Крейг Инглиш, Джеймс Рапсон. Похвалите меня. Как перестать зависеть от чужого мнения и обрести уверенность в себе

Стремление непременно понравится окружающим, даже в ущерб себе, хроническая тревожность и неуверенность в себе, заниженная самооценка, беспокойство о том, что подумают другие, встречаются у современных мужчин и женщин настолько часто, что это можно считать эпидемией XXI века. Несмотря на то, что все эти проблемы очень сильно портят нам жизнь, мы редко заостряем на них внимание, так как считаем, что это просто особенности нашей личности, с которыми ничего не поделаешь.

Авторы этой книги провели обширное исследование и выявили первопричины подобных проблем и считают, что даже их запущенные формы поддаются корректировке. Они описали семь революционных практик трансформирующегося человека, которые помогут вам измениться, поверить в себя, обрести гармонию в личной жизни и стать счастливым. 

Практики, представленные в этой книге, помогут вам:

- побороть постоянную тревожность;

- лучше узнать самого себя, научиться самоустраняться от суеты и блокировать неприятные чувства;

- управлять собственными эмоциями;

- наладить гармоничную сексуальную жизнь;

- осознать свою невероятную женственность/мужественность;

- наладить отношения со своей семьей и партнером;

- понять, почему личное пространство так важно для гармоничных отношений;

- оценить, насколько важны дружеские отношения.

Три главы из книги (эксклюзив от издательства "Альпина паблишер"):

1. Как создать славного человека: последствия тревожной привязанности

ВСЕ НАЧАЛОСЬ, КОГДА Я БЫЛ РЕБЕНКОМ

Комик Стивен Райт шутил, что кесарево сечение, благодаря которому он появился на свет, совсем на него не повлияло, но «...каждый раз, уходя из дома, я пользуюсь окном». Современная культура уже пришла к пониманию того, что на наши чувства и поведение влияет то, как мы росли. Так что вас, скорее всего, не поразит заявление о том, что психологические корни славности растут из детства.

Алла Полянская. Найти свой остров

С самого детства все считали Нику немного не от мира сего, но открытая душа и доброе сердце с лихвой компенсировали все ее странности. Вот и сейчас, увидев, как упавший с моста автомобиль медленно уходит под воду, она, ни секунды не раздумывая, бросилась на хрупкий лед и вытащила из тонущей машины водителя и пассажиров… Максим Матвеев был поражен: как одна женщина смогла спасти от верной гибели троих сильных мужчин? Но гораздо больше его волновал другой вопрос: кто подстроил аварию? А на следующий день на Нику напали, она сама чудом осталась жива. Теперь уже Матвеев знал: простой благодарностью дело не ограничится, он пойдет на все, но выяснит, кому она могла помешать. Он еще не подозревал, что встреча с Никой вовсе не была случайной и их судьбы связаны между собой гораздо крепче любых уз…

Глава из книги:

Тишина, упавшая на них, казалась вязкой и липкой. И уже поздно отсылать детей – Лариса права, это нельзя было при них… хотя они бы все равно узнали. Что сделано, то сделано, и назад уж не откатишь. Но как нарушить эту тишину, что сказать?

Буч возмущен до глубины души – на столе пахнет мясом, рыбой и прочими вкусными вещами, но никто отчего-то не торопится угостить его. А кот, как известно, никогда не ворует – он просто берет свое. А потому Буч, вскарабкавшись на диван, ставит лапы на стол и, подцепив одной половину стейка из тарелки Панфилова, хватает его зубами и спрыгивает на пол, угрожающе урча, чтобы все понимали – это его добыча и отнимать ее себе дороже.

Анна Берсенева. Женщины да Винчи

Иногда так хочется полностью переменить свою жизнь! Ведь перемены обещают нам счастье. Но когда они случаются по стечению опасных обстоятельств… Именно это происходит в жизни Белки. В неполные тридцать лет Белла Немировская отлично разбирается в мужской природе благодаря своей интуиции и профессии психолога. Поэтому ее жизнь идет легко и приятно. Но вдруг – вместо родной Москвы чужой город в самой глубине России, чужие и непонятные ей люди… И семейное прошлое, о котором она, оказывается, ничего не знала.

Глава из книги:

– Никто не видел, как ты сюда пришла?

От того, что Полина сидела рядом с лимонным деревом, ее сходство с девушкой эпохи Возрождения сильно увеличивалось. К тому же и прическа была похожа – русые волосы, разделенные тонким пробором, двумя волнами прикрывали щеки, оттеняя плавный рисунок тонких скул. Может быть, после того как Зина сказала о картине Леонардо да Винчи, Полина нарочно стала делать такую же прическу, как у Дамы с горностаем. Нет, все-таки едва ли нарочно: нарочитость – это было последнее, в чем ее можно было заподозрить.

– Не знаю, – пожала плечами Зина. – А если кто и видел, то что? Пришла и пришла. У меня здесь одноклассница живет, да и мало ли кто здесь живет.

Народу в Трифоновом монастыре действительно проживало немало. Зина и знала-то его всю свою жизнь уже не как монастырь, а как огромную коммуналку. Самой ей совсем не хотелось бы здесь жить. Конечно, и они с мамой живут, по сути, в коммуналке с тех пор, как хозяевам, у которых они когда-то сняли жилье, было объявлено, что дом больше не является их собственностью и жильцы становятся полноправными квартиросъемщиками. Но все-таки это дом, он бревенчатый, в нем стены дышат, а здесь не комнаты, а кельи, и мрачные каменные своды вместо потолков, и холодно всегда – Валя свое лимонное дерево специальной лампой обогревает, – и свет вечно тусклый, какие лампочки ни вкручивай.

Ками Гарсия. Непобедимые

Кеннеди Уотерс – простая девчонка, которая не верит ни в духов, ни в призраков, ни в демонов. Она прекрасно рисует и обладает фотографической памятью и способностью в считаные секунды запоминать десятки страниц текста, но старательно прячет свои умения от одноклассников и мечтает о любви. Привычная жизнь Кеннеди рушится в одночасье, когда девушка обнаруживает свою мать мертвой. Растерянность и страх ей помогают преодолеть неожиданно обретенные друзья: близнецы Джаред и Лукас Локхарты. Братья открывают Кеннеди, что ее мать, как и они, была членом древнего тайного общества – Легиона Черной Голубки, – организованного с целью защитить мир от мстительного демона. И Кеннеди предстоит вступить в Легион и отправиться на поиски единственного оружия, которое способно остановить силы тьмы.

Глава из книги:

– Мы лишились кучи оборудования, не говоря уже об оружии и боеприпасах.

Прист сидел напротив меня на заднем сиденье фургона и производил инвентаризацию содержимого своей сумки. В разноцветных отблесках светофоров он казался еще младше.

– Новых наделаешь, – не слишком убедительно утешил его Лукас.

– Без инструмента и рабочего места – вряд ли.

Вина камнем лежала у меня на душе. Мне очень хотелось попросить у них прощения, но Джаред то и дело украдкой поглядывал на меня в зеркало заднего вида, безмолвно напоминая держать рот на замке. Может, на это была своя причина, что-то такое, чего я не понимала наряду с красными кругами на карте и полосой из соли.

Водный перекресток

Пересекающиеся реки — не обман зрения. Вместо традиционного моста над Эльбой перекинут водный, по которому курсируют не машины, а яхты, прогулочные катера и груженые баржи. Протяженность Магдебургского моста — 918 метров (228 метров проходят над водой, еще 690 метров — над сушей).

Водный мост над Эльбой соединил каналы Эльба-Хафель и Среднегерманский. Раньше, чтобы попасть из одного канала в другой, суда делали крюк в 12 километров. Кроме того, корабли с помощью шлюза спускались в реку, а потом поднимались в канал. К тому же по Эльбе могли ходить лишь те суда, чья осадка не превышала 1,5 метра. Чтобы суда не садились в реке на дно, в порту Магдебурга часть их груза приходилось снимать и перекладывать на баржу. Она сопровождала караван кораблей до канала Эльба-Хафель, где груз возвращали обратно. Магдебургский водный мост, глубина желоба которого 4,25 метра, стал решением этих проблем.

Глеб Шульпяков. Вадим Вадимыч

Эта история произошла со мной прошлой осенью в Германии. Я приехал в Кёльн по приглашению моего бывшего однокурсника, «профессора Леона Цвингера», с которым не виделся двадцать лет и письмо от которого неожиданно пришло ко мне. Из письма следовало, что Леон не исчез в 90-х (как я думал), а поменял гражданство, профессорствует в Кёльнском университете и даже курирует некий литературный фестиваль.

На него-то он и пригласил меня.

Надо сказать, Леон никогда не был мне другом. Да и приятелем тоже. Однако меня всегда тянуло к этому замкнутому еврейскому юноше из уральской провинции. И тогда, в студенчестве, когда он рисовал мрачные абстракции, и теперь, после «превращения» в профессора. И я решил ехать, тем более что в Кёльне мне бывать не приходилось.

Картонку с моим именем держал лысый человек в черном костюме и розовом, под цвет щек, коротковатом галстуке.

— Фриш, — представился он по-русски.

Подхватив сумку, человек с писательской фамилией выбросил картонку в корзину для мусора. Мы вышли из аэропорта и сели в его машину. Как все безволосые, в очках, люди, Фриш выглядел «без возраста», хотя оказался моим ровесником. Это выяснилось по дороге в город. В Германию он переехал из Чернигова, а при Леоне был чем-то вроде администратора. Он признался, что горд знакомством с человеком, который знал Леона в юности. Речь шла обо мне.

В булочную на такси

...наши люди по-прежнему не ездят. А вот простые жители Нью-Йорка этого бы не поняли. Там поймать знаменитое желтое такси, чтобы доехать буквально до соседнего, - обычное дело: дешево, быстро и безопасно. Только руку подними.

С Сэмми мы встретились в кафе на Манхэттене, между 37-й и 38-й улицами на Десятой авеню. Рядом река Гудзон, знаменитая площадь Таймс-Сквер и не менее знаменитый вокзал Гранд-Централ. Выезжать на работу именно отсюда для Сэмми своего рода традиция, ритуал. Каждое утро он выпивает в этом кафе внушительную чашку чая (это только в кино американцы пьют литрами кофе) и приступает к работе.

Михаил Ахманов. Дальше самых далеких звезд

Далекое будущее… Маленькая сельскохозяйственная планета со странным названием Опеншо, столетия назад колонизированная людьми. Благоприятный климат, теплый океан. Маленькие городки с уютными кабачками. В любом из них так приятно посидеть за кувшином вина, поболтать с приятелем, завести знакомство со сговорчивой девчонкой. Но потомственный Охотник Калеб и его напарник Весли Кинг не могут себе этого позволить. Неизвестный паразит завладел сознанием одного из колонистов. И хотя Охотникам не впервой уничтожать опасных зверей, здесь им пришлось столкнуться с врагом, угрожающим безопасности всей Галактики…

Отрывок из книги:

Людвиг раздвинул стены рубки, и теперь она вмещала весь экипаж. Доктор Аригато Оэ сидел в кресле рядом с пилотским ложементом, священник и Десмонд стояли за его спиной, Калеб и Дайана – подальше, у люка. На экране внешнего обзора круглился Борг, синий, зеленый, золотистый, с караванами облаков, что тянулись над диском планеты, с белыми шапками на полюсах и сверкающими под солнцем океанами. Огромный мир, больше Земли и Авалона… Калеб взирал на него с восторгом, касаясь временами руки девушки. Ее пальцы были холодными, словно еще хранили память о ледяных объятиях сна в отсеке гибернации.

– Легли на экваториальную орбиту, – произнес капитан. – Грузовой корабль рядом с нами. Потерь нет, все барахло, что мы сюда тащили, в наличии. Орбита стабильна. Доктор, вам слово.

– Что я должен сказать? – спросил Аригато Оэ.

– Подтвердите, что мы на месте. Теперь вы главный, а я – в вашем распоряжении. Финиш! Наконец-то! – Капитан ухмыльнулся и сложил руки на груди.

Роман Злотников. Землянин. На службе Великого дома

Его знают здесь под именем Ник-Сигариец. Он молод, дерзок и удачлив. Он не боится рисковать и ставить на карту все ради достижения своей цели. Судьба бьет его снова и снова, но он всякий раз упрямо встает и делает новый шаг. От трущоб — к звездам. От крохотного «мусорщика» — к огромному крейсеру, бороздящему неизведанные глубины космоса. От безвестности — к лидерству в клане гордых лузитанцев. И пусть он чужой в этом мире, но он заставит всех считаться с собой. Ведь он — землянин…

Отрывок из книги:

— Хы-ых, — шумно выдохнул Ник и открыл глаза. Несколько секунд он молча лежал, подслеповато хлопая глазами, но затем зрение наконец-то сфокусировалось и Ник обнаружил, что смотрит на потолок. Потолок был низкий, судя по всему, сделан из дерева и к тому же покрашен. Ник некоторое время лениво разглядывал потолок, пытаясь понять, почему он как-то выделил тот факт, что потолок оказался покрашен, а затем замер и шумно выдохнул. Крашеный деревянный потолок… ага, на тяжелом рейдере-то… Интересно, куда это он попал?

Ник повел головой и осмотрелся. Больше всего помещение, в котором он находился, напоминало стандартный садовый домик времен позднего СССР: четыре стены, обшитые вагонкой и выкрашенные в белый цвет, дощатые пол и потолок, легкая каркасная дверь, обитая фанерой, и большое окно с переплетенной рамой.

У родителей Ника дачи никогда не было, но близкий папин друг дядя Дима, работавший вместе с отцом, был счастливым обладателем оной. Все праздники, приходившиеся на, так сказать, весенне-летний сезон, дядя Дима предпочитал праздновать именно на своем участке в четыре с половиной сотки, на котором и был возведен подобный «дворец» стандартного для советских дачных домиков размера три на четыре метра — чуть побольше стандартной кухни…