Фабрис Каро. Фигурек

Каждому приятно дружить со знаменитостью. Каждому (и каждой) лестно, если на его девушку (парня) на улице восхищенно оглядываются прохожие. Каждому хочется иметь настоящих друзей, с которыми можно делиться секретами и с увлечением отдаваться общему хобби. Короче говоря, всем нужны искренние привязанности и добрые отношения. Вот только где их взять? Автор «Фигурека» точно знает, где. И готов показать места.

Отрывок из книги:

Вот уже целую неделю я не вижусь с Клер и Жюльеном. Решил сделать передышку, чтобы они могли разобраться в своих проблемах. Все это чуть-чуть похоже на «я устраиваю бардак, а сам смываюсь куда подальше», но мне кажется, что для всех это оптимальное решение. Им никто не мешает со мной связаться, когда наступит ясность.

Ну и значит, всю эту неделю пришлось заново привыкать ужинать дома, в моей «студии», равной по дружелюбию дохлой рыбе и настолько приветливо тебя встречающей, что бродить часами по серым, пустынным, скованным декабрьским ледком парижским улицам, когда кожа трескается от холода, и то покажется приятнее.

Тем не менее я пережил это легче, чем мог предполагать: Таня почти все время со мной. Ничтожно малую толику дня во плоти, остальные часы — в мечтах и снах. Если кто-то превращается для тебя в навязчивую идею, все становится так просто… Мир вокруг меня, окончательно вырождаясь, медленно скользит к последней черте, рассыпается как уголек, а я иду по жизни, нацепив маску развеселого клоуна.

О патриотизме

Психологами и психолингвистами давно доказано, что подавляющее большинство конфликтов между людьми возникает из-за слов. Не по существу, а - “по форме”. Причем это касается и личных конфликтов (один мой знакомый назвал тещу “мамашкой” из самых лучших побуждений - и стал врагом навсегда), и еще больше - конфликтов общественных.

Есть еще одно милое качество человеческой психологии: большинству совершенно не свойственно вникать в значения слов. Люди слышат то, что хотят слышать. Или что их заставили слышать. Самим-то думать некогда. Или не хочется.

Сейчас только ленивый не спорит о патриотизме. Что это: нечто страшное и ужасное, как пьяный орк, или, наоборот, высокое, чистое и прекрасное, как трезвая Наоми Кэмпбелл? Давайте разбираться.

Александр Шакилов. Герои Зоны. Полигон

Нас ненавидят. Нас всех хотят уничтожить. И потому не обойтись без сталкера Макса Края. Только он способен пройти через ловушки Полигона и дать отпор отщепенцам всех мастей: маньякам и мутантам, наемным убийцам и криминальным авторитетам. Только ему под силу спасти человечество от оружия массового поражения! Но как не отступить и не сдаться, когда враги коварны, а преград на пути так много…

Отрывок из книги:

Зацепившись за корень – и откуда он только взялся?! – я в очередной раз упал.

Мне было плохо, так плохо, что хоть отпевай.

Я ненавидел чертов Полигон, где все так и норовило сделать мне больно, поставить подножку, ударить облаком мошкары в линзы очков и расплющиться на них склизкими маслянистыми пятнами, ухудшающими обзор чуть ли не до нуля, ну или еще как напакостить!..

Но больше всего я ненавидел Полигон за то, что Резаку в нем было хорошо.

Блондинчик-«африканец» чувствовал себя тут точно килька в томатном соусе, как он сам в этом признался. Только мы зашли под покров леса, рот его вновь открылся, будто держать его в закрытом положении не позволяли мощные пружины. Ему тут лучше, чем в Вавилоне, где вся власть принадлежит кланам, вообще лучше, чем среди людей. Среди деревьев ему, видите ли, дышалось легче, во всю грудь прямо-таки дышалось.

– И во все бронхи с трахеей? – не удержался я.

Андрей Гребенщиков. Метро 2033. Сестры печали

Это книга забытых имен и потерянных душ. Безымянные герои в поисках своей судьбы на ощупь бредут во тьме. Их путь – десятки и сотни километров по радиоактивной, выжженной земле навстречу друг другу. Их жизни – на кончиках пальцев сестер, плетущих нити человеческих страстей. Их будущее – сон умирающей в муках ведуньи. Их прошлое – слезы и смерть. В борьбе за настоящее они пойдут до конца…

Глава из книги:

Снег. Красивый, почти белый. Мне нравится смотреть на него, непроницаемая стена из снежинок, вихрь из застывшей воды, зачем-то рвущейся на грязную землю. Белизна со всех сторон – над головой и под ногами, впереди и сзади, справа и… Красиво. Я почти забыл, что поверхность умеет быть красивой.

Снимаю перчатку и ловлю снежинки на ладонь. Не терплю холода, но снег не обжигает, он ластится, игриво пощипывая кожу. Освежающая нежность морозного утра… рекламный слоган из далекого прошлого. Кто и что хотел мне продать, прячась за этими словами? Уже неважно, все умерли, а слова остались. Слова очень живучие создания, они переживут нас всех.

Еще раз пробегаюсь глазами по выстраданному за несколько мучительных часов отчету. Он мне не нравится, эпистолярный жанр чужая для меня стихия: сухо, путано, местами даже глупо. Чукча не писатель…

А что выберешь ты?

Я завязал с наркотиками и выпивкой по самой распространенной причине: жена пригрозила разводом. Но иногда мне кажется, что развод был хорошей идеей.

Я НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ ЕГО ДНЕМ. Он появлялся после заката, как персонаж старых фильмов “нуар”: лицо спрятано за дымом сигарет, движения лаконичны, намерения ясны. Вся его фигура выражала один вопрос: сколько баров мы сегодня обойдем?

С тех пор прошло уже 10 лет, и теперь у меня все по-другому. День заполнен работой и заботами о двух сыновьях, вечер проходит в компании лучшей из женщин — моей жены, конечно. Когда лучи заходящего солнца проникают сквозь большое окно на кухне, мы садимся ужинать. Я накалываю на вилку равиолину и отправляю ее в рот. Соус просто отличный.

И тут, откуда ни возьмись, появляется тот темный призрак: бывший я.

- Это твой третий бокал вина? — то ли спрашивает, то ли обвиняет он.

- Второй, — поправляю я.

Хотя, если честно, это второй с половиной. (Он преувеличивает, я отрицаю очевидное — как в те времена, когда я бухал.)

- А, маленькие хитрости. Прям как в те времена, когда ты бухал.

Он звонко бросает нож на край тарелки, я перехожу на минералку.

Но темная тень никуда не уходит, и вечер теряет очарование. В голову лезут воспоминания.

О людях

Давным-давно пришел я на работу в понедельник - и обнаружил странное послание. На пустом листе было написано "мости ход” - и стояла моя подпись. Присмотрелся - и почерк мой! Странное, признаюсь, ощущение: лежит на столе загадочное послание тебе от тебя, которое ты точно никогда не писал. Побежал к другу Собакину - поделиться переживаниями. Он очень обрадовался: это, говорит, ты сам себе из будущего письмо отправил, что-то важное сообщил. Я, конечно, сделал вид, что не верю в такое: "Окстись, дядя, вспомни параллельные миры".

За пару дней до этого происшествия у Собакина зазвонил телефон. "Привет, - пробормотал голос в трубке, - я Владик из параллельного мира..." "Уpa! - закричал Собакин, твердо уверенный в существовании всего несуществующего. - Владик, как там? А женщины там есть? А доллар почем?” Собеседник срочно отключился. И только тут до Собакина дошло, что это звонил его шапочный знакомый - ведущий радиопередачи "Параллельный мир".

В общем, ушел я от Собакина в тревожном настроении. Какие ходы мостить, куда?На всякий случай всю работу переделал, со всеми помирился, всем долги вернул. Так и не догадался.