Хакер Алиф защищает неугодные его правительству сайты в маленькой стране Ближнего Востока. Ему и так хватает неприятностей, чего стоит хотя бы охотящаяся за ним Рука Господа — глава государственной службы безопасности!
Но однажды Алиф становится обладателем «Тысячи и одного дня» — таинственной старинной рукописи, якобы продиктованной джинном. Что это — красивая легенда или ключ к программе, способной изменить мир? Чтобы разгадать эту загадку, Алифу придется вступить в смертельно опасную игру и призвать на помощь силы не только из нашего мира…
Отрывок из книги:
Они зашли далеко в районы Нового Квартала, когда Алиф наконец посчитал, что пора бы ему проявить свое беспокойство.
— Я не хочу видеть эту белую женщину, — заявил он, едва поспевая за Викрамом, который в этот момент прыжками преодолевал выход из какого-то стерильного здания, торгующего фастфудом навынос. — Неужели мы не можем сами разобраться с этой книгой? Мне показалось, что ты все про нее знаешь сам. Зачем нам надо втягивать в это дело еще и какую-то американку?
— Такой глупый парень, как ты, не должен очень много думать. Я знаю много про «Альф Яум», но практически ничего именно вот об этом экземпляре. Эта американка — ученый-специалист по книгам или что-то вроде того. И если ты серьезно намерился узнать, откуда она могла достать эту книгу и как она вообще появилась на свет, а не просто морочишь мне голову, эта женщина, возможно, поможет нам. Кстати, она тебе не понравится. Она носит совершенно жуткие халаты из полиэстера, как сельская домохозяйка, давно плюнувшая на себя. Эти западные сестры вообще не умеют одеваться. Для них все эти костюмы — просто экзотические наряды.
Алиф помрачнел и молча скрежетал зубами. Ему казалось, что стало слишком жарко для столь раннего часа. К тому же он успел устать от долгой и быстрой ходьбы.
— У этой новообращенной есть имя?
— Скорее всего. — Викрам остановился возле аккуратного свежевыкрашенного жилого комплекса с широкими стеклянными дверьми, у которых стоял побитого вида привратник в грязной чалме.
— Мы пришли, — объявил Викрам и лихо проскочил внутрь здания, пока привратник в чалме держал дверь для какой-то девушки в никабе, расшитом стразами. Алиф и Дина засеменили вслед за ним, съежившись под недоброжелательным взглядом привратника. Они очутились в прохладном, отделанном мрамором вестибюле, по обе стороны которого виднелись лифты. Жители дома арабы сновали туда-сюда и не обращали внимания на Алифа, отчего он почувствовал себя крайне неуютно. Ему показалось, что именно сегодня он выглядит особенно неумытым, неряшливым и слишком уж темнокожим. Несколько белых иностранных специалистов вообще не смотрели в его сторону, а просто стояли в холле и о чем-то разговаривали друг с другом, хотя и слишком уж громко, как показалось юноше.
Следуя за Викрамом, опустив глаза в пол, Алиф очень скоро обнаружил, что они находятся в коридоре квартиры на десятом этаже. Правда, как именно это произошло, он сказать не мог. Викрам вошел в нее безо всякого ключа. Ошеломленный всем происшедшим, Алиф сразу уставился на одну-единственную знакомую деталь в богатой и хорошо обставленной квартире, а именно на ноутбук фирмы «Тошиба». Это была модель трехлетней давности, судя по внешнему виду компьютера. Алиф сразу определил, что его оперативная память никак не превышала двух гигов. На крышке была приклеена виниловая картинка — звезда и полумесяц. Это могла сделать только женщина с Запада.
Женщина-неофит, сидевшая за компьютером, судя по всему, нервничала. Она переводила взгляд с Викрама на Алифа и Дину и назад, оглядывая незваных гостей бледными бегающими глазами. На ее голове был надет, скорее шарф, чем никаб. Один локон светлых волос все же каким-то образом выбился из-под него и непослушным завитком трепетал на ее лбу.
И тут Викрам смутил ее еще больше. Как только они вошли в комнату, он тут же попросил ее руки и сердца.
— У тебя все может выйти еще хуже, — продолжал он через пару мгновений. — И скорее всего так оно и будет. Мне лучше знать, что обычно происходит с вами, иностранками. Ваши собственные мужчины забывают, как нужно вести себя с вами, и вы готовы упасть в объятия к первому же темнокожему мужчине, который сделает вам комплимент. А так как ты — новообращенная сестра, ему еще придется перед комплиментом сказать «во имя Бога», иначе ничего не получится.
— Как это грубо! — отреагировала женщина. Она говорила на арабском с сильным акцентом, и было видно, что устная речь дается ей с некоторыми затруднениями. Викрам только отмахнулся от ее замечания.
— Тебе все это самой нравится. Иначе ты никогда бы не разрешила мне завалиться к себе вот так, как, например, сегодня. — Он провел пальцем по ее ладони. Алиф был поражен. Новообращенная не стала отдергивать руку. Она даже не упрекнула Викрама за такое наглое поведение. — Я успел немного изучить тебя. Новообращенной прощаются все ее прежние грехи, но она сама их не забывает. Она все еще помнит ощущение близости мужчины.
— Ради Бога! — Дина гневно сверкнула глазами. — Жалкое смехотворное животное! Тебе негоже находиться среди людей!
Женщина выглядела так, словно ей было очень больно слышать все это, однако она промолчала. Она как будто испытывала некоторую неуверенность в том, как себя вести дальше, но отчего это происходило, Алиф понять не мог. От всего этого ему самому становилось неуютно. Он уже закипал изнутри. Он понял, что готов защищать эту бедную женщину, до которой ему в общем-то не было никакого дела.
— Извинись, — обратился он к Викраму. — Ты очень виноват, и ты просишь ее простить тебя.
— Спасибо, — пробормотала новообращенная, не поднимая на Алифа глаз.
Викрам усмехнулся, откинулся на спинку обтянутого парчой псевдофранцузского кресла из гарнитура, которым была обставлена комната. Позади него в окне ощетинились металлом и стеклом современные здания, тянущиеся куда-то вдаль на запад к нефтяным полям.
— Я очень виноват и прошу тебя простить меня, — послушно повторил Викрам. — Но я говорил чистую правду.
Американка облокотилась о стол и принялась тереть виски, как это делают пожилые больные женщины.
— Зачем вы пришли? О чем хотели спросить меня? — монотонно произнесла она.
Викрам указал на рюкзак Алифа, который лежал на паркетном полу у ног своего владельца.
— Покажи ей, — попросил Викрам.
Алиф расстегнул молнию на рюкзаке и аккуратно достал книгу Интисар, стараясь не слишком сильно давить пальцами на переплет. Женщина-неофит выпрямилась на своем стуле.
— Что это?
— Это, — торжествующе произнес Викрам, — настоящий экземпляр «Альф Яум». Ну? Теперь ты меня простила?
— Простила? Да я тебе не верю.
Американка вышла из-за стола и, приблизившись к Алифу, присела на корточки, чтобы взять из его рук книгу. Она раскрыла ее у себя на коленях, проводя по строчкам своим тонким пальцем. Алиф обратил внимание на то, что ногти у нее были обгрызены до мяса.
— Бумага, — забормотала она. — Настоящая бумага, не пергамент. Переплетена вручную. Здесь применялся какой-то клей. Что за запах!
— Можно говорить на английском, если тебе так удобней, — предложил Алиф.
— Боже мой, неужели? — Американка с облегчением и благодарностью посмотрела на Алифа. — Потрясающе! Спасибо. Мой арабский… Я многое понимаю, но когда начинаю говорить сама, то чувствую себя настоящей идиоткой. — Она снова перевела взгляд на книгу. — Удивительно. Просто удивительно. Сшито шелковой нитью, вот, видите? Вот почему эта рукопись так долго просуществовала. Мне кажется, что запах идет от канифоли, ее использовали также для сохранения книги на столетия. Но вот именно такой разновидности ее мне еще не доводилось встречать. — Она нагнулась над книгой. Она еще раз медленно провела пальцем по строчке справа налево, тщательно проговаривая каждое слово, как это делают только дети или старики.
— Так вы специалист по старинным книгам? — спросил Алиф. Он понимал, что его английский с акцентом одновременно и англо-индийским и арабским для посторонних казался странноватым. Он прекрасно читал и писал по-английски, но старался избегать устной речи и больше помалкивал при встрече с иностранцами. Дина наблюдала за всем происходящим молча. Она отказалась от английского языка несколько лет назад. В разговоре она то и дело применяла слова из урду, в особенности когда забывала английский эквивалент. Это происходило потому, что она жила в районе Бакара, куда большинство жителей приехали с субконтинента. Урду и английский язык, как она поясняла, для нее одинаково ассоциировались с иностранцами, а потому ей было трудно делать между ними различия.
— Пока еще не специалист, нет, — вздохнула новообращенная, прерывая тем самым размышления Алифа. — Но я изучаю историю и очень люблю книги. Я приехала сюда, чтобы получить степень доктора философии по архивному делу.
— Вы учитесь в университете Аль Башира?
— Да, по программе обмена студентами с американским университетом. — И она застенчиво улыбнулась. — Да-да, классический пример, можете ничего мне не говорить. Я приехала в новую страну, чтобы общаться с интересными людьми. Такими, как вы, например. — Она часто заморгала и нависла над книгой так, будто стремилась защитить ее своим телом. Алифу стало интересно, что она думает по поводу необычных колен Викрама. А тот спокойно продолжал сидеть в странной позе, на первый взгляд напоминающей полулотос, и на фоне вычурной обивки парчового кресла казался самым настоящим демоном.
— Она видит меня не совсем таким, какой я есть на самом деле, — пояснил Викрам. — Таковы капризы американцев. Что-то они видят, а что-то предпочитают пропускать мимо. Это, конечно, высокодуховные люди, но в глубине души они почему-то считают, что во всех невидимых есть что-то позорное. Ты бы чувствовал себя в их компании как в своей тарелке, брат.
Алиф вздрогнул. Как точно угадал Викрам его мысли! А может быть, это он сам так пристально смотрел на его ноги, что тут и догадаться было несложно.
— Это не честно, — заговорила по-английски американка. — Мы на самом деле не такие уж и плохие. — Она посмотрела на Алифа, словно искала поддержки в молодом человеке. — Он так говорит про меня, потому что один раз я хотела подвергнуть его психоанализу, чтобы написать статью. Меня так захватила идея написать про одного посредника, который занимается устройством сомнительных дел и при этом сам живет на рынке чуть ли не под открытым небом и считает, что он не кто иной, как вампир Викрам, что я сама выследила его. И вот теперь никак не могу от него отделаться.
Алиф поймал на себе взгляд Дины. Судя по всему, ей тоже становилось здесь дискомфортно.
— Так оно и есть. Я — вампир Викрам.
— Ну, в таком случае ты отлично сохранился. Тебе никак не дашь две тысячи лет, как герою санскритской легенды, — ядовито заметила американка.
— Так что насчет книги? — напомнила Дина цель их посещения. Женщина-неофит покраснела и быстро пролистала несколько страниц, мельком просматривая текст рукописи.
— Ну, если она настоящая… это будет невероятно! Общее мнение специалистов таково, что книгу «Тысяча и один день» сочинил один француз семнадцатого века. Звали его Делакруа. Он пытался сделать деньги, используя безумную популярность «Арабских ночей». И вот сам Людовик XIV — король-солнце — послал его изучать Восток. А уж если посылает сам король, его приказ необходимо выполнять. И вернуться нужно не с пустыми руками. И вот он привез домой целый сборник историй, которые, по его же словам, были ему надиктованы персидскими дервишами, а те, в свою очередь, якобы слышали их от джиннов. Ну, эта часть легенды, разумеется, чепуха. Но ученые решили, что он врал в принципе насчет своей рукописи и никогда не встречался с персидскими мистиками вообще.
— Ну, это ведь только мнение ученых, а не всеобщее мнение, — уточнил Викрам.
Американка недовольно поморщилась.
— Ты сказала, будто этот француз слышал истории от персидских дервишей, — заговорила Дина, — но наша книга написана на арабском.
— После завоеваний мусульман арабский язык стал считаться языком ученых во всей Персии, — пояснила американка. — И тот, кто их записывал, считал, что сохраняет для истории некие ученые знания, которые потом будут читать шейхи и другие достойные люди, а потому записывал все именно по-арабски.
— Кодировка данных, — пробормотал Алиф.
— Что ты сказал?
— Ничего особенного.
— Поэтому можно предположить одну вещь, — продолжала новообращенная, постукивая пальцем по книге, — а именно, что эта рукопись настоящая, а не перевод с французского, выполненный в восемнадцатом или даже девятнадцатом веке, или даже с английского. Так бывает иногда. Ну в общем, в одной стране придумывается что-то, но они при этом говорят, что сама вещь была найдена в другой стране, а жители этой страны уже начинают считать ее своей. В общем, в истории много таких примеров, и не все становится ясно с первого раза.
Алифу почему-то стало обидно.
— Интисар не сомневалась в том, что эта рукопись настоящая. Она верила в это.
— Кто такая Интисар?
— Девушка этого молодого человека, — пояснил Викрам. — Это она прислала ему рукопись.
Новообращенная пожала плечами:
— Но она могла ошибаться. Если эта рукопись подлинная, значит, это первый арабский экземпляр, всплывший на поверхность за сто лет изучения данной книги.
— Изучения западными специалистами, — уточнил Викрам.
— Простите, но разве существуют какие-то другие? То есть я хотела сказать вот что. Если не считать самого Города, весь арабский полуостров все время считался интеллектуальной черной дырой, с тех пор как жители Саудовской Аравии разграбили Мекку и Медину еще в 20-е годы. Палестина представляет собой развалины, куда уходят традиционно своими корнями все научные исследования. То же самое можно сказать про Бейрут и Багдад. Северная Африка до сих пор никак не оправится от своего колониального прошлого, все их университеты прибрали к рукам автократы или социалисты прозападного образца. Персия по уши завязла в революциях. И если кто-то с Востока решил заняться изучением «Альф Яум», то ваша девушка будет первой.
Это заявление было встречено полной тишиной. Дина беспокойно возилась со своей больной рукой и, казалось, не замечала никого вокруг. Алиф боролся с внутренней неприязнью к женщине, сидящей напротив него. Ее это, похоже, вовсе не трогало. Из окна подул легкий ветерок и расправил ее сиреневый шарфик, который теперь напоминал развевающееся знамя за ее головой.
«Фальшивый цвет такого же фальшивого флага», — подумал Алиф.
— Послушайте, я вовсе не собиралась портить вам всем настроение, — заявила американка и снова попыталась встретиться взглядом с Алифом. — Я только хотела сказать… ну, если книга настоящая, это просто удивительно. Вот и все. — И она гордо выпрямилась на своем стуле.
— Ты заставила меня почувствовать себя дураком в присутствии моих юных друзей, — заявил Викрам. Было в его голосе нечто такое, что встревожило Алифа, и он с беспокойством взглянул на мужчину. — Что ж, за это я тебя поблагодарить никак не могу.
— Ну простите меня! — И американка устало вытерла ладонью пот со лба. — Я никого не хотела разочаровывать. Ни в коем случае. Вы принесли мне книгу, а я высказала вам свое мнение о ней. Она выглядит так, будто ей никак не меньше полутораста лет. Это не современная подделка, нет. Но пока мы не можем доказать того, что она была написана раньше изданий Делакруа, а потому только имеем право присоединиться к общепринятому мнению на этот счет.
— А как можно точнее определить ее возраст? — спросил Алиф по-английски, тщательно выговаривая каждое слово.
Женщина-неофит вздохнула:
— Я могла бы взять бумагу на анализ в нашей архивной лаборатории, так сказать, взглянуть на нее в микроскоп. Дело в том, что производство бумаги со временем сильно менялось, и это могло бы нам здорово помочь. А уже потом я могла бы попытаться выяснить, каким образом эта книга попала в руки твоей знакомой.
— Жаль, что я не могу с ней поговорить, — пробормотал Алиф, обращаясь скорее к самому себе. — Тогда бы я ее спросил, зачем она переслала мне эту книгу и что вообще я должен с ней делать.
— А почему это стало невозможным?
Алиф уже начал подбирать слова для адекватного ответа, как вдруг его осенило.
— Это возможно! — воскликнул он. — Боже мой, это возможно! Голливуда больше нет. И теперь, если она захочет, то сможет написать мне. Я могу придумать новый адрес, подключиться к Интернету… Она должна поговорить со мной прямо сейчас. — Позабыв о своей неприязни к американке, он повернулся и обратился непосредственно к хозяйке дома: — Ты могла бы провести нас в компьютерную в Аль Башире?
— Да, конечно…
— Вряд ли из этого что-нибудь получится, — заявил Викрам. — В этот университет вхожа только верхушка общества. Я, конечно, мог бы справиться с одним или двумя охранниками, но не с дюжинами и не в закрытом пространстве. И если у Алифа потребуют удостоверение личности при входе, это будет для него концом.
— Не надо туда соваться, — согласилась Дина.
— Вы кое-что не учли. — Американка загадочно улыбнулась и добавила: — У вас будет исключительное сопровождение: белая американка с синим паспортом. И никому в голову не придет спрашивать какое-то удостоверение личности. Более того, о твоем посещении университета вообще никто потом и не вспомнит.
 | Дж. Уиллоу Уилсон. Алиф-невидимка |