2225 год. Планета Земля. Климатический Реактор, хранящий последнее тепло для замерзающей Земли, захвачен ордой кровожадных мутантов. Тысячи людей в руинах Новой Америки обречены на мучительную смерть… Кто в силах противостоять этой агрессии, помочь людям выжить в условиях запредельного Холода? Правители Новой Америки, Избранные, намерены использовать в своих интересах «человеческий ресурс» из Сибири: могучий дикарь Святогор и Майк Батлер, представитель цивилизованного мира, должны организовать экспедицию к Реактору, проникнуть в точку аварийного управления и вернуть тепло в Новую Америку. Но Избранные еще не знают, что их Древний Враг вновь возродился и что близится возмездие…
Глава из книги:
Воронка свернулась над Реактором чрез пятьдесят девять минут с момента поступившего от варвара предупреждения. Оказалось, что время в тот миг, не сговариваясь, засекли чуть ли не все. К тому времени экспедиция собралась в третьем отсеке Барбекю, под ведущим на крышу люком, и ждала развития событий. На поверхности остался только старый Логан, занявший место возле люкового комингса, к которому в буквальном смысле наполовину присоединился Дорн. Быстро спускаться или подниматься по лестнице с протезом вместо руки он не мог, и потому остался стоять прямо на ступенях, высовываясь из люкового проёма по пояс. В предсказаниях варвара никто из них не сомневался, и даже Майк был вынужден признать, что косвенные признаки на то имеются: на улице установился полный штиль, и шкала термометра замерла на отметке в минус пятьдесят градусов. Но сам косматый жлоб ковырялся в своём барахле возле тамбура, находясь в непосредственной близости от центральной пультовой без присмотра, и это серьёзно беспокоило Майка. Как бы этот троглодит не сломал чего-нибудь из высокотехнологичного оборудования специально или по глупости. Стоило бы его проконтролировать, но оставить без внимания разговоры членов экспедиции Майк не мог: этот старый ублюдок Логан продолжал обливать помоями мистера Коэна, и остальные ему вторили. Необходимо было держать руку на пульсе.
– Вон она! – Логан выбросил руку в сторону антенного поля, в воздухе над которым исполинским призрачным маревом скручивались первые завихрения. – Дуэйн, ты видишь?! Это она, чертова стерва, такое ни с чем не перепутаешь!
– Всем вниз! Свёртывание началось! – Дорн принялся торопливо спускаться по ступеням: – Логан, дьявол тебя забери, спускайся! Какого черта ты там делаешь?! Сейчас здесь всё рухнет в ад!
– У нас есть ещё секунд двадцать, – старик, словно зачарованный, не сводил глаз со стремительно темнеющего неба, вскипающего яростным воздушным цунами. – Так вот, значит, как это начинается… Красиво… И жутко до смерти… – Он издал полубезумный смешок: – Нет, детка, я не твой. Не сейчас, детка, не сейчас!
– Логан, дьявол тебя побери, спускайся!!! – заорал Дорн, колотя протезом по лестничному поручню. – Сейчас здесь всё накроет! Мы не успеем закрыть люк!!!
Старик вышел из оцепенения и рванулся к люку так, словно помолодел лет на тридцать. Он забрался внутрь и захлопнул крышку люка.
– Она шептала мне, Дуэйн! – усмехался старый полярник, стремительными рывками завинчивая кремальеру запирающего устройства. – Звала меня к себе! Я провел здесь восемнадцать смен, Дуэйн, восемнадцать! Я специалист по эксплуатации АЭС и нечасто выходил за пределы Завесы. Я не был героем, как те парни, что взрывали ледник или ходили с караванами к Могильнику, их мужеству можно только позавидовать. За эти восемнадцать смен я пережидал Воронку тридцать восемь раз, и всегда в момент её возникновения находился либо внутри Барбекю, либо в Бункере, либо в двух шагах от него. Я видел и тех, кто успел спастись от Воронки, как я, и тех, кого успели вытащить прямо из её ледяных когтей истинные великаны духа, вроде Уокера, и тех, чьи тела обнаружили после того, как наступил штиль. Я видел изломанную Воронкой технику, расшвырянную по Реактору, смятые в лепешку снегоходы, измочаленное внешнее оборудование, разорванные тросы Завесы и антенного поля! Но я никогда не наблюдал своими глазами, как она рождается! Всегда надо было бежать, что есть силы, чтобы выжить, некогда было глазеть! И вот теперь я увидел, Дуэйн! Сегодня я взглянул ей в глаза, нет, чёрт возьми, в самую её душу! И она…
– …и она взглянула в ответ, – мрачно закончил за него Дорн, машинально прижимая к груди протезированную руку. – Она кажется живой, если увидеть её зарождение. Она приходит сюда за нами. Она мстит, Логан! Мстит, понимаешь? Это не просто какая-то там «отдача» вследствие активности физических полей. Это месть планеты за Холод! Мы отобрали у неё тепло солнца, взамен она забирает у нас тепло наших сердец. Я отдал ей свою руку, чтобы сохранить…
Оглушительный грохот яростного удара взбешенной стихии заглушил его слова. Ревущий свист воздушных масс, беснующихся снаружи при скорости в четыреста километров в час, топил в себе звуки голосов, легко проникая сквозь бетонную толщу. Температура внутри третьего отсека начала быстро понижаться.
– Вниз! – закричал Дорн. – Уходим вниз! Сейчас же! – Полярники ринулись к лестничной площадке. Двое новичков подхватили под руки старика на протезе и потащили вперед, Логан поспешил следом и беззвучно прошептал: – Ты прав, Дуэйн… ты прав. Она знает, что мы виновны…
В центральную пультовую Майк вбежал первым. Он смерил деловито начищающего клинок варвара подозрительным взглядом и поспешил присоединиться к изумленным охам и ахам остальных. Косматый дикарь точно угадал Воронку, включая время и место её появления. Без каких бы то ни было метеорологических приборов. Это не просто ненормально, это подозрительно. Очень подозрительно. Настоящий, полноценный человек не способен сделать это. Пилот вертолёта был трижды прав: человеко-мутанты опасны. К ним должна быть применена соответствующая политика.
Чтобы осветительные приборы третьего отсека не полопались от разницы температур, его обесточили, тепловую завесу подуровня управления врубили на полною мощность и выставили на максимум систему отопления. Только что отремонтированная система вполне приемлемо держала нагрузку, энергии было хоть отбавляй, и в помещениях управления удавалось уверенно поддерживать температуру в двадцать два градуса. Полярные деды ещё раз убедились в том, что всё в норме, и разрешили всем расслабиться и снять арктическое снаряжение. Начались приготовления к обеду, потом на пол бросили пару одеял и на полученном настиле накрыли стол. За обедом деды принялись травить байки об ужасах Воронки, пугая рекрутов страшилками, одна ужаснее другой, потом речь зашла о мутантах и Могильнике, и Майк на правах бывалого полярника рассказал, как побывал в зубах кровожадных тварей и дважды выжил под Воронкой. Услышав подробности, новички стали поглядывать на него с уважением, зато отмороженные пенсионеры насупились, и их вечно недовольные рожи стали ещё более надутыми. Они о чем-то тихо перешептывались между собой, но ничего не говорили. Потом кто-то из новичков попросил косматого жлоба рассказать о Сибири и о том, как им удалось добраться оттуда до Новой Америки.
– В тайге мы живем заснеженной, – бесхитростно ответил жлоб. – Стариков бережем, детишек растим, Пращуров почитаем, ибо они суть Боги наши. И потому Заветы их чтим свято.
– Разве может человек быть Богом? – Майк позволил себе проявить сдержанный скепсис. Услышав такое кощунство и святотатство, он проявил бы и не сдержанный, но приходилось учитывать неадекватность полярных дедов, свихнувшихся на почве обожания варвара. – Бог велик, а человек – жалок. Людей много, а Бог един! Святая Библия дает ответы на все вопросы!
– Заветы Пращуров гласят, что у разных народов разные Боги, – невозмутимо изрёк головорез. – У кого-то свои, у кого-то чужие. Это дело личное. Сказано Пращурами Расичам: не навязывайте чужакам Богов своих, да не позволяйте навязывать себе чужих. Тако мы и живём. Коли у тебя какой свой бог имеется, то это дело твоё, нам до того дела нет. Но и ты нас не поучай, коли не просили. Тебя не неволят, так и ты не неволь. Наши Боги суть наши Предки, к чужой крови они отношения не имеют, чужим не помогают, посему Расичи чужакам о них не говорят, коли никто не просил. Тако и ты уважь уважение, человече. Не лезь к добрым людям с учением своим, раз не звали тебя.
– Дикость какая-то, – фыркнул Майк. – Привести к Господу заблудшие души – это богоугодное…
– Заткнись, Батлер, дай послушать! – бесцеремонно оборвал его однорукий дед. – Библию я и сам могу почитать, без твоих комментариев. А про другой народ послушать – когда ещё возможность выдастся? Скажи, Свьятогор, значит, вы верите, что произошли от Богов?
– Не так, старче, – улыбнулся двухметровый громила. – Мы произошли от Пращуров наших.
– Но они же и есть ваши Боги, так? – однорукий полярник прищурился. – В чем разница?
– В том нет разницы, старче, – покачал головой Святогор, – в том есть знание. Знание, что накоплено Пращурами и передано нам. Знание, что мы преумножаем и передаем чадам нашим. Знание, которое они продолжат хранить и приумножать во веки веков. На языке Расичей это называется ВЕРА. Это сокращение двух слов: ВЕдать РА. Ведать – означает понимать, осознавать. РА – это Жизньродящий огонь творения, Первоисток. И потому ВЕРА на языке Расичей означает «Понимание Мироздания» или «Знание законов устройства мира». Это наука. Но в вашем языке слово «вера» означает что-то другое. Наверное, то, во что вы верите. Тут уж тебе видней.
– Ты хочешь сказать, что ВЕРА для вашего народа – это физика? – уточнил однорукий дед.
– Физика суть одна наука, ВЕРА же суть взаимопроникновение всех наук, – загнул косматый болван. Майк аж восхитился – интересно, этот идиот сам-то понял, что сказал? – Но если тебе так будет проще понять меня, старче, то пусть так. Физика так физика. Наука наук.
– Хорошо, – не отступал дед. – Тогда как с точки зрения науки ваши Предки являются Богами?
– Не сложно это уразуметь, коли есть желание разобраться, – продолжал умничать головорез. – Заветы Пращуров гласят, что мироздание огромно и безконечно. И состоит оно из неисчислимого количества миров, что выстроились от простого к сложному. И сущности разумные путешествуют по лестнице этой от мира к миру. Чем выше мир, тем он сложнее, и тем сложнее существа, в нем обитающие. И чем сложнее существа, тем выше могущество их, что означает способности и возможности. Когда-то очень давно, Пращуры наши жили в этом мире. Были они Расичами, что означает «Люди единой Белой Расы». Потому мы и Расичи, что от Расичей рождены были, и Рода свои ведём с тех самых времён незапамятных.
На этой фразе Майк даже пожалел, что у него нет с собой смартфона или диктофона. Вот он, расизм, фашизм и шовинизм – во всей своей красе! Сейчас бы тщательно зафиксировать всё для следствия, вдруг всех свидетелей сожрут мутанты у точки аварийного управления.
– Пращуры наши жизни свои прожили достойно, – продолжал миссионерствовать супермясной идиот. – Удел свой в этом мире исполнили и потому в должный час встретили смерть – Смену МЕрного Тела. Сущности их разумные ушли в миры вышние и там воплотились в существах более сложных и могучих. И там они прожили достойно, удел свой исполнив, и вновь сменили тела и миры. И развиваются они так безконечно, становясь всё сложнее и сложнее. Возможности ихние для нашего мира кажутся небывалыми и невиданными, ибо могут они создавать планеты, зажигать звезды и сотворять галактики. Но сами они ведают, что нет предела разумной сущности совершенству, и потому движение то через лестницу миров не прекращается. Таких существ мы, Расичи, и кличем Богами. Как видишь, старче, они действительно и Предки наши, и Боги. И посещают они наш мир, и помогают потомкам своим, ежели на то причина неоспоримая случается. Потому мы и зовём себя внуками божьими, ибо в каждом из нас Бог заложен, и от каждого зависит, сменишь ли ты своё мерное тело на более сложное, или вновь родишься в таком же, потому как за жизнь прожитую не сотворил ничего, что сущность твою безсмертную пущей силой наделило бы.
– И что, согласно вашей теории, «наделяет» вас «божественной силой»? – не удержался Майк.
– Деяния праведные, – неподдельно удивился головорез. – А у вас разве не так?
– «Праведность» – понятие философское, – Майк припер его к стенке неоспоримым аргументом. – С разных точек зрения одно и то же деяние может быть одновременно праведным и преступным!
– Твоя правда, человече, – не стал спорить варвар. – Токмо у каждого народа свой путь. Потому и Предки у каждого народа свои, и Образы Крови, и законы. Ваши законы мне неведомы, да не спрашиваю я про то. Потому как оспаривать чужое не стану, жить на чужбине – тоже. Пращуры Расичам завещали, что коли хотят чада Расы Великой идти дорогою Богов и Предков, то должно им жизни свои посвящать служению Роду, Родине и Расе. От этого сущность разумная развивается. То есть у неё РА ЗВИВАЕТСЯ, то бишь свивается, вьётся, как космы девичьи из отдельных волосков слабеньких да тонких свиваются в косу тугую и сильную. Коли на ваш язык перелагать – поток первичной энергии творения увеличивается, усиливается и усложняется. Ведь сущность разумная суть сгусток энергии. И определить, как деяния на неё влияют, не так уж и тяжко. Коли для себя живёшь и под себя гребёшь – так растрачиваешь сущность свою. Коли Роду, Родине и Расе жизнь посвятил – тако и сущность твоя усиливается на ту меру, сколь ты другим людям подмогой был. А коли чужой Расе и Родине служишь – так и растворяется твоя сущность в чужих энергиях, теряет силу свою, ибо ты один, а чужаков много. Толпа-то всяко одиночки сильней, хоть кулаками маши, хоть сущностями сливайся.
– Я нахожу это слишком сложным и алогичным объяснением, – Майк решил не сдавать позиции. Пусть все остальные и слушают эту чушь, но он соглашаться с расистской ересью не собирается. Внезапно его осенило: да они же тут все белые! Он единственный афроамериканец! Вот почему они молчат – они втайне ненавидят его за черный цвет кожи! Вот почему они вечно рычат на мистера Коэна – им не нравится, что госсекретарь толерантен, умен и успешен. Это зависть чернорабочего пред президентом, вот что это такое! В таком случае Майк может позволить себе выразиться и более прямо: – Я считаю, что чем сложнее объяснение, тем меньше в нем правды! За запутанными формулировками скрывается ложь!
– Воистину так! – неожиданно согласился головорез. – Ложь любит витиеватые словесные переплетения, уходящие от прямых ответов, и никогда не сходящие улыбки, которыми маскируется оскал ненависти или зевок равнодушия. Но ежели тебе не по нраву моё объяснение, я могу изречь проще, како для тебя понятнее будет. Твоя сущность разумная подобна мешку с деньгами. Тратить их легко, а зарабатывать тяжко. Потому когда ты делаешь что-то для себя – ты делаешь это с легкостью, потому что растрачиваешь силу жизненную. А когда делаешь что-то безплатно для других – это дается тяжко. Потому как накапливается силушка трудом упорным. Можно ведь и для других что-то делать только для того, чтобы плату за то брать несоразмерную. Токмо это всё одно ради себя деяние будет. В общем, понять наши устои несложно, ежели захотеть.
– Нормально! – хохотнул Майк. – Это что выходит? Я должен горбатиться на всех подряд задаром, а они будут жить за мой счет? А мне что, с голоду умирать? Я уже представляю слоган: «Умри с голоду – стань богом!».
– Не виню я вас в том, как живёте, – Святогор с грустью вздохнул. – Чужаки вы друг другу. Нет у вас ни Родов, ни побратимов, ни Округ дружных, ни расы единой. Даже Родина у вас там, где вам жить хорошо, а не где прах Пращуров ваших развеян, которые кровью своею Землицу-Матушку поливали, дабы вы на ней жить могли, а не вороги-захватчики. Чужие вы средь самих себя. Вот и не хочется вам безплатно-то людям удружить-подсобить. Потому как наперед знаете, что и они не захотят. Потому и берете друг с дружки деньги даже за малость всякую, и нет для вас ничего важнее и желаннее, чем деньги и власть. В вашем мире по-другому нельзя. Сирые вы, жаль нам вас. Оттого и пришел я подсобить, коли смогу. Ведь не все из вас люди недобрые. Те, кто себя полярниками кличут, хоть и тоже без рода, без племени, а коли беда приходит, друг за друга горой! Когда тебя, Майк Батлер, соратники твои спасали от смерти лютой, жизнями своими рискуя, разве кто из них потребовал потом с тебя плату за спасение?
– Это наша работа! – фыркнул Майк. – Мы тут все зависим друг от друга, но если бы нам не платили хорошие деньги, никто бы сюда не пришел! Если нам удастся запустить Реактор, мы будем требовать достойной оплаты и солидной компенсации за риск и степень трудоёмкости!
– А если б вы знали, что вам не заплатят, – в глазах головореза мелькнул интерес, – то не приехали бы сюда ни за что? Я полагал, что вы радеете за спасение своих жизней да земляков ваших.
– Так и есть – мы за всеобщее спасение! – поспешил поправиться Майк, опять замечая в глазах полярных дедов нарастающую агрессию. – Но деньги мы всё равно потребуем! И ещё как! Потому что иначе никто даже не почешется, чтобы оплатить нам хотя бы жильё и пищу!
– Тут он прав, Свьятогор, – тяжело вздохнул Дорн. – Им дай волю, так они нас вообще никогда бы из Реактора не выпускали. Они, мол, платят налоги! И потому считают, что мы им обязаны чуть ли не во всём! Я отдал Воронке руку, потому что сохранял тепло в Новой Америке, а что взамен? Жалкая пенсия по инвалидности, место инструктора в Бюро на полставки, потому что нас таких ампутантов всегда слишком много, гораздо больше, чем вакансий. Да ещё и упреки, мол, это мы виноваты в том, что так случилось с Реактором. Они до сих пор считают, что мы им должны! Им про ваши устои расскажи, так они даже налоги платить перестанут, скажут нам: идите бесплатно работайте, это облагораживает! Станете богами! А за работу мы вам спасибо скажем! Берите «спасибо» и ни в чем себе не отказывайте. Просветляйтесь!
– Тако ведь те, кто чужим трудом живут, тоже ничего для развития своего не творят, – возразил головорез. – Паразитируют они на тебе, и потому сами себя губят. При́дет смерть, да и переродятся они в мирах примитивных, в личинах звериных да неразумных. Мудрые люди ввысь стремятся, а не в бездну, они тебя за помощь всегда отблагодарят деянием добрым, а не словом легковесным.
– От того, что все вокруг себя когда-нибудь погубят, мне не легче! – скривился Майк. – Мне кушать хочется сейчас. Одежда нужна сейчас. Апартаменты нужны сейчас! Я не хочу умереть от голода и нищенства до того, пока все одумаются и бросятся меня благодарить финансово!
– Кому как жить – то человек сам решает, – безразлично пожал плечами Святогор. – Вы живете так. Мы живем по-своему. Когда приходит осень, каждый пожинает, что посеял. Я тебя не неволю, человече, и даже не заставляю слушать слова мои. Зачем тебе Заветы Пращуров наших, коли у тебя свои Пращуры есть. Живи, как желаешь.
– А как живут Расичи, Свьятогор? – Логан задал свой вопрос быстрее, чем Майк открыл рот. При этом психованный дедок смотрел не на варвара, а на Майка. И старческие глазёнки чуть ли не лопались от тонн генерируемой в секунду ненависти. Майк понял, что больше щёлкать косматого болвана по носу не стоит, иначе Мистер Отмороженные Мозги со товарищи точно бросится в драку.
– Не всё ладно бывало у Расичей на земле этой, – туманно ответил громила. – Было дело, отказались от Заветов Пращуров люди многие… – он на мгновение умолк, – почти все. Да и сгинули они подчистую. Мы же живем, как завещано. Род друг за дружку держится крепко. Всё делается всем миром: и охота проводится, и рать на битву выставляется, и скуфы строятся. Скуфом мы поселение лесное кличем, равнинное поселение скитом зовётся, да нет у нас сейчас земель равнинных, токмо тайга. Рода-побратимы меж собой узами братскими надежно связаны, круг скуфов, образованных родами братскими вО Круг града или капища, образует Округу. Округа всеми родами сильна, коли надобно силушку собрать для дел ратных, строительных, али ещё каких. А коли и Округа не в силах совладать с напастью, тогда и соседние Округи друг другу на выручку поспешают.
– Круговая порука? Как в мафии? – вкрадчиво уточнил Майк. – Всё общее свято, частное – тлен?
– Вот так у нас всё плохо, да, – косматый болван, наконец-то, сдался. – У тебя-то оно поумнее устроено. Живешь в своё удовольствие, деньги копишь, жену завел, пару детишек народил. Покупаешь у соседа слева гамбургеры, продаешь их соседу справа подороже, богатеешь. Кафтан у тебя атласный, наряд у жены парчовый – ходит она руки в боки, на соседок свысока смотрит, потому как семья у вас серьёзная, зажиточная, не в пример холопам всяким. Коли сосед придет к тебе, да попросит котлован помочь выкопать, чтобы старую избу на новую заменить, ты прогонишь его. Не пристало интеллигентному человеку руки о лопату марать. А вообще ты добрый, можешь и денег ему ссудить на строительство. Только чтобы вернул с процентами, потому как ты от сердца оторвал свои кровные ради него, а мог бы в дело вложить и ещё туже кошель набить. Так что пусть спасибо скажет, что ты согласился в долг дать, да не забудет бумаги полагающиеся подписать. Потому как сосед твой тебя стоит, ему токмо возможность дай – никогда долг не вернёт. Посему бумагу долговую надобно выправить обязательно, чтобы потом в суде его к ответу призвать, окаянного.
Супермясной головорез согласно закивал, потирая рукой блондинистую бороду, и продолжил:
– Всё вроде правильно, и не поспоришь. Вот только пришла беда откуда не ждали! Пожар случился, да сгорел твой дом со всем добром. И ты сам сгорел в нём. Мало того, много домов сгорело, и погорельцами стали даже те, кто обещал тебе заплатить за пожар, коли такой случится. И вот уже семья твоя крепкая в одночасье стала кучкой побирушек нищих. Жена, что руки в боки ходила, теперь вдова с двумя детьми, никому не нужная. Или другая напасть! Вороги пришли страну твою воевать. Забился ты в доме своем с домочадцами, да ружьями ощетинился. Токмо ворогов явилась тьма-тьмущая, а войско президента вашего то ли разбито, то ли идти ему до города твоего ещё долго. Вот и убили вороги и тебя, и жену твою, и даже приятеля, что в соседней квартире жил и с тобой объединился. Так и вовсе дети круглыми сиротами стали, на улице живут да от голода помирают, коли детского дома не нашлось.
Головорез развёл руками и продолжил с видом человека, не претендующего на истину:
– А что у Расичей? Сплошная скукота и пахота. Собрался Род. Сначала всем родичам терема с полным хозяйством поставили. Потом меж всеми семена для огородов делили, скотину для каждого двора выращивали, да охоту для всех затевали. И всё без платы. Потом вновь все вместе крепость строили, потом оружие да доспехи ковали. А тут пожар случился, и у кого-то из родичей хозяйство дотла выгорело. И вновь всем миром собрались, да новый терем ему поставили за неделю-другую. И скотиной поделились, и утварью. Только свершили дело доброе – пора Любомира настала, молодые Расичи союзы супружеские заключили, и тридевять Свадеб в один день меж Родами-Побратимами состоялось. И опять собрались Родичи и тридевять дворов новых с хозяйством положенным строить принялись. И вновь же безплатно. А тут война случилась. Пришел ворог лютый. Думал, по одиночке дворы разорит, семьи полонит, а тут родовая дружина на пути встала в тысячу клинков. Ведь дружина от слова ДРУЖЕ – «друг», то есть «ДРУЖИНА» суть «много друзей собралось». И не одна она с супостатом бьется, потому как уже спешит на подмогу Род-побратим, что ближе всех проживает, а за ним и рать княжья, что всей Округой собирали, а то и не одна, коли несколько Округ рати выставляли. И пока дружинники с татями басурманскими рубились, подоспели рати со всех Округ и отпор вражинам дали, и гнали их восвояси, и ещё их города пожгли, чтоб в другой раз неповадно было за порубежные столбы Расичей заходить. В той сече лютой сразили дружинника вороги. Токмо сиротами детки его не останутся. Ибо нет сирот у Расичей. Родичи немедля к себе и жену вдовую, и детишек примут. Братья, сестры позаботятся, места всегда хватит – терема наши на землице родимой стоят, большие они да просторные, в квартирках крошечных никто не ютится. А уж родичей, что пожелают семью героя павшего принять, и вовсе множество великое, ведь у Расичей семьи немалые, да еще кровный родич тот, кто до седьмого колена включительно по крови тебе близок. Семиюродный брат али сестрица Расичу как единокровные, нет в том родстве отличий. А вы, небось, и пятиюродных-то родичей своих не знаете. В общем, кошель у нас туго никогда не набить. Ибо постоянно что-то делать безплатно приходится, то для Рода, то для Родины, а то и для Расы Великой. Сплошные заботы, никакой прибыли. А мне так и вовсе похвастать нечем. Ибо витязь я. Все заботы мои суть дела ратные. Всё добро у меня – меч, копьё да броня! Витязей жены да матери Расичей ласково Соколиками кличут. Оттого и присказка такая есть: «Гол как Сокол». То суть означает, что неимущ, как человек служивый, ибо откуда взяться богатству у воя доблестного, который не кошель набивает, а кровь за Родину проливает? Вот такая неправильная у нас жизнь, человече! Что тут скажешь?
Неожиданно он сделал такое лицо, словно объяснял элементарные вещи, и заявил:
– И вообще, ватажники, пошто я буду вам о своей Родине рассказывать, коли это моя Родина! Ведь для меня краше её нет на всём белом свете. Известное дело: всяк кулик своё болото хвалит. Вы лучше у Майка Батлера поспрошайте. Он у нас в гостях побывал, видел, как мы живем, вот пусть и поведает вам, каково ему там пришлось, любо ли, худо ли. А мне к походу подготовиться надобно.
Такой поворот Майка не смутил. Головорез хочет его подставить? Столкнуть лбами с полярными дедами? Святая наивность! Да пожалуйста! Майк сейчас зальёт шоколадом дикарей с головой! У отмороженных пенсионеров не будет и малейшего повода! Стойбище дикарей – самое лучшее стойбище в мире! Давайте, начинайте, кто первый?! Но злобные дедки не пошли на обострение.
– Батлер поделится с нами впечатлениями позже, – Дорн криво усмехнулся, бросая на Майка взгляд фашиствующего шовиниста, и вновь посмотрел на головореза: – Свьятогор, о каком походе ты говоришь? Снаружи Воронка! Это часов на десять-двенадцать, не меньше, а потом ещё буран пару суток бушевать будет. Мы тут дня на три застряли гарантированно. Куда ты планируешь идти?
– Известно куда, – косматый жлоб аккуратно протёр кусочком хлеба вилку, которой ковырялся в тарелке, и съел его. – В стальной лес ваш, к землянке подснежной, куда вы так попасть желаете. Вьюн лютый к утру рассыплется и в буран превратится. Тогда и пойдем.
– В антенное поле?! – опешил Дорн. – Пешком?! Во время бурана?! Но это же невозможно!
– Невозможно туда в другое время пройти, – супермясной псих деловито протирал другим кусочком хлеба тарелку. – Потому как зверушек там не счесть сколько. Голодно им сверх всякой меры, посему набросятся они на нас всем скопом в один миг, да съедят. Хоть на вездеходе туда езжай, хоть на вертолёте лети – один итог: как без укрытия останемся, так и порвут. Только в буран дойти и можно. Зверушки у вас хворые и от голода слабые. Тяжко им охотиться во время стужи лютой и ветра нещадного. Потому зарываются они в снег поглубже и спят, покуда ураган не стихнет. Пока мороз и ветер буйствуют, зверушки нападать не станут, опасаются они, что не совладают и погибнут. Я вчера до самой чащи дошел, так никто ко мне из-под снега и не вылез. Токмо прежде чем идти, надобно рогатину смастерить. В чаще я медведя почуял, пришлось обратно повернуть. С косолапым шутки плохи, разорвет всех и глазом не моргнет.
– Что?.. – Дорн ошарашенно смотрел на головореза. – Ты был в антенном поле?! Когда?!!
– Так вчера же, как только буран начался, – дикарь закончил чистить тарелку. – Покуда вы меня у люка ждали, я и сходил в лес стальной. До чащи отсюда пять вёрст всего, на лыжах за час дойти можно. На снегоступах оно, конечно, помедленнее будет. Поэтому мастерите лыжи грузовые или салазки какие небольшие, лопаты на них повезете, чтоб было чем точку вашу аварийную откапывать. Только шибко длинными их не делайте, иначе пройти будет тяжко, там много антенн попадало, железо всякое повсюду торчит, а ещё больше снегом заметено.
– Это бред! – выпалил Майк, мгновенно осознавая степень нависшей над ним угрозы. – Это самоубийство! Мы замерзнем заживо! Там смертельный Холод! Обогрев не справится!
– Под бураном на коже будет минус сто десять по Цельсию, где-то так… – задумчиво произнес однорукий дед. – Если зарядить элементы питания полностью и заранее отрегулировать шину обогрева на максимальный режим работы, то часа на четыре трёх-четырёх элементов питания хватит. Вот только, учитывая скорость ветра, поможет ли нам это? Арктическое снаряжение может не удержать тепло в таких условиях. И мы обморозимся прямо на ходу.
– Когда мы мчались по поверхности ледника, во время ураганов там стояли как раз такие температуры! – Майк пришел в ужас. Неужели эти отмороженные болваны согласятся?! – Я едва не замерз заживо при включенном обогреве! Спасало только то, что я укрывался двумя одеялами мистера Свитогоа! Мы не сможем дойти! Это самоубийство! Мы должны дождаться мистера Коэна и полететь туда на вертолёте!
– Вертолёты в буран не летают, – буркнул ему однорукий дед. – А в штиль нас разорвут мутанты. Как это случилось с Профсоюзом. Наверняка так и было. Наверняка и твой старик Джеймс, пусть душа его покоится с миром, не ошибался, когда слышал рассказы тех рейнджеров… Если всё это так, то Свьятогор прав. Идти можно только пока мутанты неактивны. Но как не замерзнуть прям на ходу?
– Я предлагаю связаться с мистером Коэном и попросить его о помощи! – торопливо предложил Майк. – Пусть обратится на завод шаттлов, и они сделают нам утепленный вездеход!
– Не доедет машина до чащи, – косматый жлоб встал из-за импровизированного стола. – Увязнет в стальной путанице. Говорю же, поваленных антенн там много, всюду железо валяется разное, токмо салазки провести можно, да и те невелики должны быть. Чтоб несколько лопат умещались, короб с инструментом или человек раненый, коли такая беда стрясётся. А ежели одёжа ваша электрическая не сдюжит в мороз лютый, так можно из одеял моих для неё накидки глухие смастерить. Но тогда со мной в чащу стальную только двое отправятся, потому как одеял у меня всего пара.
Варвар стряхнул с одежды пару крошек и направился к своему боевому металлолому.
– Я пойду! – тут же заявил Логан. – Я хоть и старик, но десяток километров на лыжах осилю. Да и точку аварийного управления я знаю, семь раз там технические работы проводил. Даже если что-то там модернизировали – разберусь. Нужен ещё один!
– Я бы пошел, – вздохнул однорукий дед. – Но одной рукой использовать лопату трудно…
– Я пойду! – вызвался Дорн. – Скобу к протезу надо прикрепить, для лопаты и лыжной палки.
– Нет, это не подходит! – категорично взмахнул рукой полярный дедок на протезе. – С протезами там делать нечего, будешь только обузой! Видимость минимальная, сильнейший ветер, переохлаждение, тяжелая неудобная накидка, стесняющая движения – а ведь ещё надо лыжными палками двигать и лопатой махать. Всё это быстро сделает тебя не помощником, а дополнительным грузом на санях! Если бы в этом был толк, я бы и сам пошёл! Но идти должен кто-то с живыми руками и ногами. Только так!
– Это верно, – уныло признал четвёртый дедок, машинально почёсывая протез. – Фергюс прав. Из нас, кроме Логана, пойти не может никто. Нужен кто-то другой, но посылать туда новичков, не имеющих опыта работы на открытом Холоде…
– Я могу пойти! – немедленно заявил кто-то из рекрутов. – Дуэйн проводил с нами практические занятия, я отключал систему обогрева, я знаю, что это такое!
– И я могу! – присоединился к нему второй. – Я тоже был на тренингах!
Новички загалдели, наперебой предлагая свои кандидатуры, и Майк незаметно выдохнул. Как хорошо, когда рядом есть достаточное количество болванов. Всегда найдется желающий совершить подвиг с летальным исходом. Это из разряда Мак Алистера – особый вид героизма требует особых героев. Без мозгов. Тем временем рекруты уже всерьёз решали между собой, кто же из них пойдет в антенное поле. И каждый был свято уверен, что если их ведёт русский головорез, то никакая опасность им не угрожает. Супермясной жлоб всех спасет. Вот и хорошо, Майк обеими руками «за».
– Третьим будет Майк Батлер, – внезапно заявил варвар, извлекая из мешка очередную остро отточенную железку. – Кроме него, третьим больше никому нельзя.
– Что?! – Майк едва не подавился собственным вдохом. – О, мой бог! Это ещё почему?!! Зачем идти мне, если у нас имеется столько храбрых героев, готовых сделать это?
– Потому что ты – настоящий герой, а они желторотые новички, – головорез придирчиво изучал какой-то здоровенный копейный наконечник, размерами своими больше похожий на меч. Понять по его тону, издевается он или говорит серьёзно, было невозможно. – В этом походе надёжный человек надобен, которому все доверяют.
– Любому из этих парней доверяют все! – выпалил Майк, оглядываясь на полярных дедов: – Так?!
– Не так, – столь же невозмутимо оборвал его варвар. – Хозяева твои никому из них не доверяют. Не поверят они, коли мы без проверенного человека уйдём, а опосля вернёмся и изречём, мол, не работает ваша кнопка. Нажимали, нажимали – не нажимается! Скажут, что обманываем мы. Что не ходили никуда, побоялись зверей опасных да стужи лютой, схоронились где-нибудь неподалеку, просидели полночи, да вернулись. И сказываем теперь, будто кнопка поломана была. Не поверят они чужакам. А вот тебе поверят. Тебя они знают, ты полярник опытный и человек проверенный. Посему тебе третьим быть. Иначе никак, сам понимаешь.
– Вы заблуждаетесь! – Майк похолодел. – Мистер Коэн полностью доверяет вам! Ему достаточно вашего слова! Вы даже можете сходить к точке аварийного управления один, он вам поверит! Мы же все вам верим, мистер Свитогоа! В вас верит вся Новая Америка!
– Достаточно, Батлер, заканчивай верещать! – окрысился Логан. – Свьятогор прав, Коэн поверит только тебе. Видать, твой язык пришелся по нраву его заднице! Не бойся, ни черта с тобой не случится – я за тобой присмотрю, доверься мне!
– Я никуда не пойду! – заявил Майк, вскакивая. – Пусть идут добровольцы, их хватает! Мистера Коэна я беру на себя! Он поверит мистеру Свитогоа, я обещаю!
– Конечно, пойдешь! – полярные деды поднялись с мест и принялись буравить его злобными взглядами. – Мы не хотим, чтобы наши безоблачные, переполненные братской любовью и взаимопомощью отношения с этим говнюком Коэном омрачила даже минимальная тень недоверия!
Неадекватные пенсионеры медленно двинулись к нему, и Майк метнулся к тамбуру.
– Ты куда, Батлер? – издевательски кряхтел старый Рой. – В третий отсек?! Там сейчас минус семьдесят восемь, над Барбекю Воронка забавляется! Снаряжение не забыл? Или ты уже получил адаптацию к Холоду, как у парней из Сибири? Тогда тебе сам бог велел идти третьим!
– Вы не имеете права! – Майк оказался припертым к стенке. – Это насилие! Это преступление!
– Ты подашь на нас в суд вместе с той жирной крысой-адвокатшей? – осклабился Логан. – Чую я, всех нас упрячут за решетку в любом случае! – Он обернулся к рекрутам: – Эй, парни! Принесите мне ледоруб! Я зарублю этого ублюдка, и мы вышвырнем его труп мутантам! Нужно только оставить кусок руки или ноги в качестве доказательства. Только так заместитель директора Коэн поверит в то, что его жополиза сожрали кровожадные монстры!
– Вы что?! – Майк с ужасом увидел, что чуть ли не все новички двинулись к вешалкам со снаряжением. На секунду у него возникла мысль прорваться через толпу пенсионеров и завладеть арктической винтовкой, но он вспомнил, что всё оружие осталось снаружи, в третьем отсеке. Из винтовок до сих пор ни разу не выстрелили, поэтому в чистке они не нуждались, и полярные деды велели зачехлить оружие в специальные кофры и оставить у входа в тамбур, на минусовой температуре. Это исключало появление испарины на металле снаружи и внутри оружия, которая потом могла бы заледенеть и стать причиной отказа винтовки. В одном из ящиков были ещё стволы, но Майк, отыскав взглядом нужную маркировку, понял, что ковыряющийся в своих железках варвар сидит сейчас прямо на нём. Тем временем пятеро рекрутов уже возвращались к дедам с ледорубами в руках. У Майка перехватило дыхание от ужаса. Он понял, что эти рекруты только тут рекруты! В действительности они входили в состав отряда добытчиков, то есть давным-давно заодно с пенсионерами-маньяками!
– Джентльмены! Вы совершаете ошибку! – завопил Майк, вжимаясь в стену. – Не делайте этого!
– Люди добрые, пошто жить несчастную до полусмерти перепугали? – подал голос варвар.
– Он не хочет спасать Новую Америку! – грозно заявил Рой, отбирая у одного из рекрутов ледоруб. – Судьба всей страны висит на волоске и зависит от него, а он презрел патриотизм! Опозорил Америку! Наплевал на всех, даже на замдиректора Коэна, который в него так верил!
– Я ни на что не плевал! – заверещал Майк, глядя на приближающихся вооруженных дедов. – Я готов идти! Я просто хотел дать дорогу добровольцам! Но я пойду, если так надо для Америки!!!
– Сразу бы так, – будничным тоном произнес Рой, и все мгновенно расслабились, пряча ледорубы, и немедленно принялись обсуждать детали подготовки к походу с таким видом, будто ничего не произошло вообще, и банда озверевших ксенофобов не пыталась только что зверски убить Майка.
– Батлер, сынок, подойди ко мне, – с самым душевным видом попросил Логан, вооружившийся карандашом и планшетом для записей. – Я хочу снять с тебя мерки! Тебе понадобится накидка на арктическое снаряжение, я должен знать, где пришивать к одеялу Расичей ремни и петли.
Секунду Майк вглядывался в окружающих, опасаясь неожиданной агрессии, но все они уже были заняты деловой суетой. Кто-то доставал измерительную рулетку, кто-то искал мел или маркер, другие тащили дикарские одеяла или обсуждали с полярными дедами, что именно можно пустить на изготовление ременных петель для накидок. Прямая угроза миновала, но Майк прекрасно понимал, что теперь должен быть предельно осторожен. Малейшее неправильное действие с его стороны может спровоцировать оголтелых ксенофобов на расправу над ним. Поэтому он позволил Логану провести замеры и даже всячески старался продемонстрировать стремление к содействию. Пенсионер-маньяк остался доволен, и Майку велели идти спать, мотивируя это тем, что к утру он должен быть в форме. Майк не стал спорить. Он улегся в углу на своем месте и ненавязчивым движением расположился так, чтобы из-под одеяла наблюдать за происходящим. Весь состав экспедиции находится под влиянием варвара, в этом сомнений нет. Нужно выяснить, до какой степени они под контролем у русского. Подозрения Майка оправдались уже через пять минут.
– Свьятогор, сынок, позволь задать тебе вопрос? – Старый Логан подошел к косматому жлобу и уселся рядом с ним на оружейный ящик. – Я вижу, ты занят, но для меня это важно.
– Спрашивай, старче, – головорез застругивал черенок от снежной лопаты, подгоняя его под втулку копейного наконечника здоровенных размеров. – Чую, переживаешь ты за сердце своё. Болит оно у тебя иногда. Целитель тебе надобен, то хвороба не из лёгких, с ней я совладать не могу.
– За себя я не волнуюсь, – махнул рукой старик. – Мне под семьдесят, и если завтра до меня доберется Холод, то я не стану причитать, умоляя его о пощаде. Но сердце у меня пошаливает, тут ты не ошибся. Раньше я в таких случаях таблетки принимал, теперь с медикаментами у нас плохо, но дело не в этом. Одна склянка у меня есть, но если завтра посреди антенного поля мне сердце прихватит, достать её под бураном при минус сто десять по старине Цельсию будет невозможно. Боюсь я не смерти, боюсь подвести всех. Я бы хотел объяснить тебе, как использовать точку аварийного управления. Там несколько рубильников и два узла ручного предохранения, если нарисовать, то ты наверняка сможешь понять. Я не доверяю Батлеру, он нытик и трус…
– Нет, старче, – покачал головой супермясной жлоб. – Это ваша Родина, вам её и спасать. Я помогу, чем смогу, но спасать её за вас я не стану. Коли во всей стране не окажется сынов её, желающих Родину свою спасать, стало быть, и не нужна мирозданию страна такая. Пришел черед ей исчезнуть, тако всегда бысть, тако всегда буди. Посему не робей, старче, до погреба того бетонного я вас доведу. Дальше уж ваша забота.
Старик некоторое время молчал, глядя на то, как варвар сильными и точными движениями насаживает здоровенный копейный наконечник на древко, но уходить не спешил. Головорез остался доволен результатом своей работы и извлёк из мешка толстую стальную перекладину длиной около фута. Громила достал верёвку и принялся тугой шнуровкой подвязывать перекладину перпендикулярно древку несколько ниже широкого лезвия.
– Ты делаешь второе копьё? – спросил Логан, с любопытством наблюдая за его действиями. – Эта перекладина – это упор? Чтобы копье не провалилось в глубокий снег при ударе сверху?
– Это рогатина, старче, – объяснил головорез. – Упор нужен для того, чтобы зверя могучего удержать и к себе не подпустить, коли он решит свою жизнь на твою обменять.
– Разве рогатина – это не вилка с двумя зубцами? – удивился Логан.
– То рогатка, – улыбнулся Святогор. – А рогатина суть копьё тяжелое. Видишь, лезвие наконечника, его пером кличут, широкое и гранями вострое? То для того сотворено, чтобы и колоть, и рубить, коли понадобится. В бою не всегда это оружие удобным бывает, неповоротливо оно для быстрой сечи. А вот на охоте в самый раз, особливо когда зверь могуч и размерами велик. Но ведь ты хотел спросить о другом?
– Эээ… – замялся старик, – да. О другом. – Он вытащил из кармана шнурок, на котором болталась какая-то небольшая резная деревяшка, и Майку пришлось немного приподнять одеяло, чтобы её разглядеть. Предчувствия его не обманули. Отмороженный пенсионер держал в руке свастику. – Я тут… бессонницей по-стариковски страдал… – стушевался Логан, – …вот, вырезал, пока сон не шёл…
– Эка у тебя Свасти знатно удалась, – варвар с интересом разглядывал резную поделку. – Будто взаправду вращается! Сразу видать, искусный ты рукодельник.
– Ну… – старик смутился, – спасибо. Баловался иногда на вахтах. Смены на Барбекю долгие, а если буран приходит, так можно и неделю безвылазно просидеть. Вот и нашел себе хобби. Давно так вышло, случайно совсем. Я о чем хотел спросить: ты как-то сказал, что свастика твоя оберегает владельца. Может она мне завтра с сердцем помочь?
– Кусочек дерева, даже искусно вырезанный, не всесилен, – ответил Святогор. – Но подсобить твоей заботе можно. А ну-ка, положи её себе на ладонь, да протяни ко мне.
Логан подчинился. Варвар поднес свою ладонь к руке старика, словно собирался накрыть лежащую на ней свастику, но остановил руку в нескольких сантиметрах и замер. Он что-то зашептал почти беззвучно, и старый полярник вздрогнул.
– Она тяжелеет! – выдохнул он. – Она тяжелеет и нагревается! Я клянусь, она нагревается!
– Всё, старче, – Святогор убрал руку. – Надевай на себя Свасти, да шнурок выправь так, чтобы на одной высоте с сердцем оберег висел. Он за сердечком твоим присмотрит в лихое мгновенье.
Вся экспедиция уже бросила свои занятия и наблюдала за стариком. Логан бережно надел дикарскую побрякушку себе на шею и замер, словно прислушиваясь к чему-то.
– Тяжелая, – негромко произнес старик.
– Ступай спать, старче, – посоветовал ему варвар. – За ночь оберег привыкнет к биению твоего сердца и полегчает. Он ведь из поделки оберегом стал лишь миг назад, ему пообвыкнуться надобно.
Старый полярник неподвижно постоял ещё пару секунд, и Майк всерьез обеспокоился, а не свихнулся ли Логан окончательно. Потому что рожа у него сейчас такая, будто он с висящей на шее деревяшкой обменивается пакетами данных. И ему, Майку, предстоит с ним идти сквозь буран! Старик вышел из ступора и тут же подтвердил самые худшие опасения, с улыбкой заявив варвару:
– Утро вечера мудреней?
– Воистину так! – подтвердил косматый головорез.
Логан ушел, и Майк мысленно схватился за голову. Это финиш. Им осталось только начать танцы с бубнами. Потом настанет очередь кровавых жертвоприношений. Майк укрылся с головой и принялся читать молитву, прося господа защитить его от неадекватных ксенофобов, агрессивных расистов, шовинистов, варваров, мутантов, полярных дедов, тупых рекрутов, Холода и вообще сделать так, чтобы он дожил до прилёта государственного секретаря Коэна невредимым.
 | Сергей Тармашев. Холод. Студеное дыхание |
Электронная книга: Сергей Тармашев. Холод. Студеное дыхание