Будильник весело тренькнул. Помолчал, собираясь с силами, и выдал бодрую трель - то ли птичью, то ли дельфинью. Мягко мигнул и зажёгся свет, зажужжали, раздвигаясь, жалюзи.
«Свет, — подумал Казимир, тяжело переваливаясь из лежачего положения в сидячее. - Значит, за окном опять эта гадость».
Он встал, опираясь ладонями на колени, постоял, растягивая спин)' — вроде не болит, — и прошлёпал в ванную. Затем, не доходя, повернул-таки к окну — посмотреть на погоду.
Вопреки опасениям, смога за окном не было, а обнаружился там дождь, мелкий, скучный — и сразу понятно, что на весь день. Казимир особо не возражал — дождь мешает только тем, кто молод и всё ещё верит в солнце и радость. В свои пятьдесят два он предпочитал иные ценности. Спокойные.
В дополнение к дождю за окном обнаружилось граффити, одна штука. Кто-то из предпочитающих солнце и радость дебилов ухитрился вскарабкаться на пятиметровую высоту по отвесной стене дома напротив и украсить её кислотно-зелёным кругом с двумя кружками внутри — ни дать ни взять электрическая розетка. Или поросячий пятачок.
«Сяду в машину — займусь. Если, конечно, там стоит камера».
Умывшись и позавтракав, он спустился в гараж — и обнаружил на трёх из пяти свободных парковочных мест тот же рисунок, выполненный той же краской.
«Вы облегаете мне задачу». В гараже камеры точно имелись.
Машина - видавший виды элек среднего класса - выкатилась из гаража, включила дворники и подсветку салона и влилась в уличный поток. Компьютеры, как известно, умнее водителей, так что Казимир заблокировал ручное управление, вошёл в полицейскую подсеть и вызвал на экран записи гаражных камер. Пожалуйста, детская фигурка - нет, ну вы подумайте! В маске. Потрясающе. Правонарушение — это немаленький штраф родителям юного придурка, а вот преступление в маске — это пожизненное пребывание под контролем автоматических полицейских систем. Вроде ведь учат их в школе..
Поручив компьютеру самому анализировать моторику и телосложение «объекта», равно как и заполнение необходимых документов - запрос о предыдущих нарушениях, выписку штрафа и внесение инцидента в полицейские базы данных, - он закрыл глаза и попытался подремать ещё немного.
Не получилось. Автомобильное кресло было удобно для человека сидящего, но не для спящего, расслабленного.
Сразу заболела спина — чуть заметно, но Казимир предпочёл не рисковать.
— Компьютер, новостной канал. Си-би-ти.
Техасские новости были, как обычно, маловразумительны и изобиловали рассказами о жизни звёзд - вот уж без чего Казимир предпочёл бы обойтись. Но ставить новостной пуш-клиент не хотелось - хороший коп должен бьггь в курсе всего, а не только того, что ему нравится.
— Продолжается забастовка сотрудников орбитальной станции «Эндевор», приуроченная к годовщине принятия правительством...
Казимир вздохнул. В этом потоке шизы иногда теряешь чувство реальности. Летишь куда-то сквозь дождь, по шоссе, окружённом щитами шумоотражателей — так, что, кроме грузовика впереди и легковушек справа и слева, ничего и не видишь. Пытаешься не уснуть.
— Корпорация «Бэйду-Гугл» подтвердила информацию о начале третьей стадии проекта Эй-Лй. Скорее всего, как это случалось уже неоднократно, информационный монстр не станет вести собственных исследований, а приобретёт компанию, имеющую соответствующий опыт, вместе с её разработками. Напоминаем вам, что, согласно предложенной пять лет назад главным аналитиком корпорации Бэйду-Вирта Артуром Ли шуточной системе, искусственный интеллект может быть классифицирован по уровням. Так, AI-1, что означает artificial instinct, представляет собой нечто, по уровню развития близкое к дождевому червю. К этой группе относятся практически все бытовые роботы, большинство боевых дронов и дроны полицейского наблюдения и контроля. Второй уровень, AI-2, расшифровывается как artificial idiot. По словам автора классификации, к этой группе относятся медицинские киберы, некоторые боевые и научные системы, а также, как утверждает Артур Ли, большинство граждан.
Дикторша засмеялась, давая аудитории понять, что уж они-то к этой категории не относятся. Казимир придерживался иной точки зрения; впрочем, это сказывался утренний пессимизм. Пройдёт после первой чашки кофе.
— Что касается третьей группы, - продолжала диктор, - то она расшифровывается как, собственно, artificial intelligence и представляет собой разум, равный человеческому. Что ж, если «Гуглу» удастся создать нечто подобное, мир ещё на один шаг приблизится к так называемой сингулярности. Хорошо это или плохо? У нас в гостях эксперт ДАРПы Крэг Сименс, прошу вас, прокомментируйте...
— Эго хорошо, — сказал бодрый голос, и Казимир пожал плечами. Обладатель этого голоса такой же эксперт ДАРПы, как и он. Очередной эффективный менеджер, а то и журналист, такового изображающий. После стольких лет работы в полиции подобную лажу печёнкой чуешь.
— Это хорошо, потому что именно AI-3 помогут человечеству построить AI-4, artificial infinite, разум, способный развивать самого себя. Это решит большинство проблем, стоящих перед...
— Компьютер, выключить этот бред.
* * *
Попасть в полицейский участок удалось не сразу. Двое здоровых латинос-грузчиков пытались вставить круглый шар в квадратное отверстие — то есть протащить через входную дверь здоровенную раму сканера. Рама не пролезала. Руководящая процессом девчонка-менеджер то и дело принималась верещать — рама упиралась в стеклянную дверь, и девчонка боялась, что стекло разобьётся. Грузчики безропотно возвращались на исходные позиции, и всё начиналось сначала.
Казимир постоял под козырьком крыльца, вместе с двумя такими же, как он, полицейскими, только из дорожного отдела. Воздух был свежее, чем, скажем, вчера, и вообще спешку он полагал делом излишним.
— Может, сказать ей, что стекло бронированное? — осведомился один из ожидающих — щуплый азиат лет тридцати пяти.
— А оно бронированное?—удивился Казимир.
— Заодно и узнаем, — его собеседник жизнерадостно заржал.
— Говорят, что есть такой тест, — второй ожидающий сделал неопределённый жест в сторону двери. — И по его результатам люди делятся на две группы. Очень глупые и очень сильные.
Тут, наконец, рама повернулась под нужным углом, и дверь освободилась.
— Очень сильные, - резюмировал Казимир, проходя внутрь и делая глубокий вдох.
Запах кофе и сдобы. Полиция не может без него существовать, это все знают. Он читал, что когда-то, ещё в прошлом веке, была сеть кофеен — то ли здесь, то ли в Канаде. И их всё время грабили. В какой-то момент ребятам это надоело, и они сделали гениальный ход — стали отпускать полицейским кофе и донаты бесплатно. С тех пор у них за столиками постоянно находился кто-то в форме и при оружии, а ограбления, ясное дело, сразу сошли на нет.
Полиция же обзавелась вредными привычками — к кофеину и сладостям, и теперь, завидев летящую с воем и мигалкой полицейскую машину, горожане философски пожимали плечами: ясное дело, донаты кончились.
Кофе оказало ожидаемое, но неизменно волшебное действие: Казимир, наконец, проснулся окончательно.
И отправился на летучку. Сотрудники, собравшиеся в конференц-зале, получали назначения на сегодня вместе с обзором текущих успехов — довольно, впрочем, скромных. Пара бытовых драк и одна смерть от передозировки. Громкая музыка ночью. Граффити в гараже. Все дела раскрыты по горячим следам, что же касается дел старых - ими занимаются.
Впрочем, сегодня был особенный день - не то чтобы совершенно незабываемый, но чуть выдающийся из череды событий. Казимиру выдали партнёра.
Именно так - «выдали», хотя, конечно, грубо говорить о живом человеки как о вещи, но у полиции тоже есть свои традиции. Новичок зелен, неопытен - пусть сперва докажет, что он не вещь. Звали новичка Тони Маркес. Атлетического вида парень, только что из академии.
Разумеется, Казимир знал о назначении. Это только в полицейских боевиках напарника назначают в качестве наказания, а герой, получивший этакий неожиданный подарок, начинает кричать, мол, нет. я буду работать один — или лучше умру.
И только в полицейских боевиках начальник полиции ~ это дуболом, от голоса которого лопаются стёкла в офисе. Задача любого менеджера, в том числе и начальника полицейского отделения, — сделать подопечных счастливыми и полными трудового энтузиазма, так что начальство обсудило всё с подчинённым заранее.
Казимир не возражал.
— Эй, Кази, напарник-то пошустрее будет.
Том Мэтью, местный шут. То есть он считает себя умным... Ну и, соответственно, никогда не поднимется от офицера до следователя.
— Он будет бегать не за мной, а за преступниками.
Тоже, кстати, верх идиотизма - зачем бегать за преступником, если можно скинуть его биометрию полицейским службам? Городские камеры наблюдения засекут мерзавца, а что-нибудь мелкое и летающее влепит в него дротик со снотворным.
— А ведь тебе всего шесть месяцев до пенсии, — не унимается шутник. — Ты знаешь, чем это кончается в кино? Герой говорит...
Кстати, уже никто не улыбается. Полицейские — народ суеверный.
— Мне действительно осталось всего шесть месяцев до пенсии, - кивает Казимир. - И это единственная причина, по которой твоя голова ещё не находится у тебя в заднице.
Том чувствует, что его занесло, но пытается оставить последнее слово за собой.
— О, — томно вздыхает он, — я не настолько гибок.
— Ты хочешь об этом поговорить?
Усмешки, задумчивый взгляд начальства. Кажется, только что стало ясно, кто попадёт под следующее сокращение.
— Пошли, Тони, покатаю тебя по нашей зоне ответственности.
Просто другой способ сказать «пошли позавтракаем», но новичок этого ещё не знает.
* * *
— Куда поедем, сэр? — весёлый голос, американская улыбка, фонтан энергии. Из комикса ты. что ли, приятель?
— Ты ведь из Кентукки?
— Э... Да, сэр.
— То есть города не знаешь?
— Э... Нет. Но я могу запрограммировать навигатор...
— Компьютер, — вздохнул Казимир. — Маршрут. Завтрак номер два. Пошёл.
Полицейский электрокар тронулся, с ходу разгоняясь до дозволенных в городе восьмидесяти миль.
— Завтрак номер два? — переспросил Тони. - То есть зону ответственности участка мы будем смотреть после завтрака?
Казимир только покачал головой.
— Ты ел сегодня?
— Только кофе и донат.
— Вот и прекрасно. А что касается твоего вопроса... С зоной ответственности надо познакомиться. Первый этап знакомства — «Алладин».
— «Алладин»? — удивился Тони. - Арабы?
Учить, учить и ещё раз учить.
— Полицейский не должен быть разборчивым, - назидательно произнёс Казимир. - То есть в еде, конечно, должен, но в этом-
то и дело. У этих ребят вкусно кормят. Очень.
— Да я и не...
— Ну и ладно.
В следующий раз подумает, что говорить вслух, особенно в полицейской машине.
Электрокар высадил их перед довольно невзрачным кафе и укатил парковаться. Стеклянная дверь, раскрашенная под арабский (в диснеевской интерпретации) дворец, скользнула в сторону. Краем глаза Казимир успел заметить разочарованное выражение на лице напарника. Затем из-за прилавка выкатился владелец забегаловки, известный большинству клиентов как дядя Лео. Следом за ним появился молодой человек, совсем ещё мальчишка, тоже в белом халате и колпаке. Чем-то он был неуловимо похож на дядю Лео, и очень странно было видеть это сходство на лице тощего, как жердь, пацана. Ну ничего, ещё успеет набрать вес.
— Лео, доброе утро, как дела? — Казимир пожал протянутую ладонь, затем, предвкушая развлечение, протянул руку и мальчишке. На лице последнего появилось выражение крайнего замешательства. Он посмотрел на стоящего перед ним полицейского, затем перевёл беспомощный взгляд на дядю Лео. Казимир улыбнулся, толстяк нахмурился и уже открыл было рот, а вот Тонн, похоже, так в ситуацию и не въехал. Печально.
— Включи голову, парень! — гаркнул Казимир. - Мне пятьдесят два года, я родился ещё до того!
Мальчишка хлопнул себя по лбу. поспешно пожал протянутую руку, и покраснел до корней волос, что на смуглом лице смотрелось довольно необычно.
— Племянник?
— Племянник.
— Что-то ты его... не кормишь, что ли?
Дядя Лео фыркнул и потащил племянника к печи, где, уперев руки в то место, где у обычных людей находится поясница, принялся наблюдать за его работой. Племянник взял здоровенную деревянную лопату и лихо загрузил в тоннельную печь две лепёшки — заготовки «арабской пиццы». Было, разумеется, у этого блюда и настоящее название, но дядя Лео знал, что такое маркетинг, и денег терять не хотел. Ну... скажем так, эта «пицца» была в десять раз вкуснее и в пять раз дешевле любой другой.
— Садись, — Казимир махнул рукой в сторону столика из дешёвого красного пластика. — И заканчивай уже нос воротить. Так, как здесь, тебя не накормят даже в лучшем ресторане.
И это было правдой.
Вскоре свёрнутые вдвое и вставленные для удобства едоков в бумажные пакеты «арабские пиццы» были поданы на стол вместе с двумя миниатюрными чашечками кофе. Казимир с интересом наблюдал за своим новым напарником. Вот тот с искренним недоумением рассматривает чашечку, больше похожую на напёрсток. Поднимает, осторожно нюхает. Отхлёбывает.
И морщится.
— Это, — назидательно произнёс Казимир, — лучший кофе из всех, что я когда-либо пробовал. — А твоя реакция — результат общения с той коричневой жидкостью, которой мы в полиции запиваем донаты.
— Угу, - согласился напарник, осторожно откусывая от «пиццы». Затем он замер, а глаза его стали круглые.
— Ого! - сказал он. - Вот ведь...
Мальчишка. Но подаёт надежды.
Вызов пришёл, когда они уже заканчивали завтракать. У обоих одновременно зажужжали коммуникаторы, и сразу стало ясно, что это не драка на бытовой почве.
— Убийство, — вздохнул Казимир, глядя на экран. Затем не удержался и добавил:
— А мне всего шесть месяцев до пенсии.
Новичок поперхнулся кофе, затем осторожно поставил чашку на стол (так и не допил, негодник!) и устремился к двери. Казимир предпочёл не торопиться. Он помахал ручкой дяде Лео, потянулся и, залпом допив свой кофе, пошёл к выходу. В отличие от Тони, он запомнил, где городские службы нашли парковочное место для их машины, и был уверен, что телепортироваться автомобили пока не научились.
* * *
Полицейские машины, мигалки, создающие неуместное, но стойкое ощущение праздника, толпа зевак за линией ограждения. суетящиеся под ногами и в воздухе дроны репортёрских служб... Полицейские дроны оцепления, призванные выдворять и по возможности идентифицировать зевак... Всё как обычно. Сто человек занимаются ерундой просто потому, что одного вдруг угораздило умереть не в своей постели.
Казимир и Тони протолкались сквозь толпу и направились прямиком к палатке экспертов. Куда же ещё? Если мальчишка и порывался посмотреть на покойника лично, то Казимир живо охладил его пыл, заметив, что эксперты увидят в десять раз больше, особенно если им при этом не мешать.
Дежурным экспертом оказалась Клара Сидх, которую за глаза, а порой и в глаза уважительно называли «Кю», намекая то ли на чокнутого технаря из «Джеймса Бонда», то ли на всемогущего инопланетянина из «Стартрека». Экспертом Клара была, что называется, от бога.
— Один труп, юноша, лет шестнадцать, — бросила она через плечо, стоило Казимиру появиться в поле зрения. — Забит чем-то вроде бейсбольной биты.
— Личность установлена?—поинтересовался Тони.
— Если бы была установлена личность, - раздражённо отозвалась Клара, — я бы не стала называть его юношей... юноша.
Она повернулась, наконец, к Казимиру и иронически подняла бровь.
— Твой новенький?
— Он самый.
— Сочувствую. Сейчас придут результаты ДНК-теста, — она тряхнула головой, отгоняя невесть откуда взявшуюся муху. — Совсем репортёры обнаглели.
Раздался звонкий щелчок, и муха упала на землю. То есть, разумеется, не муха, а мнкрокамера с крылышками. Её сбил полицейский кнбер.
— Строго говоря, - продолжила Клара, — дело тут тёмное. Клиент заходит в переулок, сам, добровольно, никаких следов борьбы... И тут его убивают. В ед инственном на всю округу месте, где нет ни одной камеры наблюдения.
— А на подходе? — уточнил Казимир.
— А на подходе прошла демонстрация каких-то идиотов. С нею пришёл убийца, с нею он и ушёл. Слишком чистая работа для бейсбольной биты.
— Пропустим через «кларити», — пожал плечами Казимир. — Если есть хоть какие-то зацепки...
«Кларити» была любимой программой полиции и спецслужб. Она искала совпадения. Просмотрев весь массив видеозаписей со всей страны, она могла бы, к примеру, обнаружить, что в толпе был некто, который три года назад общался с убитым в течение трёх минут в другом штате... Если, конечно, этот некто существовал и общался с убитым.
«Кларити» была самой ненавидимой программой в среде борцов за права человека.
— Вот и результат, — кивнула Клара. — Виктор Келли, альт, усыновлён, спецшкола, технические наклонности, арт-наклонности... Хороший мальчик.
— Альт? - переспросил Казимир.
— Ну да. Поросёнок.
* * *
Семья Келли проживала в спокойном районе, в пригороде. Уютные домики выстроились вдоль дороги: бюджетные, но тем не менее каждый — с оттенком индивидуальности. Символические, по пояс высотой, заборчики, никого не способные остановить — разве что соседская собака сделает свои дела под забором, а не за ним. что, нельзя не признать, весьма удобно для хозяев дома.
Вот только на заборчике красовался значок, напоминающий электрическую розетку, на этот раз, для разнообразия, выполненный чёрной краской.
— Поросёнок, — Тони ткнул пальцем.
— Вижу.
Совпадение, конечно. То есть досадить, ясное дело, хотели Виктору, но вот с убийством эта живопись вряд ли связана. Хотя, конечно, проверим.
— Загрузи поиск виновного.
— Сейчас.
Поиск не занял и десяти секунд — оказалось, что рисунок нанесён месяц назад одноклассником Виктора, что его семья уже выплатила штраф и что указанный одноклассник обязан был в порядке наказания перекрасить забор. Две недели назад срок наказания истёк, так что Тони, с согласия Казимира, возбудил новый иск — о невыполнении прежнего. На этот раз штраф будет покрупнее.
— Виктор был хорошим мальчиком, — Алис, приёмная мать ребёнка, аккуратно промокнула глаза платком и вздохнула. — Послушный. Добрый. И талантливый. Его школьные проекты, его...
Она всхлипнула. Действительно, какое это сейчас имеет значение? В шестнадцать лет все проекты — детские и сами по себе интереса не представляют. В шестнадцать лет ребёнком можно лишь восхищаться, предвкушая: вот сейчас он вырастет, и... Этот уже не вырастет.
— У него были враги? — устало спросил Казимир. — Не ссорился ли он с кем-то в последнее время? Изменилось ли его поведение? Привычки? Не появлялось ли у него HOBbtx вещей, или, наоборот, не пропадали ли из дома старые?
Дежурные полицейские вопросы, но девять из десяти преступлений раскрывают именнно так.
Отец Виктора, Мэтью, догнал их у калитки. Казимир чувствовал, что тому есть о чём рассказать, поэтому просто остановился, не выход я на улицу, и велел Тони: «Ждём».
— Чего? — удивился тот.
— Ждём.
Однако оказалось, что сказать отцу нечего. Он просто был зол и хотел справедливости. Все хотят справедливости, но расследованию это не помогает, увы.
— Каковы шансы, — спросил он, — что их поймают?
— Близки к ста процентам, — пожал плечами Казимир. — В современном мире не так уж просто обойти все системы наблюдения и анализа.
— Найдите их, - сказал Мэтью тихо. - Пожалуйста.
Казимир ждал.
— Это... это просто нечестно. Он ведь ничем их не хуже.
Он лучше — большинства. С самого детства...
— Вы имеете в виду рисунок на заборе.
— И это тоже И отношение одноклассников. И учителей. Проклятье! — Отец Виктора врезал кулаком по декоративному столбику, на котором стояла то ли корзинка, то ли горшок. Корзинка полетела на газон, а мужчина сморщился и несколько раз тряхнул кистью, пытаясь унять боль в разбитых костяшках.
— Парню приходилось ходить на уроки с рекордером, - сказал он, после паузы. — Некоторые учителя настолько его не... настолько... Найдите их... пожалуйста.
— Мы сделаем всё, что сможем, - сказал Казимир, открывая калитку. — В то же время, если вам удастся что-нибудь вспомнить...
* * *
— Вы думаете, его убили из-за того, что он альт? — спросил Тони. Напарник имел вид мрачный и взъерошенный; судя по всему, это был его первый выезд к родственникам жертвы.
— Может быть, - пожал плечами Казимир. - Хотя в нашем городе альтов раньше не убивали. Шестнадцать лет... значит, он один из первых. Интересно.
— Говорят, альтов больше не будет, — сказал Тони. - Ну, с этим проектом «эй — дабл ю»...
— Думаешь, это что-то изменит? — Казимир покачал головой. — Ничего это не изменит. И кстати, кто бы это ни был, он сумел обмануть камеры наблюдения. По крайней мере, обычного дебила с битой мы бы поймали за четверть часа.
— Запроси-ка ордер на проверку телефонных звонков. И знаешь, чтобы, как говорится, два раза не бегать... ордер на вскрытие и проверку электронных устройств.
Тони послушно забормотал что-то в свой коммуникатор.
— Компьютер. Найти адрес школы потерпевшего по делу Виктора Келли, проложить маршрут. Поехали.
Школа была «спец», но это всего лишь означало, что учителя и учебные помещения прошли соответствующую сертификацию. Учиться в такой школе было довольно дорого, к тому же тестирование при поступлении надёжно отсекало малолетнюю шпану и просто глупых детей из малообеспеченных семей. Неполиткорректно. Но именно в таких выражениях описал ситуацию Рамеш Чирз, учитель биологии и по совместительству куратор Виктора.
— Хороший мальчик, — говорил он, развалившись в совершенно, казалось бы, не подходящем для этого школьном кресле. —
Но они у нас все хорошие. Мы проделали большую работу по подавлению конфликтности и...
Рамеш был полным мужчиной за сорок. Индус, но, судя по отсутствию акцента, родившийся в Америке.
— Бесконфликтность плохо сочетается с тем, что имело место в нашем случае.
Куратор вздохнул.
— В школе всюду системы наблюдения, - сказал он. — Всю информацию, от анализа мимики до анализа речевого контента, мы обрабатываем сами, да и вам копию посылаем, согласно акту о выборочном контроле. Вы же наверняка смотрели...
— Эксперты смотрели, — кивнул Казимир. - Не было ни неприятных разговоров, ни ненавидящих взглядов. Было, впрочем, повышение общего уровня стресса в течение последних двух недель.
— Да, я тоже обратил внимание. Что-то там, безусловно, произошло. Но - вне школы, — Рамеш поёрзал и вздохнул. — Я просмотрел все файлы, других таких случаев нет. Во что бы он ни вляпался, он ни с кем этим не поделился.
— Да, наши эксперты тоже это отметили, — согласился Казимир, мельком отметив про себя, что куратор сработал вполне профессионально и из тех данных, что у него имелись, выжал практически всё.
— Бесконфликтный мальчик. Врагов нет. Близких друзей нет. Девушка была, но родители переехали в другой штат, то есть, насколько я понимаю, расстались они без скандала. И вдруг, две недели назад, он становится заметно более нервным. Скажите, а как здесь относятся к альтам?
Куратор поморщился, снова поёрзал и сел прямо.
— Альтернативно рождённые вообще не пользуются любовью, - сказал он. - Эта идиотская идея, её не менее идиотское информационное сопровождение... Религиозные конфликты, в конце концов... В нашей школе учатся четыре альта, и все четыре подобны Виктору. Хорошие дети, без близких друзей. Впрочем, они гораздо младше.
— Но прямой травли не было?
— В начальных классах случается, — пожал плечами куратор. — До драк доходит. Особенно с детьми из религиозных семей, ну вы знаете... Затем, классу к пятому, всё проходит. Кто-то принимает альтов, кто-то обучается их сторониться, не предпринимая демаршей. Школа, знаете ли, это маленькая модель общества.
— Вы полагаете, в обществе альты так же изолированы? — удивился Казимир. - Вот уж не сказал бы.
— А вы озадачьте ваши аналитические программы, - усмехнулся Рамеш. — Это как с афроамериканцами. Формально все равны, формально живут в одной стране, формально работают и развлекаются, где хотят... А приедешь на горнолыжный курорт — и за весь день ни одного не встретишь.
— Забавно.
— Печально, я бы сказал. Но к вашему делу, скорее всего, отношения не имеет.
* * *
— Странный человек, — заметил Тони, по пути к машине. Казимир с интересом на него посмотрел.
— И что же тебе в нём показалось странным?
— Ему всё равно.
Молодец.
— Подробнее, пожалуйста.
— Он делает свою работу на отлично, по любым меркам.
Но ему совсем всё равно. Что будет с этими детьми, как они живут... Он просто делает своё дело, и...
— И если завтра министерство образования велит ему перестрелять всех альтов?
— Перестреляет, — кивнул Тони.
— Нет, - Казимир уселся на переднее сиденье, справа, как и раньше, оставляя напарнику менее удобное место слева, с торчащим рудиментом практически никогда не используемого руля. — Не перестреляет.
— Вы полагаете, он откажется подчиняться, если приказ министерства войдёт в противоречие с его моральными...
— Ерунда. Нет у него никаких моральных принципов, — Казимир усмехнулся. — Для моральных принципов он слишком ценит удобные кресла. А есть у него страх перед слишком резкими действиями. Трус он. Всё просто. Так что приди такой приказ -
и он заболеет, вывихнет палец, вспомнит, как в детстве автомобиль раздавил его любимую кошку, и впадёт в депрессию... Уклонится.
— Это одно и то же, - упрямо возразил новичок.
— Формально — нет. Но дело даже не в этом. Мы ведь тут к сингулярности движемся, помнишь?
Тони равнодушно пожал плечами и чуть усмехнулся. Действительно, когда мировой кризис привёл Америку на грань гибели, именно идея ДАРПы о сингулярности привела к стабилизации ситуации. Мы идём вперёд, ура... И, как ни странно, это сработало. Но по-настящему верить в мистическую сингулярность всё-таки считалось у среднего класса чем-то вроде веры в конец света.
— А ты не фыркай. Министерство образования действует
в рамках своих идеологических установок и никогда такого приказа не отдаст. Так устроенно общество, потому что... - Казимир поморщился, подбирая слова. - Потому что, если кто-то начнёт отдавать подобные приказы, то исполнители найдутся, и их будет много. Не сомневайся- Но общество само себя защищает — так уж оно устроено. Сейчас тебе это объяснят.
— Сэр?
— Виктор занимался в Университете, на курсах подготовки. Значит, куда мы едем? Правильно, в Университет. А они обожают рассказывать про сингулярность и прочую фигню и к тому же сами в это верят.
— Вам уже приходилось проводить расследования в Университете?
— Два убийства, — с гордостью сказал Казимир. - И два дела о растрате. И каждый раз они рассказывали мне про сингулярность, один продолжал даже в наручниках... Учёные тоже любят деньги, и никакая сингулярность этого не изменит. Компьютер. Университет. Поехали.
* * *
Университет располагался в пригороде, на холме, в окружении старых лип и дубов. Классический студенческий кампус, красивые дорожки, клумбы. В эпоху сингулярности на науке не экономили.
Некоторое время ушло на знакомство с местностью: Казимир хотел понять, так сказать, атмосферу, а Тонн - что же, новичок с энтузиазмом топал следом, улыбаясь встречным девушкам и получая улыбки в ответ. Атмосфера Казимиру понравилась. Никакого напряжения в воздухе не витало. Как полицейский с огромным стажем, он хорошо чувствовал подобные вещи.
Детьми и подростками здесь занимался отдельный департамент, и довольно большой, а непосредственно Виктор общался чаще всего с Алексом Милном, миниатюрным сухоньким старичком, вполне ещё бодрым и - господи, век-то сейчас который?! — в очках.
— Нас уже поставили в известность, — сказал старичок. - Дети очень подавлены. Виктор был...
«Хорошим мальчиком», — почти беззвучно прошептал за спиной у Казимира Тони.
— ... хорошим мальчиком. Талантливый, прилежный, неконфликтный...
— Недоброжелатели у него могли быть? — без особой надежды на успех осведомился Казимир. - Ну, вы знаете, один фант на обучение, три претендента, что-нибудь в этом роде?
Сидели они в заставленном книгами и приборами кабинете, на довольно неудобных пластиковых стульях, за таким же неудобным пластиковым столом. Зато в углу приютился самый настоящий академический кожаный диван, и Казимир дорого бы дал, чтобы перебраться на него. Спина после нескольких часов в машине ощутимо давала о себе знать.
— У нас это не так устроено, — возразил Милн. — Если ребёнок талантлив, он будет принят на льготных условиях, и конкуренция тут ни при чём. И дети об этом знают.
— Возможно, он обсуждал с вами или с кем-то другим... нечто, что его бы могло беспокоить? Вы анализировали записи камер слежения на предмет эмоций?
— Э... нет. А что. он волновался?
«Не Рамеш. Витает в облаках. Или делает вид - но вряд ли». Беседу фиксировал регистратор, и полицейский компьютер в числе прочего работал как детектор лжи — причём считалось, что обмануть его невозможно. — Он был сам не свой последние две недели.
— Что может беспокоить ребёнка в таком возрасте? — похоже, Милн не верил в способность детей влипать в истории. — Что может быть такого, что закончилось бы... этим? Увидел или подслушал разговор преступников?Так он же современный ребёнок — одно нажатие сигнальной кнопки на телефоне, и через десять секунд вокруг десять полицейских дроидов.
— Дроиов.
— Ну да. Я, собственно, к чему: чтобы что-то скрывать в течение двух недель, Виктор должен был либо не хотеть обнародовать... что бы это ни было...
— Либо вести самостоятельное расследование. — продолжил за него Казимир. — И тот, и другой путь запросто могут закончиться устранением нежелательного свидетеля.
— Не знаю... — старичок задумался, затем просиял:
— Надо проверить его коммуникаторы! Все электронные устройства...
— Мы уже запросили разрешение на проверку, - Казимир едва сдержал улыбку — такая явная досада отразилась на мгновенье на лице его собеседника. Тони чуть слышно хмыкнул. Что ж, сам напросился.
— У меня с вопросами всё, — сказал Казимир. — Но прежде чем мы перейдём к беседе с одногруппниками Виктора, я думаю, мой напарник захочет задать вам несколько вопросов, — он заговорщически подмигнул старичку. — Тони новичок, его только что перевели к нам из академии. Поэтому, если можно, объясняйте подробнее. А я пока посижу... вон там, на диване
— Как относились одногруппники Виктора к тому, что он был альтом? — Тони взял быка за рога. Его энергии и напору можно было только позавидовать.
— А... — Милн растерянно захлопал глазами. — А... разве Виктор был альтом?
Тони не то чтобы поперхнулся, но сбился и бросил растерянный взгляд на Казимира. Ответом ему была поощряющая улыбка — на диване и вправду было хорошо и удобно.
— Да, он был альтернативно рождённым. — кивнул Тони. — Скажите, а как вообще в Университете с подобными... э... вещами?
«Вот интересно, в каких же облаках надо витать, чтобы за два года не узнать, что твой ученик - поросёнок? - подумал Казимир. - При том что внешность у них, в общем, стандартная...»
Сам он мог распознать альта в ста процентах случаев. Впрочем, надо отдать им должное: в полицейских отчётах они проходили в основном как жертвы. В крайнем случае — как обороняющаяся сторона. Хорошая наследственность, как ни смешно это звучит.
— Мы бы не потерпели никакой дискриминации, — гневно воскликнул старичок. — Генетически они люди, и вообще — как...
— Вы, главное, не волнуйтесь, — успокаивающе произнёс Тони. — Я на вашей стороне.
Кстати, неплохо их учат в академии.
— Да что теперь волноваться? - вздохнул Милн. — Эксперимент сворачивают. Сколько их, этих альтов? Двести тысяч. И всё. Дальше будет развиваться «эй - дабл ю», artificial womb, и о поросятах постараются забыть. - Он горестно вздохнул. - «Поросята». Ксенофобия это, в чистом виде. Ну хорошо, допустим, у мусульман это создаёт проблемы, потому что неизвестно, кто перед тобой...
— Дети свиньи. — поддакнул Тони.
— Ну да. Дети. Но ведь мусульмане очень быстро выработали линию поведения — и конфликты прекратились. А травят их в основном люди не религиозные, травят ни за что, просто по факту отличия...
— Дурацкая это была идея, — согласился Тони.
— Идея была замечательная, - возразил Милн. - Не забывайте: пик кризиса, фертильность семейных пар в Америке и Европе достигает одной трети, на Земле начинают вымирать виды, причём никто не знает почему...
— Виды? — удивился Тонн. - Вымирать? Это я, кажется, пропустил.
— Например, тараканы, - ответил Милн. — Они были бичом, знаете ли. Считалось, что они переживут человечество. «Плодятся как тараканы» — так говорили. А потом, в одночасье, они исчезли, практически вымерли. И никто не знает почему. И никто не может утверждать, что д инозавры не вымерли точно так же - без всякой видимой причины. И никто не может дать гарантию, что мы не вымрем таким же образом, не вымрем в один прекрасный день, просто так, без всяких «потому что»...
— И тогда создали альтов, да, мы проходили...
— Вы вспомните то время. Сингулярность. Вложения в науку. Энтузиазм и общая цель — в кои-то веки! Тогда это не казалось кощунством, тогда это было... как прорыв. В самом деле, если есть генетически модифицированная порода свиней, полностью совместимая с человеком по тканевым комплексам и балансу гормонов, и если можно использовать её для вынашивания человеческих эмбрионов... Чёртовы ксенофобы!
— Да, нехорошо вышло, — согласился Тони, а Казимир вдруг осознал, что его напарник вовсе не «тянет резину», отделываясь короткими репликами, что ему и правда интересно мнение этого старикашки.
«Неужели и я был таким?»
— Нехорошо?! Их чеверть миллиона! И... у них ведь будут дети. Внуки... Если...
Тихонько зажужжал коммуникатор в кармане. Ложь. Детектор отследил ложь и сообщает об этом. Тони нахмурился.
— Люди вообще не очень... достойные существа, - продолжил, не заметив заминки собеседника, учёный. — Вот вы спрашивали, зачем мальчишку понесло в этот переулок. Возможно, потому, что он учил психологию.
— При чём тут психология? — удивился Тони.
— Статистика показывает, что у человека больше шансов получить помощь в таком вот переулке, где мало людей, чем на людной улице. Все смотрят на всех и думают, что раз никто не помогает, значит... Стадный инстинкт. Все наши действия — это, прежде всего, результат подобных инстинктов.
— Так уж и все? - возразил Тони. — Есть, между прочим, личная гордость, есть...
— Они тоже, - Милн покачал головой. - Вы просто не понимаете, как это работает. Вот... вот, например, стандарты радиационной безопасности. Вы знаете, что за послед ние полвека минимально допустимый бытовой фон - стандарт фона — увеличили в сто раз? Потихоньку, полегоньку, и страх перед радиацией сменился равнодушием — все живут, и я живу. То же с альтами, уверяю вас. То же с экологией. Был океан — стали искусственные острова. Потом их будет больше, а океана — меньше. То же со взятками.
— Взятки-то тут при чём?
— Как это - при чём? - Милн аж подпрыгнул на своём неудобном стульчике - Вы помните этот ажиотаж, когда следящие системы развились до уровня, позволяющего реконструировать события? Когда можно стало сравнить видеозаписи того, как человек входит в защищённый от прослушивания офис и выходит оттуда, — и понять, что он оставил в офисе конверт, и даже вычислить по косвенным данным сумму?
— А, — сказал Тони. — Я понял. Потом появились инвестиционные токены.
— Да. Удобный и как бы законный способ дать человеку взятку. Толпа приняла это, хотя всем всё было ясно. Стадо.
— Ну, не знаю, — Тони задумчиво почесал в затылке — Вообще-то инвестиционные токены создавались для анабиозников. Ну, когда стало можно замораживать людей на длительный срок, а затем размораживать, и возникла необходимость в... э...
— В финансовом инструменте, который гарантированно не потеряет свою стоимость через сто лет. — Милн усмехнулся. — Токены выставлены на бирже. Значит, курс их может падать. Так что — нет, это именно механизм легальной передачи денег за нелегальные услуги. Не спорьте, молодой человек. Я, как-никак, эксперт.
— Я и...
Собеседники помолчали. Казимир не вмешивался в их беседу. Во-первых, вдруг да всплывёт в разговоре ещё одна ложь, за которую можно будет впоследствии зацепиться, а во-вторых... диван с каждой минутой становился всё удобнее.
Он достал коммуникатор и принялся просматривать почту. За прошедшие с момента преступления четыре часа отдел экспертизы проделал огромную работу. В основном, конечно, автоматическую. Списки и полные записи телефонных звонков жертвы были вскрыты и проанализированы полицейским «искусственным идиотом». Для разговоров с неизвестными абонентами были вычислены координаты принимающего аппарата и поданным тамошних камер наблюдения выделен круг возможных собеседников. Затем эти же аппараты были отслежены назад во времени от точки разговора, в местах, где их владельцы попали в поле зрения камер, был проведён повторный анализ, и — вуаля! — все абоненты, кроме одного, установлены. Последний будет установлен в скором времени, никаких сомнений.
Взломаны коды шифрования, использовавшиеся в трёх видах звонков. Ничего криминального - Виктор беседовал со своей девушкой потрём разным номерам.
Проанализирован эмоциональный фон разговоров. Выделено две группы абонентов. Первая — врач-андролог, к которому, судя по записям медицинских систем, юноша и не обращался вовсе. Анонимность? Или просто ещё одно применение «инвестиционных токенов»? Скорее второе — вот запись о покупке такого токена. Впрочем, возможно, здесь нет никакого криминала — в таком возрасте обращаться к андрологу предпочитают анонимно. Дети. Второй абонент всё ещё неясен, ведётся работа.
Расшифровка же данных из портативных устройств была ещё в процессе, ибо Виктор использовал сильные алгоритмы шифрования. Если бы он удосужился генерировать квантовые ключи сам, а не брал их из интернета, задача и вовсе затянулась бы на пару недель, а так - пожалуйста. Через час будет готово.
Между тем Тони и Милн уже оставили позади вопросы прикладной генетики и вовсю обсуждали будущее человечества. Нашли, что называется, друг друга.
— Сингулярность, — говорил Милн, — это хорошая метафора. Очень хорошая. Настолько хорошая, что большинство тех, кто её использует, даже не понимают... Вот интересно, — перебил он сам себя, — а тот, кто первым предложил этот термин, он-то понимал, какое это издевательство?
— Издевательство? - удивился Тони. — Почему? Сингулярность - это ускорение прогресса, вот и всё.
— Сингулярность — это термин из теории физики пространства, молодой человек, — Милн назидательно погрозил собеседнику пальцем. — Сингулярность - это область пространства, в которую скатываются, обрушиваются, если так можно выразиться, не только материальные объекты, но и само пространство. Есть даже мнение, что мы живём внутри чёрной дыры высокой размерности и пресловутое разбегание галактик не что иное, как проскальзывание... Впрочем, неважно.
— Я знаю, что такое сингулярность, — обиженно возразил Тони. - Мы проходили. Но всё равно не вижу никакой издёвки.
— Вот как? Знаете? Тогда скажите, что происходит с объектом, который падает... туда? В ту чёрную дыру, к которой мы так стремимся?
— Ну... он падает...
— Он разрушается, молодой человек! — торжествующе заявил Милн. — Ускорение, действующее на объект, разрывает его в клочья!
— А...
— И наше общество тоже разрушится. Сначала мы исчерпали ресурсы. Пришлось вводить экономию и ресайклинг. Потом мы обнаружили снижение фертильности. Создали альтов. Отвергли альтов - и сейчас пытаемся заменить вполне работоспособных хрюшек на безумно дорогие и капризные искусственные устройства. Ибо естественным путём мы уже размножаться не можем. Потом — точнее, чуть раньше — была проблема с обучаемостью. Ну, вы-то не застали, слишком молоды. Создание компьютеров привело к развитию областей мозга, ответственных за визуализацию, а те области, которые отвечали за чтение и абстрактное мышление...
— Да, я читал.
— Это вроде удалось побороть, введя новые стандарты графики и запреты на излишнее использование компьютеров в раннем возрасте... Но всё равно, дислексия и общая тупость... - Милн вздохнул. - Я же их тестирую, вы понимаете...
— Но общество всё равно развивается, - упрямо возразил Тони. - Мы встречаем препятствие и преодолеваем его...
— Пока не встретим препятствие, преодолеть которое мы не сможем, — сказал Милн. — Закон Паркинсона. Совершенство достигается в момент краха. Так гибли все империи — Рим, Советский Союз, Британия... Мы упорно считаем, что наше общество будет существовать вечно, но ведь и Рим так считал. Человечество в целом — это тоже Империя, в своём роде, и тоже почему-то полагает себя бессмертным... Потеря чувства реальности, молодой человек.
«Пора его спасать».
— Нам пора, - сказал Казимир, с сожалением поднимаясь из мягких кожаных объятий. — Иначе вы мне испортите напарника. Нам в полиции пессимисты не нужны. Давайте договоримся о времени встречи с одногруппниками Виктора.
— Он же неправ, - горячо воскликнул Тони, садясь в машину.
— Ты ещё там? — усмехнулся Казимир. — Вернись в реальный мир. Помнишь, я предупреждал тебя об учёных?
— Ну да. Помню. Но он...
— Он неправ, — сказал Казимир, откидываясь на сиденье и пытаясь найти удобное положение. — Мы не погибнем в сингулярности. Мы просто никогда до неё не дойдём. Повернём назад, например, в добрый уютный каменный век... Или просто передохнем. Компьютер, обед номер четыре. Поехали.
* * *
Пока электрокар пробирался по лабиринту улочек старого города к выбранному Казимиром ресторану, полицейский, откинувшись назад, насколько позволяло неудобное кресло, размышлял. Тони деликатно молчал; впрочем, ему было чем заняться. Старший напарник великодушно свалил на новичка всю бумажную работу, и сейчас тот как раз создавал отчёт о визите в Университет. Интересно, про сингулярность он там напишет?
Визит к андрологу и убийство. Вот и все зацепки. Больше ничего, и, прямо скажем, получается ерунда. Но в любом случае проверить стоит
Он набрал запрос на выдвижной виртуальной клавиатуре полицейского компьютера и замер, глядя на экран. Осторожно скосил глаза на напарника и выключил изображение.
Андролог был мёртв. Врач, сорок восемь лет, отец двоих детей, сломал себе шею. меняя лампочку на лестнице, ведущей на второй этаж его загородного дома. Обычное дело. Посетителей в этот день камеры слежения не зафиксировали, но Казимир уже не был настроен верить электронике, а родственники покойного были кто где — в школе, на работе...
Забавно. Но подобные вещи надо откладывать на потом, чтобы отлежались и переварились, что Казимир и сделал.
— Компьютер, новости, Си-би-ти.
— Техасские власти активно обсуждают предложение западноамериканской ассоциации об экономическом сотрудничестве. Сейчас, когда экономический кризис остался в прошлом...
Ага. А дай им волю, будет новый кризис. Глобализаторы.
— Забастовка на орбитальной станции «Эндевор» прервана силовыми методами. Как сообщается, управление системой жизнеобеспечения станции было перехвачено с Земли и в воздух подали инертный газ ксенон. Ксенон является веществом, обладающим сильным наркотическим действием, его используют в хирургии и в криобиологии. После того, как космонавты заснули, к станции пристыковался десантный шаттл и спящих забастовщиков вернули на Землю. Это первый случай проведения абордажа в космическом пространстве и первый случай использования военных шаттлов для решения задач NASA.
«А чего они хотели? Получат теперь жёлтую отметку в личное дело».
— Продолжаются гастроли по южным штатам Зиби. первого генетически модифицированного животного, способного исполнять классическую музыку.
Казимир усмехнулся. Зиби была самкой енота, и учёные подкрутили ей что-то в голове, что-то очень серьёзное Впервые услышав об этом, он отреагировал на новость так, как и полагалось реагировать, нормальному консервативно настроенному копу.
Но потом он услышал, как зверушка играет Моцарта...
— Вы прибыли к месту назначения.
Это был японский ресторанчик, и на этот раз Тони уже не морщил нос при виде столов из дешёвого пластика. Дождался заказа, поднял брови при виде огромной тарелки — даже, пожалуй, бадьи — супа, попробовал...
— Я потрясён, — сказал он. — Второй раз за день я ем что-то, вкуснее чего я никогда...
— Привыкай, парень, — усмехнулся Казимир. — Полицейский знает город, а это даёт свои преимущества.
— Это просто потрясающе] - заявил молодой человек. - И они такие... Не процветающие...
— Когда они начнут процветать, они испортятся. Увы.
— Жалко.
— Ничего страшного. Мы найдём других. Эго наш город, запомни.
— Запомню, — серьёзно кивнул напарник.
* * *
Потом было возвращение в полицейский участок и - наконец-то! — анализ данных с устройств, которыми владел потерпевший. Уже примерно представляя себе, чего ожидать, Казимир отослал напарника рыться в архиве, а сам устроился за столом, приняв меры, чтобы никто незаметно не подошёл сзади.
Он не ошибся в своих догадках.
«Запросы объекта носят выраженный криминальный характер и направлены на взлом медицинских данных сторонних лиц».
Медицинские данные. Андролог. К сожалению, доступ к записям телефонных звонков врача Казимир мог получить только по ордеру, зато список абонентов был доступен по простому запросу. И ничего не стоило сделать перекрёстный анализ.
Прежде чем компьютер выдал результат, Казимир уже знал, что увидит.
«Геномике». Корпорация, разработавшая альт-технологию.
Ему всегда нравились старые детективы. Времена, когда следователь не мог полагаться на данные видеонаблюдений и перехват информационных пакетов, когда не было «Кларита» и «Эш-2» и когда узнать, был ли дворецкий в два часа у фонтана, можно было, лишь опросив пугающихся в показаниях свидетелей, — потому что тогда у дворецкого не было сотового телефона с GPS-чипом. Ему всегда нравилось размышлять, — потому, наверное, он и стал следователем.
— Компьютер, перейти на закрытый канал. Одноразовые коды.
Экран мигнул и стал бледнее. Теперь даже изображение нельзя было перехватить — любой наблюдатель, стоящий чуть в стороне, видел бы лишь смазанные пятна. Поляризация или что-то в этом роде.
— Провести анализ показателей фертильности в группе альтернативно рождённых. Найти точку, после которой фертильность начала падать. Отследить общее событие, предшествовавшее снижению фертильности.
Прозрение? Ничего подобного. Способность думать. Если лет через двадцать Тони вернётся к этим материалам, он, возможно, сумеет проделать то же самое. Но не сейчас.
Он провёл анализ медицинских записей. Данных недостаточно.
Провёл анализ косвенных данных - один недоступный анализ вычисляется на основе двух-трёх других, имеющихся в наличии, по алгоритму, который генерируется на лету путём мета-анализа научных публикаций. Эй-Ай-два с половиной.
Нашёл точку, после которой фертильность выборки стала стабильно снижаться.
И разумеется, этой точкой оказалась вакцинация, проведённая «Геномиксом» среда своих питомцев.
Сволочи.
Казимир тщательно удалил следы своих изысканий, проковылял к кофейному автомату и налил себе кофе. Вернулся на рабочее место и, с отвращением прихлёбывая напиток, принялся размышлять.
Мальчишка находит нечто и две недели ходит сам не свой.
Университетский старичок, оговаривающийся: «если» у альтов будут дети... Будут дети — будут проблемы.
Не будет детей...
Сотрудник из «Геномиксовской» службы контроля, которому звонили и Виктор, и так кстати свернувший себе шею врач-андролог, - тот самый лучше всех спрятавшийся, но всё равно обнаруженный компьютером абонент.
А ведь это не их инициатива. «Геномике» всегда заботился о своих «детях», буквально пылинки с них сдувал. Им здорово вывернули руки.
Он допил кофе и выбросил стаканчик.
Запрос на анализ перемещений конкретного сотрудника «Геномикса». Что значит — окно недоступности? Ах, совпадает со временем убийства? Обожаю высокие технологии. Вот как они это делают, а?
Ожил коммуникатор. Казимир мельком взглянул на экран и направился в сторону кабинета начальства. Приятно чувствовать себя провидцем. Приятно. Вот и сейчас — он точно знал, что услышит. Тонн, получивший, судя по всему, такой же вызов, догнал своего напарника и пристроился чуть позади. Вежливый. Нет бы обогнать старую развалину.
Опять же, только в кино федералы, двое громил в строгих костюмах и стерва в бизнес-юбке, вламываются в кабинет начальника полиции со словами: «Мы забираем дело». Зачем, если есть телефон.
— Федералы забирают дело, - сказал начальник.
И это только в кино полицейские злятся, когда у них отбирают работу. Работа любит дураков. Начальник полиции был доволен и не собирался этого скрывать. Огорчался только Тони.
— Забирают так забирают, — пожал плечами Казимир. — Мой напарник как раз заканчивает бумажную часть.
— И как он тебе?—осведомилось начальство.
Казимир посмотрел на замершего молодого человека
и усмехнулся.
— Пока справляется.
* * *
— Здравствуйте, господин Лерой.
— Здравствуйте, господин следователь.
Ни удивления, ни заминки. Значит, его поиски не стали для противной стороны секретом и звонка ждали. Вот интересно, насколько он, Казимир, предсказуем?
— Неужели я настолько предсказуем? — поинтересовался он.
Невидимый собеседник усмехнулся.
— Скажем так, мы предвидим два возможных исхода нашей беседы.
— Логично.
— Мы бы предпочли первый.
— Строго говоря, - сказал Казимир, - я тоже. Дело забрали федералы, и мне есть чем заняться, но...
— Но? - в голосе господина Лероя явственно слышалось беспокойство. Неужели этот следователь хочет стать героем? Какая неприятность.
— Дело могло бы получиться таким громким, — мечтательно и как бы про себя произнёс Казишф. — Таким ярким. После таких сенсаций полицейского следователя обычно повышают. Например, он становится старшим следователем. Понимаете?
— Вот как? - беспокойство сменяется облегчением.
— Мне всего полгода до пенсии. А ведь я всегда мечтал закончить карьеру старшим следователем.
— Понятно, - Казимиров собеседник помолчал. - Знаете, я думаю, сенсация - не единственный способ продвижения по службе.
— Уверены?
— Убеждён.
— Приятно было с вами побеседовать, господин Лерой.
— И с вами, господин следователь.
* * *
Будильник весело тренькнул. Помолчал, собираясь с силами, и выдал бодрую трель: то ли дети мучают кошку, то ли кастрюля катится по лестнице. Зажужжали, раздвигаясь, жалюзи, но верхний свет компьютер зажигать не стал.
«Светло, — подумал Казимир, тяжело переваливаясь из лежачего положения в сидячее. — Неужели за окном, наконец, солнышко?»
Он встал, опираясь ладонями на колени, постоял, растягивая спину, и прошлёпал к окну.
Действительно, солнце, ну надо же. Весело блестели лужи, сверкали стёкла в доме напротив. Казимир улыбнулся солнцу, затем заметил кое-что ещё.
Граффити. Опять кто-то из особо одарённых ухитрился вскарабкаться на пятиметровую высоту по отвесной стене дома напротив и украсить её кислотно-синим рисунком.
Так, забавно. Полукруг — глаз. Полукруг поменьше, внутри первого — зрачок. Большая дуга — ухо. Дуга — верхняя челюсть, и дуга побольше — нижняя, с оттопыренной нижней губой. Обезьяна. Что-то новое.
«Сяду в машину — займусь. Камера, насколько я помню, там есть».
(с) Степан Вартанов