безнаказанно распоряжаться людскими жизнями…
Глава из книги:
Они расположились за большим обеденным столом. Себер Тонбен принес густого южного вина, магиер принялся за изучение книги. Раскрыв фолиант и водя пальцем по строчкам, он что-то бормотал себе под нос, записывал, затем возвращался на несколько страниц назад, сравнивал, снова читал, шаг за шагом вникая в запутанную паутину рождений, свадеб, смертей и знаменательных событий.
Себер Тонбен и Одиночка устроились неподалеку, не забыв придвинуть поближе пузатый кувшин. Обоим хотелось выпить, чтобы забыть виденное у реки. Одиночка вообще полагал, что последние дни могли бы сложиться и получше.
– Скажи, воин, – вполголоса спросил Тонбен, – что хочет увидеть мастер Корон в книге рождений?
– Сказать по-правде, хрен его знает. – Одиночка в задумчивости покосился на магиера, внимательно изучающего блеклые записи на пожелтевших от времени страницах. – Может, он и сам не знает точно. Наверное, упоминание о колдунах. Поверь мне на слово, друг Тонбен, колдуны всегда оставляют следы. А уж как след найдется, и я подоспею… с секирой.
– А мне сдается, он напрасно тратит время. – Тонбен осуждающе качнул головой. – Что может быть там важного? Кто-то умер, кто-то родился. И никакого колдовства.
– Корон никогда не ошибается. – В глазах Одиночки мелькнул зловещий огонек. – Этот демон не порожден тьмой сам по себе. Жила себе баба, жила, померла тихонько. А колдун ее р-р-раз – и вытащил из могилки. Иди, мол, загрызи кого-нибудь.
Одиночка помолчал, потом поднял палец.
– Корон ищет этого колдуна. Если логово где-то неподалеку, точно найдет, он умный. А когда магиер возьмет след… быстренько закончим дело.
– Вот оно как… – Тонбен нахмурился. – Если в книге есть какие-то записи о колдуне или случаях колдовства в общине, значит… значит, Таут не может не знать! И… молчит?!
– Честь общины, – спокойно произнес Корон, отрываясь от исписанных страниц. – С теми, кто укрывает черных колдунов, закон лендлордов суров. В вашем случае пятно ляжет на всю общину.
– Но люди умирают, – тихо напомнил Тонбен.
– Таут не станет помогать. Все просто: люди или честь. Он сделал свой выбор.
– Но колдун всегда оставляет следы? – переспросил Тонбен.
– Например, они слишком долго живут. Два, три века, иногда больше. Значит, колдуном может оказаться кто-то, родившийся слишком давно и живущий до сих пор. Или человек, надолго уезжавший из этих мест, а затем вернувшийся. Или тот, о ком ходили недобрые слухи, – все может послужить нам знаком.
Глаза магиера недобро сузились. Помедлив, он вновь углубился в старый фолиант. Перед ним снова оживали давно умершие люди, чередой замелькали забытые события, пролетало запечатленное на бумаге Время. И где-то среди этих потускневших строчек затаился тот, кто создал тварь.
Час шел за часом. Минул полдень, прошло время обеда. Сумрачный день близился к вечеру. Над рекой висела гнетущая тишина. Тихо было на деревенских улицах, замерших в немом горе и скорби по всем погибшим. Тихо было в комнате, где сидели трое.
Тонбен и Одиночка уже успели распить кувшин вина и перекусить. Корон, отказываясь от обеда, продолжал изучать книгу рождений.
Снова потянулись часы. И лишь тогда, когда солнце, так и не появившись из-за туч, опустилось за лес, магиер вдруг отодвинул фолиант и откинулся на спинку стула.
– Я нашел его, – бесцветным голосом проронил он. – Краул Ренбежд. Его возраст сейчас – сто пятьдесят два года. И он до сих пор жив.
– Не может быть… – пробормотал Тонбен.
Корон пожал плечами.
– Так записано в книге рождений. А она ведется очень аккуратно, не правда ли? Здесь есть запись о том, что в общине родился мальчик по имени Краул. Я просмотрел все – он не умирал.
– Я же знаю его. – Тонбен растерянно развел руками. – Это совершенно безобидный старик, старый и немощный! Правда, он живет не в самой деревне, а неподалеку, отдельно. Неужели ему действительно полтора века?!
– Может, с записями напортачили, – заметил Одиночка. – Полтора века, говоришь? Самое время впадать в маразм и творить гадости. Старый, немощный и гадкий, а?
– Внешность колдунов обманчива. – Корон усмехнулся. – Седая борода или дрожащие руки ничего не значат. Магия помогает маскироваться. Обычно выглядеть немощным стариком колдуну удобнее. На таких меньше обращают внимание.
– Значит, вы уверены, что не ошибаетесь? – вопросил Тонбен одеревеневшим голосом.
– Нет. – Корон вздохнул. – Я могу ошибаться. Вот только… вряд ли. Тебе что-нибудь известно о его жене, мастер Тонбен?
– Он живет совсем один. Так было всегда, сколько я помню.
– Значит, ты ничего не знаешь о женщине по имени Анна Ренбежд. Именно так звали жену Краула. – Корон указал рукой на фолиант. – Ничего удивительного. Она умерла восемьдесят лет назад. В то время еще хоронили на старом кладбище у реки, верно? Скорее всего, именно она и стала демоном.
Одиночка покосился на свою секиру, оценивающе потрогал лезвие. Заточка была хороша.
– Демон, колдун, черная магия… – пробормотал он. – Терпеть не могу. Похоже, придется жарко… Идем к нему прямо сейчас?
– Без помощи серебра и рунной стали нам не обойтись, – кивнул магиер.
– Позволь, мастер Корон, я ничего не понимаю, – нервно сказал Тонбен. – О чем идет речь?
– Не сейчас, мастер Тонбен. Чем быстрее мы выясним все, тем лучше. Настало время повидаться с головой Таутом. Если все так, как я предполагаю…
– …тогда для меня найдется работенка, – удовлетворенно закончил за него Одиночка. – Пора зверюге познакомиться с моей секирой… а может, еще и колдуна прищучим.
Все трое поднялись. Одиночка распахнул дверь. Он не привык к долгим размышлениям, а сейчас их ждало настоящее дело.
У дома деревенского головы Одиночка поднялся на крыльцо и решительно постучал кулаком в дверь.
– Эй, внутри! Рано еще спать, открывайте, – рявкнул он.
Дверь резко распахнулась, на пороге был сам деревенский голова. Он что-то прочитал в глазах воина и, ни слова не говоря, отступил в сторону.
– Слушай, воин, – тихо пробормотал Тонбен Одиночке, – вы бы со стариком повежливей. Может, произошла ошибка и он ни в чем не виноват.
Одиночка лишь усмехнулся в темноте коридора.
По всему было видно, что старый Таут в этот вечер не ждал гостей. На пустом столе стоял только кувшин вина и узорчатый кубок.
– Кажется, ты собирался напиться в одиночестве, – с натянутой улыбкой проговорил Себер Тонбен. Он еще надеялся сгладить разговор. Таут все так же молча подошел к столу, налил себе полный кубок вина, залпом его выпил и рухнул в кресло.
– Вот, приболел немного. Сегодняшнее утро…
– Думаю, дело совсем в другом, – спокойно проговорил магиер. – Твоя болезнь, мастер Таут, называется иначе – нечистая совесть.
Старик не проронил ни слова, угрюмо глядя перед собой.
– Но сейчас это уже неважно, – продолжил Корон, помолчав. – У нас и так найдется о чем поговорить. Например, об одном из членов общины. По имени Краул Ренбежд.
– Вот ты уже и догадался, магиер. – Таут безразлично кивнул. – Конечно. В вашем Ордене не дают титул консула просто так…
– По книге рождений это было несложно. Но я хочу, чтобы впредь тебе снились те, кого ты принес в жертву внешней пристойности. Ты с самого начала знал о колдуне. Ты знал, но молчал, а тварь убивала снова и снова.
– Это бывший колдун. – Деревенский голова сипло втянул воздух и снова потянулся за кувшином. – Он не имеет к твари никакого отношения, я уверен в этом. Пойми, магиер, я просто не хотел вмешивать в это дело немощного больного старика…
– Если бы ты рассказал правду, – прорычал Одиночка, – глядишь, куча народа осталась бы в живых!
– Нет, нет! – скороговоркой забормотал Таут. – Я ни в чем не виноват! Краул Ренбежд давно не колдун, есть документ, подтверждающий это!
Деревенский голова словно торопился оправдаться перед неподвижно застывшим Одиночкой, перед угрюмо молчащим магиером, перед непониманием и печалью Себера Тонбена.
– И потом… я не мог, не мог допустить, чтобы на общину легло пятно позора! Бывший колдун принят назад в общину – соседи отвернутся от нас!
– Бывших колдунов не бывает, старик. Ступившие на путь колдовства уже никогда не сворачивают с него!
– И Краул, и его жена отказались от магии, иначе путь в общину был для них закрыт! Община получила неопровержимое свидетельство, что их отказ от чародейства искренен! Существует даже письменная клятва, скрепленная печатью Светлых лендлордов, заклятая магистром вашего Ордена! Они не могли даже и подумать о колдовстве, сила клятвы убила бы их! Вот, вот, смотрите сами!
С этими словами Таут откинул полу грязной куртки и достал из-за пазухи свернутый пергамент.
Корон, казалось, не слышал последних слов Таута. Он задумчиво смотрел в окно.
– Я не знал этого, – пробормотал он. – Теперь понятно, почему выгнали их обоих. Значит, Анна Ренбежд тоже колдовала…
– Посмотрите, посмотрите сами, – суетился Таут. – Прочитайте это! Да, их не стоило принимать назад в общину в любом случае, но все же Краул и Анна были чисты перед лендлордом!
Старый Таут приблизился к Корону и трясущейся рукой протянул пергамент.
«Мы, подписавшиеся ниже, Краул и Анна Ренбежд, дабы искупить вину и в надежде на прощение богов, ныне и вовеки веков клянемся в том, что отказываемся от чернокнижия, тайного чародейства и колдовства, чем бы оно ни было, обязуясь избегать тайных знаний до самой смерти. Пусть клятва эта скрепится святым знаком, и да постигнет нас вечная мука, если осмелимся нарушить клятву…»
Лицо Корона озарилось пониманием. В уголках его губ заиграла зловещая улыбка.
– Конечно, я должен был догадаться! Если уж в общине поселился колдун, у деревенского головы обязательно должен храниться такой пергамент! – Магиер медленно поднял голову. От его взгляда Таут задрожал.
– Ты виновен. Виновен в смертях, от которых так старательно отговариваешься. Мой покойный собрат Арнюс тоже не знал о клятве?
– Нет, я не мог…
– Если бы ты показал этот документ ему или мне раньше, любой из нас объяснил бы тебе, старик, как Краул Ренбежд сумел обойти клятву. Ты и сам мог догадаться, если бы прочел клятву внимательно! А сейчас я, консул-магиер Ордена Корон ре Боргент, говорю тебе: в общине живет колдун, и имя его Краул Ренбежд!
Старый Таут бледнел все больше и больше.
– Но как же клятва…
– Она не действует уже давно – с того самого дня, когда умерла Анна Ренбежд.
Тонбен решительно шагнул вперед, полагая, что пришло время вступиться за честь общины.
– Прости, магиер, я не понимаю твоего поведения. Либо вы немедленно все объясните, либо мне придется…
– Спокойней, мастер Тонбен. – Тяжелым движением Корон прижал пергамент к столу. – Сейчас я расскажу историю Краула, и тебе все станет ясно. Мне не пришлось ничего додумывать – все описано в книге рождений.
Магиер помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями.
– Итак, около ста пятидесяти лет назад в общине произошли два события, весьма радостных для двух здешних семейств. Две семьи обзавелись потомством. Новорожденного мальчика счастливые родители назвали Краул, девочку, появившуюся на свет чуть позже, нарекли Анной. Дети вместе росли и играли. Шли годы. Повзрослев, Краул и Анна полюбили друг друга. Дальше шло, как бывает всегда: сговор, свадьба, и вот в общине стало на одну семью больше. Все было прекрасно, но… что-то толкнуло этих двоих на путь колдовства. А может быть, это и было главным в их встречах.
Старый Таут заметно содрогнулся.
– Теперь, спустя столько лет, причина уже не имеет значения. Важно другое: общинный магиер что-то заподозрил и вынудил чету Ренбеждов с позором покинуть деревню. Они исчезли где-то на юго-западе, в горном краю троллей и драконов. Книга молчит о том, чем они жили и что делали там. Но спустя десятилетия Краул и Анна вернулись, вернулись вот с этой клятвой и просьбой к общине принять их обратно.
– Тогдашний голова, человек, видимо, мягкий и сострадательный, уступил просьбам несчастных изможденных скитальцев, тем более что пергамент, скрепленный такими мощными заклятиями, служил надежным доказательством их добрых намерений.
– Они же не могли солгать… – пролепетал деревенский голова. – Печать лендлорда…
– Они и не лгали. Их жизнь в общине после возвращения была тихой и неприметной. Никаких записей в книге, никаких событий. История с колдовством постепенно забылась, все было спокойно. До тех пор пока восемьдесят лет назад Анна не умерла. И тогда, чтобы вернуть ее, Краул Ренбежд вновь обратился к колдовству.
Перегнувшись через стол, магиер оказался совсем близко от дрожащего Таута.
– Знаешь, мастер, я давно подозревал, что в общине произошло что-то подобное. Но я не мог понять одного: почему не сработало запретное заклятие. А все просто. Вспомните, как там написано: «Мы, подписавшиеся здесь…» Слышишь, «МЫ…»! Клятва написана от имени их обоих! Таким образом, после смерти одного из подписавшихся клятва теряет силу! – В голосе магиера зазвучал металл. – Просто словесный оборот… но восемьдесят лет назад «мы» переросло в «я». Краул понял это. Он снова мог заниматься колдовством.
– Великие боги, значит… значит, все эти годы мы жили рядом с колдуном?
– А разве нормальные люди живут сто пятьдесят лет? – зло поинтересовался Одиночка. – Ты, кстати, его самого не спрашивал? Типа поделиться секретом?
– Краул говорил, что продлил свою жизнь во время странствий, воспользовавшись чудесным эликсиром горных троллей, – пролепетал Таут, – и очень переживал, что не смог сделать то же для своей жены.
– Может, он и рецепт эликсира тебе рассказал? – Корон ударил кулаком по столу. – Всем известно, что в своей магии тролли используют кровь невинных младенцев!
– Вот, значит, как, – с расстановкой проговорил Себер Тонбен.
– Я ничего не знал, я мог только догадываться! – Старик вдруг заплакал. – Это… это слишком страшно! На общине лежал грех…
– Святые небеса. – Тонбен неверными шагами подошел к столу и сделал несколько крупных глотков прямо из кувшина.
– Мастер Корон… магиер. Скажи, смог ли ты узнать еще что-нибудь?
– Да. Я сказал, что Краул решил вернуть свою жену к жизни при помощи черной магии. Проблема заключается в том, что он не просто колдун. Он колдун-недоучка. Все указывает на то, что он смог провести обряд воскрешения, но его знаний оказалось недостаточно. Что-то было проделано неправильно. Восемьдесят лет он искал нужные заклинания и не справился. Та, что пришла в наш мир, не его жена. Только отражение, похожее на Анну Ренбежд внешне, но безумно страдающее внутри. Это существо на грани двух миров – мира людей и Нереальности. Подумайте, как это страшно – каждую минуту, каждое мгновение снова и снова умирать, мучиться в агонии и не иметь возможности уйти в спасительное небытие. Она вечно умирает и осознает, что страдания закончатся только с уходом из этого мира. Однако ее держит сила заклинаний. Краул сыграл со своей женой злую шутку. Он превратил ее в демона страдания.
– Анна Ренбежд… демон, – не обращаясь ни к кому, словно эхо, повторил Себер Тонбен.
– Редкая разновидность, материализовавшийся фантом. Она бесконечно страдает, и мучения вечной агонии затмевают ее разум. Она ищет смерти, но сила ее слишком велика.
– Такой твари трудно умереть, – заметил Одиночка.
– Ей нужен тот, кто убьет ее. Помните несчастного кузнеца? Рядом с его телом нашли серебряный меч. Откуда у простого кузнеца такое оружие? А смерть деревенского дурачка? Ты говорил, мастер Тонбен, в его корзинах была убей-трава. Кажется, ты недоумевал, зачем она ему понадобилась?
Никто не ответил на вопросы магиера.
– Это доказательства того, что я не ошибся. Тварь сама, своей магической силой вручала им подходящее оружие. Наверняка что-то подобное получали и другие жертвы, но следы этого скрыты рекой. Демон дает своей жертве оружие. Вот только… убить мертвое сложно. Все, с кем тварь встретилась до сих пор, оказались слишком слабы.
– Но почему? Ты сказал, что тварь сама хочет умереть…
– Только часть ее сущности. Другая же… другая стремится убивать. Демон страдания мстит за собственную боль. Пока мы не остановим его, смертям не будет предела.
Магиер потер лоб и прошелся по комнате.
– Мастер Таут, ты понимаешь, что Анна превратит твою общину в безмолвное кладбище еще до следующего полнолуния?
Словно предвестие беды, внезапный сквозняк скользнул по комнате, погасив одну из свечей. Старый Таут с ужасом смотрел, как с потухшего фитиля сползает тонкая струйка дыма.
– Пресвятые небеса, если бы я знал, если бы я только знал, – только и смог простонать он. – Умоляю, магиер, избавь нас от демона! Община даст тебе все, что ты хочешь…
– Я мог бы вынудить тебя расплачиваться за глупое упрямство, из-за которого погибло столько людей. – Корон нахмурился. – Еще несколько дней – и ты приполз бы на коленях. Но у меня тоже есть честь, честь Ордена. Цена будет обычной. Либо сорок золотых в случае успеха, либо же… достойно похороните наши тела.
Себер Тонбен порывисто положил руку на плечо Корона.
– Что бы ни сказал этот безумный старик, община выполнит твои условия!
– Конечно, конечно, – закивал Таут, – все, что хотите… любые условия…
– С каждой жертвой тварь становится сильнее. – Корон смотрел на пламя свечей. – У нас мало времени.
– Тогда нечего тянуть кота за… – Одиночка кашлянул. – Одним словом, ждать – только штаны просиживать. Кто колдун, знаем. Вытащить его из норы да к стенке прижать, чтобы не пищал. А после, глядишь, и до твари дело дойдет.
– Идти куда-то прямо сейчас? – Тонбен недоверчиво покачал головой. – Уже стемнело. Встретиться с демоном в темноте…
– Это даже хорошо. Тварь ожидает атаки только днем, – совершенно спокойно заявил Корон.
– Я… – Голос Тонбена дрогнул. – Простите меня, милорды, но я не смогу пойти с вами. У меня семья…
– Каждый должен делать то, что умеет. Я понимаю тебя, мастер, и вовсе не считаю трусом. Ты мужественно держался, а сейчас настала пора взяться за дело нам.
– Но… извини за глупое любопытство, магиер… Скажи хотя бы, куда вы направляетесь?
Одиночка хитро подмигнул ему.
– Я знаю, о чем ты думаешь, приятель. Ты прикидываешь, где к утру искать наши трупы, верно?
Краска прилила к щекам помощника деревенского головы, он опустил глаза.
– Не переживай, мастер Тонбен. Ты отважен, и никто не оспорит этого. – Корон ободряюще похлопал его по плечу. – Мы собираемся навестить жилище Краула Ренбежда. Более того, я прошу тебя объяснить, как туда добраться. А прежде… прежде мы составим тебе компанию, дружище, и проводим до дома. Нам потребуется кое-какое снаряжение.
Обуреваемый противоречивыми чувствами Тонбен кивнул. Затем вдруг взмахнул в воздухе кулаком.
– Черт меня побери, если вы отправитесь без меня! Я тоже иду в дом колдуна!
– Перестань, приятель. Никто не сомневается в твоей храбрости, но…
– Не стоит об этом. – Себер Тонбен нетерпеливо перебил воина. – Решено – мы идем вместе.
Оставив старого Таута один на один с собственной совестью, они покинули дом деревенского головы.
Вечерний ветер разметал длинные волосы Одиночки. Воин тряхнул головой, отбрасывая их назад, и усмехнулся. Он любил времена, когда неопределенность заканчивалась и начиналась драка.