Евгений Сатановский. Шла бы ты... Заметки о национальной идее

Начальство хочет, чтобы у страны была национальная идея. Так-то дело хорошее. Вопрос только: какая? Одна уже была. «Самодержавие, православие, народность». Плохо кончилось. «Новый мир» вроде бы тоже никто больше не строит. «Грабь награбленное» — по сути верно, но грубо. Зато есть большой международный выбор. Мир велик. Национальных идей в нём много. Русская и еврейская. Американская и европейские — их там, в Европе, как собак нерезаных. Идеи, на которых стоит Восток. Будь то империя или Коран. Всё то, что легло в основу благополучных переселенческих обществ. И Африки, дрейфующей от апартеида к племенному зверству. Наконец, то, что проросло на просторах бывшего СССР. От майдана до диктатуры. По какой дороге пойдёт Россия, решать тем, кто ею управляет. Чем это кончится для страны и для них лично — не только их проблема. Расхлёбывать придётся всем. Но тут будет как будет. Роль личности в истории в том и состоит, чтобы делать выбор. А правильный он будет или как всегда — увидим…

Мультикультурализм как страшный сон Cтарого Света

Европу сегодня не узнать. Речь не о добрых старых временах холодной войны, когда на её просторах если и можно было увидеть кого-то, кто европейцем не являлся, был это или американский военнослужащий из нацменьшинств, или зуав, гуркх и сипай собственного разлива. А также иностранный дипломат, предприниматель или студент.

Ещё в 1990-м, когда автор впервые попал в две свои первые европейские страны, Францию и Великобританию (Венгрия в стройотряде 1978-го не в счёт), было примерно так. Тем более что во Франции организатором памятной конференции, в ходе которой автор впервые познакомился с Парижем, Миттераном и китайской кухней, была организация «SOS Rasisme», которая как раз правами меньшинств в этой стране и занималась. И было ясно, что они там именно меньшинства.

Алиса Эмс. Любишь-беги

Возможно ли полюбить человека, едва встретившись с ним взглядом? Возможно, если это нечто большее, чем любовь, а возлюбленный — не человек. Способно ли милое украшение навсегда изменить жизнь не только его обладателя? Способно, если это не украшение, а древний талисман легендарного народа.

Решившись на отпуск по обмену, восемнадцатилетняя Эмма и не подозревала, сколько удивительных тайн откроется благодаря ее медальону и как цепочка невероятных совпадений навсегда изменит ее жизнь. Волею случая, девушка оказывается втянута в драматические события, превратившие долгожданные каникулы в череду невзгод, скитаний и необычайных приключений.

Борьба за любовь и бегство от нее: что выберет Эмма? И есть ли у нее выбор? Ответ на этот вопрос способна дать поп-звезда — Милен Ф. У нее тоже есть свои секреты…

Глава из книги:

— Билетов нет! — отрезала блондинка с татуированными бровями из окошка кассы.

— Девушка, мне очень надо! Пожалуйста, подойдет любой рейс! — Я настойчиво протягивала ей документы.

— Ничем не могу помочь, — бесстрастно произнесла она и отвела взгляд: — Следующий!

— Подождите! — в отчаянии воскликнула я, но стоящая за мною в очереди женщина больно толкнула меня локтем:

— Отходите, вам же сказали! — и тут же заняла мое место у окошка кассы.

Анна Никольская. Апокалипсис Антона Перчика

Антон Перчик — восемнадцатилетний оболтус и эгоист — попадает в автомобильную аварию. Придя в сознание в заброшенном сельском госпитале, он узнает о чудовищном метеоритном дожде, обрушившемся на Россию. Выжившие поражены страшным вирусом, принесенным из космоса. Антону предстоит пройти долгий путь для того, чтобы спастись самому и спасти своих новых друзей, найти брата и родителей, а также выяснить, была ли катастрофа случайной. За ширмой головокружительного триллера прячется по-настоящему умная и завораживающая история, адресованная не только тинейджерам, но и их родителям.

Отрывок из книги:

Завтракали мы в темноте. Решили выбираться, как только рассветет. Нельзя было тут оставаться. После вчерашнего точно нельзя. Да и вода у нас кончилась, а все краны брызгались ржавой грязью.

Соня сказала, что я еще долго был не в себе. Шастал по подсобке, гремел кастрюлями, ящики двигал, как полоумный. А у самого улыбка во весь фейс, хоть на паспорт фотографируй. В паспорта у нас суровые лица клеят, но она так сказала. Я сам прошлую ночь вообще не помнил. Полная амнезия. Зомбировали меня эти нелюди, что ли? Может, они умеют гипнотизировать? Чтобы перед ними все двери открывались. Или еще как-нибудь к людям в головы залезать, не знаю.

Когда щель в ставнях стала серой, мы были уже готовы. На стеллажах я нашел ватник, там же брезентовый рюкзак. Все это дело рыбой воняло, мама не горюй! Я набил его консервами, тушенкой. Что не вошло — рассовал по карманам. Соня тоже суетилась — переоделась, нашла где-то резиновые сапоги и коробку «Марса». Сунула ее в мусорный пакет, сапоги обула — как будто спички в вазы вставила. План был такой: выбираемся из больницы и тихо-мирно, короткими перебежками двигаемся к дому Колокольцевых. Зараженных в это время суток поблизости не должно быть. Но я на всякий случай еще раз проверил, из окна — во дворе было пусто вроде.

Ирэн Роздобудько. Последний бриллиант миледи

Замечу сразу: я не приглашаю к себе в гости – на эти страницы – тех, для кого серьезное выражение лица является свидетельством ума. Как говорил барон Мюнхгаузен, именно с этим выражением делались самые большие глупости на земле. Поэтому предупреждаю: уважаемые Серьезные Люди, не тратьте время на чтение. Эта книга – дань моему детскому увлечению Александром Дюма и… полная авантюра по отношению ко всем, возможно, узнаваемым историческим и неисторическим лицам, живущим на этих страницах…

Отрывок из книги:

…Он представлял себе свой разговор с Кундерой.

– Знашь, Милан, – говорил Дартов, – жизнь, пожалуй, не стоит того, чтобы превращать ее в литературу. Это все равно, что блеск осколка стекла выдавать за сияние бриллианта и заставлять публику верить в это. Стекло останется стеклом. Кто может поручиться, что мы слышим одни и те же звуки или видим одни и те же цвета? Я в этом не уверен. А мы пытаемся систематизировать мир, привести его к общему знаменателю. И миллионы людей, как зомби, повторяют за нами, что море – «изумрудное», а пшеница – «золотая». Разве это не преступление? Мы порождаем духовных дальтоников. Истина всегда остается за пределами сознания…

Дартов протянул руку в темноту, нащупал на тумбочке пепельницу, поставил ее себе на грудь и стряхнул туда пепел с тлеющей сигареты. Он лежал в широкой кровати, на которой свободно мог бы разместиться взвод солдат. Ветви акаций и вишен, которыми густо был обсажен двор, в лунном сиянии создавали на стене сюрреалистические узоры. Два дога – белый и цвета маренго – мирно спали на ковре у камина. Дартов затушил сигарету и прислушался к звукам, которые, как густое вино, блуждали по его многокомнатному, оборудованному по последнему слову современного дизайна жилищу. Он напрягал воображение и слышал бормотание сонной воды, скрытой в трубах, шорох бархатных портьер, перешептывание книг на полках. Воображаемый разговор с Кундерой наполнил его существо немалой гордостью. В особенности радовала эта возможность сказать «мы» – он, Дартов, и другие! Неужели это стало реальностью!

Артем Каменистый. Самый странный нуб

Позабыты все былые договоренности о нейтралитете и даже дружбе. Вчерашние союзники смотрят друг на друга волками, и если бы только смотрели: звенят мечи, свистят стрелы, гремят раскаты магического грома. Вчера еще никому не нужный, почти убыточный рудник стал ареной ожесточенных сражений. Его испепеленные руины по несколько раз в день переходят из рук в руки. Все дороги провинции взяты под контроль, никто не может войти в город или покинуть его без проверки личности. Слабые страдают из-за непрекращающегося насилия со стороны подоспевших на шумок восточных налетчиков, а сильные… Сильные заняты розыском виновника. Им нужен самый странный нуб.

Глава из книги:

— Души! Да стой ты, тупая скотина!

Лепр замер, но было поздно: еще одна крыса, разнесенная в клочья ударом его когтистой лапы. Даже мяса не взять — кровавые ошметки, перемешанные с шерстью. Запоздал приказ.

Поначалу Рос совсем пригорюнился, глядя на такое безобразие. Решил, что трофеев ему не видать. Но затем опытным путем научился приказывать лепру душить противника, благо вспомнил про его умения. Дело сразу пошло на лад, тушки получались совершенно неповрежденными.

И повалил лут.

Шкурки, когти, клыки, черепа, хвосты занимали уже чуть ли не четверть сумки, притом что в одну ячейку такого добра помещалось от сотни до тысячи штук в зависимости от вида. Выпадающие из крыс дополнительные предметы он, как правило, бросал из-за нехватки места. Прихватывал только бижутерию для себя и на продажу. Теперь он при желании мог поднять силу на одиннадцать единиц: восемь колец, два браслета и один амулет с прибавкой к ней имелись. Но предпочитал носить все украшения с бонусом к выносливости. Это на случай неожиданного нападения твари высокого уровня. Хоть на ночевках лепр остается в режиме охраны, но мало ли что. Надо иметь возможность выжить после одного-двух ударов.