«В споре с пидорасами истина не рождается, а умирает», — грубо, но но делу говорил герой романа Pasternak писателя Елизарова. Другими словами, всем существующим дискурсом нас пытаются затянуть в какой-то адский котел, который вроде варит, парит и булькает. Но там нет ни мяса, ни овощей. Одна иллюзия, водопроводная вода. И результат один - супа там никогда не будет. Одна накипь. Гражданское общество в этом котле не сваришь. Нужно немного — поставить рядом с этим современным котлом, в котором варится весь нынешний российский мир вместе с властью и оппозицией, другой котел. И приготовить то, что требуется. Позитивную современную русскую картину мира, идею, идентичность, общественное пространство, в котором хочется жить и работать.
При первом фейсбук-приближении кажется, что современная либеральная интеллигенция в России, или «креативный класс», - это такая Баба-яга. Она всегда против. Она деструктивна. Она не даст никакой позитивной картины мира, она не знает, что надо делать. Она знает только, как делать не надо.
Но если хорошенько вглядеться, то оказывается, что креативный класс гораздо многообразнее. Баба-яга -это лишь его наиболее кричащая и активная часть. Но, во-первых, за Бабой, за ступой скрывается огромное количество тех, кто вполне понимает, что в споре Бабы-яги с Кощеем — будто бы Бессмертным — что-то не так. Эта часть уже действует, она инстинктивно создаст свою реальность сама, свою собственную другую Россию. Это люди, которые не ждут, они давно засучили рукава и вкалывают, делают так, что жизнь вокруг них становится заметно лучше и приятнее. Здесь и сейчас. Я вижу таких людей ежедневно. Я вижу их по всей стране. Это фермеры, рестораторы, столяры, архитекторы и прочие бравые ребята, завязавшие с пиаром, менеджментом и офисами, начавшие новую жизнь на Большой земле. Ну и все присоединившиеся к ним не самые сердитые горожане. Все эти люди ежедневно работают над этой самой позитивной русской картиной мира - вне спора Бабы с Кощеем. Но делают они это -каждый в одиночестве, разобщенно, никакого единого общественного мнения, которое бы представляло, аккумулировало, осмысляло и развивало их позицию, нет. Они не нужны ни Бабе, ни Кощею. Их голоса тонут в волнах телевизионной пропаганды и фейсбук-антипропаганды. Эти люди в смысле общественной позиции — неприкаянные.
Во-вторых, Баба-яга - это еще и те, кто по привычке, по зову человеческого желания социализироваться и выбрать в поделенном на «мы» и «они» мире позицию, примыкает к тем, кто роднее. Ну коллега-журналист всегда милее и понятнее чиновника-кровопийцы. Выбор очевиден. Коллега-журналист хороший парень, выпить можно вместе, закусить, обсудить иголку и яйцо Кощея. Это большущая часть Бабы-яги — те, кто присоединился за компанию. Лишь оттого, что никакой третьей внятной общественной позиции пет. Есть только Кощей и Баба. А стоит пойти за Бабой пару раз, и, глядишь, ты уже принял бабью систему ценностных координат, ты уже не представляешь себе, что иной мир существует. Для тебя уже все выкрашено в черно-белые краски. Только черный Кощей. Только белая Баба-яга. Назовем эту группу заблудшими.
Чтобы появился новый котел, чтобы горшочек начал варить - неприкаянные должны выделить основные принципы будущей общественной позиции. Четко сформулировать, что же такое эта их актуальная позитивная русская картина мира. Именно они должны стать авторами этого котла, в котором начнет вывариваться новая русская идентичность, новое гражданское общество, которое будет базироваться на принципах собственной инициативности и ответственности. «Никакой Кощей не сделает за меня. Только я». Я могу и я действую. Вещь каждый неприкаянный - на самом деле уже демиург. Инициатива, творчество, бесстрашие перед новыми обстоятельствами — это все главные помощники неприкаянных в деле создания этого котла, новой общественной позиции, нового интеллектуального центра.
После появления такой общественной позиции ее внятные носители, бывшие неприкаянные, должны обратиться к заблудшим. Нужно обязательно показать им, что другая реальность возможна и что их желание быть частью чего-то большого, примкнуть к социально близкой группе людей, ответить на их душевные чаяния и интеллектуальные запросы, — все это может быть удовлетворено не только Бабой-ягой.
Бывшие неприкаянные должны отнестись к этим людям как к блудному сыну. Да, они где-то бродили и некоторое время даже получали большое удовольствие от собственной особенности и обособленности, но потом пришло осознание бессмысленности этих одиноких путешествий. Оказалось, что это давно уже не осознанное путешествие, а блуждания, у которых нет конечных целей. Стало понятно, что это путь в никуда. Им захотелось вернуться, почувствовать себя частью большого отцовского дома. Но тут-то оказалось - о ужас! - что никакого дома не только нет, его у них и не было. Была полуразрушенная хибара, тот прошлый Кощей постарался еще в 1917-м. А Кошей нынешний так ничего толкового, понятного и привлекательного для этого блудного сына и не построил. В результате блудный сын кинулся к Бабе-яге. И постепенно прилип и привык к ней. Ему самому даже кажется иногда, что он, блудный сын, и Баба — это одно и то же.
Очень важный момент — а как разговаривать с блудным сыном для того, чтобы он осознал все вышеописанное и примкнул к силам, создающим новую позитивную реальность? Понятно, что блудный сын не раскается сам по себе, не кинется в объятия. Не те времена. У блудного сына есть своя гордость, довлеющее общественное мнение, свой контекст поведения. Поэтому блудному сыну даже и не надо пробовать рассказывать все это. Он не поймет. И только сильнее прильнет в Бабе.
В последнее время довольно часто мне приходится проводить семинары, на которых я рассказываю о том, как мы в нашем фермерском кооперативе строим отношения с покупателями, какие маркетинговые схемы используем. Конечно, крайне важны и первичны такие ценности, как ответственное потребление, забота об окружающей среде и вообще всякое социальное мессианство. Но совершенно очевидно, что, если с самого начала говорить новым покупателям об этом, это вызовет, в лучшем случае, снисходительную улыбку. Фрики какие-то. Поэтому для начала каждый продукт должен быть просто ОЧЕНЬ вкусным. И вот уже после того, как проба состоялась и привела покупателя в состояние детского восторга («Как у бабушки!») - после этого можно рассказать о фермере, который это сделал, об истории продукта. И как следствие обо всех важных для нас идеях.
Так вот. С блудным сыном нужно поступать абсолютно так же. Нужно сначала сварить для него вкусную и наваристую русскую идентичность, которая не имеет никакого отношения к битвам Кощея и Бабы. И дать попробовать. Конечно, сначала будут морщиться, говорить, что это отрава, зелье, происки Кощея. Процесс займет какое-то время. Но со временем сынок распробует. И тогда все изменится.
После этого произойдет крайне важное для устойчивого развития России и местного гражданского общества событие. Баба-яга, лишенная большинства своих нынешних невольных сторонников, займет положенное ей в системе общественных сил место. Вместо либерального мейнстрима она станет маргинальным радикальным явлением. Нигилистическая позиция, которая знает только одно позитивное утверждение — «свобода», — но не знает ничего, как и кто может эту свободу сформировать и каким образом придать ей импульсы устойчивого гражданского явления. Такая позиция должна стать уделом знакомых нам персоналий вроде Валерии Новодворской. Баба-яга против. В своем нигилистическом свободолюбии она всегда разрушительна. И большевики, и нынешняя власть — это продукт взрыва той самой нигилистической свободы. Свободы без гражданского общества.
На этом хватит фольклорного психоанализа и сказочных персонажей. Скажу только, что остается самый интересный вопрос — а что же именно будут варить в этом новом котле? Что может быть этими костями и кореньями новой русской идентичности, которые дадут нужный уровень жирности и нужный вкус? Какие именно идеи смогут стать институциональными для навара, который должен перевернуть ход русской истории? Об этом в следующий раз.
А я пошел. Пора действовать. Это бесспорно.
(с) Борис Акимов