Спасаясь от внимания газетчиков, бостонский адвокат Эли Лэндон приезжает на морское побережье в особняк Блафф-Хаус, где, согласно легенде, более двухсот лет назад были спрятаны драгоценности, принадлежащие дочери герцога Эсмеральде. Но и тут покоя нет! Шустрая Эйбра Уолш – молодая и привлекательная экономка Блафф-Хауса – следит не только за порядком в доме. Она готова кое-что исправить и в жизни Эли…
Отрывок из книги:
У него язык не повернулся вы назвать время, проведенное с Эйброй, рутиной, но в течение нескольких дней все шло одинаково, без отступлений от правил. Она готовила для него еду – либо в Блафф-Хаусе, либо у себя дома. Они гуляли по берегу моря, и он чувствовал в воздухе скорое наступление весны. Он привык к тому, что на столе всегда есть еда, привык к тому, что в доме много цветов и свечей. Привык к ее запаху и голосу. Привык к ней.
Его работа над книгой достигла той точки, когда он уже не просто пытался освободить сознание от тягостных мыслей. Он читал, работал, заставлял себя приходить в комнату с тренажерами. На какое-то время – на несколько бесценных дней – ему даже показалось, что убийства принадлежат другому, параллельному миру.
Однажды в его дверь постучал детектив Корбетт в сопровождении нескольких полицейских и предъявил ордер.
– У нас имеется ордер на обыск всех помещений вашего дома, всех пристроек и всех ваших транспортных средств.
Желудок тотчас скрутило узлом, однако Эли взял документ в руки и пробежал глазами.
– Тогда вам лучше начать прямо сейчас. Дом большой.
Он отошел в сторону. Заметив Вулфа, ничего не сказав, взял в кухне телефон и вышел на террасу, чтобы позвонить своему адвокату. Лучше подстраховаться – он давно убедился в этом, – чем потом кусать локти.
Да, в воздухе и впрямь пахнет весной, подумал он, когда закончил разговор с адвокатом. Но и весной случаются бури. Однако к ним следует относиться по-философски, как и ко всему остальному.
– Наверху имеется коллекция оружия, – произнес подошедший к нему Корбетт.
– Верно. Оружие не заряжено, и из него никто не стрелял, по крайней мере в течение жизни одного поколения.
– Буду признателен, если вы передадите мне ключи от шкафов с ружьями.
– Хорошо, – ответил Эли и вернулся в дом. В библиотеке он из ящика дедовского письменного стола вынул ключ. – Вы ведь сами отлично знаете, что Дункан был убит не из дуэльного пистолета.
– Значит, у вас не возникнет никаких проблем.
– Моя проблема никуда не делась, поскольку Вулф уже год демонстративно игнорирует улики, заявления свидетелей и прочие факты, о которых сообщал именно я, – отозвался он, протягивая полицейскому ключи.
Лицо Корбетта хранило бесстрастное выражение.
– Благодарю за содействие.
– Детектив! – окликнул Корбетта Эли. Тот обернулся. – Когда вы закончите, но ничего не найдете, что тогда? Когда вы вернетесь к себе на службу без улик, без мотива и вменяемой версии случившегося, я подам в суд на ваше управление и на управление полиции Бостона за угрозы и оскорбление.
– Вы угрожаете нам?
– Вы сами прекрасно знаете, что нет. Достаточно того, что я сказал.
– Я делаю мою работу, мистер Лэндон. Если вам нечего скрывать, то чем лучше я ее сделаю, тем скорее вы окажетесь вне подозрений.
– Скажите это тому, кого ваш брат коп не держал на крючке целый год.
С этими словами Эли, захватив куртку, вышел из дома. Он знал, что ему лучше остаться, но ему была отвратительна даже мысль о том, что придется видеть, как по комнатам расхаживают полицейские, как они копаются в его вещах и бесцеремонно все разглядывают. С него хватит.
Он отправился к морю, где полюбовался бескрайней водной гладью, птицами и детишками, которые беспечно резвились на берегу. Эли только сейчас понял, что у них каникулы.
Мать хотела, чтобы он вернулся домой на Пасху. Может, стоит предложить Эйбре съездить с ним вместе? Он уже готов к тому, чтобы вместе с ней посидеть за ужином, отведать запеченный окорок, который отменно готовит Эллис. Дом, уют, сласти, крашеные яйца.
Такова традиция. Таков домашний уют.
Но теперь… Теперь разумнее всего никуда не ездить, пока полиция не найдет убийцу Дункана. Убийцу Линдси.
Или когда нанятый им частный детектив найдет нечто такое, что, образно выражаясь, позволит повернуть ключ хотя бы на один оборот. Увы, пока что поиски нисколько не приблизили его к истине. Эли посмотрел в сторону дома Эйбры. Интересно, где она сейчас? Проводит занятие йогой? Выполняет чье-то поручение и отправилась за покупками? Занимается уборкой? Готовит что-то на кухне или, сидя в маленькой комнатке, занята изготовлением сережек или другой бижутерии?
С его стороны было безумием вступить с ней в близкие отношения, втянуть ее в эту неразбериху. Стоило ему подумать о том, что полицейские сейчас прикасаются к ее личным вещам, которые она оставила в Блафф-Хаусе, как его передернуло.
Он представил себе их комментарии, их смешки, высказываемые вслух предположения. Но хуже всего то, что может родиться в извращенном уме Вулфа. После Блафф-Хауса они, возможно, обыщут и ее дом, если, разумеется, судья подпишет соответствующий ордер.
Эта мысль как будто ужалила его. Злой на весь мир, он поспешил обратно, чтобы взять телефон, который не догадался захватить с собой.
Поднявшись на террасу, он еще раз позвонил своему адвокату.
– Ты передумал? – спросил его Нил, когда ответил на его звонок. – Я смогу подъехать к тебе через пару часов.
– Нет, не надо. Приезжать нет смысла. Видишь ли, у меня возникли близкие отношения с Эйброй Уолш.
– Я уже в курсе. Только не говори мне, что ты с ней спишь.
– Именно это я тебе и сообщаю.
Эли приготовился услышать на другом конце линии вздох и не был разочарован.
– Я понял. С каких пор?
– Вот уже пару дней. Я все понимаю, Нил. Так что не утруждай себя комментариями. Факты остаются фактами. Я прошу об одном: будь начеку и немедленно сообщи мне, если Вулф попросит у судьи ордер на обыск ее дома. Ее дом называется «Смеющаяся чайка». Она снимает его, но если нужно, я могу выяснить имя владельца. Не хочу, чтобы ее впутывали в это дело. Она тут ни при чем.
– Она – твое алиби, Эли. Полиция притащилась к тебе из-за Дункана. Именно потому, что Эйбра – твое алиби, копы и наседают на тебя. Ей будет нетрудно обратиться к своему адвокату. Она знает, как поступить.
– Прости, Нил. Не понял. Объясни, – попросил Эли.
– Эли, ты мой клиент. Она – твое алиби. Вулф намеренно заявил, что вы якобы были любовниками еще при жизни Линдси. Ты думаешь, что я не выяснял прошлое Эйбры? Как бы ты поступил на моем месте? Я все проверил. Она чиста, она умна и может постоять за себя. По закону никто не может обвинить вас в том, что вы любовники. В этом нет ничего противозаконного. Так что успокойся. Если копы возьмутся за нее, она справится. Но она должна обратиться к своему адвокату. Я не говорю тебе ничего нового, все и так ясно. Может, это ты мне чего-то недоговариваешь?
– Ничего подобного, Нил. Она пришла ко мне в дом и принесла это чертово рагу. В моем доме на нее напали, и она еле вырвалась. Все это произошло в то самое время, когда шло следствие по моему делу. Я хочу сделать хоть что-то. Черт возьми, я не могу стоять в стороне, я хочу что-нибудь делать.
– Ты и делаешь. Вот, позвонил мне. Я связался с управлением полиции Бостона. Вулф надавил, где надо, и добился ордера. Но он уже почти растерял свои козыри, которыми играл против тебя. Но пусть играет и дальше. Эли, его дело безнадежное. Да и иск Пьемонтов сейчас вызвал интерес лишь у жалкой кучки журналистов.
– Сейчас в доме моей бабушки целый рой полицейских. Мне это неприятно. Я не могу закрывать на это глаза.
– Пусть и дальше ведут свою бессмысленную игру. Когда уйдут, закрой за ними дверь. Будут и дальше давить на тебя, получат встречный иск. Поверь мне. Эли, полицейское начальство не хочет лишних скандалов. Пройдет немного времени, и они прикажут Вулфу заткнуться. Позвони мне, когда они уйдут.
– Обязательно.
Эли отключился. Может, начальство и вправду прикажет Вулфу свернуть дело? Но это вряд ли остановит упрямого типа. В этом Эли нисколько не сомневался.
* * *
Срочный звонок заставил ее забежать в бакалейную лавку, так что Эйбра пришла в церковный подвал на занятие йогой чуть позже обычного.
– Прошу прощения! – извинилась она, буквально влетев в помещение. – У ребенка Натали фарингит, и она попросила купить ей продуктов. Сама она сегодня вряд ли придет.
Сев на коврик, Эйбра уловила в своих подопечных несвойственную им напряженность. Поймала на себе задумчивые взгляды, заметила недовольное выражение лица Морин.
– Что-то случилось? – спросила она по возможности небрежным тоном, расстегивая «молнию» ветровки.
– В Блафф-Хаусе полиция. Целая машина полицейских. И не смотри на меня так, Морин, – сердито произнесла Хизер. Я не помирюсь с тобой! Я их видела. Они пришли арестовать Эли Лэндона за убийство того бедняги. А может, даже и за убийство жены!
– И много там полицейских? – как можно спокойнее уточнила Эйбра.
– Не менее дюжины. Может, больше. Когда я проезжала мимо, то специально замедлила скорость и увидела, что там полно копов.
– Значит, по-твоему, чтобы арестовать всего одного человека, собрали сразу дюжину или даже больше полицейских? Спецназ они туда случайно не присылали?
– Я понимаю, ты пытаешься его защищать, – елейным голосом проговорила Хизер. – Особенно если учесть ваши отношения.
– Как ты сказала? Какие отношения?
– Ради бога, Эйбра, ты же сама не делаешь из этого секрета. Как будто никто не видел, что твоя машина круглые сутки стоит рядом с его домом.
– Если я сказала, что для ареста одного человека требуется взвод полиции, и если я была с ним и уверена, что он никого не убивал, из этого следует, что я защищаю его? Если мы с ним спим, выходит, я защищаю его? Так, по-твоему?
– Я не критикую тебя, дорогая.
– Вздор! – взорвалась, не выдержав, Морин. – Вот ты стоишь здесь, Хизер, и якобы сочувствуешь Эйбре, а на самом деле осуждаешь ее! Получается, что ты мысленно уже арестовала Эли, осудила его и приговорила к тюремному заключению, ничего о нем не зная!
– Это не меня дважды подозревали в убийстве, дважды, заметьте. И не в мой дом пришла полиция. Я не обвиняю Эйбру, но…
– Давайте прекратим этот разговор! – перебила ее Эйбра. – Я тоже не обвиняю тебя, Хизер, за то, что ты сплетничаешь или делаешь выводы о людях, которых совершенно не знаешь. Давайте будем считать эту комнату зоной, свободной от обвинений, и приступим к занятию.
– Я лишь рассказала то, что видела собственными глазами, – отозвалась Хизер. В глазах у нее появились слезы. – У меня есть дети. Я имею право опасаться того, что в Виски Бич появился убийца.
– Мы все опасаемся, – попыталась успокоить ее Грета Пэрриш, похлопав ее по плечу. – Ведь никто точно не знает, кто убил этого сыщика из Бостона и почему. Мне думается, нам лучше не ссориться и держаться вместе, а не обвинять друг дружку, не имея доказательств.
– Я никого не обвиняла. Ни на кого не указывала пальцем. В Блафф-Хаус приехала полиция. Этот частный сыщик был из Бостона, а Эли Лэндон оттуда родом. Сыщика кто-то застрелил, причем недалеко от дома Эли. Я имею полное право говорить об этом убийстве и тревожиться за мою семью.
Разрыдавшись, Хизер схватила свои вещи и выбежала вон.
– Теперь она будет считать себя жертвой, – вздохнула Морин.
– Ладно, Морин, успокойся, – ответила Эйбра и сделала глубокий вдох. – Давайте очистим воздух. Хизер расстроена. Кого-то убили. Мы все расстроены и встревожены. Я знаю, что Эли не виноват. В ту ночь, когда это случилось, я была с ним. Он не мог быть одновременно в двух местах. Моя личная жизнь – это мое дело пор, пока я хочу хранить ее в тайне. Если кого-то не устраивает моя скрытность или моя искренность – прекрасно. Если кто-то больше не хочет у меня заниматься, я верну деньги. Без проблем. Те, кто желает остаться, садитесь на коврики. Давайте, подышим.
Она раскатала свой коврик и села. Остальные сделали то же самое, Эйбра почувствовала, что напряжение уходит и к ней понемногу возвращается спокойствие.
Увы, ей так и не удалось обрести полное душевное равновесие, и она ограничила занятие одним часом.
Женщины разошлись по домам, но Морин задержалась. Эйбра знала, что та хочет подождать ее.
– Ко мне заедем или к тебе? – поинтересовалась Морин.
– Ко мне. Мне через час ехать заниматься уборкой дома, так что надо успеть переодеться.
– Отлично. Тогда можешь подбросить меня. Я пришла сюда пешком.
– Сливочное мороженое с сиропом вчера делала?
– Пекла этим утром штрудель. Наверное, это я зря, но я существо слабое.
– Приготовься быть ещё более слабой, – предупредила ее Эйбра, когда они вышли на улицу. – Я пекла шоколадное печенье.
– Да ну тебя!
Они сели в машину.
– Пытаюсь установить источник.
– Источник – полная идиотка.
– Может, ты и права, – вздохнула Эйбра. – Она и впрямь идиотка, но и все мы тоже, время от времени.
– Хизер – идиотка по определению.
– Нет, по определению она сплетница. Нам с тобой ведь тоже иногда нравится посплетничать. Я пытаюсь не забывать, что у нее есть дети и она заботится о них. Но у меня-то детей нет.
– А у меня есть, но я вижу, что она излишне чадолюбива. Будь у нее такая возможность, она вживила бы своим детишкам чипы с Джи-Пи-Эс, чтобы постоянно знать, где они находятся. Она просто не в состоянии проявлять терпимость и понимание. А сегодня она вообще хватила через край. Все, включая ее лучшего друга Винни, это знают. Господи, Эйбра, как же она злорадствовала, увидев в Блафф-Хаусе полицию!
– Знаю, знаю. – Скрипнув тормозами, Эйбра остановила машину перед домом. – Это потому, что именно она объявила о приезде полиции. Слава богу, Хизер не успела позлословить в адрес Эли. Тут уж не ждите от меня никакой терпимости и понимания. – С этими словами Эйбра выбралась из машины и, захватив сумочку, хлопнула дверцей. – Я злая как черт.
– Я тоже. Давай лучше полакомимся шоколадным печеньем.
– Знаешь, Морин, я бы хотела съездить к нему, – призналась Эйбра, подходя к двери. – Только боюсь, что этим могу ему навредить. И еще мне хотелось бы найти сейчас Хизер и влепить ей пощечину. Хотя от этого мне стало бы совсем паршиво.
– Верно, но сам процесс доставил тебе бы удовольствие.
– Согласна, – ответила Эйбра и, оставив сумочку на столике в прихожей, вошла в кухню. Здесь она взяла тарелку с печеньем и сорвала с нее пищевую пленку.
– Что было бы, если бы пощечину ей дала я, а ты бы просто наблюдала? – спросила Морин, пока Эйбра ставила на плиту чайник. – Тебе было бы так же паршиво?
– Наверно. Она думает, будто я лгу, создавая алиби Эли, который, по ее мнению, убил Дункана. На ее лице как будто было написано «Бедняжка, я так переживаю за тебя».
– Ненавижу такие лица – посочувствовала Морин и потянулась за печеньем. – От них разит фальшью и лицемерием.
– Если она считает, что я лгу, то, возможно, и полиция того же мнения. Это меня беспокоит куда больше.
– У полиции нет причин подозревать тебя во лжи.
– Но ведь я с ним сплю.
– Этого не было, когда произошло убийство.
– Зато сплю теперь. – Прежде чем заняться приготовлением чая, Эйбра взяла еще одно печенье. – Мне нравится с ним спать.
– Я так и подумала.
– Он хорош в постели.
– Ты едва ли не хвастаешься, но все равно, продолжай.
Издав короткий смешок, Эйбра сняла с кухонного стола вазу с ирисами, переставила ее на стол для разделки продуктов и достала чашки.
– Это фантастический секс.
– Бездоказательное высказывание. Попрошу примеры.
– Мы сдвинули кровать.
– Люди часто сдвигаю кровати, кушетки и столы. Это называется перестановкой мебели.
– Мы сдвинули кровать, занимаясь сексом.
– Такое случается.
Эйбра покачала головой и потянулась за ручкой и блокнотом.
– Вот кровать, – начала она чертить план. – Когда мы только в нее легли, она стояла напротив этой стены. Когда мы закончили, она оказалась вот здесь. – Она провела линию. – Отсюда – туда. Кровать переехала в другой конец комнаты.
Продолжая грызть печенье, Морин с любопытством посмотрела на рисунок.
– Ты сочиняешь.
Эйбра улыбнулась и театральным жестом приложила руку к сердцу.
– Кровать на колесиках?
– Нет, не на колесиках. Мощь долго сдерживаемой и обретшей свободу сексуальной энергии – страшная сила. Она творит чудеса.
– Теперь я завидую. Но могу легко отбросить это чувство, поскольку точно знаю, что Хизер ни за что не сдвинула бы с места эту кровать.
– А я скажу тебе, что меня разозлило в Хизер. Она повела себя так, будто я такая же толстокожая, как те дуры, что пишут письма в тюрьмы сидящим там убийцам. Будто я способна влюбиться в маньяка, задушившего шестерых женщин ботиночным шнурком. Я не знаю, как Эли справится с этой проблемой, клянусь тебе. Это трудно сделать, когда над твоей головой постоянно висит облако подозрения.
– Надеюсь, ему сейчас не так тяжело, как раньше. Ведь теперь рядом с ним ты.
– Конечно, легче, – ответила Эйбра и снова вздохнула. – Хочу верить в это. Он мне не безразличен.
– Ты влюбилась в него? Но ведь вы знакомы всего несколько недель!
– Не могу сказать точно, что люблю. Но и не могу сказать, что не люблю. Повторяю, он мне не безразличен. Я поняла это, когда увидела его в первый раз. Но тогда скорее это было сочувствие. Он выглядел таким несчастным, таким усталым, таким грустным. И при этом его душила злость. Ему было тяжело. Когда я узнала его ближе, сочувствие никуда не делось. Но вскоре я поняла, что начинаю его уважать. Уважать за мужество, с которым он встретил свалившиеся на него несчастья. Он мне симпатичен, он кажется мне привлекательным, и, да, наверно, я влюблена в него.
– В тот вечер в пабе мне показалось, что у него хорошее настроение, что ему нравится обстановка и наша компания. Ведь он, наверное, долго чувствовал себя одиноким.
– Ему нужны люди, нужно человеческое общение, ведь он даже в своей семье чувствовал себя одиноким. – По мнению Эйбры, любому из нас нужно время от времени побыть одному, чтобы набраться сил. Но постоянное одиночество вызывало у нее жалость, и она стремилась помочь таким людям. – Я стала замечать, что напряжение постепенно отпускает его. Вскоре к нему вернулось нормальное настроен! Он добрый, отзывчивый человек. И мне сейчас за него тревожно.
– Как ты думаешь, что эти копы сейчас делают в его доме?
– Если Хизер не преувеличивает, у них, по всей видимости, ордер на обыск. Я тебе уже говорила, что детектив Вулф убежден в том, что Эли убил Линдси. Он одержим идеей во что бы то ни стало это доказать. И вот теперь он ищет доказательства причастности Эли ко второму убийству.
– Для этого им придется доказать ложность твоих показаний, – сказала Морин и накрыла своей рукой руку Эйбры. – Они ведь снова допросят тебя, верно.
– Похоже на то. Не исключаю, что и вас с Майком тоже.
– За нас не бойся, мы справимся. Мы переживем даже сплетни вроде тех, что распускает Хизер. Даже не знаю, придет она на следующее занятие здесь, в твоем доме, или нет.
– Если придет, я ничего не сделаю. Никаких пощечин, обещаю.
– Она страшная зануда. Любому испортит настроение. Слушай, я возьму печенье в дорогу. Если я тебе понадоблюсь, звони. Я буду у себя и никуда больше не пойду. Нужно заняться кое-какими бумагами, пока детей нет дома.
– Спасибо тебе, – поблагодарила Эйбра и обняла Морин, когда они обе встали. – Ты лучшее противоядие от идиотов.
Морин ушла, а Эйбра отправилась в спальню, чтобы переодеться. От съеденного печенья ее легонько подташнивало. Надо есть меньше сладкого. Сейчас она справится с делами по дому и поедет к Эли. Несмотря ни на что. Что бы там ни случилось.
 | Нора Робертс. Приданое Эсмеральды |
Электронная книга: Нора Робертс. Приданое Эсмеральды