Генриха Шлимана (Heinrich Schliemann) сегодня назвали бы модным термином self-made man - человек, сделавший себя сам. Выходец из бедной пасторской семьи, так и не закончивший гимназию, он проделал путь от помощника в бакалейной лавке до успешного предпринимателя с мировой известностью, попутно выучив полтора десятка иностранных языков и ни много ни мало - доказав существование легендарной Трои.
Он приехал на Итаку налегке: только самое необходимое да потрепанный томик Гомера. В сорок лет трудно начинать жизнь заново: на Большой земле у него было свое дело, дом, семья, огромное состояние, - но всему этому Шлиман предпочел мечту детства. И вот он здесь, на родине Одиссея. Первая же встреченная им женщина носит имя Пенелопа, солнце золотит стены, а воздух можно пить, как божественный нектар, что подавали бессмертным на Олимпе... Стоило оставить все, что у него было, только затем, чтобы оказаться здесь.
Древним городом Шлиман бредил с детства. Однажды услышав от отца вольный пересказ гомеровской «Илиады», маленький Генрих тут же решил, что вырастет и отышет город Приама, в существовании которого сомневались практически все исследователи. Но мальчик был твердо уверен: Троя настолько же реальна, насколько его, Генриха, родная деревушка, где на холме высится замок злодея Браденкирла, чья левая нога в шелковом чулке то и дело вырастает из могилы, а под самыми окнами отцовского дома отливают серебром воды озера Зильбершельхен, в котором живет заколдованная дева. Много лет спустя он станет рассказывать, как однажды получил в подарок на Рождество богато иллюстрированную «Всемирную историю для детейн и с тех пор не мыслил свою жизнь без воспетого Гомером города, чьи охваченные пламенем стены были изображены на одном из разворотов. Но истории этой суждено бьшо остаться всего лишь выдумкой: на самом деле в доме Шлиманов не царило ни любви, ни согласия, ПАСТОР ЭРНСТ БЫЛ МАЛО ПОХОЖ НА СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЯ: любитель можжевеловой водки, табака, карточных игр и женских прелестей, он нисколько не стеснялся своих пристрастий. Даже последний пьяница в деревне знал, почему шестнадцатилетн яя Фикен Бенке, прислуживающая Шлиманам, так много времени проводит на хозяйском сеновале. И уж тем более каждый догадывался, по какой причине именно это место герр Шлиман облюбовал для послеполуденного отдыха. А уж когда Луиза Шлиман умерла, произведя на свет девятого ребенка, а Фикен заявилась в кирху в лучшем Луизином платье, по деревне и вовсе стали ходить слухи о том, что пастор просто-на-просто отравил свою супругу. В церковный совет хлынул поток анонимных писем, очерняющих Эрнста Шлимана. Но, как говорится, не пойман - не вор: за неимением доказательств пастор был признан невиновным. Правда старшему Шлиману все же пришлось со скандалом оставить службу: всплыли серьезные недостачи в церковной кассе.
Со смертью матери закончилось и детство Генриха: одинокий, не нужный ни отцу, ни его новой молодой жене, он был отправлен жить к дяде. Последний устроил племянника «мальчиком на побегушках» в бакалейную лавку, и в течение следующих пяти лет Генрих Шлиман постигал искусство торговли. Каждый день был похож на предыдущий: связки колбас, запах мыла, одни и те же покупатели. Но именно тогда у юноши и открылись два невероятных таланта: умение делать деньги практически из ничего и способности к языкам.
Всего шесть недель потребовалось Шлиману, чтобы выучить древнегреческий. С детских лет он жаждал прочесть Гомера в оригинале, и теперь мечта стала реальностью. Кроме того, неизвестно, какие надписи суждено ему обнаружить, на какие документы наткнуться, когда он отыщет Илион? Вот только знать бы точно, где его искать...
В своей автобиографии, которую многие историки склонны считать выдумкой, Шлиман уверял, что от скучной однообразной жизни его спас бочонок с цикорием: поднимая такой, юноша однажды надорвался, и у него пошла горлом кровь. В тот же день Шлиман уволился из лавки, за несколько дней окончил годичные бухгалтерские курсы, продал свои часы и на вырученные деньги отправился в Венесуэлу. А две недели спустя корабль попал в ужасный шторм, и юношу смыло за борт. К счастью, под руку Шлиману подвернулся... другой бочонок, с помощью которого ему и удалось продержаться на воде до прибытия спасательного судна. Таким образом дважды спасенный Генрих Шлиман оказался в Голландии.
Дела его пошли в гору: опытный торговец, да еще и знающий иностранные языки, Генрих вызывал у клиентов доверие и находил общий язык с каждым. Он быстро продвигался вверх по карьерной лестнице и наконец стал торговым агентом в самой богатой фирме Амстердама «Шредер и К°», которая вела дела практически по всему миру и нуждалась в переводчиках. Там Шлиман всего за год дослужился до должности личного помощника директора фирмы.
Осознавая, что Россия в те времена была самой перспективной в торговом плане территорией, прагматичный Шлиман купил у букиниста французско-русский разговорник, потрепанную «Грамматику» и «Похождения Телемака» и стал учить новый язык единственно известным ему способом. Через шесть недель он уже мог бегло объясняться с русскими купцами, приехавшими в Голландию для закупки индиго. В Амстердаме русским еще никто не владел, поэтому одаренному Шлиману легко удалось в свои 25 лет получить пост главного представителя компании «Шредер и К°» в Петербурге. И он смело отправился в чужую страну - так же смело, как следовал за мечтой своего детства. ШЛИМАН ЛЮБИЛ ДЕНЬГИ, НО ЕЩЕ БОЛЬШЕ ОН ЛЮБИЛ МЫСЛЬ, ЧТО ОНИ ПРИБЛИЖАЮТ ЕГО К ОБНАРУЖЕНИЮ ТРОИ.
В Петербурге Шлиман стал купцом второй гильдии и открыл собственное дело - начал продавать индиго, чилийскую селитру, резину и сахар. Выросший в нишете, в короткие сроки он сколотил такое состояние, о котором не мог помыслить даже в самых смелых своих мечтах. Кроме того, в России предприниматель женился на дочери известного петербургского адвоката Екатерине Лыжиной. В результате этого недолгого брака у супругов родилось трое детей, но даже это не спасло отношения: Шлиман покинул семью и уехал в Грецию - искать приключения. На полуострове он женился во второй раз: избранницей Шлимана стала юная красавица по имени София. Брак этот, продлившийся до самой его смерти, подарил археологу двоих детей - сына Агамемнона и дочь Андромаху, а также право проводить раскопки на территории Малой Азии.
Раскопки начались в апреле 1870 года и в общей сложности продлились три года. Шлиману помогала сотня рабочих и любимая жена, но он вполне справился бы и в одиночку - настолько вдохновленным он казался. Согласно Гомеру, в самой высокой точке города должен был стоять храм Афродиты, вокруг которого Посейдон и Аполлон воздвигли стену Пергама. Раскопав вершину холма, Шлиман своими глазами увидел эту стену, а рядом с ней... Чего только не было рядом с ней! И домашняя утварь, и черепки, и украшения, и оружие - доказательство того, что город, лежащий под холмом, был не только очень древним, но и очень богатым. Но это было не все, что нашел Шлиман. Под развалинами обнаружились другие развалины, под ними - третьи... Шлиман снимал слой за слоем, в общей сложности раскопав девять древних городов! Но какой из них был Троей Гомера? Нижний слой оказался настолько старым, что люди той эпохи еще не использовали металлы, а во втором и третьем слоях обнаружились следы пожара и останки гигантских ворот. Без колебаний археолог решил, что это те самые Скайские ворота, сквозь которые в город ввели хитроумное изобретение Одиссея - смертоносного Троянского коня. Троя, мифическая Троя, долгие годы считавшаяся выдумкой, была найдена и лежала у его ног!
15 июня 1873 года работы на Гиссарлыке должны были закончиться. И ровно за сутки до этого Генрих Шлиман совершил еще одно триумфальное открытие, вписавшее его имя во все учебники истории.
Жарким утром 14 июня Шлиман с супругой наблюдали за ходом раскопок, как вдруг внимание археолога привлек какой-то предмет. Шлиман опустился на колени и, вооружившись ножом, стал рыть землю. Спустя несколько минут он в крайнем возбуждении подбежал к жене и, схватив ее за руку, зашептал: «Скажи рабочим, что у меня день рождения... Я хочу, чтобы они ушли!» Когда Шлиманы остались одни, София увидела, что так встревожило ее мужа: в недрах земли скрывался клад! Держа в руках свою красную шаль, София наполняла ее золотом и слоновой костью. Это был он - клад царя Приама.
Словно вор, Генрих Шлиман с помощью родственников жены переправил сокровища в корзинках из-под овощей в Афины, а оттуда - на свою родину в Германию. Турецкие власти, заподозрив неладное, опечатали дом Шлиманов, но многочисленные обыски не принесли результата. Большую часть клада Приама Шлиман подарил позже Берлинскому музею.
Несколько лет спустя, в конце 1876 года, археологу-самоучке было суждено найти еще один легендарный клад: в Микенах Шлиман раскопал сокровища царя Агамемнона. Обнаруженные им у знаменитых Львиных ворот пять могил были битком набиты золотыми украшениями, в числе которых оказалась знаменитая погребальная маска, принадлежавшая микенскому царю.
Истории своих поисков Генрих Шлиман вдохновенно изложил в нескольких книгах, лишний раз доказав, что автобиография - враг биографии. Великий самоучка оказался еще и великим мистификатором: ученые до сих пор не уверены, что в истории жизни Шлимана правда, а что ложь, - многие моменты излишне романтизированы, некоторые и вовсе не имеют под собой правдивых оснований. ОДНАКО НАСТОЯЩАЯ ТРАГЕДИЯ ГЕНРИХА ШЛИМАНА СОСТОИТ СОВЕРШЕННО В ДРУГОМ. Клады Приама и Агамемнона оказались обманкой: и те, и другие сокровища принадлежали какому-то гораздо более древнему богачу. Кроме того, еще при жизни Шлимана было доказано, что найденная им Троя - гораздо старше, чем город Гомера. Снимая слой за слоем с плато Гиссарлык, увлеченный Шлиман фактически уничтожил настоящий Илион своими собственными руками.
(с) Екатерина Сметанина