Можно ли быть благодарным войне? Всерьез искать ответ на этот вопрос - сегодня, пожалуй, рискованно. 20 век приучил большинство людей к тому, что война - это только зло, только ущерб и страдания. Общество, безусловно, осуждает тех, кто говорит, будто у войн есть или еще возможна светлая сторона - это сегодня на 100% темное понятие.
Тем не менее в течение долгих столетий война признавалась чуть ли не единственным средством правильного воспитания мужчин, да и наилучшей формой развития государств. Во многих культурах войны интерпретировались как неизбежное и морально оправданное следствие великого правления, как стремление идеальных мужских характеров к логичной для них доблести и триумфу. И до сих пор консервативное восприятие мужчины - это роль защитника, причем вовсе не от бытовых неурядиц, а от брутальных физических угроз, концентрированное воплощение которых - это война. Впрочем, сегодня откровенную романтическую тоску по былым временам толерантности человечества к войнам можно наблюдать лишь в жизни отдельных смельчаков, которые, очевидно, жалеют, что родились в мирную эпоху, и которые компенсируют свою, без преувеличения маргинальную влюбленность в войну, участвуя в реконструкциях сражений, потребляя милитаристские товары, изучая историю войн и упражняясь в использовании оружия.
XX век изменил и сам характер вооруженных сил. Если в прежние времена армии создавались конкретно для завоеваний и поддерживались постольку, поскольку были способны покорять новые земли, новые народы, то сегодня целью армий является лишь защита от войн как таковых. Армию считают хорошей тогда, когда с этой армией никому даже и в голову не приходит связываться, а плохой - тогда, когда армия слишком слаба, а значит, не способна удержать потенциального противника от искушения начать войну.
Вот даже предыдущий президент Соединенных Штатов Джордж Буш-младший, которого массовая культура считает персонажем достаточно воинственным, для обоснования вторжения американских войск в Афганистан и Ирак использовал, как ни странно, антивоенные аргументы, логику миролюбия и современное массовое отвращение к войне. Буш, рекламируя войну, говорил в сущности о том, что эта война позволит избежать еще более ужасных и кровопролитных войн и защитит Америку и другие народы от возможных коварных и разрушительных ударов. Таким образом, начатое Бушем вторжение нашло поддержку в американском обществе исключительно потому, что было принято им как последняя война, как война, которая поставит точку в истории войн для еще одного региона.
Но все-таки... А если взглянуть на войну с точки зрения ее полезности? Может быть, мы должны быть благодарны войнам? Попробуем посмотреть на это в украинском контексте.
ВЕЛИКАЯ ВОЙНА
В этом году мир отметит столетие Первой мировой войны. Летом 1914-го жители самых просвещенных европейских стран чувствовали эйфорию от того, что политическое напряжение на континенте наконец-то спровоцировало войну. Сегодня в это трудно поверить, но тогда в ведущих столицах - в Петербурге, Берлине, Вене, Париже и Лондоне - люди радовались сообщениям о начале войны, были даже уличные празднества. Довольно быстро такое настроение ушло - когда стало понятно, что война эта - новая, другая, такая, какой еще никогда не было. Это было первое вооруженное столкновение не просто армий, но и человеческих масс, и не просто в нескольких странах, а в масштабе нескольких континентов. Это была война уже не личностей, которые могли бы блистать своей смекалкой, проявлять доблесть, военную хитрость и выучку, как во время войн прежних эпох, - это была война обезличенного пушечного мяса. Которого чем больше - тем лучше для победы.
Ту войну после ее завершения назвали Великой. Она унесла миллионы жизней, превратила Европу в руины, зараженные революцией, и разрушила четыре европейские империи: Российскую, Германскую, Австрийскую и Османскую. Казалось бы - ну что же может быть в этом хорошего? Чему здесь можно быть благодарным?
Но авантюрный украинский характер непременно ухватится за один факт: благодаря спровоцированному этой войной краху династий Романовых и Габсбургов и распаду их империи Украина - примерно в таком виде, в каком мы сегодня и знаем нашу страну, - получила первый шанс на независимое существование. Этот шанс был утрачен. Тем не менее в годы той национально-освободительной борьбы украинская культура выросла из состояния чуть ли не подпольной культуры одной из провинций большой империи и стала культурой, которую уже очень сложно закрыть в империалистическом футляре. И этот опыт - опыт борьбы за свой шанс, в том числе и вооруженной борьбы - в течение долгих лет советской власти служил для носителей украинской культуры в качестве надежды на то, что Украина еще когда-нибудь станет независимой.
ВТОРАЯ МИРОВАЯ
После этой войны называть предыдущую Великой уже было невозможно, тогда, собственно, и появилось новое название - Первая мировая. За всю историю человечества еще не было настолько ужасной и разрушительной войны. Еще не было такой войны, которая потребовала бы от большей части жителей планеты, от граждан практически всех государств стать солдатом. Солдатом если не на фронте, то в тылу - и тылом стал каждый дом, каждое предприятие, каждое поле. Даже в немногих нейтральных государствах вроде Швеции и Швейцарии, которые сумели остаться в стороне от войны, все равно люди не чувствовали себя в полностью мирных условиях. Было понятно, например, что амбиция построения глобальной империи не позволит Гитлеру смириться с тем, что где-то на Земле еще есть уголки другой жизни, жизни не по его правилам, а значит, война с Гитлером - лишь вопрос времени.
Собственно, благодаря такому размаху войны, благодаря тому, что средства массовой информации показывали и описывали ужас войны с невиданной ранее реалистичностью, стала возможной глобальная переоценка войны как таковой. У людей зародилось четкое осознание, что такое уж точно никогда больше не должно повториться.
И в результате в человеческой культуре были созданы предохранители, которые до сих пор удерживают планету от глобальных военных столкновений. Например, в политической культуре таким предохранителем стал институт планетарного диалога, который выражен в форме Организации Объединенных Наций.
В юридической культуре - это прежде всего Нюрнбергский и Токийский трибуналы, которые навсегда очертили круг недопустимого для идеологий и государств. Но самые интересные предохранители созданы в экономической культуре. Вот мы сегодня считаем само собой разумеющимся, что в Европе больше нет крупных войн. Однако нынешние времена - это первый раз в истории Европы, когда войну между Германией и Францией, между Францией и Британией даже и вообразить невозможно. Европейский Союз стал именно таким экономическим - и, как следствие, социальным - предохранителем от войны на континенте. Нациям-участницам Европейского Союза попросту больше нечего делить - континент для них общий. И наше, украинское стремление к евроинтеграции - это, в сущности, мечта об участии в вечном мире, в общем благе, достаточном для того, чтобы ни у кого рядом с нами или в самой нашей стране не возникло искушение быть агрессивным и пытаться что-то взять у нас силой.
Пришло бы человечество к такому состоянию без Второй мировой войны? Создало бы эти предохранители? Вряд ли.
ХОЛОДНАЯ ВОЙНА
Однако исчерпывающая переоценка войны как таковой произошла не сразу после завершения последнего горячего глобального столкновения. Меж-военный период - то есть два с небольшим десятилетия между Первой и Второй мировыми войнами - произвел на свет конкуренцию, которая не могла прекратиться по доброй воле сторон. Это конкуренция Систем.
Именно так - с большой буквы, и речь идет не просто о борьбе США и СССР. Эпоха, наступившая в конце XIX века, стала временем машин. Для нас сегодня присутствие машин - это повседневность, мы привыкли к машинам, и только чудак или ребенок может удивляться или восхищаться тем, как много у нас машин и какое значение они для нас имеют.
Но на людей XIX века машины произвели такое впечатление, что некоторым из них показалось, будто и человеческие отношения, будто саму социальность тоже можно превратить в машину. Эта идея со временем была оформлена в идеологию. Мол, грамотное планирование, благое перераспределение собственности и ресурсов, другое воспитание людей и другие повседневные отношения между людьми, если все это подчинить полезной цели и сделать таким четким и управляемым, как работа заводского станка, - способны, наконец, принести человечеству счастье. Эта идеология называется коммунизмом. Противостоял ей капитализм, в центре которого, наоборот, идея о том, что спонтанные взаимодействия людей, незапланированные контакты и сделки, а также управляемое только стремлением к выгоде перераспределение собственности и ресурсов, способны сделать если не все человечество, то уж по крайней мере большинство людей счастливыми.
Понятно, что противостояние между этими идеологиями могло завершиться только банкротством одной из них. Вопрос был лишь в том, какая из Систем продержится дольше? Какая из Систем сможет сделать больше людей счастливыми?
И, конечно, одним из главных испытаний для Систем стали локальные войны - Корейская, Вьетнамская, Афганская, ряд войн на Ближнем Востоке. Ввязаться в войну планетарного масштаба, которую можно было бы назвать Третьей мировой, Системы уже не могли себе позволить - ядерное оружие было создано в таком количестве, что победитель попросту не смог бы извлечь какую-либо выгоду из своей победы, да и был бы уничтожен ответным ударом. В ходе этого противостояния оружие стало уже таким мощным, что даже бряцание им пугало людей больше, чем войны прошлых эпох. В конце концов, гонка вооружений вышла в космическое пространство -и как раз это поставило точку в истории коммунистической Системы. Оказалось, что уж такую войну - войну в космосе - коммунизм оплатить не способен.
И хотя эхо холодной войны все еще слышится в международных отношениях, эту войну возобновить некому. Зато все народы на Земле могут пользоваться ее результатами - например, наслаждаться свободой торговли и свободой передвижения, которые капитализм распространил глобально. Ну, вот разве что для Северной Кореи - это не счастье, а для нас с вами - счастье вполне.
(с) Дмитрий Литвин