Вдвоём

Орсон перспективная в торговом отношении планета — экономика на подъёме, загребают всё подряд.

Выйдя на парковочную орбиту, запросил очерёдность.

Попутно искал взглядом орбитальный грузовой терминал.

Зафиксировал по соседству грузопассажирское судно, того же класса, что и моё.

Кораблей на парковочной орбите хватает, как правило, но вот многие ли из них имеют на борту уведомление: «Продаю»? И номер телефона.

Я немедленно увеличил картинку. Хмыкнул, разглядывая коллегу на экране.

Большой оригинал. Лёгких путей не ищет.

Кто станет заключать контракт с перевозчиком, у которого на корабле — такое?

Что касается «Продаю»... Шевелилась у меня грешная мысль: а не прикупить ли второй корабль, не стать ли, наконец, махровым дельцом, работодателем?

Денег на счету не хватает — можно кредит взять. Постепенно выплатить.

На всякий случай забил номер в базу данных. Сейчас надо было заниматься разгрузкой и погрузкой. А позже, когда появится время, отчего же не спросить у хозяина — почём, в каком состоянии, какой пробег, сколько владельцев было и в порядке ли документы?

Оригинал скрылся из виду, причалив к терминалу с другой стороны.

Вскоре подошёл и мой черёд.

Внешнее грузовое кольцо, набитое контейнерами, я разблокировал. Дальше ребята сами, не впервой.

Отыскал в Сети выгодный фрахт, заключил контракт.

Теперь на челноке — вши, потолкаться в баре среди шкиперов, поговорить, выяснить, чем Орсон дышит. Нет ли новостей, которые по официальным каналам не распространяются...

В зоне космопорта вечер. Я сел при свете прожекторов.

На территории много разных штгейных заведений. И только одно, в котором собираются пилоты грузовиков.

Довольно просторный зал, с высоким потолком. Вдоль одной стены устроены кабинки, а другую занимает стойка. Множество столиков посередине.

Как всегда, гремела музыка. Дым коромыслом. Невнятный хор голосов.

Посидев у стойки, дав себя увидеть. Высмотрев знакомых, я переместился к столикам. Парой слов перекинулся. Выпил немного. Ценной информацией не разжился.

По наручному коммуникатору следам за происходящим на орбите.

Разгрузка завершена. Горючим заправили. Скоро начнётся погрузка, согласно фрахту. Всё нормально.

Вспомнился корабль, с девизом «Продаю» на корпусе.

Хозяин, наверное, здесь.

Послал вызов.

Коллега отозвался формально: коммуникатор показывал, что абонент на связи, хотя лицо его на дисплее не появилось. А моё, должно быть, уже рассмотрел.

Коммуникатор я прижал к левому уху, правое зажал ладонью.

В динамиках не слышно и дыхания.

Конспирация?

Разве так продают корабли?

— Я Тим. Хожу на «Дромадере».

Сообщив о себе ключевые сведения, пилот вправе ожидать, на мой взгляд, что коллега — проявится.

Дисплей оставался пуст.

— Вы продаёте корабль?

Вопрос я выговорил с оттенком сомнения. Выдержав странную паузу, мой застенчивый собеседник ответил глуховатым — намерено искажённым голосом:

— Да. Вы готовы совершить покупку немедленно?

Если коллега не спускал глаз с дисплея, то мог видеть — как взлетели мои густые брови.

— Кота в мешке не возьму, — озадаченно буркнул я. — Посмотреть, в документы заглянуть. Сутки, минимум. — Теперь дыхание в динамиках я слышал, причём — взволнованное. — Где-то можем состыковаться. Между рейсами или на профилактике.

— Забудьте.

Контакт прервался.

И честно говоря, оставил меня в недоумении.

С кем я беседовал?

С наивным дилетантом или с прожжённым дельцом-интриганом?

— Заткнитесь!.. — раздался крик, перекрывший другие звуки. — Эй, сделайте громче визор!

Шум тут же смолк. Все, кто находился в баре, уставились на большой экран над стойкой.

Из сводки новостей мы узнали, что между Орсоном, с одной стороны, и планетой Лайт — с другой разгорелся военный конфликт, грозящий перерасти в широкомасштабный.

Орсон на военном положении.

Дальняя связь заблокирована. Космопорты — закрыты.

Я, в числе других бывалых шкиперов, не дослушав, ринулся к выходу.

Увидели мы то, чего боялись. Территория оцеплена. К челнокам не пройти. Их держат на прицеле крупнокалиберные орудия бронетранспортёров.

Кто-то, из молодых и горячих, кинулся на штурм — права качать.

У военных разговор короткий. Молодые-горячие получили зубодробительный отпор. До челноков не добрались. И были немедленно арестованы, по законам военного положения.

Для пилотов война явилась неожиданностью. Обычно слухи расходятся намного раньше.

Мы угодили в ловушку.

* * *

Солдаты под командованием лейтенанта загнали всех оставшихся в бар.

Разоружили тех, кто пришёл с карманным арсеналом.

Началась проверка документов.

Пятнадцать человек из нашего брата, чьи суда приписаны к лайтовским портам, стали военнопленными. Или же— интернированными. Как повезёт. Лейтенант велел нам оставаться в баре, до особого распоряжения.

Забрав несчастных, солдаты вышли. У дверей встал караул.

Загремела музыка. Но обстановка не разрядилась, была, как прежде, нервозной.

Пилотам, работающим на дядю, неприятно, спору нет, зато полегче в финансовом плане. И в моральном.

Капитанам-владельцам — хуже. Убытки заставят многих уйти навеки из бизнеса, разорят дотла.

Неизвестно, когда отсюда выберешься, и выберешься ли вообще. И получишь ли назад корабль-кормилец.

На войне случается всякое.

Может выйти, что корабли, важнейшие активы наших частных предприятий, фактически поступят в распоряжение военных. Или гражданских организаций, подчинённых им.

На языке велемудрых адвокатов — недружественное поглощение...

Разношёрстная публика смолкала, едва на большом экране возникал новостной ведущий.

Поступали сообщения о передислокациях флотов.

Никто и не собирался нам говорить: не волнуйтесь, произошла ошибка— никакой войны.

Я взял пива и забился в угол, встал у стены, подумать.

Разумеется, выгодный фрахт потерян. Но, может, хоть деньги за доставку перечислены?

Транзакция могла и проскочить, до момента, когда заблокировали дальнюю связь.

Впрочем, гораздо важнее другое.

Под няться на орбиту.

Забрать корабль.

Вырваться.

Как, если челнок арестован?

Морща в размышлении лоб, я поднёс ко рту бутылку, хлебнул.

В поле зрения появилась девушка, одетая в лётный комбинезон.

С одеждой контрастировали пышные, лежащие на плечах, каштановые локоны. И нежное лицо, мягкий взгляд больших серых глаз, полные губы.

Кого-то напоминала. Однако — не похожа на тех бойких особ, которых я встречал среди немногочисленных женщин пилотов.

Новенькая?..

Пошла ко мне в угол.

Движения плавные, как льющийся мёд. Они завораживали.

Я тряхнул головой, отгоняя морок.

У девушки вид неуверенный. А смотрела прямо, надеясь уловить реакцию.

Напоминала она подростка, попавшего неожиданно в чужую среду и не знающего, какой принять тон.

Помявшись, сказала:

— Вы, наверное, удивитесь...

Что верно, то верно — удивился.

— Мы знакомы?.. — спросил я.

— Нет. То есть — не совсем...

Клеится?..

Выбрала же время, ей-богу.

— Золотце, простите, не до вас.

Смутилась, принялась теребить ворот. Щёки порозовели. Но пока не уходила.

В поле зрения появился другой пилот, седовласый, грузный, краснолицый.

С ним я знаком точно: Вацлав. Одно время работали вместе, когда я, после увольнения в запас, решил заняться космическим извозом.

Тяжело кряхтя, Вацлав прислонился к стене рядом.

Из когорты несгибаемых. Радикулитчик с многолетним стажем.

Как сидит в кресле пилота — загадка.

— Не понравилась девушка?— усмехнулся Вацлав. — Из-за меня тут застряла. Наследство получила, корабль, с незавершённым фрахтом. Хотела продать. Я сказал, так нельзя. Ведь ты пилот, дочь пилота. Фрахт надо выполнить. Чтобы отец на том свете не обижался... Вот и полетела, с нарисованным объявлением... Дочь Макса.

— Вольного?.. — Мог не уточнять. Понял, кого девушка напоминала внешне.

У неё, значит, пытался купить судно. Так потрясла надпись, что не узнал корабль. Вольный из прежней, совместной команды. Моложе Вацлава, старше меня. Говорил, что был женат, что родилась дочь. Когда появились грузовики, для управления которыми хватает за глаза одного человека, наша команда распалась.

Недавно Макс умер. Вышел на обшивку — починить антенны, без которых навигационная система ослепла. Новая, жуткая вспышка на звезде не оставила шансов... Корабль, в общем, не пострадал. Второй пилот, стажёр, не пострадал. А Макс...

Доза радиации была велика.

На похороны я не успел.

— Тим, — представил меня Вац лав, затем представил девушку: — И Терри. Она пожода с отцом ходила вторьм пилотом. Она с Лайта.

— Макс с Земли, — нахмурился я, догадываясь, к чему разговор идёт. — Как мы с тобой.

— На Лайте с матерью жила... Корабль, ясное дело, приписан к Земле. Но скоро особисты раскрутят. Пропадёт она в этой мясорубке... Я старый. Вы уж вдвоём...

Мой вздох был тяжёлым, невежливым.

* * *

Терри я сказал — мы должны изображать парочку, делать вид, что ищем тёплое местечко.

Но помощь девушки выражалась в том, что она краснела, напрягалась и не поднимала глаз — когда я с плотоядным выражением прижимал её к себе.

В коридоре на полу—двое малышей, дети кого-то из персонала.

Не поделили шрушку. Девочка сказала мальчику тонким, писклявым голоском:

— Ты глязное зывотное!..

У мамы научилась.

Игрушку всё-таки отняла, с торжеством.

А дверь на выход стерёг пожилой охранник, в камуфляже, из резервистов.

Преградил нам путь, взял бластер на изготовку.

Решительным он не выглядел. Натура явно гражданская. Психология таких людей ещё не скоро перестроится на военный лад.

Я заговорил, ухмыляясь:

— Сделай милость... Видишь, истомилась девчонка... Не был никогда молодым?..

Охранник поморгал. И вдруг понимающе осклабился:

— Ну-ну... Валяйте... Я вас не видел.

Шагнул к стене. Ему-то что, с планеты ведь не улетишь.

Мы устремились дальше, в сторону подсобных и складских помещений, где было темно. Скоро миновали их. Вышли на освещённый фонарями участок.

Сортировочные площадки для прибывающих грузов. Терминалы, над которыми торчали длинные решётчатые стрелы мощных кранов. Ремонтный док. Несколько ангаров.

Везде работы замерли. Переходный, установочный период.

Над крышами видны параболические антенны портовых локационных систем.

Прямоугольная высокая башня с диспетчерским пунктом. Сплошное остекление, в самой верхней точке вращается антенна.

Ракетно-лазерный комплекс противокосмической обороны, в боевом режиме.

— Тим — от Тимоти? — спросила Терри на ходу.

— Я Тимофей.

— Хм...

— Как вы спаслись, тогда, после вспышки?

— На обшивку вышла, починила антенны. Вот тебе и нежное создание. Кто бы думал.

— Я не хотела сюда лететь. Знала почти наверняка, что будет война.

— Откуда?

— По личным каналам.

— Почему задержались в баре?

— Вацлава уговаривала не ждать погрузки, уходить, пока не поздно...

Где-то рвануло. У нас под ногами дрогнул бетон.

Завыли сирены. Замигали тревожные лампы.

Неужели — атака?

Вывел на коммуникатор местную станцию новостей, послушал. Взрыв на лётном поле, в секторе челноков.

Вацлав, понял я. Дистанционно подорвал свой челнок, послал с коммуникатора сигнал о самоликвидации. Хотел отвлечь внимание, чтобы дать нам шанс. Теперь он не выберется. У других пилотов отберут коммуникаторы, во избежание подобных инцидентов.

Сектор противокосмической обороны. Высокая сетчатая изгородь, сетчатые ворота с цифровой панелью на трубчатой опоре.

КПП. Людей нет. Охрану выставили ещё не везде.

За изгородью видны ряды летательных аппаратов.

Когда поднял крышечку панели, в нижнем левом углу появилось: «Введите команду».

Нажат «Вход».

«Пожалуйста, введите код допуска». Ниже — пунктир из двенадцати коротких чёрточек.

Код из двенадцати цифр, с ограничением количества попыток.

Набрал двенадцать нулей.

Мимо.

На дисплее высветилось:« Попытка № 1». Стволы пулеметов на автоматических турелях шевельнулись, взяли на прицел.

Охрана, похоже, ни к чему.

Отключить не удастся. Простенький терминал, но за ним фильтры доступа, анализаторы паролей, антивирусные сканеры. И любой сигнал проходит каскадную проверку, алгоритмы которой ужесточаются с каждым последующим уровнем.

Сделаю три неудачных попытки — и система заблокирована.

Терри коснулась моего локтя:

— Можно ваш коммуникатор? Хочу объединить мощности.

Видно, с Вацлавом пыталась связаться.

Операционка виртуально-голографическая. Тонкие пальчики так и порхали туда-сюда по льдисто прозрачной клавиатуре.

Протянул ей коммуникатор.

Надела браслет на запястье и подвинула к своему.

— Там пароль, — напомнил я.

— Ничего страшного... — Терри ответила рассеянно — глядя на призрачный экран, порхая над клавиатурой.

За две секунды обошла пароль?.. И не только мой.

Охранная система утратила к нам интерес. Загудели сервоприводы. В исходное положение вернулись пулемёты.

В сторону покатились ворота.

* * *

Шеренга орбитальных штурмовиков.

Я летал на похожем. Экипаж два человека. Обычно — в компенсирующих скафандрах. Но система регуляции позволяет обходиться без них.

Выберем крайний штурмовик.

Нужен код активации.

Вздохнув, я посмотрел на Терри:

— Ну?

— Сейчас...

За остеклением мигнул зелёный сигнал. Код принят.

Фонарь кабины сместился вперёд и вверх. Спустилась узкая лесенка.

— Ваше место сзади. — Я помог Терри. Залез в кабину сам. — Пристегнитесь. Зеленоватое свечение панелей. Неповторимый запах, ощущение боевых возможностей...

Она поработала с аппаратурой.

Загрузила навигационные базы данных, взятые неизвестно где.

Я положил руки на подлокотники — на блоки сенсоров.

Включил прогрев атмосферных двигателей, систему охлаждения внешней обшивки.

Вырулил, поставил на тормоза.

Маршевые набрали тягу.

Штурмовик содрогался от вибращш. Рёв проникал в герметичную кабину.

Сейчас мог, наверное, последовать запрос космодромных служб.

Не последовал. Конечно, Терри постаралась. Умница.

Разбег. Заработали компенсирующие механизмы ложементов.

Отрыв. Набор высоты.

На выходе за пределы атмосферы переключил двигатели.

Неосвещенная сторона планеты казалась тёмно-синей, в густых фиолетовых разводах. С трудом угадывались контуры материков.

Так.

Корабли с маркировкой военно-космических сил. Лежат в дрейфе.

— Не меняйте курс!.. — сказала Терри. — Нас принимают за военного курьера — я передала коды.

Во избежание хакерского перехвата секретную корреспонденцию нередко доставляют по старинке — в запечатанном конверте. С той разницей, что конверт при несанкционированном вскрытии эффектно взрывается...

Ладно — охранный сервер ПКО. Хакнула сеть военно-космических сил?..

Шпионка Лайта?

— Немного выше оба наших корабля, — добавила шпионка.— На экранах ВКС они сейчас — два боевых судна, в связке. Ждут. Получат задание — пойдут к периферии системы.

Нашла время отстыковать, перевести на другую орбиту.

Направил штурмовик к своему кораблю. В борту раскрылся мягко освещённый вакуум-док.

Габариты штурмовика и стандартного челнока сопоставимы.

Короткие включения тормозных сопел.

Да, вошли.

Створки дока сомкнулись. В док нагнетался воздух, клубясь, словно дым... Штурмовик послали обратно.

В рубке сели в кресла.

На панелях уютно перемигивались контрольные огоньки.

Хорошо-то как.

Но я требовательно взял Терри за локоть:

— С места не сдвинусь, пока не узнаю правду.

— Я с трёх лет за компьютером. На Лайте возникли проблемы, из-за хакерских шалостей. Мама отправила к отцу, чтобы он приструнил, к делу приставил...

Нежное создание потупилось.

Коварно воспользовавшись моментом — обнял, поцеловал в губы.

Терри вырвалась:

— Что за вольности!

— У капитана — широкие полномочия, — сказал я.

— Вряд ли настолько!

— Второй пилот! — Я повысил голос. — Возражения отставить! Проложить внешний курс!

Надулась.

И, надутенькая, приступила к работе.

Корабль до обидного легко принял её команды.

Я наблюдал искоса.

По-моему, Терри не слишком рассердилась за поцелуй.

Спасибо Вацлаву.

(c) Валерий Гвоздей