Новый человек-паук - в прокате с 24 апреля. А там и Эндрю Гарфилд.
«Борода? Она для роли - у меня завтра начинаются съемки в Новом Орлеане, но позволяю ей пожить своей жизнью. Не хочу ее ограничивать. Я ею наслаждаюсь, а она меня обволакивает и защищает. Как кашемировый плед». Даже со своей кашемировой бородой Эндрю Гарфилд кажется ужасно юным, а между тем ему ровно тридцать лет. К тридцати годам у актера — толковая карьера, в которой главная роль в перезапущенном «Новом Человеке-пауке» соседствует с работой в «Социальной сети» Дэвида Финчера, «Не отпускай меня» и культовом «Кровавом округе», Эмма Стоун в партнершах по «Человеку-пауку» и по жизни и полное отсутствие дома.
«Моя единственная собственность - это Vespa. Когда я в Лос-Анджелесе, езжу на ней. У меня нет ни машины, ни недвижимости. Хотя я понимаю, с этим надо что-то делать: у человека должен быть дом. А у меня — у меня разваливающийся чемодан. И еще укулеле. Роскошь для меня — это то, что я могу часто летать в Англию, чтобы побыть со своей семьей».
Гарфилд - по отцу американец, по матери англичанин — родился в Штатах, вырос в британском Суррее, в Англии ходил в частную школу, потом учился драме, играл в театре. Его скромность, как и акцент, чисто британские. Англичанину — даже если фамилия его семьи изначально звучит как «Гарфинкель» — не полагается слишком любить роскошь. Когда мы встречаемся в первый раз, на нем серая футболка и джинсы, на следующий день — красивый сине-зеленый свитер, о котором он через полчаса находит нужным заметить, что вещь на самом деле не его. Человек в центре двухсотмиллионного блокбастера, звезда перезапущенной франшизы про Человека-паука, кумир девочек и мальчиков реально ненавидит деньги.
«Я всегда хотел просто быть актером, мне даже это интервью давать сложно. Хотя по идее я должен сейчас продавать вам фильм. Но я не умею. Мой отец — бизнесмен, он умеет продавать, а я нет. Знаете, как у детей дантистов бывают ужасные зубы? Вот это про меня. Во всем, что касается цифр, денег, любой купли-продажи, я абсолютно бесполезен. К счастью, дело, которое я люблю, меня кормит. Но когда мне приходится задумываться о деньгах, меня начинает тошнить. Потому что в этом мире это типа самая главная вещь. А это ни хрена не так. Все думают, что деньги — единственное, что дает власть, статус, счастье, - чушь, чушь, чушь. Это такая ложь. Поэтому слишком много думать о деньгах мне кажется каким-то сальным — при этом я отлично понимаю, как мне повезло, что я могу себе позволить о них не думать. Я это осознаю».
Он вообще многое неплохо осознает. Редкая голливудская звезда не любит затереть за мироустройство, биополя, реинкарнации, энергетические потоки и мировую душу (которую отлично очищают макробиотическая диета и детокс). Лучшая шутка на эту тему была в комедии «Слова и музыка», героиня которой, старлетка-буддистка, была убеждена, что далай-лама — реинкарнация ламы. Размышления о жизни Гарфилда - из другой области. Он увлекается мифами, читает философов: Юнга, Джозефа Кэмпбелла, Роберта Блая, еще одного мифолога Майкла Мида. Часами готов говорить о медиа, воздействии социальных сетей на неврозы общества, мифологии — при этом ощущения, что артист просто решил повыпендриваться владением слова «дискурс», не возникает.
«Понимаете, работа актера - ровно в том, чтобы копаться в себе и потом выражать эти эмоции за других людей. В том числе и те, которых они стыдятся. Именно за этим ходят в кино или в театр: чтобы увидеть потаенную часть себя, отраженную в искусстве. А я — отражатель. Мне по службе полагается копаться в таких закоулках своего «я», куда обычно стараются не заглядывать: стыд, вина, страх, злоба, ярость, уязвимость. Я не могу просто, насвистывая, писать в фейсбуке: «Привет, я люблю водные лыжи, и я просто классный парень, который, типа, носит узкие джинсы, да, в общем, не важно!» Это не мое, и, к счастью, моя работа состоит в обратном. Сейчас в массовой культуре, американской особенно, очень интересный период. Мы подавляем и прячем определенные аспекты своих натур, храним их в тени, втайне. И, кстати, в персонажах нашего фильма о Человеке-пауке эти подавленные эмоции выходят на первый план. В чем опасность вытеснения этих чувств? Они ведь никуда не исчезнут, а будут только прорастать глубже и глубже, пока — бах! — не случится взрыв. В детстве нам говорят: «Не показывай, что тебе больно, не плачь, не веди себя как ребенок, все хорошо, ты счастлив!» Когда на самом деле тебе хочется сказать: «Стоп, нет, ничего не хорошо, в этом мире все через жопу». Мы — нация таблеток по рецепту. Люди принимают таблетки, чтобы на корню подавлять любые негативные чувства. Меня эта тема очень занимает. Что происходит, когда человек не позволяет себе испытывать целый спектр чувств? Когда он перестает быть собой? На самом деле это как интоксикация: пока тебя не вырвет, лучше не станет. Мои любимые актеры копались в темных уголках человеческой души, в этом - правда профессии. А не в том, чтобы просто оставаться привлекательным и желанным».
В эту секунду за спиной у Эндрю оказывается партнер по «Новому Человеку-пауку» Джейми Фокс и, словно опровергая тезис о том, что в желанности нет правды, начинает делать ему массаж. «Так хорошо? А так?» — «Ода, чувак. Не буду отрицать. Ох». — «Какое напряжение, отпусти его, так легче?» — «О господи, определенно. Да, о боже». Довольный произведенным эффектом Фокс переходит на шепот балийской массажистки: «Я выйду на секунду, чтобы вы могли одеться». И исчезает так же внезапно, как появился.
«Черт, это было прекрасно», - смеется слегка покрасневший Эндрю, расслабление которого обычно находится в зоне ответственности актрисы Эммы Стоун: они начали встречаться в 2011-м, во время съемок первого «Нового Человека-паука», но свои отношения с ней Эндрю не комментирует. Его почти физически угнетает статус знаменитости и все, что с ним связано, в том числе интерес чужих людей к частной жизни. Что еще? «Фотографии. Это для меня самое трудное. Смешно, но я даже перестал фотографировать своих друзей и сам не фотографируюсь в обычной жизни, так меня отвратило это щелканье. Есть в этом что-то очень ложное и отстраняющее. Мне кажется, многие люди забыли о том, что существует граница между понятиями «актер» и «знаменитость». А она существует, это совершенно разные вещи. И мне интересно быть именно актером. Подписавшись на «Человека-паука», я запаниковал: «Боже, зачем я снялся в этом огромном фильме, меня же теперь на части разорвут, я не смогу на улицу выйти, на меня будут бросать нижнее белье, как на Джона Леннона!» Но знаете, что я вам скажу? Всем плевать! — он хохочет и становится опять похож на того парня из «Мальчика А». — Процентов на восемьдесят я рад. Но процентов двадцать меня вопиет: «Где нижнее белье и почему я не Джейми Фокс?» Если серьезно, большая часть меня дико счастлива».
И все-таки должны же быть хоть какие-то бонусы для интеллигентного еврейского мальчика, когда он становится богатым и знаменитым. Кроме обладания укулеле.
«Как я уже говорил, про деньги — это мой папа. Я в этих делах совсем плох. Вот этот джемпер кашемировый. Он абсолютно прекрасный, но если бы я его сам купил, мне бы просто пришлось отдать за него все содержимое бумажника».
Ну конечно. Бесплатные шмотки.
«Блин, я все еще не могу с этим определиться. Мне нравятся красивые вещи, но я почти не позволяю себе их покупать. Прихожу в магазин и думаю: «Ну это же абсурд, как это может столько стоить?» Я борюсь с собой. К счастью, в этом безумном мире есть компании, которые почему-то сами хотят меня одевать. Это на самом деле очень клевый дизайнер - Грег Шейт, его бренд называется The Elder Statesman. Он живет в районе Венис-Бич и все-все делает из кашемира. Это очень маленький, скромный, но в то же время такой очень люксовый бренд». Так-так, «скромный, но люксовый», значит. Кого-то напоминает. Эндрю Гарфилд смеется. «Да-да, поймала. Именно».
(с) Елена Смолина