Многие сказки страшно похожи друг на друга. Волк ест детей (или, скажем, козлят), дурак отправляется на поиски волшебного средства, девушка загадывает загадку — таких историй можно вспомнить немало, не обращаясь к специальной литературе. Фольклористы давно работают с этим материалом, устанавливая связи между различными сюжетами. Но они всегда держались в рамках историко-филологических методик анализа. А вот британский антрополог Джамшид Теграни (Jamshid Tehrani) и его группа, опубликовавшие прошлой осенью статью в PLOS One, подошли к сказочному материалу с новой стороны. Они проанализировали один из самых известных сюжетов мира — сказку о Красной Шапочке — с помощью филогенетических методов (в биологии филогенез рассматривает развитие биологического вида во времени), активно использующихся для реконструкции эволюционных отношений между видами.
В европейской устной традиции известно несколько вариаций этой сказки, которая к тому же кажется близкой сюжету о волке и детях (например, сказке о волке и семерых козлятах). Антрополог Теграни решил проверить, какой из сюжетов появился раньше, проследить переход одного варианта в другой, изучить эволюционные связи с подобными сюжетами, распространенными в Африке и Юго-Восточной Азии.
СКАЗОЧНЫЕ СЕГМЕНТЫ
Все сказки на свете составлены, как конструктор, из одних и тех же блоков. Их не так много; ученые называют их сюжетными сегментами — мотивами и функциями. К примеру, помощник дает герою сказки волшебный дар, помогающий преодолевать трудности на пути к цели. Или волк поедает ребенка. Если ребенок девочка, несет корзинку с пирожками и на ней сшитый мамой красный плащ с капюшоном — получится с детства знакомая сказка Шарля Перро. Но у этой сказки множество собратьев по сюжету в самых разных странах, от Китая до Западной Европы. Еще в начале прошлого века вышла из печати классическая работа Владимира Проппа «Морфология сказки». В ней описываются блоки — «функции», на которые можно разложить любую волшебную сказку: например, «встреча с волшебным помощником», «герой покидает дом», «одному из членов семьи чего-либо не хватает», «запрет нарушается» и т. д.
Существуют обширные указатели сказочных сюжетов. Одним из основных считается вышедший в 2004 году указатель «Типы международных фольклорных сказок» (The Types of International Folktales), составленный по системе Аарне — Томпсона (АТ) Гансом-Йоргом Утером (Hans-Jorg Uther). Сюжеты в нем пронумерованы, и каталог назван первыми буквами фамилий составителей — ATU. Исследователи фольклора отсылают к нему, используя название каталога и номер истории.
Сюжет о Красной Шапочке, он же ATU 333, выглядит так: «Волк проглатывает внучку и бабушку; волка убивают; бабушку и внучку достают из его брюха». А вот еще одна вариация того же: «Людоедка: девушка идет в гости к тетке-крестной; на пути встречается ей человеческая голова, глаза, руки, ноги, предупреждают, что тетка — людоедка; девушка все-таки идет, и людоедка съедает ее». Согласитесь, общее есть. Но точно ли эти варианты связаны «генетически», и если да, то какой появился раньше?
Примерно такими вопросами и задалась группа Теграни. Они проанализировали 58 сказок, объединенных вокруг сюжетов ATU 333 (про Красную Шапочку) и ATU 123 (про волка и съеденных детей). В результате получилось, что, вопреки мнению многих фольклористов, ATU 333 и ATU 123 представляют собой различные типы сказок, ряд африканских сказок могут рассматриваться как варианты сюжета ATU 123, зато азиатские сюжеты часто объединяют в себе сегменты ATU 123 и ATU 333.
СТАТИСТИКА И ФОЛЬКЛОР
Проблема генезиса и распространения каждого сюжета — одно из важных направлений в фольклористике. Иными словами, ученые пытаются понять, какие сюжеты связаны между собой и как они передавались из одной местности в другую. Это трудоемкая и плохо поддающаяся автоматизации работа — ведь оценить, насколько важен тот или иной сегмент сказки и к какому блоку он относится, пока, к сожалению, ни один компьютер не может. Допустим, если Ивану-дураку пес и кот приносят волшебный клубочек, считать ли эту сказку сюжетом о волшебном помощнике или о животных? Или тот же сюжет о Красной Шапочке — насколько важен в нем волк? Как мы уже видели, не очень — на его месте может оказаться крестная-людоедка. Тем не менее обработать цепь сюжетов и получить представление об их развитии вполне можно.
Современность диктует новый подход к изучению подобных вещей — междисциплинарный. В биологии активно используется построение филогенетических деревьев, отражающих эволюционные взаимосвязи между различными видами или существами, у которых есть общий «предок». Каждый узел на этом дереве представляет собой расхождение единой эволюционной ветви на два направления.
Методы построения деревьев делятся на две большие группы — дистантные и дискретные. Дистантные имеют дело с таблицами расстояний между таксонами. Дискретные анализируют поведение конкретных признаков в матрице, и среди них большим доверием пользуется метод Монте-Карло с цепями Маркова (МСМС) при оценке байесовой вероятности, который и использовался в работе Теграни.
«В биологии начинает преобладать мнение, что дистантные методы менее точны, а дискретные, напротив, более адекватны и надежны при построении филогении, и это доказывается в ряде теоретических (математических) работ», — говорит лингвист Алексей Касьян, научный сотрудник Института языкознания РАН, посвятивший отдельное исследование независимой проверке филогенетических методов на лингвистическом материале.
С одной стороны, эти инструменты очень интересны фольклористам, ведь у них до сих пор не было способов автоматически анализировать данные об эволюции и географическом распространении сюжетов. С другой — возникает проблема отбора подаваемой в компьютер информации. Перечень определяющих сказочный сюжет сегментов очень нестабилен, специалисты интуитивно принимают решение относительно того, какие признаки для сюжета центральны. Более того, для каждого сюжета такой перечень признаков надо составлять заново. Поэтому основная претензия фольклористов к тому, что сделала группа Теграни, такова: если на вход подаются не очень хорошо структурированные данные, то невозможно полагаться на полученный результат. «Те грани смешивает сюжетные и несюжетные элементы», то есть признаки, на которые опирается исследование, оказываются разносортными, отмечает Никита Петров, старший преподаватель Центра типологии и семиотики фольклора РГГУ.
Но главная цель, которую ставил британский антрополог, — всего лишь показать, что филогенетические методы могут использоваться для различения сюжетов между собой и для верификации имеющихся указателей сюжетов. Антропологи, таким образом, продемонстрировали, что филогенетические методы вполне годятся в качестве инструмента для тестирования гипотез кросс-культурных отношений между сказочными сюжетами и могут указывать направление новых исследований в фольклористике.
Петров относится к результатам работы Теграни скорее положительно: «В принципе, он сделал очень осмысленную вещь: задал новый дискуссионный тон, показал возможность применения методов биологии в исследовании традиционной культуры. Думаю, надо попробовать сделать то же самое с другим, качественно подготовленным примером волшебной сказки, не попавшим в книжную культуру. При этом оставить выделенные Теграни признаки для сравнения результатов. Если результаты будут похожими, тогда станет очень интересно».
(с) Мария Молина