Поэтому не надо ругать нашу женскую литературочку. Мы платим – мы и заказываем музыку. Мы чаще мужчин покупаем книжки – и потому на каждой странице имеем право увидеть себя, себя, себя. Сильных, выносливых, позитивных.
Эта книга о русских женщинах, которые привыкли быть ответственными, – в семье, в бизнесе, даже на отдыхе. Привыкли – потому что никто другой не справится, а держать жизнь в кулаке надо. А уж хватает ли им простого женского счастья, надеются ли они опереться на надёжное плечо, о чём мечтают, ищите на страницах историй, рассказанных в этой книге.
Рассказ из сборника:
Красные туфли
Сейчас я как раз наблюдаю за одной интересной дамой. Она меня не замечает, а я ее прекрасно вижу. У витрины обувного магазина она смотрит на красные туфли.
Хорошие туфли — это ее слабость, и обувные бутики, особенно в Италии и Германии. На эти красные она глядит почти что с эротическим восторгом, но чует, чует сердце мое: она их не купит.
А туфли — чудо. Известный бренд, серьезная обувь, кожа мягкая, каблук устойчивый, нос классической формы, и цвет изумительный... Я тоже хочу такие туфли, я их куплю чуть позже, когда получу гонорар за эту книжку, а пока потерплю, поохочусь за этой супер-женщиной.
Она не одна у витрины, муж рядом, он ее подождет, мешать не будет, ему известно, что у жены с туфлями сложные отношения, можно сказать, неразделенная любовь.
Ни один продавец не предложит ей померить выбранную пару. Все улыбаются и говорят осторожно: «Желаете что-нибудь... посмотреть?»
Вот и сейчас в магазине она кивнула на красные и говорит:
— Добрый день, я хочу посмотреть эти туфли. Муж равнодушно отходит к ботинкам. Продавщица смутилась, но, как положено, спрашивает:
— Какой вам размер?
Она всегда просит тридцать восьмой. Ей принесли коробку, открыли, и она опять с восторгом, как игрушку, рассматривает эти туфли. О, вы бы видели, как она их держит! Она их гладит, как котенка, и вдыхает запах безупречно выделанной кожи... Мама мия! Пожалуй, только фетишисты или бедные женщины, у которых нет денег на такие роскошные туфли, обращаются с обувью так же нежно!
Все это длится слишком долго, муж все-таки не выдержал и подошел к ней.
— Купи! Что ты смотришь? Боже мой... Купи и поедем!
— Зачем они мне? — усмехнулась она. — Солить мне их, что ли?
Она возвращает продавщице коробку. Деньги есть, об этом не волнуйтесь. Денег у нее достаточно, чтобы купить не одну пару в дорогом магазине. У этой дамы успешный бизнес, потому она и летает то в Германию, то в Италию. Там, в обувных бутиках, она покупает иногда то, что ей очень уж сильно понравится. В кладовке у нее стоит целая коллекция модельных туфель. Время от времени она про них вспоминает и раздаривает, а сама она туфли не носит, они ей совсем не нужны. Почему? Потому что нет ног у нее, обе отрезаны выше колена. Так что красные эти туфли она не покупает. Говорит продавцу «до свиданья, спасибо», и муж вывозит инвалидную коляску из магазина.
Они гуляют дальше в торговом центре. Сегодня красавице нужен вечерний наряд. Нет, не платье, она будет в брюках, которые подберет у колен, чтоб не болтались. Низ — не важен, в данном случае главное — кофточка. Она возьмет простую, что-нибудь шелковое. Розовые кофточки она терпеть не может, ей нравится синий, на темно-синем фоне хорошо сверкают бриллианты. Сегодня можно шикануть, сегодня будет гулька в ресторане, красотка отмечает сорок пять.
Она довольно быстро нашла подходящую блузку и с ней идет в примерочную, точнее, едет и там, у зеркала, раздевается. У нее высокая шея, полная грудь и мягкие приятные руки. Волосы черные, длинные, и глаза тоже черные, большие и лукавые, как у актрисы из турецких сериалов. Она сексуальная штучка, это видно, когда она гладит тебя по плечу и говорит хрипловато: «Дорогая, успокойся...» Говорит и плавно покачивает головой, как будто хочет спеть. Вчера она мне так и сказала: «Дорогая, успокойся... Пиши про своих альфа-самок, в России это актуально. У нас всегда все держится на бабах».
Кофта ей тесновата, она выглядывает из кабинки и просит девушку принести на размер больше. Поправилась немножко в последнее время. Сидячий образ жизни, а покушать любит вкусно, и коньячка под настроение, и друзей собрать... На даче у нее специальный разделочный стол, она попросила опустить его чуть ниже, чем обычные столы, на уровне ее кресла. Ей нравится готовить, особенно пельмени, она мне говорила, что, когда в ее фирме аврал, она все бросает и лепит пельмени, это помогает сосредоточиться. Я приезжаю иногда поесть и успокоиться. Самой мне некогда лепить пельмени, ножки меня носят где надо и где не надо, поэтому руки мои до пельменей не доходят.
Так, все, кофта налезла, больше она в тряпках копаться не будет. Муж тоже прихватил себе свитер и ждет ее у кассы. Муж у нее мужчина очень привлекательный, высокий, между прочим, молодой, холеный. Продавщицы всегда ему строят глазки и очень удивляются, когда она подкатывает на коляске и берет его за руку.
— Ничего себе! — Девочки сразу начинают шептаться. — Тут с ногами замуж не берут, а эта себе вон какого отхватила!
Отхватила, да. Увела от первой жены, он так и не вернулся к той, что с ногами. А эту вывозит на парковку и сажает за руль. Он легко ее пересаживает из инвалидного кресла в машину. Водить она любит, вчера сама ко мне приехала на своем «Мерседесе», с ручным, разумеется, управлением. Я опустилась к ней на переднее сиденье, она вручила мне приглашение на свой праздник.
— Женщина не должна запираться, — сказала она мне. — Это нехорошо.
И дернула, и покатила в город по своим делам. На дороге вы бы даже не заметили, что у мадам, которая вас подрезает, нет ног.
Но вам, конечно, хочется спросить: «Где ноги?» Я расскажу. Авария случилась пять лет назад. Ее машина попала под фуру. Она сама была виновата, не увидела, вылетела на автостраду, очнулась в больнице.
У кровати сидел отец. Он как раз и учил ее ездить. Однажды, когда ей было восемнадцать, она намылилась на дискотеку и пришла к отцу просить его машину.
— Ножки стройные были тогда у меня, аппетитные. — Она свои ножки помнит. — Я была в мини-юбке, туфельки любила на шпильке... «Папа, — говорю, — можно твои ключи?» И показываю на его седан. А он мне говорит: «Нет, дорогая... Ты поедешь на другой машине». И дает мне ключи от грузовика. Ты представляешь? Я полезла в грузовик! На шпильке! В мини-юбке! И так приехала на дискотеку на фургоне!
Отец научил ее справляться с разными машинами, он за нее был спокоен. На момент аварии ее водительский стаж превышал пятнадцать лет.
Сумерки, фары, огромная фура — ничего этого она не помнила. Глаза открыла — видит, что все белое, поняла, что в палате. Узнала отца, спросила его:
— Я что, сломала ноги? Болят сильно...
— Пройдет, не волнуйся, — ответил ей отец и осторожно добавил: — Это фантомные боли.
— Какие фантомные?
— Дедушку помнишь? Ему на фронте ампутировали ногу, а потом она у него болела всю жизнь... на плохую погоду...
Отец улыбнулся как мог, он своей страшной улыбки не видел. Зато он видел, что осталось от дочкиной машины... Выбраться из такой аварии — большое счастье, тяжелые грузовики сминают легковушки как пивные банки, человек в этой каше превращается в фарш.
Подняться с кровати она не смогла, сил еще не было, только спросила:
— Да? Обе?
Ее пальцы осторожно ползли по одеялу, в то место, где должно быть бедро. Ладонь упала в пустоту, она отдернула руку, отец увидел ее глаза и нажал кнопку вызова медперсонала.
Она поняла, что туфли больше не наденешь, и начала визжать. Истерику сбили уколом. Потом она еще немножко плакала и спрашивала у отца:
— И как я теперь буду жить?
— Хорошо будешь жить, — говорил отец. — Сердце в норме, голова осталась. А что тебе ноги? Ноги для женщины не главное. Дочки взрослые у тебя, будут помогать. Муж с тобой...
Отец устал. Он почувствовал, что ему тоже нужен укол. Он выглянул в коридор и позвал зятя, а она из палаты кричала: «Папа, не пускай его!»
Муж сегодня был в ударе, вечером он встречал в ресторане гостей. Их собралось, как на свадьбе, под сотню. Там была целая куча разных женщин, в красивых и в уродских платьях, в мини-юбках и в макси, на стройных ногах и с кривыми ножонками... Некоторые из них кокетничали с мужчинами, а многие, особенно из тех, которые пришли с мужьями, молчали и лениво покуривали. Им что-то не нравилось в этой жизни, к своим сорока они заскучали и сидели за столом с кислыми мордами. Выпили по первой, начали закусывать, ждали именинницу. И вдруг она явилась. Так неожиданно и быстро, что все ахнули. Ее коляска летала по залу с такой скоростью, что волосы у нее развевались, как будто она носилась на помеле.
Она облетела все столики, каждому из гостей улыбнулась и спросила:
— Как жизнь?
— Все о’кей! — отвечали ей гости. — Все прекрасно!
Только так они ей отвечали. И сразу же забегали официанты, музыканты начали работать, и пошла веселуха.
Мы танцевали как бешеные. Я, как обычно, ногами, проверяла свои каблуки на прочность. Она вертелась на коляске перед оркестром, в кругу своих гостей, и тоже танцевала — руками, и глазами, и губами. Когда накатишь пятьдесят и запоют цыгане, совсем не важно, как и чем ты отрываешься.
За почетным столом сидел отец именинницы, это он подсказал ей спасительный принцип: «Хочешь жить — думай». Так живут все альфа-самки, несмотря на море недостатков и даже отсутствие некоторых частей тела, голова у них всегда на месте, глупых женщин в этом подвиде нет.
