В речах сладкоголосых джиннов, сплетающихся в единый узор, рождается новая история. Пересказанная тысячами родительских уст, вобравшая в себя все легенды и народные сказки красавицы-Казани, она дает жизнь новым героям, новым приключениям, изумрудным отблеском отражаясь в детских глазах, которые невозможно сомкнуть, пока не дослушаешь до конца. Восточная сказка постапокалиптического мира 2033 года. Легенда о Белом Барсе…
Отрывок из книги:
Их снова спасла вода.
Понятие спасения было, конечно, относительным. Да, они больше не умирали со смеху. Молчали теперь, как рыбы. Но кожа каждого из них начала покрываться розовой сыпью. Признак заражения? Возможно. Новый мир практически не давал шансов на выживание. Словно запертым между ледяной гладью озера и тотчас же нападающей на них окраиной раскинувшегося леса, двоим путешественникам ничего не оставалось, кроме как брести вперед в ожидании либо смерти, либо чудесного спасения. Но на чудо никто не надеялся. И только непонятно откуда взявшийся тут баран Тагира радостно помекивал – то ли от того, что встретил старых знакомых, то ли от того, что никто не успел сожрать его в лесных гущах.
Стянув промокшие костюмы, путники шли практически в неглиже. Шли уже долго. Темнеющее небо с каждой минутой все больше пожирало свет, темнота выпускала из своих объятий все новых и новых монстров на ночную охоту.
Каждый из путников думал о чем-то своем.
Почти все это время Тимур тонул в неуютном, обволакивающем измождении. Голодный, замерзший, ободранный, он принимал новые условия и правила игры, которые диктовала жизнь. Но больше всего его беспокоили даже не приключившиеся злоключения, а поведение в этой ситуации Тагира. Чтобы ни случилось, тот ни разу его не бросил. Хотя мог. Будь он на месте пастуха, то давно бы так и поступил по отношению к себе. Но только не Тагир. Почему? Почему какой-то неотесанный чурбан беспокоился за его жизнь больше, чем родной дядя? Интересно, если бы в поход отправился султан, он бы вцепился в птицу, как это сделал Тагир? Вряд ли. Скорее всего, он бросил бы его на произвол судьбы, как когда-то поступил с его матерью…
Как ни странно, Тагир тоже думал об этом.
Он, словно бусы на четках, перебирал в своей голове мысли, нанизанные на произошедшее. «А что, если бы он не успел опомниться? Что бы тогда делала моя малышка? На кой хрен вообще мне нужно постоянно куда-то совать свой нос? Может, хватит уже искать приключений на свою пятую точку? Расклад «Жена, затем я» – не вариант. Но и «Жена, затем дочь» – тоже не прокатит! Ладно, доберемся до метро, а там как-нибудь до дома, – и все! К чертям собачьим! Брошу все силы, чтобы с дочерью постоянно быть. А если Ты решил забрать ее, то и меня прихвати, хорошо? А то знаю я твои выходки – одного заберешь, а другого оставишь мучиться и задаваться все время вопросом «Как же это так произошло?», – а затем перебирать и перебирать воспоминания в голове, пытаясь хотя бы в них все исправить!».
Спустя час, посреди искренних грез о выживании, Тимур наконец-то смог позволить себе такую простую вещь, как не думать, выполняя на автомате лишь одно действие – нести на руках выжившего барана, который каким-то чудом не только не стал для кого-то обедом, но и нашел их в этом лесу. Даже его любимые цифры теперь были не нужны. Изначально, он, конечно, пытался посчитать свои шаги, отдавая дань привычке, но, сбившись в третий раз, бросил это занятие.
Общая потерянность настолько завладела умами обоих, что ни один из них не заметил, как кто-то вышел им навстречу. Огромная фигура скрывала практически весь свет у некоего подобия блокпоста. Вернувшись из своих раздумий в реальность, Тагир только и сумел спросить:
– А глаза, заплывшие щеками, это мутация? Или у вас все так хорошо? – за что и получил приказ рухнуть на колени и упереться лбом в мокрую землю. Тагир застонал от боли в висках, поскольку приказ исходил из ниоткуда. Он как-то сразу втиснулся в разум, и пастух, сам того не желая, покорился.
– Хватит! Что это? Что вы с ним делаете? Прекратите! – товарняком проскочили мысли в голове племянника султана, опешившего от увиденного. – Мы из Султаната! Заблудились в лесу! Ищем помощи!
Тимур поровнялся с человеком и посмотрел на него снизу вверх, четко произнося каждое слово. Человек дал неизвестно кому (возможно даже, самому себе) отмашку рукой, и Тагир, ослабев, рухнул на бок.
– На нас напали в лесу! – залепетал Тимур, подтверждая сказанное. – Мы уже несколько часов бродим в поисках метро! Нам нужна помощь! Вы нас хоть понимаете?
– Да уж, – немного справившись с болью, Тагир встал на ноги. В мерцающем свете он попытался рассмотреть того, кто так ловко приструнил его. Огромная голова (раза в два больше, чем его), рот, нос, глаза, волосы и широкое крепкое тело в одежде, которая, тем не менее, не скрывала почерневшей, вздувшейся кожи. – Гарибы?
Неожиданностью стало и то, что из-за спины огромнейшего мутанта выглянул старичок, который украдкой улыбнулся путикам.
– Для нас это весьма обидное слово. Мы предпочитаем называть себя урманами. И, простите Азиза за это бестолковое действие. Не каждый день встретишь в лесу нормальных людей… – старец подошел к Тагиру вплотную и трепетно, с благоговением прикоснулся к его гладкой коже на лице. – Красавец. Когда-то и я был таким…
Пока старец внимательно изучал лицо Тагира, тот постарался сделать то же самое. Урман был весьма маленького роста. Радиация безжалостно изуродовала его, оставив полностью без губ и без носа. Множество глубоких морщин, вьющиеся седые лески бороды, торчащие в разные стороны, и такие же – в коротком ежике на голове. И все это на почерневшей, растянутой, словно старая резина, коже. Старец был закутан в обычную мантию, однако арабская загогулина, когда-то давно вырезанная чем-то острым на его шее, сориентировала Тагира, что это действительно был гариб. Так некоторых из них помечали много лет назад. В метро.
– Просто Азиз не любит, когда вопрос касается его внешности, – старец протянул дряхлую руку Тагиру, и тот заметил идентичный символ и на его запястье.
Было здесь и еще кое-что – некоторые куски кожи на руке просто отсутствовали, словно их вырезали или вырвали. И Тагир четко видел, как в этих отверстиях пульсировало гнилое человеческое мясо. Пожимать такую руку было неприятно, но пастух постарался преодолеть все свое отвращение к внешнему виду этого человека.
– Да я уже понял, – произнес он, ответив-таки на рукопожатие.
– Так, вы говорите, что вы из Султаната? – старец продолжал улыбаться, обнажая и без того плохо скрываемые губами зубы, но при этом странно щурясь.
– Да! – выстрелил фразой Тимур.
Старец украдкой взглянул на племянника султана и подошел к нему вплотную, точно так же, как недавно подходил к Тагиру, чтобы прикоснуться своей рукой к его лицу.
– Вижу, лес вас не пощадил…
– Это навсегда? – взволнованно спросил Тимур.
– Не могу сказать. Нужно показать вас нашим лекарям.
– У вас есть врачи? – удивился племянник султана.
– Да, – кивнул старец. – И вам, я вижу, помощь не помешает…
– Это точно, – согласился Тимур, вспомнив про свои разодранные плечи и ноги.
– Я еще раз прошу у вас прощения за инцидент с Азизом, но давайте все-таки не будем о грустном, вы же наши гости.
Пока Азиз переваривал новую информацию и, возможно, определял путников в ячейку друзей, а не врагов, старик двинул рукой, указывая на тропу, по которой, судя по всему, следовало идти за ним.
– А что случилось с вами в пути? Страх этого животного подсказывает мне, что ничего хорошего…
Старец поравнялся с Тимуром, несшего барана, вытащил что-то из кармана и протянул это к кучерявой голове. Угощение тут же было проглочено и моментально исчезло в его пасти.
– Зилант… – проговорил Тимур.
– Зилант… – повторил Тагир.
Они переглянулись и Тимур уступил право продолжать диалог:
– Скажите, а много у вас таких… Азизов?
Тагиру до сих пор не верилось, что кто-то нашел их в лесу и помогал выжить. А если гарибы прижились на поверхности, значит, и они смогут. Свет надежды снова замерцал.
– О, Азиз – единственный экземпляр. Сказать по правде, раньше ему снились только вещие сны. Но с каждым годом его способности усиливаются. Возможно, это радиация, возможно что-то еще. Но мы не жалуемся…
Старец ехидно улыбнулся и сбавил темп, направляясь к плотным природным зеленым шторам, превращающих сузившуюся часть леса в тупик. Подходя все ближе и ближе, путники заметили, что это мелкие растения, сплетающиеся в плотные канаты. Старец подошел к ним, обернулся к путникам и, одернув несколько тянущихся к земле зеленых линий, произнес:
– Надеюсь, вы готовы? И, да, – старик кинул взор на «химзу»: – Накиньте пока ваши штуки, чтобы не смущать остальных, а там подберем вам какую-нибудь одежду.
Оба быстро натянули на себя изрядно потасканные костюмы и противогазы, что в принципе было лишним, а старец наконец одернул завесу со словами:
– Что ж, добро пожаловать к нам домой!
– Ох… ренеть… – разделили путники между собой это чудное слово, выражающее удивление. Но поскольку были они в противогазах, для старца это прозвучало примерно как «охненеть».
* * *
Это был очень… очень странный мир…
И Тагир, моргая, удивленно рассматривал его через стекла противогаза.
Зеленый цвет яркими кусками бросался в глаза. Верхушки склонившихся друг к другу деревьев, образовавшие некий купол над серыми постройками, были пробиты сквозными отверстиями, через которые вполне могло бы просачиваться не только солнце, выжигавшее бесконечные узоры в домах, но и мелкие твари. Однако растения, любезно окутавшие стволы деревьев и нырнувшие в эти дыры, видимо, не давали стихии ни малейшего шанса.
За плотной стеной растений, скрывающих проход к обиталищу гарибов, путники оказались на некоем подобии горного выступа. И этот горный выступ был финальной точкой того мира. А дальше был обрыв. Поселение гарибов находилось в рытвине земли, в ее углублении, словно специально созданном для новой жизни. Последним штрихом прошлой цивилизации стали лишь несколько вальяжно развалившихся пятиэтажек, утонувших в глубине земного провала. Назвать это пропастью было бы, конечно, глупостью, ведь сейчас эта яма, обросшая зеленой щетиной, была домом для нескольких сотен копошащихся внизу гарибов.
Буквально через секунду старец исчез под выступом. Заглянув за его край, Тагир увидел стебель толстого растения, в котором были высечены ступени. Вряд ли ступени были сделаны каким-то профессиональным инструментом, но старец с определенной ловкостью спускался по ним, цепляясь за рубцы в стебле. Еще через несколько секунд он уже был на земле – в своем мире.
– Ты следующий!
Не торопясь, Тимур подошел к Тагиру и хлопнул ему по плечу.
– С какой стати? Может, ты перв…
Проклятье! Не успев договорить, пастух почувствовал резкий толчок и то, как его ноги немедленно оторвались от земли. С ударом Тимур переборщил, и Тагира покатился в бездну. У него были все шансы не только пересчитать своим лицом обрубленные ступени, но и приземлиться им прямиком в землю. Однако инстинкт самосохранения сработал, и, ухватившись за торчавшую ветвь, тот начал быстро спускаться, цепляясь руками.
Племянник султана последовал за ним, но был слегка озадачен, поскольку все еще держал барана на руках.
– Так, так, так, – только и повторял Тимур, успешно цепляясь за каждую из последующих ступеней. – Так, так, таааа…
Но рука не выдержала.
Когда Тагир уже коснулся земли одной ногой и, услышав протяжное мычание, поднял голову, племянник султана почувствовал, как своей пятой точкой он собрал не только ступени, но и несколько сучков, расцарапавших ее. Тагир вовремя сделал шаг в сторону, когда его приятель приземлился на землю. Пастух снял противогаз, поднял руки кверху и, улыбнувшись, произнес:
– Да свершится возмездие!
Племянник султана схватил пастуха и свалил его с ног. Началась возня. Не изменяя лежачего положения, он наносил подобия ударов. Пастух же отбрыкивался ногами, изредка поворачивая голову, чтобы укусить заставшего его врасплох Тимура. Образовалась куча-мала. Да еще и баран бегал вокруг потасовки, побекивая подстрекательским голосом. Остановиться удалось только тогда, когда кто-то из них заметил, что за ними с удивлением наблюдает стайка гарибовских детей. Тагир вывернул шею в крепком захвате Тимура и натянул на лицо улыбку:
– Здрасьте…
Спустя секунду, рядом с детьми нарисовался и старец, за спиной которого стояли три крупных гариба.
– Друзья мои! Давайте не будем подавать дурного примера нашим детям. Пройдемте лучше в шатер, выпьем чаю – вы же любите чай? И обсудим ваше положение. Прошу вас.
Возня прекратилась.
Отряхнувшись и вытянувшись по струнке, путники принесли свои извинения, а Тимур, на всякий случай, снова взял барана на руки. Дети с интересом наблюдали за могущественным дуэтом. Нормальных людей они, судя по всему, видели впервые. Не было ничего удивительного и в том, что незнакомцы смотрели с таким же интересом на них, замечая островки уродства на телах детей. Однако это не вызывало у них ни единого отторжения – сквозь них пробивались все те же детские и искренние улыбки.
– Шу, шу, шу… – старец разогнал маленьких гарибов по территории. – А вы нравитесь детям, не замечали этого никогда? – Старец произнес эту фразу и посмотрел почему-то только на Тагира. – Ах, да. Чуть не забыл. Ваша одежда.
Старичок протянул два комплекта аккуратно сложенных спортивных костюмов – синий и зеленый. Развернув доставшуюся ему одежду, Тагир обратил внимание на эмблему, нанесенную на груди спортивной кофты – тюльпан и надпись «KAZAN 2013» на латинице.
– Нашли в спортивном комплексе, – пояснил старец. – Их тут аж четыре вокруг нас. Хотели перебраться в один из них, но твари облюбовали строения раньше.
Переодевшись, путники зашуршали своими новыми костюмами, передвигаясь по впадине.
Мир гарибов казался Тагиру все интереснее и интереснее. Странные растения расползлись не только по ее поверхности, но и по низам. Шатры и палатки были словно обрамлены этими вьюнами. Растения с точностью до миллиметра повторяли некоторые узоры, выписанные на шатрах, словно маскировались под них. Разнесенные пятиэтажки пустовали. Видимо, гарибы использовали их только в редких случаях, возможно даже прячась от кого-то. Вот только от кого?
Наряду с некоторой необъяснимой цивилизованной красотой, словно вмонтированной в лоно природы, были здесь и островки совершенно ужасных домиков, сооруженных из подручных материалов – железные или деревянные щиты, смотанные веревками, заколоченные досками и покрытые брезентом, исполняющим роль крыш. Это были трущобы в трущобах.
Весть о прибывших незнакомцах из метро распространилась по всему лагерю и люди уже целыми семьями стали выглядывать из своих палаток и убежищ. При виде путников они застывали на месте и провожали их с опаской, не пытаясь даже заговорить. Картина была страшной. Часть этих людей не имела участков кожи, словно она отваливалась от них. У кого-то не было носа или глаза. Но чаще всего встречались люди у которых не было конечностей – пальцев, кистей, а то и рук. У Тагира сложилось невольное предположение, что этим людям просто обрубали части тела, на которых распространялось заражение, чтобы болезнь не прогрессировала дальше. Но больше всего было жалко детей…
Из стайки маленьких пацанят, следовавших за путниками по пятам, вперед выбежал ребятенок, видимо, набравшийся храбрости или подначенный остальными. Он остановился напротив Тагира и задрал голову, поправив скатывающуюся из-за размера тюбетейку. Их взгляды пересеклись. Тагир заметил, что правый глаз мальчика сильно косит, от чего тот выглядел немного смешно. Мальчик храбро протянул вперед руку, на которой уже не было пальцев, и небрежно кивнул.
– Поздоровайтесь с ним… – украдкой намекнул Тагиру старик, чего именно хочет мальчик.
Тагир присел на корточки и тоже протянул руку, пожав маленькую, детскую беспалую кисть. Мальчик улыбнулся и крепко обнял мужчину, затараторив на татарском так быстро, что смысл слов тот практически не улавливал. Потом ребенок выпустил мужчину из объятий и побежал к своим, тут же став звездой своего окружения, до которой теперь все хотели дотронуться.
– Что он сказал?
– Он сказал, что если встретить необычного человека в необычном месте, значит Аллах говорит тебе, что ты на правильном пути. Вы для них как посланники Всевышнего, как знак того, что он нас не покинул…
Через несколько минут ситуация повторилась, только на этот раз уже другой мальчик из той же стайки подбежал к Тагиру и протянул ему свою руку, в которой лежал необычный перламутровый камень. Тагир немного растерялся, но старец и тут пришел на помощь:
– Возьмите. Это подарок. Они хотят принять вас в свою стаю, как новичка.
– Это что же, они думают, что я?.. – не решился выговорить слова «гариб» Тимур.
– Дети не думают, они чувствуют. Чувствуют, что вы свой, не взирая на внешность…
Успокоившись, пастух аккуратно принял подарок и поблагодарил мальчишку. Расплывшись в улыбке, пацаненок так же крепко обнял мужчину и резко бросился к своим. Теперь в их маленькой группировке стало на одного человека больше. Тагир разулыбался, покоренный этим действием, и обратился к племяннику султана:
– Готовься… твоя очередь…
Но к Тимуру никто подбегать не собирался.
– Абы, а вы никогда не думали перебраться в метро?
Тагиру было интересно, почему гарибам приходилось жить в таких условиях, когда в Казанском метро наверняка оставалось еще несколько недостроенных, но более уютных станций, на которых никто не жил.
– А смысл? Что такого есть в метро, чего нет здесь?
– Более комфортные условия…
Старик одобрительно рассмеялся.
– Боюсь, вы не правильно смотрите на вещи, молодой человек. У нас есть еда, вода, которая практически не наносит нам вреда. Более того, если вы оглянитесь вокруг, то поймете, что у нас есть немного солнца и даже кое-какая растительность. Так что, с моей точки зрения, наши условия даже на уровень выше, чем ваши. Мы становимся частью этой природы, уже ей стали, если вы заметили…
– А как же безопасность?
– Тхе, безопасность! Единственную опасность для нас представляют сами люди. Новый мир, если можно так сказать, нам ближе по духу, нежели старый. Даже уродство и радиация так не пугает, как это делают те, кто живет в метро. Поверьте, нам хватило. А если кто-то захочет, ни одна станция ему не помешает до нас добраться.
Аргументы Тагира иссякли. Он просто шел теперь молча, раздумывая над словами старца и оглядываясь вокруг.
Прокладывая путь к шатру предводителя гарибов, старец все продолжал разгонять любопытных детей. Никто из них не выглядел столь болезненно, как предполагал Тагир. Отнюдь, они вели себя так же, как и дети из его племени, – всюду лезли, везде совали свои носы, и, как только слышали «Шу-шу-шу» из уст старца, разбегались по своим шатрам и юртам. Тагир на долю секунды сравнил свою станцию с племенем гарибов и ужаснулся своей мысли: «Может, и в самом деле, это не они вымирают, а мы»?..
Тимур тоже чувствовал себя не в своей тарелке, хотя и по другой причине. Поскольку чужими в поселении считали как раз их. Он видел, как взрослые гарибы загоняли своих детей в дом, с опаской оглядываясь им вслед, и рассматривал поселение с точки зрения безопасности – кто знает, чего ждать от этих гарибов? Может, за последние несколько лет они стали есть не только животных, но и людей? Нужно было быть готовым ко всему…
Прогулка закончилась у гостевого шатра, обшитого не только снаружи, но и внутри. Шатер был сделан из светлого и теплого материала и отличался от всех остальных по цвету. Тагир потихоньку вошел в палаты, в надежде увидеть что-нибудь съестное. Чертовски хотелось есть. На небольшом столике в центре шатра он заметил чай. Хоть что-то! Путники освободились от своей ноши, скинув разодранные костюмы химзащиты в сторону.
– А что это за шатер? – протянул Тимур.
– Приемная для гостей. Располагайтесь пока здесь, отдыхайте, пейте чай. А я скоро вернусь…
– А что, у вас часто бывают гости?
– Честно сказать, вы – первые… – почесал макушку старец.
– Позвольте узнать, как вас зовут? – спросил Тагир.
– Рифкат абы. Но здесь меня называют просто Рифой.
– Спасибо за помощь, Рифкат абы!
Тагир протянул старцу руку и тот с удовольствием ответил взаимностью. То, что Тагир не боялся его уродства, явно импонировало старику.
– Пока не за что.
В сопровождении урмана, старец покинул шатер.
– Не нравится мне это место! Ой, не нравится! Осмотреться бы нужно. – Тимур явно был чем-то обеспокоен.
– Что тебе не нравится, брат? Тебе, можно сказать, жизнь подарили, а ты волнуешься! – с явным укором произнес Тагир.
– Как подарили, так и отберут! Кто знает этих гарибов… Может, они человечину едят, ты не задумывался? А мы тут сами пришли! В общем, особо не расслабляйся!
– Карачо, павэлитель! – Тагир деланно поклонился, произнеся фразу с жестким акцентом. – Эх, тяжела работа пастуха! Всю жизнь с баранами приходится возиться.
Тимур не оценил его шутки и отпустил животное на пол, застланный ковром, а Тагир расслабился и приземлился на разбросанные по ковру подушки.
– Если честно, на пастуха ты не особо тянешь.
– Хм, а на кого я, по-твоему, тяну? Все мы – пастухи – одинаковые! – Тагир растянулся на подушках и закрыл глаза.
– Конечно, я прям так и поверил, что те чумазые деревенщины, с которыми ты общался, как один, выхватывают кинжалы и мастерски закладывают в шеи кяльбам. У вас на станции тогда, наверное, целый полигон для подготовки пастушьего десанта! – Тимур сделал глоток из пиалы. – Ммм, неплохой чай! Надеюсь, не отравленный.
– Эти неучи пернуть без постороннего одобрения не могут, не то, что чем-то там орудовать. Многому меня научил отец… – Тагир приподнялся и протянул руку к свободной пиале. – Плесни-ка чаю, есть хочется!
Тагир достал припасенный сверток с кристаллами меда и поделился с Тимуром. Оба с удовольствием зачмокали. Сладостный вкус золотистого лакомства нежно растекался по языку и по глотке Тагира, оставляя приятные ощущения.
– На Авиастроительной я живу несколько лет и, конечно, ни один пастух меня бы такому не научил. Но поэтому меня и ценят в племени. Всем же хочется быть особенными.
– А чем твой отец занимался? Тоже был пастухом? – Тимур изобразил пальцами кавычки.
– Нет, мой отец был советником.
– И что же он советовал? Как правильно из-под баранов дерьмо выгребать? И главное, кому? – племянник султана растянул губы в улыбке и кинул в рот еще один кристалл.
– Ты за словами-то следи, брат, – нахмурился Тагир. – К его советам прислушивались предводители разных станций – еще из той, старой касты. Поэтому мы часто путешествовали по подземке. Но лет семь назад, когда мы с отцом переместились на Авиастроительную, он часто отправлялся куда-то один. Куда, я не знаю. И каждый раз он возвращался словно сам не свой. А однажды и вовсе сбрендил. – Тагир сделал глоток чая, чтобы смыть сладость меда, облепившего горло, посмотрел на барана, который забился в угол шатра и уснул, и продолжил: – Его последний поход затянулся недели на три. А когда вернулся, стал рассказывать какие-то безумные сказки об источнике. Бывало, он просыпался посреди ночи и с сумасшедшим взглядом бегал по станции, крича, что нам всем грозит опасность! Тогда мы и остались на Авиастроительной – подальше от политических дел и насмешек. Там я познакомился со своей женой, а потом на свет появилась Камиля, ради которой я теперь и живу.
– А отец?
– А что отец? Он даже понять не мог, что происходит. К снохе и внучке относился, как к чужим, не замечал их просто, можно сказать, в упор не видел. У него только одно было на уме – источник.
– Что за источник?
– Да я и не знаю толком. Я поэтому и был удивлен, когда меня к султану пригласили. Думал, может, чего про отца скажут. Ан нет, султан, наверное, даже ничего не знает про меня. – Тагир немного помолчал. – Через год отец умер. Тогда же и Аметьево перекрыли. И остались от всего этого только сказки, которые я теперь своей дочери пересказываю.
– А что с женой?
Тагир отложил опустевшую пиалу в сторону, прилег и закрыл глаза. В голове сразу возник ее образ…
– Жена умерла. И не будем об этом.
 | Тагир Киреев. Метро 2033. Белый барс |