Шаги простучали мимо, хлопнула входная дверь. Ну наконец-то! Жена уехала к сыну на другой конец города, и можно будет устроить себе настоящий выходной. Николай Иванович выглянул из спальни в гостиную. В тесной старинной комнате из-за стола виднелась седая головенка с тощей косицей. Сморщенная старуха сидела в инвалидном кресле, вертя в скрюченных пальцах чайную ложку.
— Сенечка! — послышался из-за стола надтреснутый голос. Ну вот, опять она его за тестя принимает.
— Я не Семен, Ирина Матвеевна, он уже двадцать лет как умер, и ваша дочь тоже. Я Николай Иванович, муж вашей внучки Татьяны.
— Ах, да, совсем забыла... А другое хорошо помню... Раньше ведь этот дом был целиком наш, его строил мой дед, купец Пустовалов...
Еще бы не знать! Николай Иванович потому и женился на Татьяне, думал, в семье с тех времен что-нибудь осталось, да так и прожил до пенсии на одну зарплату.
— В двадцатом году мне пять лет было. Вечером пришли к нам. Моя бабушка мыла эти ложечки после чая, а я с ней сидела. В дверь внизу застучали, бабушка схватила ложечки со стола и бросила в ящик буфета. Был у нас такой буфет, еще моего дедушки, с дверцами маркетри... Слышим, к нам на второй этаж идут, топают. Входят двое с ружьями, говорят, что будут обыск делать. Наверное, это были грабители, ведь власти знали, что мой отец еще до революции все растратил. Только дом остался, а в него на первый этаж уже подселили рабочих...