Эколог ценой $2,7 млрд

Джон Дорр рано взошел на трон в царстве венчурного капитала. Теперь ему надо придумать, как туда вернуться.

Когда компания Flipboard выпустила новую версию своего популярного мобильного приложения, весь персонал ее офиса в калифорнийском Пало-Альто столпился, следя за показателями трафика на экранах. Как только кривая поползла вверх, несколько десятков сотрудников собрались вместе, чтобы запечатлеть этот момент на групповом снимке. В центре, в футболке Flipboard поверх рубашки, — Джон Дорр, инвестор и миллиардер, долгие годы носивший неформальный титул короля Кремниевой долины.

Flipboard многим обязана Дорру. Его венчурная фирма Kleiner Perkins Caufield & Byers — главная опора этого проекта. Дорр, например, представил одного из основателей Flipboard Майка Маккью Стиву Джобсу, перед тем как приложение стартовало в Apple Store в 2010 году. Однако Flipboard — один из немногих удачных проектов, поддержанных Дорром в последние годы. В этом году в «списке Мидаса» Forbes, включающем ведущих инвесторов в сфере технологий, Дорр опустился с 12-го места на 26-е.

Kleiner — фирма, существующая уже 41 год и поддержавшая несколько крупнейших IPO в сфере высоких технологий. Но она упустила возможности войти в капитал Facebook, Linkedln и Groupon на раннем этапе.

Всемирный стандарт

Рустам Тарико стал вторым в мире производителем главного русского напитка. Он будет бороться за первое место и строить глобальную алкогольную компанию.

Офис Рустама Тарико находится в Барвихе, в окружении особняков, заборов, шлагбаумов и соснового леса. Рустам живет рядом и в суетливую Москву выбираться не любит. Преобладающий цвет интерьеров офиса — белый: мрамор колонн и стен, кресла, столы, повсюду серебристые логотипы «Русского стандарта» с медведем и орлом. Тарико, в белой рубашке и белых брюках, рассказывает о своей крупнейшей сделке — консолидации алкогольного холдинга Central European Distribution Corporation (CEDC).

«Сделка сама по себе сложная получилась, но красивая», — говорит Тарико. Слово «красиво» он в ходе интервью использует постоянно, говоря о вещах или событиях, которые ему нравятся. Действительно красивая по исполнению сделка по CEDC сделала Тарико крупнейшим производителем водки в России и Восточной Европе и вторым в мире. Тарико намерен сделать еще один шаг и стать первым. Описывая личные качества Тарико, сотрудники, знакомые и конкуренты используют эпитеты «хитрый», «властный», «самолюбивый», «бескомпромиссный». Все это помогло уроженцу городка Мензелинска на северо-востоке Татарстана, начинавшему свой путь с торговли вермутом Martini, стать миллиардером (№60 в рейтинге Forbes, состояние $1,75 млрд) и водочным королем.

Хватит кормить Москву

Зачем и для кого московские рестораторы открывают заведения в Лондоне.

По вечерам у входа в ресторан Burger&Lobster выстраивается очередь из хорошо одетых англичан. После семи вечера столики немаленького ресторана в модном районе Сохо в Лондоне уже заняты, места есть только у барной стойки. Заказывать столик заранее в ресторане Михаила Зельмана нельзя. Только живая очередь. Внутри в интерьерах из кирпича и дерева большие компании поглощают лобстеры и бургеры, запивая пивом. Больше в ресторане ничего нет. Но это гостей не отпугивает.

Зельман показывает огромные аквариумы, по дну которых ползают лобстеры. Каждый день в четырех ресторанах он продает их более 2000. По его словам, ни одна сеть магазинов в Великобритании не продает лобстеров больше, чем он в своих ресторанах.

Московский ресторатор и основатель сетей Goodman уже перебрался жить в Лондон. Ресторатор Аркадий Новиков живет здесь пока два месяца в году. Но и он признает: открытый им полтора года назад и разнесенный ресторанной критикой Novikov по выручке является самым масштабным из его проектов и одним из самых крупных в Лондоне ресторанов. В прошлом году выручка составила £25 млн. В Лондоне можно не только проедать деньги, но и зарабатывать?

Звуки прибыли

Как недоучившийся студент из кустаря-одиночки превратился в крупного производителя дорогих гитар.

Владелец фирмы PRS Guitars Пол Рид Смит из Мэриленда так истово борется за качество, что порой забирает у своих мастеров недостаточно качественные инструменты и распиливает их пополам. «Для меня это вопрос выживания, — объясняет он. — Моя компания удержится на плаву, если на стене музыкального магазина будут висеть десять гитар, но клиенту больше других понравится наша».

Выжить на рынке высококлассных музыкальных инструментов действительно непросто. При годовой выручке $43,5 млн PRS Guitars, основанной в 1985 году, трудно тягаться с такими старожилами и гигантами гитарного рынка, как Fender Musical Instruments ($350 млн) и Gibson Guitar Corp. ($325 млн). Поэтому Смит хватается за любую возможность заработать. Например, в январе приобрел своего же дистрибьютора в Великобритании (сумма сделки не раскрывается), чтобы к концу года начать прямые поставки розничным продавцам в Европе и оставлять у себя всю прибыль.

Смиту сейчас 57 лет, а начал он делать гитары, когда был подростком, используя доступные детали и материалы. Никакого специального образования у предпринимателя нет. Его отец играл в джаз-банде, но зарабатывал на жизнь преподаванием математики, так что у Пола не было денег на покупку первоклассных инструментов. «Я мог их получить, только собрав сам», — говорит он. За недостаточное усердие в учебе Пол был исключен из колледжа и, выбирая себе занятие, освоил столярное дело. В том числе научился делать корпусы гитар.

Строго по форме

Играя в войну, бывший офицер и менеджер Дмитрий Крупенников нашел путь к собственному бизнесу.

Основатель группы компаний «Эполет» Дмитрий Крупенников берет с полки красноармейский яловый сапог. Переворачивает и объясняет: сапог современный, сшит в мастерской «Эполета», но подошва подлинная, из старых запасов, списанных со складов Минобороны. Показывает другой новодельный сапог — германский, времен Первой мировой. Стальные шипы, которыми он подкован, настоящие немецкие. Новодельное обмундирование должно максимально соответствовать подлинному, иначе военные реконструкторы и придирчивые кинокостюмеры просто-напросто его не возьмут. Например, для пошива шинелей к новому фильму Никиты Михалкова «Солнечный удар» (по рассказу Бунина) Крупенников заказывал особое сукно на текстильной фабрике.

Специализация фирмы Крупенникова — прокат, пошив на заказ и продажа готовой униформы и обуви российской, советской и некоторых иностранных армий XX века. В обмундировании от «Эполета» снимались актеры в «Брестской крепости» и «Шпионе», «Жила-была одна баба» и «Белой гвардии» — всего более чем в 50 кино- и телепроектах. Между тем 43-летний Дмитрий Крупенников — костюмер-самоучка. Бывший морской офицер, сделавший карьеру от матроса до капитана-лейтенанта, в 2000 году он уволился с должности заместителя командира войсковой части ВМФ. Друзья, такие же отставные моряки, предложили Дмитрию возглавить частное охранное предприятие в Москве.

Вместе с новым делом появились время и средства для хобби. Крупенников еще со школы увлекался историей военного костюма. Став гендиректором ЧОПа, он вступил в «Рабоче-крестьянскую Красную армию» — один из старейших московских военноисторических клубов. Поскольку моряков в клубе не предусматривалось, Дмитрий создал инженерное подразделение. Первая реконструкция, в которой он участвовал, — инсценировка оборонительных боев осени 1941 года на Бородинском поле.

Танцы с деньгами

Александр Вистгоф бросил карьеру в немецкой корпорации ради аргентинского танго. Что из этого вышло?

«Это танго for export, а на самом деле танцевать так — дурной тон», — поясняет Александр Вистгоф, замерев со своей женой в позе, которую обыватели считают классической для танго. Ольга откинула голову назад, кокетливо отставив ножку, Александру не хватает только розы в зубах. Супруги демонстрируют танец прямо на улице возле школы Вистгофа «Планетанго». Бизнес Александра примерно так и начинался — в уличной беседке он давал уроки за 20 рублей в час. Теперь две танцевальные школы приносят ему около 12 млн рублей выручки в год, у него репутация одного из самых влиятельных танго-деятелей в России.

Вистгоф увлекся аргентинским танго в 1998 году. 29-летний менеджер отдела маркетинговых исследований Procter & Gamble просто хотел расширить круг знакомств: «Мне казалось, что для танцев типа диско я уже староват, а танго посолиднее будет». Так он оказался в любительской группе танго хореографа Валентины Устиновой (сейчас это школа Casa del tango). «Саша обнаружил в себе организаторские способности, — вспоминает Устинова. — Он стал первым в Москве танго-диджеем, начал проводить мастер-классы, куда приглашал преподавателей-аргентинцев, сам много учился».

Неподъемные деньги

Почему предпринимателям трудно получить кредит на приемлемых условиях.

Алексей Хлестов, глава компании «Диадар», выпускающей диетические и диабетические продукты, два года пытался получить кредит на развитие бизнеса. Предприниматель собирался открыть еще одно производство, и ему требовалось 180 млн рублей на 5-7 лет. Это 60% инвестиционной стоимости проекта, остальные 40% предприниматель был готов вложить сам. Хлестов обошел все крупнейшие банки, включая те, в которых его компания кредитуется на постоянной основе, — Альфабанк, Промсвязьбанк, Транскредитбанк, и везде получил отказ. В банках мотивировали свое решение тем, что стратегия не предусматривает инвестиционных кредитов сроком на 5 лет и более. Деньги в конце концов удалось найти в небольшом банке, обслуживающем предприятия нефтяной отрасли. «У них были деньги, они их и выдали», — объясняет Хлестов. При этом у предпринимателя был залог — земля, на которой он собирался строить завод.

Залог — это то, что отличает желанного заемщика от того, кому кредит в банке не дадут никогда. Денис некоторое время назад уволился из инвестбанка «Ренессанс Капитал» и присоединился к жене в семейном бизнесе — они продают товары для дома через интернет. Компания существует три с половиной года, и недавно Денису с женой потребовались деньги, чтобы открыть торговую точку в Москве. Это была их первая попытка взять кредит на юридическое лицо, до этого все кредиты Денис брал на себя. Но это не очень удобно, потому что такой кредит нельзя напрямую гасить из доходов бизнеса.

Слабые места

Какие ошибки начинающих предпринимателей могут оттолкнуть потенциальных инвесторов.

Для основателя стартапа венчурные инвесторы и бизнес-ангелы — главная надежда, когда не хватает собственных денег на запуск или развитие. Будущее проекта зависит от того, удастся ли избежать ошибок, которые могут оттолкнуть потенциального партнера со средствами. «На ранней стадии показать стартапу толком нечего. Но мы все равно смотрим, есть ли хоть какой-нибудь прототип, успела ли команда что-то сделать», — замечает старший партнер фонда Runa Capital Сергей Белоусов. Forbes в течение полугода наблюдал за 11 стартапами, попавшими в полуфинал нашего конкурса. Условия старта были разными — одни уже успели продать долю в бизнесе и получить круглую сумму на развитие, другие оставались на грани выживания или даже еще не довели до ума рабочий прототип. Для нашего жюри полугода оказалось достаточно, чтобы определить, есть ли у бизнеса потенциал. Восемь проектов эксперты сочли не заслуживающими призовых мест. Проанализировав типичные ошибки предпринимателей, оказалось, что самая частая из них — непонимание своей целевой аудитории.

Потребительское настроение

Нарисовать портрет будущего клиента, понять, его потребности и т. д. — дело трудное, особенно если продукт еще не разработан. Между тем лучше уделить этому внимание уже на ранней стадии. Когда продукт будет готов, может оказаться, что он просто никому не нужен. Причин, по которым создатели стартапов не задумываются заранее о своей целевой аудитории, несколько. Одна из них, как ни странно, — наличие средств на развитие проекта. Показательный пример — социальная сеть «Цифровой автограф», где пользователь-автор может защитить любой контент своей электронной подписью. Основатель стартапа, владелец компании «Сигнал-КОМ» Владимир Смирнов два десятка лет занимается криптографической защитой данных. На «Цифровой автограф» к настоящему времени он потратил около $1 млн собственных средств. Хотя основная работа над системой завершена, большого интереса со стороны потенциальных клиентов пока нет. Смирнов заключил три договора с издательствами, частных пользователей — считаные единицы. Отклики от писателей и фотографов свидетельствуют о том, что им такой сервис не нужен. Будь на месте Смирнова новичок без средств, порядок действий и их анализ, вероятно, были бы иными.

Кусочек рынка

Можно ли продавать российский продукт по цене иностранного бренда? Да, как показывает опыт BioFoodLab.

«Все мне говорили: ты на производствах была? Нет? Ну и нечего тебе там делать», — рассказывает Елена Шифрина, бывшая сотрудница ТНК-ВР, а ныне владелица компании BioFoodLab, выпускающей орехово-фруктовые снэки. Знакомые консультанты пророчили, что к концу первого года работы она сможет продавать не более 12 000 батончиков в месяц. Однако в декабре 2011 года Шифрина учредила BioFoodLab, и теперь в месяц сбывает около 40 000 батончиков (в оптовых ценах это 2,2 млн рублей).

Идея собственного дела у Елены появилась во время учебы в бизнес-школе Сколково. Выпускница лондонской Regent’s Business School, она три года проработала в ТНК-ВР главным специалистом департамента продаж и логистики, а затем решила еще поучиться. Во время стажировки в Бостоне Шифрина открыла для себя философию здорового питания. «Вся наша группа подсела на батончики из сухофруктов, которые продавались в столовой Массачусетского технического института», — вспоминает она. Дипломный проект-стартап она решила писать о полезных снэках, хотя большинство сокурсников выбрали IT. Свои батончики Елена назвала «Мама Раша», и менторы — ректор Сколково Андрей Волков и декан Вилфрид Ванхонакер — в шутку предложили расширить линейку до «Мама Армения» и «Мама Грузия». Тем не менее проект был оценен на отлично.

Деньги на карту

Владельцы стартапа Zoon.ru решили потратить более $15 млн, чтобы создать новую систему поиска услуг. Вернутся ли вложения?

«Через это приложение в каждый из наших ресторанов приходит около зоо человек в месяц. Больше, чем через «Афишу», — рассказывает Анна Лаврова, директор четырех столичных ресторанов «Урюк». Чтобы поддерживать «более заметное» положение ресторанов в каталоге Zoon, она платит по 5000 рублей в месяц с каждого ресторана. То же самое делают менеджеры и владельцы еще 150 ресторанов, салонов красоты и соляриев, обеспечивая основателю недавно стартовавшего сервиса Zoon.ru Илье Мутовину 750 000 рублей выручки в месяц. Смешные цифры? Мутовин, уже потративший на свой сервис несколько миллионов рублей собственных средств, и его инвестор Дмитрий Гранов, выделивший $15 млн, так не считают: их более чем устраивают темпы роста проекта. «Монетизация не главное, главное — трафик!» — повторяет Мутовин.

Приехав 13 лет назад из Красноярска, Мутовин окончил Высшую школу экономики, несколько лет работал в консалтинговой компании Strategy Partners. «Ни на что не было времени, а результаты труда отбирали», — вспоминает он. Недоволен он и последующей работой в «ПрофМедиа», где несколько лет занимался оптимизацией расходов на вещание и системой мотивации сотрудников: «От тебя мало что зависит: ничего не сделал, а телеканал как работал, так и продолжает».

Осторожно: банки

Иллюзия абсолютной надежности банковских депозитов окончательно развеяна. Кто последует за Кипром?

Шумиха вокруг краха Lehman Brothers в 2008 году полностью затмила другое событие с не менее печальными последствиями, случившееся в июле того же года, — банкротство Независимой национальной ипотечной корпорации, более известной как IndyMac. С активами, превышающими $32 млрд, это был седьмой по размерам коммерческий банк в США. Накануне банкротства размер депозитов, размещенных в банке, достигал $19 млрд. Его бизнес рос вместе с пузырем на рынке недвижимости и рухнул, когда пузырь лопнул. За полтора года акции IndyMac потеряли 99% своей стоимости. Вкладчикам вернули по $100 000 в рамках федеральной гарантии. По остальным депозитам 50% было списано на потери, а оставшиеся суммы были возвращены с помощью «специального дивиденда» от правительства.

Последовавшее за этим крушение Lehman Brothers надолго отбило у монетарных властей и регуляторов желание позволять законам эволюции управлять развитием банковского сектора. Если раньше смертельно больные банки умирали, то теперь их стали лечить за счет государственных бюджетов. За пять лет, прошедших со дня банкротства IndyMac, спасение банков стало настолько обыденным явлением, что сильно притупило чувство самосохранения и у инвесторов, и у вкладчиков. Взять, к примеру, Anglo Irish Bank, проблемы которого заставили правительство Ирландии обратиться за помощью к Евросоюзу. Моделью бизнеса этот банк не сильно отличался от IndyMac: рискованные операции на рынке недвижимости Ирландии, который переживал период бурного роста в начале 2000-х годов и обрушился после кризиса 2008 года. Тридцатого сентября 2010 года ирландское правительство объявило, что на спасение одного только Anglo Irish необходимо почти €30 млрд, а есть еще пять банков поменьше, но тоже с большими проблемами.

Долгое эхо войны

В какие отрасли инвестировать, чтобы не угодить в демографическую яму?

Незаметно для многих Россия столкнулась с новой проблемой из области демографии. Хотя численность населения стабилизировалась и даже несколько выросла в последние годы, численность экономически активного и трудоспособного населения перестала расти и начала постепенно снижаться. Это связано с так называемым демографическим «эхом войны». В результате громадных потерь на полях сражений поколение, родившееся в 1920-е годы, стало малочисленным в послевоенный период. Это привело к резкому снижению рождаемости в 1940-е годы и отозвалось более поздними волнами, с интервалом в 20-25 лет. В результате половозрастная пирамида, где нижние этажи занимают молодые поколения, а верхние — старшие поколения, в России имеет вид елочки: волны повышенной и пониженной рождаемости продолжают сменять друг друга даже спустя почти 70 лет после окончания войны.

Как раз в настоящее время из-за очередной демографической волны снижается количество вступающих в трудовую жизнь. Одновременно начинает массово выходить на пенсию многочисленное поколение, рожденное в 1950-е годы. Таким образом, количество рабочих рук (без учета трудовой миграции) сокращается, безработица снижается до исторически минимальных уровней, а конкуренция на рынке труда нарастает. По нашим грубым оценкам, стабилизация и некоторое снижение числа занятых в ближайшие годы будет стоить России потери примерно 1% роста ВВП по сравнению с 2000-ми годами. Негативное воздействие демографических факторов на рост российской экономики сохранится примерно до 2020 года, когда в трудоспособный возраст войдет многочисленное поколение рожденных в 2000-е годы.

Честность в кадре

«Вы с ума сошли? Вы пиаром занимаетесь или чем-то другим?» — бывший вице-президент по общественным связям Сбербанка Юрий Ровенский пересказывает первую реакцию заместителя председателя правления Сбербанка Беллы Златкис на новый пятиминутный корпоративный ролик. Вместе с Андреем Скворцовым, генеральным директором студии видеоинфографики и презентационного кино «Меркатор», он принес на согласование «честный фильм» про очереди в отделениях Сбербанка, на которые жаловались клиенты.

«Мы предложили рассказывать о себе с признания очевидной проблемы, слабого места», — вспоминает Скворцов. Быстро забыв о первой реакции, Златкис, по словам Скворцова и Ровенского, оценила режиссерскую находку: дальше в ролике сотрудники банка объясняли, как планируют справиться с очередями.

В результате «Меркатор» сделал 10 «проблемных» фильмов о Сбербанке: об очередях, мошенничестве и т. д. Премьера состоялась в сентябре 2012 года на форуме портала Banki.ru, где собиралось больше всего недовольных. Ровенский уверен, что «негативный» сериал в итоге привел к положительным результатам. «Нас стали слушать, мы привлекли внимание блогеров и набрали сотни тысяч просмотров», — отмечает Ровенский. «И это была ценная аудитория, ядро критики на тот момент», — добавляет Скворцов.

Сериал про Сбербанк не первый, хотя и яркий проект «честного» корпоративного фильма для компании «Меркатор». «Еще пять лет назад мы почувствовали, что зрители не верят красивым историям про то, как все хорошо», — говорит Скворцов. Когда у тебя есть сомнение, что продукт полезен, «психологически тяжело себя продавать», признается он.

Прогресс и государство

На недавних слушаниях в американском конгрессе гендиректору Apple Тиму Куку пришлось оправдываться за $100 млрд, которые компания хранит на зарубежных счетах, укрывая от корпоративного налога. Разбирательство не имело юридических последствий, поскольку буквы закона (а если верить Куку, то и его духа) компания не нарушала. Конгрессмены и сенаторы, а также американская пресса тем не менее отнеслись к этому случаю с негодованием, обвинив Apple в нечистоплотности и отсутствии патриотизма.

Этот спор не о судах, а о морали, и, как часто бывает в таких случаях, две стороны диалога не только не понимают друг друга, но и говорят на разных языках. Миллиарды долларов, возмущается сенатор Маккейн, «укрыты от корпоративного налога и не могут быть использованы для... поддержки той самой американской экономики, которая и породила эту гигантскую корпорацию». «Наша компания, — возражает Тим Кук, — всегда верила в простоту, а не сложность. В духе своих убеждений мы рекомендуем существенное упрощение корпоративного налогового законодательства». Типичный разговор политика и технаря, из тех, что описывают двойную спираль и раз за разом возвращаются на исходные позиции.

Казенный дом

Кто главный владелец квартир в Москве? Городские власти. В собственности города около 520 000 из 3,2 млн «жилых единиц», имеющихся в столице. Многие из квартир не были приватизированы, другие, новостройки, достались городу от девелоперов. Часть этих квартир городу принадлежит временно и передается по разным программам молодым семьям, жителям расселяемых пятиэтажек и т. д. Большая часть сдается в аренду небогатым и нуждающимся москвичам по так называемому социальному найму. Многие из них десятилетиями живут в квартирах, считая их своими, но не хотят воспользоваться правом приватизации. Кто-то не хочет брать на себя расходы по ремонту, кого-то пугает введение налога на недвижимость.

Чаще всего эти квартиры расположены в панельных домах в спальных районах. Подобные маловыразительные кварталы можно встретить практически во всех крупных городах мира. Государство вынуждено содержать такой жилой фонд, чтобы дать крышу над головой людям, которые не способны купить или снять жилье на рыночных условиях. Вот несколько примеров, как работает система социального жилья в разных странах.

«Это все придумал Черчилль»

Когда в начале июня премьер-министр Турции Эрдоган заявил, что за многодневными акциями протеста в его стране стоят иностранные силы, в самой Турции над его словами посмеялись. Но было одно место, где его очень хорошо поняли, — Россия. Разоблачение глобальных заговоров является у нас национальным видом спорта.

От «Протоколов сионских мудрецов» до «плана Даллеса», от Октябрьской революции до развала СССР, от терактов 11 сентября 2001-го до аномальной жары летом 2010-го — повсюду мы ищем двойное дно и задаемся ленинским «кому это выгодно?». Мы проницательны, как пикейные жилеты из «Золотого теленка»; мы бдительны, как пациенты Канатчиковой дачи из песни Высоцкого: «Это все придумал Черчилль в восемнадцатом году». Хотя сегодня Черчилля заменили бы на Чубайса.

Услышав о теракте на финише Бостонского марафона 15 апреля 2013 года, наши пикейные жилеты сразу объявили, что это инсценировка спецслужб США. Блогеры сличали фото до и после взрыва, расстановку полицейских и утверждали, что раненые не могут спокойно сидеть в инвалидных креслах и что на месте взрыва были актеры-ин-валиды. Телеведущий Максим Шевченко прямо сказал, что эта постановка — часть тайного сценария, чтобы скрыть провал политики США в Ираке и оправдать ввод американских войск на Кавказ.

Инвестиционная пауза

Публичная полемика вокруг низких темпов роста российской экономики и риска рецессии, кажется, слегка поутихла. Может, к лучшему: а то доходило до безапелляционных призывов к Банку России снижать процентные ставки. Но проблема, увы, никуда не делась.

Анализ факторов производства (труд и средства производства) показывает довольно напряженную картину. В отличие от других крупных развивающихся экономик Россия вряд ли сумеет избежать физического падения занятости. Демографическая ситуация говорит о снижении численности населения трудоспособного возраста в ближайшем будущем, и иммиграционная политика, вероятно, не сможет полностью компенсировать эти потери. Одно из решений — стимулировать более поздний выход на пенсию. Но в любом случае основной упор необходимо делать на повышение квалификации рабочей силы: качестве образования, его адаптации к современным требованиям экономики.

Что касается средств производства, то их изношенность (в среднем около 50%) и часто технологическая отсталость (средний возраст основных фондов близок к го годам) ограничивают рост производительности труда. Без замены устаревших технологий и инвестиций в новые ждать серьезных улучшений не приходится.

Русское эльдорадо

«И по сей день мы смотрим на европейцев и Европу так же, как провинциалы смотрят на жителей столицы, с ощущением собственной неполноценности»... «Русским нечего стыдиться.. Они такие, какими их сделала история и география: народ,построивший империю в невозможных климатических условиях, которая впоследствии разрослась от Леванта до Индии». Две фразы, одна из которых принадлежит Александру Герцену, а другая — нашему современнику, американскому ученому и писателю Роберту Каплану, описывают вечную дискуссию о русском характере, судьбе и империи.

За последний год за рубежом вышло сразу несколько книг-бестселлеров, одним из главных или случайных героев которых оказалась Россия. Роберту Каплану, автору нашумевшей в США книги «Месть географии», было трудно обойти русскую тему в силу объективных причин — достаточно взглянуть на карту. Каплана интересует, насколько география по-прежнему определяет текущую политику государств и народов. Евразия — главный театр геополитических действий. Хотя «самые заселенные территории континента располагаются по его краям — в Европе, на Ближнем Востоке, Индостанском полуострове, в Китае и Юго-Восточной Азии, а в центре простираются безлюдные территории Сибири и Дальнего Востока», Россия оказалась вовлечена почти во все главные евразийские геополитические конфликты.

Бегство от свободы и обратно

Проректор РЭШ Константин Сонин называет Владимира Гельмана, профессора Европейского университета в Петербурге и Хельсинкского университета, одним из лучших российских политологов. Эта характеристика справедлива. Но «политологи» в понимании Сонина, Гельмана и западных университетских ученых занимаются не тем, что принято у нас называть «политологией». Они не следят за отношениями на политическом Олимпе как за бесконечным латиноамериканским сериалом, не подсчитывают влиятельность персоналий и элитных групп. Современная политология — чуть более точная и близкая к экономике наука.

В книге «Из огня да в полымя: российская политика после СССР» (издательство БХВ-Петербург) Гельман смотрит на политическую историю сквозь призму теории игр. Политики — рациональные игроки, действующие в рамках возможных стратегий и максимизирующие свою выгоду. Почти homo economicus. Конечно, политиками движут страсти, обиды, страхи, привязанности, они совершают ошибки. Но ошибками пользуются другие игроки, тоже в целом рациональные и в каждую минуту делающие то, что позволяет им соотношение сил на поле и правила игры.

Возможно, концепция «человека рационального» и теория игр не позволяют вполне адекватно описывать потребительские и трудовые стратегии людей. Но политические баталии они схватывают превосходно. «В результате промедления X инициативу перехватил Y», «X сумел навязать Y свою игру», «Y, казалось, обеспечивший себе победу, не ожидал от X такой заряженности на игру» — эти фразы могут описывать и футбольные, и шахматные, и политические баталии.

Современная политология объясняет характер политики в любом обществе как спортивную игру: решает набор игроков и институты — принятые правилами игры. Политики — не «герои» (демократы) и «злодеи» (диктаторы), а лишь игроки, стремящиеся к победе над противником и вынужденные играть по правилам. Какой политик откажется царствовать вечно, если общество не против?

Время «решоринга»

Инсорсинг сегодня называют способом решения проблем аутсорсинга. «Решоринг — возвращение их из офшора домой, «в семью» — позволит усилить контроль за качеством и сократить издержки, которые неявно формирует взаимодействие с внешним — и особенно удаленным — поставщиком. Впрочем, в рамках одной страны вопрос пока столь жестко не стоит — инсорсеры часто сами привлекают сервис-провайдеров с рынка, а заказчики в основном ратуют за сбалансированную модель in&out.

В ожидании постоянно откладываемого бума ИТ-аутсорсинга на российском рынке, похоже, успела стартовать эпоха инсорсинга. По крайней мере, если судить по количеству заявлений (а также и не особо громких инициатив) о создании крупными предприятиями собственных ИТ-компаний в 2011—2012 годах. Самый заметный пример — это «Сбербанк-Технологии» и, вероятно, в скором времени еще и «Сбербанк-Сервис». Свои ИТ-«дочки» появились у «Открытия» («Открытие-информ»), ММК («ММК-Информсервис»); упоминают о подобных планах «ЕвроХим», КамАЗ, НЛМК и пр. Все это не считая уже довольно давно существующих «Лукойл-информ», «РН-информ» или недавно появившегося «Газпром-информ».

Впрочем, такую ситуацию не стоит относить к специфике российского рынка, так и не повидавшего пока расцвета ИТ-аутсорсинга. Инсорсинг сегодня — новая глобальная реальность. Все больше рабочих мест начинают возвращаться в свои исторические страны (оншоринг приходит на смену офшорингу) и частично — в свои исходные компании (инсорсинг после аутсорсинга).